Ошибка пилота в плохую погоду при технических неполадках
Естественно, любой перевод неточен, а даже в одном языке не бывает абсолютно полных синонимов. Тем более, каждая аналогия и сравнение ущербны. Но иногда удобны. Вопрос только в том, чтобы ущербность не превысила пользу от удобства. Это единственное, к чему можно стремиться.
На самом деле любое действие, даже самое пустяковое наше собственное, вплоть до самых бытовых и считающихся от чего-то низменными, типа посещения сортира, является операцией. Поскольку и слово операция означает всего лишь действие, ничего более. Но всё-таки обычно имеется в виду действие хоть как-то осмысленное и направленное на достижение некой понятной цели и решение определенной задачи.
А в том значении слова «операция», которое мы сейчас подразумеваем, вошло в более широкое распространение и употребление более из военной терминологии. Там операцией называют некий комплекс стратегических действий, подчиненных единому плану. Действия эти предварительно разрабатываются, подготавливаются, обеспечиваются материально, да делается это по возможности тайно, но с момента начала ни у кого нет сомнения, что, скажем, операция по взятию Берлина проводится для того, чтобы именно взять Берлин, а не для достижения неких иных результатов.
Однако внутри подобных операций не исключено проведение и иных действий, которые называют спецоперациями. У них возможны совсем иные цели и методы. И силы, и средства используются часто тоже иные, самые разнообразные, однако обычно тоже специальные, отличающиеся, порой принципиально, от обычных и общеизвестных. Тут существует великое множество нюансов. Но мы сейчас не станем в них углубляться, нам важно понять главное. Что начиная от истинных причин спецоперации и заканчивая её результатами, всё это непублично и не предназначено для массового понимания. Иногда на время. Иногда навсегда и в принципе.
С такой точки зрения любая религия, и отнюдь не только монотеистическая, изначально воспринимает жизнь на Земле в самом широком смысле именно как спецоперацию. Задачи, методы и цели по большому счету неведомы. То есть, возникают люди, которые время от времени провозглашают свою степень приобщённости к знанию базовых понятий, но для доведения этой идеи до конца мало даже объявить себя пусть и самым главным, и последним пророком, это в любом случае всего лишь ретрансляция, требуется совершить последний шаг и признать свою божественную суть. Однако и в этом случае ты не можешь сделать пути свои окончательно исповедимыми и полностью прояснить методы, задачи и цели. Тогда, с потерей сакральности, всё рушится.
Однако я не думаю, что руководить Россией в стилистике и методологии спецоперации власть заставили столь общие и фундаментальные соображения. Здесь скорее, как с моим приятелем юности Яшей, который в студенческие ещё годы жил напротив Склифа и, когда у него что-то заболело в боку, пошел туда на консультацию.
Врач сказал, что нужно немедленно ложиться на операцию и что-то там вырезать. К счастью у Яши оказался ещё и знакомый старый еврей, доктор в Первой градской, с которым приятель решил тоже на всякий случай посоветоваться. И тот прописал какие-то таблетки и сказал, чтобы Яша не морочил себе голову. А в ответ на удивление, почему же предыдущий специалист захотел резать, объяснил популярно. Мол, когда ты идешь к портному, он шьет тебе костюм. А если к парикмахеру, то он же не спрашивает, стричь тебя, или шить брюки, а только уточняет, как стричь. Так и в случае с хирургом из Склифосовского. Если ты пришел именно к нему, то он с тобой будет делать то, что умеет. То есть оперировать. И не надо на это обижаться или этому удивляться, каждый профессионал естественно хочет заниматься тем делом, которое любит и знает более всего. (Яша недавно умер в довольно почтенном возрасте и совсем от другого, так и не будучи прооперированным).
Так что, жить в системе спецоперации всего лишь естественно и безвариантно для товарищей, взявших власть в нашей стране. Надо только воспринимать это как данность и просто учитывать несколько чисто технических моментов.
Прежде всего то, что, в отличие от обычной крупной войсковой операции, решающей всё-таки серьёзные стратегические задачи, спецоперация является чисто тактическим инструментом. Но когда она остается инструментом универсальным и единственным, то стратегия исчезает вовсе. И при помощи только спецоперации Берлин взять нельзя. Хотя сохранить погоны и даже получить на них дополнительные звезды вполне можно. Но это вряд ли серьезная стратегическая цель.
Но, вот тут самое принципиальное, совершенно не факт, что его вообще кто-то собирался брать, или что брать его в принципе кому-то нужно. И, внимание, столь же категорически неизвестно, и не должно быть известно, а знает ли кто-нибудь и способен ли знать хоть чисто теоретически, нужно ли этот чертов Берлин брать, а если нет, то почему, и нужно ли брать что-либо другое, да хоть что-то.
Потому окончательно смешны и пошлы любые автоматические вопросы, типа, кто взорвал, зачем взорвал, будут ли ещё взрывать, как сделать, чтобы больше не взрывали, ну, и тому подобная пустая тягомотина. Расслабьтесь. Проводится спецоперация.
На самом деле любое действие, даже самое пустяковое наше собственное, вплоть до самых бытовых и считающихся от чего-то низменными, типа посещения сортира, является операцией. Поскольку и слово операция означает всего лишь действие, ничего более. Но всё-таки обычно имеется в виду действие хоть как-то осмысленное и направленное на достижение некой понятной цели и решение определенной задачи.
А в том значении слова «операция», которое мы сейчас подразумеваем, вошло в более широкое распространение и употребление более из военной терминологии. Там операцией называют некий комплекс стратегических действий, подчиненных единому плану. Действия эти предварительно разрабатываются, подготавливаются, обеспечиваются материально, да делается это по возможности тайно, но с момента начала ни у кого нет сомнения, что, скажем, операция по взятию Берлина проводится для того, чтобы именно взять Берлин, а не для достижения неких иных результатов.
Однако внутри подобных операций не исключено проведение и иных действий, которые называют спецоперациями. У них возможны совсем иные цели и методы. И силы, и средства используются часто тоже иные, самые разнообразные, однако обычно тоже специальные, отличающиеся, порой принципиально, от обычных и общеизвестных. Тут существует великое множество нюансов. Но мы сейчас не станем в них углубляться, нам важно понять главное. Что начиная от истинных причин спецоперации и заканчивая её результатами, всё это непублично и не предназначено для массового понимания. Иногда на время. Иногда навсегда и в принципе.
С такой точки зрения любая религия, и отнюдь не только монотеистическая, изначально воспринимает жизнь на Земле в самом широком смысле именно как спецоперацию. Задачи, методы и цели по большому счету неведомы. То есть, возникают люди, которые время от времени провозглашают свою степень приобщённости к знанию базовых понятий, но для доведения этой идеи до конца мало даже объявить себя пусть и самым главным, и последним пророком, это в любом случае всего лишь ретрансляция, требуется совершить последний шаг и признать свою божественную суть. Однако и в этом случае ты не можешь сделать пути свои окончательно исповедимыми и полностью прояснить методы, задачи и цели. Тогда, с потерей сакральности, всё рушится.
Однако я не думаю, что руководить Россией в стилистике и методологии спецоперации власть заставили столь общие и фундаментальные соображения. Здесь скорее, как с моим приятелем юности Яшей, который в студенческие ещё годы жил напротив Склифа и, когда у него что-то заболело в боку, пошел туда на консультацию.
Врач сказал, что нужно немедленно ложиться на операцию и что-то там вырезать. К счастью у Яши оказался ещё и знакомый старый еврей, доктор в Первой градской, с которым приятель решил тоже на всякий случай посоветоваться. И тот прописал какие-то таблетки и сказал, чтобы Яша не морочил себе голову. А в ответ на удивление, почему же предыдущий специалист захотел резать, объяснил популярно. Мол, когда ты идешь к портному, он шьет тебе костюм. А если к парикмахеру, то он же не спрашивает, стричь тебя, или шить брюки, а только уточняет, как стричь. Так и в случае с хирургом из Склифосовского. Если ты пришел именно к нему, то он с тобой будет делать то, что умеет. То есть оперировать. И не надо на это обижаться или этому удивляться, каждый профессионал естественно хочет заниматься тем делом, которое любит и знает более всего. (Яша недавно умер в довольно почтенном возрасте и совсем от другого, так и не будучи прооперированным).
Так что, жить в системе спецоперации всего лишь естественно и безвариантно для товарищей, взявших власть в нашей стране. Надо только воспринимать это как данность и просто учитывать несколько чисто технических моментов.
Прежде всего то, что, в отличие от обычной крупной войсковой операции, решающей всё-таки серьёзные стратегические задачи, спецоперация является чисто тактическим инструментом. Но когда она остается инструментом универсальным и единственным, то стратегия исчезает вовсе. И при помощи только спецоперации Берлин взять нельзя. Хотя сохранить погоны и даже получить на них дополнительные звезды вполне можно. Но это вряд ли серьезная стратегическая цель.
Но, вот тут самое принципиальное, совершенно не факт, что его вообще кто-то собирался брать, или что брать его в принципе кому-то нужно. И, внимание, столь же категорически неизвестно, и не должно быть известно, а знает ли кто-нибудь и способен ли знать хоть чисто теоретически, нужно ли этот чертов Берлин брать, а если нет, то почему, и нужно ли брать что-либо другое, да хоть что-то.
Потому окончательно смешны и пошлы любые автоматические вопросы, типа, кто взорвал, зачем взорвал, будут ли ещё взрывать, как сделать, чтобы больше не взрывали, ну, и тому подобная пустая тягомотина. Расслабьтесь. Проводится спецоперация.