О промыслительности
Снова встретился со случаем удивительной промыслительности.
Почти год назад, летом 2012-го, я принёс свой текст в епархиальную управу для того, чтобы просто поставить людей в известность, что делается и готовится к будущему изданию подобная работа.
Вскоре выяснилось, что примерно в это же время в епархиальную управу пришёл руководитель издательства с предложением сделать книгу на эту же тему. Только материала у него для этого, разумеется, не было. Руководитель издательского отдела епархии М.А. Шахбазян пригласила меня на трёхстороннюю встречу.
Как итог, в сентябре прошлого года был подписан договор на издание; издатель назвал и срок выхода книги - 4-5 месяцев, максимум полгода. Общая редакция будущей книги была поручена М.А. Шахбазян, и работа её должна была уложиться в месяц.
С тех пор прошло 8 месяцев. За это время был освоен и введён в оборот целый комплекс новых источников, в том числе досоветского периода, - источников, на которые изначально я не рассчитывал и осваивать которые не собирался, считая достаточным материал из своей библиотеки. К тексту было добавлено порядка 72 000 знаков (на середину апреля) - значительно его дополнивших и обогативших. Иллюстративный материал был существенно обогащён новыми снимками, в том числе и тех объектов, по которым материал был крайне беден и неполноценен.
В середине апреля я сообщил епархиальному редактору последнюю редакцию текста и с тех пор периодически звонил ей по договорённости с издателем. Она просто не брала трубку.
Я не знаю о причинах её молчания, но если бы она взяла трубку и сообщила мне об окончании редакторской вычитки текста, я бы, конечно, и не думал о продолжении работы и не сделал бы вчера, в эту невозможную пятницу, своего открытия.
Информации о втором по древности храме Города очень мало. Практически никакой. Известно только, что он был посвящён святому Иоанну и был устроен при первой богадельне Города. Но в честь какого Ивана был освящён этот православный храм? Богослова, Воина, Дамаскина, Златоуста, Кущника, Лествичника, Милостивого, Постника, Предтечи, Рыльского, Сочавского, Устюжского, архиепископа Новгородского или епископа Суздальского?
Мой первоначальный текст, посвящённый Ивановскому храму, этим вопросом и заканчивался.
В пятницу я нашёл "Письмо блюстителя ближних пещер иеромонаха Павлина Чепеге", написанное в мае 1796 года из Киево-Печерской Лавры и из которого стало понятно, что храм почти наверняка был освящён во имя святого преподобного Иоанна Многострадального, Печерского. О храме в письме не говорится ничего, но сделанный благодаря письму вывод почти безупречен.
Если бы редактор взял трубку, я бы не сделал исторического открытия.
И я бы не узнал об этом святом, которого даже не было в том списке святых Иванов, выше.
Конечно, я был с досточтимым о. Богданом у его мощей в лаврских пещерах 2,5 года назад. Но я его просто не запомнил тогда, среди десятков прочих.
Кстати, отметим интересный факт, уже не настолько очевидно связанный с промыслительными историями:
благодаря тому, что я читаю множество документов конца XVIII века, я вижу, на каком языке говорили тогда люди. Причём, какие люди?
Захарий Чепега, войсковой атаман ЧКВ, родился в семье малороссийской старшины из рода Кулишей, образования не получил. "Человек высокого ума, доброго сердца, обладающий воинскими способностями и административным тактом, но был мало образован и отличался большой простотой в обыденной жизни".
Так вот, все его письма (видимо, надиктованные писарчуку), как и письма, и записки Антона Головатого и всех прочих из многих десятков принадлежащих этим черноморцам - бывшим запорожским казакам, т.е. щирым украинцам, написаны по-русски. Как, кстати, и письмо названного блюстителя ближних пещер иеромонаха Павлина, писанное из Киева щирому украинцу Чепеге в 1796 году.
Почти год назад, летом 2012-го, я принёс свой текст в епархиальную управу для того, чтобы просто поставить людей в известность, что делается и готовится к будущему изданию подобная работа.
Вскоре выяснилось, что примерно в это же время в епархиальную управу пришёл руководитель издательства с предложением сделать книгу на эту же тему. Только материала у него для этого, разумеется, не было. Руководитель издательского отдела епархии М.А. Шахбазян пригласила меня на трёхстороннюю встречу.
Как итог, в сентябре прошлого года был подписан договор на издание; издатель назвал и срок выхода книги - 4-5 месяцев, максимум полгода. Общая редакция будущей книги была поручена М.А. Шахбазян, и работа её должна была уложиться в месяц.
С тех пор прошло 8 месяцев. За это время был освоен и введён в оборот целый комплекс новых источников, в том числе досоветского периода, - источников, на которые изначально я не рассчитывал и осваивать которые не собирался, считая достаточным материал из своей библиотеки. К тексту было добавлено порядка 72 000 знаков (на середину апреля) - значительно его дополнивших и обогативших. Иллюстративный материал был существенно обогащён новыми снимками, в том числе и тех объектов, по которым материал был крайне беден и неполноценен.
В середине апреля я сообщил епархиальному редактору последнюю редакцию текста и с тех пор периодически звонил ей по договорённости с издателем. Она просто не брала трубку.
Я не знаю о причинах её молчания, но если бы она взяла трубку и сообщила мне об окончании редакторской вычитки текста, я бы, конечно, и не думал о продолжении работы и не сделал бы вчера, в эту невозможную пятницу, своего открытия.
Информации о втором по древности храме Города очень мало. Практически никакой. Известно только, что он был посвящён святому Иоанну и был устроен при первой богадельне Города. Но в честь какого Ивана был освящён этот православный храм? Богослова, Воина, Дамаскина, Златоуста, Кущника, Лествичника, Милостивого, Постника, Предтечи, Рыльского, Сочавского, Устюжского, архиепископа Новгородского или епископа Суздальского?
Мой первоначальный текст, посвящённый Ивановскому храму, этим вопросом и заканчивался.
В пятницу я нашёл "Письмо блюстителя ближних пещер иеромонаха Павлина Чепеге", написанное в мае 1796 года из Киево-Печерской Лавры и из которого стало понятно, что храм почти наверняка был освящён во имя святого преподобного Иоанна Многострадального, Печерского. О храме в письме не говорится ничего, но сделанный благодаря письму вывод почти безупречен.
Если бы редактор взял трубку, я бы не сделал исторического открытия.
И я бы не узнал об этом святом, которого даже не было в том списке святых Иванов, выше.
Конечно, я был с досточтимым о. Богданом у его мощей в лаврских пещерах 2,5 года назад. Но я его просто не запомнил тогда, среди десятков прочих.
Кстати, отметим интересный факт, уже не настолько очевидно связанный с промыслительными историями:
благодаря тому, что я читаю множество документов конца XVIII века, я вижу, на каком языке говорили тогда люди. Причём, какие люди?
Захарий Чепега, войсковой атаман ЧКВ, родился в семье малороссийской старшины из рода Кулишей, образования не получил. "Человек высокого ума, доброго сердца, обладающий воинскими способностями и административным тактом, но был мало образован и отличался большой простотой в обыденной жизни".
Так вот, все его письма (видимо, надиктованные писарчуку), как и письма, и записки Антона Головатого и всех прочих из многих десятков принадлежащих этим черноморцам - бывшим запорожским казакам, т.е. щирым украинцам, написаны по-русски. Как, кстати, и письмо названного блюстителя ближних пещер иеромонаха Павлина, писанное из Киева щирому украинцу Чепеге в 1796 году.