Город хлебный
Я на пляже, кроме прочего, порой развлекаюсь с помощью смартфона и планшета. И оттуда время от времени доносятся какие-то обрывки информации не очень понятного происхождения, проверять которые у меня нет никакого желания. Поэтому сразу предупреждаю, что последующее даже не слухи, а так, типа «музыка навеяла», нечто вроде «белого шума», причудливо отразившегося в моем сознании.
Так вот, якобы в следующем году в России пройдет «Фестиваль молодежи». Там, как я понял, исчезло обозначение «студентов», которое в памяти народной крепко засело ещё с пятьдесят седьмого, но, как говориться, слово из песни выкинуть не просто. И в предстоящем фестивале планируется участие большого количества демобилизованных «вагнеровцев» и прочих героев СВО. И не потому, что они такая уж «молодежь». А как раз именно потому, что их будут принимать в институты практически без экзаменов и, следовательно, среди них окажется немерено тех самых студентов.
Ещё раз повторю и подчеркну. Не факт, а, весьма вероятно, полная чепуха. Но мне это напомнило одну любопытную историю из моей юности, которой поделюсь.
В шестьдесят шестом в Ташкенте произошло серьезное землетрясение. Жертв было относительно немного, но сам город очень сильно пострадал. Его пришлось отстраивать практически заново. На помощь братской республике пришла вся страна. Кто чем мог. И в связи с этим филфак МГПИ им. Ленина открыл у себя узбекское отделение. Его принципиальное отличие заключалось в том, что вступительные экзамены ребята сдавали у себя на родине, честно говоря, представления не имею, где и как, а в Москву приезжали уже готовыми студентами.
Когда я поступил в семьдесят первом, отделение уже несколько лет функционировало. Учились «узбеки» (беру в кавычки потому, что там были жители Узбекистана без различия национальности, хотя в основном, конечно, более всё-таки из коренного населения) отдельно и мы с ними не очень пересекались. Из личных впечатлений помню немного.
Как-то ещё на первом курсе по болезни пропустил экзамен по фольклору и преподаватель предложил сдавать с узбекской группой, видимо, ему так было удобнее. Я пришел и как раз застал момент, когда начала отвечать одна девочка. У неё был вопрос из серии тех, без которых тогда не обходился ни один предмет: «Владимир Ильич Ленин о русском народном творчестве». И она бойко без малейшей запинки начала: «Ленин очень любил народные песни и пляски и сам часто пел и плясал».
А ещё мы вместе проходили военные сборы в Кантемировской дивизии перед присвоением офицерского звания. И у нас в отделении был один парень, который перед сном любил делиться своими мечтами. «Вот вернусь в родной кишлак с дипломом, стану большим начальником. Милиционером. Старую жену прогоню, ей уже двадцать скоро, выберу себе помоложе». Правда, потом как-то пришли хмурые люди в штатском (похоже, не просто наобум, кто-то настучал) и нашли у него мешок с патронами и даже несколькими гранатами, которые он умудрился умыкнуть со стрельбища. Дальнейшая судьба будущего милиционера мне неизвестна.
Однако сейчас я вспомнил совсем другую историю, личным свидетелем которой не был, но у нас на факультете о ней в какой-то момент говорили очень много и подробно. Жили «узбеки» в основном в институтском общежитии на улице Усачева. И там двое третьекурсников завлекли в свою комнату продавщицу местного магазина, которую попытались изнасиловать. Она не далась и умудрилась выпрыгнуть из окна третьего этажа. Осталась жива, но сломала обе ноги. Начался большой скандал. Ребят арестовали. И тут неожиданно выяснилось, что это два рецидивиста, сбежавших из лагеря и уже несколько лет находившихся во всесоюзном розыске. Однако самое пикантное в смысле учебного процесса заключалось даже не в этом. Оказалось, что они купили бумажки о вступительных экзаменах, но на самом деле закончили когда-то только класса по четыре. И при этом у нас на филфаке прекрасно дошли до третьего курса и были почти отличниками.
Тут считаю необходимым уточнить, что, судя по некоторой известной мне официальной информации, многие выпускники узбекского отделения МГПИ сделали очень успешную научную и педагогическую карьеру, внесли огромный вклад в развитие и распространение русского языка и литературы в своей республике.
При этом, надеюсь, никто не станет упрекать меня в узбекофобии. Я абсолютный интернационалист, одинаково плохо переношу людей любой национальности без всякого исключения.