(no subject)
Засмоктаная кошачья шёрстка, шприцы и вздохи.
Беспомощно затягиваю по пути улыбки в узлы, надламывая их продольный срез, чтобы запомнит и оглядываться.
Вмораживать людей, вкатывать в цемент, чтобы разрисовать в своих глазах таким образом, чтобы больше никогда не попрекнуть, чтобы не обращать в пыль то, на чём продержался бы ещё зиму, чтобы не скоблило наждачной бумагой по вискам чувство вины перед собой.
Улыбаться и желать всего доброго вывернутому наизнанку человеку, который здесь и сейчас будет отвратительно обнажать себя, подстёгиваемый желчью, которая будет греть его обмороженный подбородок и щеки, согретыми в кипятке ножницами для стрижек ласкать лицо, моей желчи. Я пью мешаю, сглатываю, наливаю..пью, мешаю, после лишь такого лечения мутит от одного упоминания, от каждого слова под твоим пальцем, звуком под языком - под моим и пуговица шипит и растворяется.
Падать до дна, втолкнуть в вагон, рассыпать по шпалам, зацелованные глаза и веки..в конверт на полку и долгую память.
Беспомощно затягиваю по пути улыбки в узлы, надламывая их продольный срез, чтобы запомнит и оглядываться.
Вмораживать людей, вкатывать в цемент, чтобы разрисовать в своих глазах таким образом, чтобы больше никогда не попрекнуть, чтобы не обращать в пыль то, на чём продержался бы ещё зиму, чтобы не скоблило наждачной бумагой по вискам чувство вины перед собой.
Улыбаться и желать всего доброго вывернутому наизнанку человеку, который здесь и сейчас будет отвратительно обнажать себя, подстёгиваемый желчью, которая будет греть его обмороженный подбородок и щеки, согретыми в кипятке ножницами для стрижек ласкать лицо, моей желчи. Я пью мешаю, сглатываю, наливаю..пью, мешаю, после лишь такого лечения мутит от одного упоминания, от каждого слова под твоим пальцем, звуком под языком - под моим и пуговица шипит и растворяется.
Падать до дна, втолкнуть в вагон, рассыпать по шпалам, зацелованные глаза и веки..в конверт на полку и долгую память.