Диалоги с мистером Т. Диалог №1.
Мистер Т шел по дороге и жевал жвачку, придирчиво рассматривая тепло одетых прохожих. На нем было бежевое пальто поверх черной кофты, под которой виднелся ворот ярко-оранжевой водолазки, и синие джинсы, заправленные в высокие черные сапоги. Ах да, и еще на голове - коричневая кепка.
Навстречу ему шла девочка лет десяти, в сиреневой куртке и голубом берете.
Мистер Т остановился.
- Эй, девочка!
Девочка остановилась и недоверчиво уставилась на мистера Т.
- Да?
Мистер Т сел на корточки.
- Ты знаешь, девочка, а ведь ты и не девочка вовсе. Ты - потенциальная женщина, понимаешь?
Девочка отрицательно покачала головой, продолжая опасливо рассматривать мистера Т.
Мистер Т кровожадно ухмыльнулся.
- Не понимаааешь. Конечно, ты же женщина, хоть и потенциальная, а они вообще понимать не любят, знаешь ли.
Мистер Т выплюнул жвачку.
- Так вот. Сейчас ты веселая и маленькая, и самое большее, что может тебя волновать - это то, что подружка не захотела с тобой гулять, а мама дала подзатыльник за не вымытую посуду. А через два года у тебя начнет расти грудь и прочая гадость, а потом ты начнешь неумело красить губы маминой красной помадой и пользоваться ее прокладками, гордясь этим безразмерно. Начнешь интересоваться мальчиками и будешь записывать отвратительные стишки в толстую розовую тетрадку. Вот скажи - ты об этом задумывалась когда-нибудь?
Девочка на секунду задумалась, а потом снова отрицательно покачала головой.
- Вооот. И это еще не самое мерзкое. Потом ты переспишь с каким-нибудь очередным идиотом, потому что у него самый клевый прикид в классе, предварительно выпив три банки дешевого пива и выкурив не в затяг пару сигарет. Но даже не это хуже всего - даже не все эти тупые молодежные тусовки и не играющее либидо, не разукрашенные физиономии и пирсинг по всему телу, даже не раскуривание косяков за углом дома - нет-нет-нет, это все мелочи! Самое мерзкое потом, когда ты будешь придирчиво изучать свое отражение в зеркале и поправлять аккуратную тонкую масочку макияжа, когда начнешь одеваться строго и со вкусом, когда сможешь посвятить десять часов своего времени раскладыванию книг в строго алфавитном порядке, когда будешь поливать из маленькой леечки все эти многочисленные уродские цветы...и еще - когда все чаще станешь задумываться о всякой хрени типа там...смысла жизни, вопросах любви, отношений. Будешь задумываться, а потом, когда зазвонит телефон, болтать с подругой о ее новом любовнике и о том, как готовить рыбу в кляре. Вот это - самая мерзость. Но после, сидя в очередной раз у окошка в ожидании своего гребаного супруга, ты вдруг почувствуешь ее - эту безысходность, воняющую хуже десятка тухлых яиц. И тогда тебе станет по-настоящему страшно.
Безысходность, понимаешь?! Безысходность!!
Мистер Т кричал и размахивал руками.
Девочка посмотрела на него презрительно. Потом фыркнула и достала из кармана жвачку.
- Лох. - заключила она, и пошла по своим делам, а мистер Т все бегал, кричал и махал руками.
Навстречу ему шла девочка лет десяти, в сиреневой куртке и голубом берете.
Мистер Т остановился.
- Эй, девочка!
Девочка остановилась и недоверчиво уставилась на мистера Т.
- Да?
Мистер Т сел на корточки.
- Ты знаешь, девочка, а ведь ты и не девочка вовсе. Ты - потенциальная женщина, понимаешь?
Девочка отрицательно покачала головой, продолжая опасливо рассматривать мистера Т.
Мистер Т кровожадно ухмыльнулся.
- Не понимаааешь. Конечно, ты же женщина, хоть и потенциальная, а они вообще понимать не любят, знаешь ли.
Мистер Т выплюнул жвачку.
- Так вот. Сейчас ты веселая и маленькая, и самое большее, что может тебя волновать - это то, что подружка не захотела с тобой гулять, а мама дала подзатыльник за не вымытую посуду. А через два года у тебя начнет расти грудь и прочая гадость, а потом ты начнешь неумело красить губы маминой красной помадой и пользоваться ее прокладками, гордясь этим безразмерно. Начнешь интересоваться мальчиками и будешь записывать отвратительные стишки в толстую розовую тетрадку. Вот скажи - ты об этом задумывалась когда-нибудь?
Девочка на секунду задумалась, а потом снова отрицательно покачала головой.
- Вооот. И это еще не самое мерзкое. Потом ты переспишь с каким-нибудь очередным идиотом, потому что у него самый клевый прикид в классе, предварительно выпив три банки дешевого пива и выкурив не в затяг пару сигарет. Но даже не это хуже всего - даже не все эти тупые молодежные тусовки и не играющее либидо, не разукрашенные физиономии и пирсинг по всему телу, даже не раскуривание косяков за углом дома - нет-нет-нет, это все мелочи! Самое мерзкое потом, когда ты будешь придирчиво изучать свое отражение в зеркале и поправлять аккуратную тонкую масочку макияжа, когда начнешь одеваться строго и со вкусом, когда сможешь посвятить десять часов своего времени раскладыванию книг в строго алфавитном порядке, когда будешь поливать из маленькой леечки все эти многочисленные уродские цветы...и еще - когда все чаще станешь задумываться о всякой хрени типа там...смысла жизни, вопросах любви, отношений. Будешь задумываться, а потом, когда зазвонит телефон, болтать с подругой о ее новом любовнике и о том, как готовить рыбу в кляре. Вот это - самая мерзость. Но после, сидя в очередной раз у окошка в ожидании своего гребаного супруга, ты вдруг почувствуешь ее - эту безысходность, воняющую хуже десятка тухлых яиц. И тогда тебе станет по-настоящему страшно.
Безысходность, понимаешь?! Безысходность!!
Мистер Т кричал и размахивал руками.
Девочка посмотрела на него презрительно. Потом фыркнула и достала из кармана жвачку.
- Лох. - заключила она, и пошла по своим делам, а мистер Т все бегал, кричал и махал руками.