Процесс Бухарина. Ч. 9. Раковский.
Продолжение. Предыдущую часть см.: https://auto-krator.livejournal.com/85674.html
Помимо прочего, небезынтересное дополнение о характере Троцкого (о плане побега)
Допрос Раковского.
Получив разрешение лечиться на озере Широ в 1932 г., я потом, проездом через Новосибирск, виделся с Николаем Ивановичем Мураловым. И вот здесь, это было в июле или начале августа, был разговор с ним. Он мне сообщил, что у него имеются чрезвычайно важные новости, и тогда он мне сказал, что от Троцкого получены указания о переходе на новые террористические методы борьбы... Я не был подготовлен к этому, я заявил Муралову: я возражаю решительно против такой тактики, которая идет вразрез со всем прошлым, со всеми традициями рабочего движения не только в России, но и во всем мире...
Полтора года спустя в феврале 1934 г. я дал телеграмму в ЦК ВКП(б), что полностью идейно и организационно разоружаюсь и прошу принять меня обратно в партию... Написал я Троцкому в Копенгаген и получил ответ по способу, на который я указывал в моем письме. В своем ответе Троцкий, прежде всего, старался рассеять мое благоприятное впечатление о социалистическом строительстве. Он писал, что я поддаюсь мистике статистических цифр, не учитывая подпочвенного процесса и т.д... Он буквально писал: нужно изолировать Сталина в международном отношении.
В сентябре месяце 1934 г. я был отправлен в Токио во главе с советской краснокрестской делегацией на международную конференцию обществ Красного Креста, которая должна была состояться там в октябре месяце. На второй же день после моего приезда в Токио, в здании японского Красного Креста, в коридоре меня встретил один крупный общественный деятель Японии.
Я сказал Юреневу (полпреду), что тут речь идет о привлечении меня в качестве шпиона, информатора некоего правительства... Тогда Юренев вынимает из кармана письмо и говорит мне: «Дело решенное, нечего колебаться». Он даже сказал: «Жребий брошен». Он мне показал письмо Пятакова... Юренев вынул письмо из своего кармана, в нем, наряду с текстом, написанным клером, был другой текст, написанный симпатическим чернилами. Тогда Юренев мне прочел, прежде всего, то, что касается меня. Пятаков ему писал: Раковский, кроме болезни, имеет еще другой мотив остерегаться, это - его желание вернуться в партию; так что в этом смысле нужно его щадить, но по возможности использовать его пребывание в Токио. А потом дальше была сказана буквально следующая фраза: «Вероятно, некое правительство само предпримет шаги в этом направлении».
На втором и на третьем свидании с деятелем, возглавляющим крупную общественную организацию в Японии (имена назывались, но не публиковались), у нас были установлены характер тех сведений, которые я обещался передавать японской разведке в Москве, а также и техники этой передачи... Он начал с того, что заявил мне: «Нам известно, что вы являетесь ближайшим другом и единомышленником господина Троцкого. Я должен вас попросить, чтобы вы ему написали, что некое правительство недовольно его статьями по китайскому вопросу, а также и поведением китайских троцкистов».
Позже о разговоре с Юреневым:
«Мы, - говорит, - очутились в таком переплете, что иногда не знаешь, как себя вести. Боишься, как бы удовлетворив одного из наших контрагентов, не обидеть другого. Вот теперь, например, возникает антагонизм между Англией и Японией в китайском вопросе, а нам приходится иметь связь и с английской и с японской разведкой...»
ВЫШИНСКИЙ. Кому это - нам?
РАКОВСКИЙ. Троцкистам... Нам (Раковский говорил Юреневу), троцкистам, приходится играть в данный момент тремя картами: немецкой, японской и английской. Немецкая карта, по крайне мере, в тот момент для меня была недостаточно ясна. Я лично считал, что не исключено, что Гитлер будет искать сближения с правительством СССР. Я ссылался на политику Ришелье: у себя он истреблял протестантов, а в своей внешней политике заключал союзы с протестантскими германскими князьями... Япония же является актуальным агрессором против СССР. Японская карта была для нас, троцкистов, чрезвычайно важна, но, с другой стороны, не нужно переоценивать значения Японии как нашего союзника против советского правительства... А что касается Великобритании, здесь дело посерьезнее. Великобритания в данный момент находится в антагонизме с Японией.
ВЫШИНСКИЙ. Вы лично были связаны, с какими разведками?
РАКОВСКИЙ. С английской и японской.
ВЫШИНСКИЙ. А Крестинский? Обвиняемый Крестинский, вы с какой разведкой были связаны?
КРЕСТИНСКИЙ. С немецкой.
ВЫШИНСКИЙ. В перспективе или реально?
КРЕСТИНСКИЙ. В действительности.
РАКОВСКИЙ. Я вернулся из Токио, имея в кармане мандат японского шпиона (???).
…
Конечно, прежде всего, шла речь о левых заграничных элементах. Тут надо играть на их пацифистских чувствах. Надо так представлять дело, что СССР может стать причиной войны...
Я теперь возвращаюсь к моей изменнической деятельности до ссылки и начну с показаний относительно того, как я стал агентом «Интеллидженс Сервис».
Дело происходило в конце 1924 г. После падения правительства Макдональда ко мне в полпредство в Лондоне явились два англичанина - Армстронг и Леккарт, мне лично знакомые.
ВЫШИНСКИЙ. Кто они такие были?
РАКОВСКИЙ. Армстронг - бывший морской офицер, Леккарт и Армстронг составляли часть окружения известного английского крупного капиталиста лорда Инверфорса, бывшего министра кабинета Ллойд Джорджа... Армстронг сказал: «мы питаем к вам большую симпатию, [хотим предупредить вас против опасности, которая вам грозит». Он вынул из кармана бумажку, которую предъявил мне.
ВЫШИНСКИЙ. Что это за бумажка?
РАКОВСКИЙ. Эта было письмо, написанное на машинке и подписанное моей подложной подписью... Это письмо было написано в Германию, а адресата не было... В этом письме говорилось, примерно, следующее: «Посылаю вам приложенный список румынских торговых фирм и редакций газет, которые следует привлечь на сторону Германии для привлечения самой Румынии в войну на стороне той же самой Германии»... Письмо было помечено из Берна в октябре 1915 г., а в это время меня не было в Берне... В Румынии я был с 1904 по 1907 гг.и с 1912 по 1917 гг.
ВЫШИНСКИЙ. В период войны вы находились в Румынии?
РАКОВСКИЙ. В Румынии.
ВЫШИНСКИЙ. Чем вы занимались в Румынии официально? Какие у вас были средства к существованию?
РАКОВСКИЙ. Мои средства существования?
ВЫШИНСКИЙ. Да.
РАКОВСКИЙ. Я был сыном состоятельного человека.
ВЫШИНСКИЙ. Кого? В чем состоятельность его выражалась? Фабрикант он был или землевладелец?
РАКОВСКИЙ. Мой отец был средним помещиком.
ВЫШИНСКИЙ. Помещиком?
РАКОВСКИЙ. Да.
ВЫШИНСКИЙ. Имел какое-нибудь промышленное дело?
РАКОВСКИЙ. Промышленного дела не имел.
ВЫШИНСКИЙ. Какое-нибудь торговое дело?
РАКОВСКИЙ. Торговлей не занимался.
ВЫШИНСКИЙ. Чем занимался?
РАКОВСКИЙ. Мой отец умер в 1903 г.
ВЫШИНСКИЙ. Я вас не упрекаю за вашего отца, вы сами о нем вспомнили. Я спросил - каковы были ваши средства к существованию?
РАКОВСКИЙ. Моими средствами к существованию были - доходы от имущества отца.
ВЫШИНСКИЙ. Значит, вы жили на доходы в качестве рантье?
РАКОВСКИЙ. В качестве сельского хозяина.
ВЫШИНСКИЙ. То есть помещика?
РАКОВСКИЙ. Да.
ВЫШИНСКИЙ. Значит, не только ваш отец был помещиком, но и вы были помещиком, эксплуататором?
РАКОВСКИЙ. Ну, конечно, я эксплуатировал. Получал же я доходы. Доходы же, как известно, получаются от прибавочной стоимости.
ВЫШИНСКИЙ. А прибавочная стоимость была в ваших руках?
РАКОВСКИЙ. Да, прибавочная стоимость была в моих руках.
После этого замечательного диалога возвращаются к письму, предъявленному англичанами.
РАКОВСКИЙ. ...Это же абсурд. Это не только подлог, но и нелепый подлог. Тогда они мне заметили: «Вы утверждаете, что является подлогом и письмо Зиновьева, а вот результат: падение правительства Макдональда и предстоящее аннулирование того договора, который вы подписали с английским правительством».
Короче - завербовали.
РАКОВСКИЙ. Троцкий согласился с тем, чтобы войти в связь с английской разведкой, благословил, так сказать, меня на это дело...
Летом 1934 г. после того, как я вернулся из ссылки, мои связи возобновились. В Москву приехала одна моя знакомая английская женщина, которая напомнила мне, что следует возобновить связи с «Интеллидженс Сервис».
ВЫШИНСКИЙ. Иначе говоря, английская разведчица?
РАКОВСКИЙ. Да.
ВЫШИНСКИЙ. Как ее фамилия?
РАКОВСКИЙ. Леди Пейджет.
ВЫШИНСКИЙ. Леди Пейджет. Какое у нее социальное положение?
РАКОВСКИЙ. Она известная крупная филантропка; во время войны имела госпиталь в Киеве.
ВЫШИНСКИЙ. Вы ее так и считали филантропкой?
РАКОВСКИЙ. По совместительству.
ВЫШИНСКИЙ. Также, как и вы, филантроп по совместительству?
РАКОВСКИЙ. (Молчит)...
ВЫШИНСКИЙ. Расскажите о том, что вам известно о связях Троцкого с «Интеллидженс Сервис»?
РАКОВСКИЙ. Это было накануне ссылки Троцкого в Алма-Ату.Первоначально его должны были направить в Астрахань, но он добивался отмены этого назначения и получил Алма-Ату. Будучи у него на квартире на улице Грановского, я нашел его очень довольным тем, что ему обменяли Астрахань на Алма-Ату. Я удивился. Ведь до Алма-Аты надо ехать от Фрунзе несколько дней (тогда там еще не было железной дороги). Он ответил: но зато ближе к китайской границе, и он указал мне на сверток карт. Он дал мне понять, что рассчитывает на побег. Я его спросил, каким же образом через Западный Китай, через песчаные пустыни, через горы, без средств, можно организовать побег. Мне поможет «Ин-теллидженс Сервис», - сказал Троцкий. И тут он мне строго конфиденциально сообщил, что с 1926 г. он вошел в преступную связь с «Интеллидженс Сервис».
ВЫШИНСКИЙ. Через кого?
РАКОВСКИЙ. Через одного из представителей концессии «Лена Гольдфильд».
ВЫШИНСКИЙ. А он имел отношение к этой концессионной фирме?
РАКОВСКИЙ. Он был тогда председателем Главконцесскома... Он уже успел оказать известную услугу английской «Интеллидженс Сервис». Это относится к началу 1927 г... Он назвал при этом некоторых лондонских троцкистов, работавших там, в том числе Мюллера или Миллера, через которых было обеспечено нахождение в помещение Аркоса специально сфабрикованных документов и что он дал таким образом в руки Джойнсона Хикса (тогдашнего министра внутренних дел) повод... Оппозиция ожидала тогда, что она сможет использовать трудности, которые стоят перед правительством, получить возможность себя несколько поднять...
Троцкий мне заметил: Сталин прекрасно понимает, что он делает, Сталин считает, что если пропасть между оппозицией и партией будет углубляться, то в силу логики вещей оппозиция должна перейти на последовательные пораженческие позиции... ...я (Троцкий) пришел к выводу о необходимости сделать указание нашим единомышленникам за границей, полпредам и торгпредам, чтобы они зондировали у правых кругов капиталистических стран, где они находятся, в какой степени троцкисты могут рассчитывать на поддержку с их стороны.
РАКОВСКИЙ. Я хочу еще сказать относительно тех переговоров, которые мне поручил вести Троцкий летом 1927 г. во Франции.
ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ. Пожалуйста.
РАКОВСКИЙ. Я встретился с депутатом Николь в Роэ. Николь - очень крупный льнопрядильщик севера, фабрикант. Я его знал, потому что он покупал у нас лен.
Он мне ответил (о поддержке оппозиции в СССР): «Конечно, и в большей мере, чем вы, может быть, сами ожидаете». Но это будет, как он сказал, главным образом, зависеть от двух обстоятельств. Первое обстоятельство - это то, чтобы оппозиция стала действительно реальной силой, а второе обстоятельство - в какой степени она пойдет на концессии французскому капиталу.
Второй разговор я имел в Париже в сентябре тоже 1927 г. с депутатом, крупным зерноторговцем Луи Дрейфус. Нужно сказать, что и разговор и заключение - аналогичны с теми, которые у меня были с Николем.
...
В марте 1935 г. Сосновский сообщил мне о том, что уже давно, но в какой период, он не указал мне, - был заключен блок между правыми и троцкистами, что есть полное согласие в целях и в методах - шпионаж, диверсия, вредительство. Он указывал на такую подробность, что правые говорили о преимуществах той тактики, которую они проводили по отношению к партии, потому что в противоположность троцкистам, которые давали открытый бой и, таким образом, выявили все свои кадры, правые дали директиву, чтобы все их кадры ушли в глубокое подполье и были бы, таким образом, неуязвимы.
ВЫШИНСКИЙ. Во имя чего вы, троцкисты, вели эту борьбу против Советского государства?
РАКОВСКИЙ. Во имя захвата власти.
ВЫШИНСКИЙ. То есть, иначе говоря, к ликвидации социалистического строя?
РАКОВСКИЙ. К возвращению, я не говорю открыто, капиталистического строя ...
ВЫШИНСКИЙ. Открыто вы этого не скажете?
РАКОВСКИЙ. Я хочу сказать, что в моем сознании не фигурировало это как открытая, как ясная цель, но в моем подсознании я не могу не отдавать себе отчета, что я на это шел.
ВЫШИНСКИЙ. Вы исходили из какой предпосылки и из какого прогноза исторического?
РАКОВСКИЙ. Прогноз очень неопределенный. Тут была авантюра - удастся захватить власть - хорошо, не удастся...
ВЫШИНСКИЙ. Но вы исходили, во-первых, из основного троцкистского тезиса о невозможности построения в СССР как отдельно взятой стране, при ее экономическом и культурном уровне, социалистического общества.
РАКОВСКИЙ. Эта идеологическая предпосылка отпала.
ВЫШИНСКИЙ. Она впоследствии отпала, потому что заменилась какой-то другой предпосылкой?
РАКОВСКИЙ. Никакой идеологической предпосылки не было... ...если я скажу вам, что мы хотели взять власть для того, чтобы ее передать фашистам, мы были бы не только преступниками, какими мы являемся, но были бы дураками. Но... Но мы, думая захватить власть, и полагая, что можно ее удержать и не передать фашистам - это безумие, это утопия.
ВЫШИНСКИЙ. Значит, вы хотели захватить власть при помощи фашистов?
РАКОВСКИЙ. При помощи фашистов.
ВЫШИНСКИЙ. Если фашисты вам обеспечивают захват власти, то власть оказывается в чьих руках?
РАКОВСКИЙ. История знает...
ВЫШИНСКИЙ. Нет, вы историю оставьте в покое.
РАКОВСКИЙ. Нет тут единого ответа. Но, если хотите, получилось бы нечто вроде петлюровщины на Украине...
ВЫШИНСКИЙ. ...Я вас спрашиваю теперь: если ваш блок рассчитывал захватить власть, и это было единственной для вас надеждой, при помощи фашистских агрессоров, то в чьих руках была бы эта власть - в руках блока или в руках фашистских агрессоров?
РАКОВСКИЙ. В конце концов, она оказалась бы в руках фашистских агрессоров.
Далее объясняет, почему активно сотрудничал со следствием:
Но я помню и никогда этого не забуду, пока буду жив, то обстоятельство, которое меня окончательно толкнуло на путь показаний. Во время одного из следствий я узнал, это было летом, во-первых, что разразилась японская агрессия против Китая, против китайского народа, я узнал относительно неприкрытой агрессии Германии и Италии против испанского народа...
Я узнал относительно лихорадочных подготовлений всех фашистских государств для развязывания мировой войны... Встало мое прошлое и моя ответственность, и передо мною стало ясно, что я сам в этом деле, в известной степени, причастен и ответственен, что я сам своими изменническими действиями поощрял агрессора... Вот что меня заставило, вот что устранило мое упрямство, мой ложный стыд, проистекающий из самолюбия, мой страх за свою собственную участь, которая не достойна для людей, которые когда-то участвовали в революционном движении.