Мэл Гибсон. Страсти Христовы
Читал я, помню, с год назад статью И. Охлобыстина о фильме М. Гибсона «Страсти Христовы». Оценивал он этот фильм в целом отрицательно.
Говорил, что нельзя визуализировать образ Христа, ведь это «невозможно, так как Христос - это Истина, и всё, что Его касается, должно быть правдой, включая Его изображение». Что Христос показан непонятным, а отрицательные персонажи - почти привлекательны. Находил несоответствия с Евангельским повествованием.
Вывод сделал, что это глубоко антиклерикальный фильм.
А вот мне кажется, что здесь работает известное правило: каждый видит то, что желает видеть.
Да, есть в фильме то, что вызывает сомнение, например: правильно ли было настолько подробно изображать избиение перед Распятием?
Но могли ли создатели фильма, обычные люди, такие же, как мы все, сделать то, в чём не будет изъяна? Хотя ведь и было на самом деле, наверное, почти так, как показано.
Думаю, что главное здесь то, что было внутри у людей, когда они создавали это. Главное - для чего они делали этот фильм.
Так вот, я увидел, что делали они это кино во благо. А не ради славы или денег. И поэтому не за что их осуждать.
BOSCH Hieronymus. Christ Carrying the Cross. 1515-16. Oil on panel. Museum voor Schone Kunsten. Ghent.
Для sergius_caesar
Эта работа, явившаяся последней известной картиной Босха, необыкновенно типична для завершающего этапа его творчества. На поверхность картины буквально "налеплена" куча уродливых зверских физиономий. Христос идет навстречу своей смерти: направо, в ту сторону, которая в средневековом искусстве отводилась для изображений, связанных со смертью и грехом. Святая Вероника движется в другую сторону, в мир жизни, унося на платке лик Христа. Композиционно картина выстроена очень изящно. Среди "злобного" калейдоскопа формально и духовно выделяются три момента покоя, образующие диагональ, перпендикулярную кресту: это лица Вероники, Христа (центр композиции) и благочестивого разбойника. Глаза их закрыты, окружающая суета их не затрагивает, они словно не хотят быть свидетелями торжества сатаны, который, сбросив странные личины (характерные для "фантастических" картин Босха), воплотился в подобие людей.