Даждь нам днесь...
Сегодня вспомнила, в связи с ахами по поводу доллара, холода, голода, цен и прочей нынешней неразберихи с продуктами и не только. Когда мне было 14 или 15 лет, я как-то в декабре пять часов простояла в очереди за сливочным маслом у Бэровского универсама. Масло давали по талонам, а номер в очереди писали на ладони химическим карандашом, чтобы не стерся. И нужно было, когда до твоей очереди останется человек 10, сбегать домой за всеми членами семьи и успеть отоварить талоны - масло давали только при наличии их владельцев, чуть ли не с паспортом. После этого я лет 10 не ела сливочное масло, меня от него тошнило. Вот тогда было действительно тяжко.
Тяжко было, когда мать в детстве меня кормила на завтрак не яичницей с сосисками или йогуртом, а кефиром с овсянкой и макаронами с сахаром, а заправляла всё это маслом "Рама", которое и не масло было вовсе, а гольный маргарин. А самым популярным блюдом в нашей семье была картоха жареная на шкварках - сало можно было купить относительно свободно и дешево, и хранить его долго, используя для таких вот кулинарных изысков. Рыбу привозила тетка из деревни, в городе частиковую рыбу тоже относительно свободно можно было купить, и даже башки осетриные лежали на витринах. Но я не любила рыбу, я любила мясо. А мясо я лет до16 ела два раза в неделю, по выходным, в субботу из него варили суп, в воскресенье - второе. И курицу покупали только на Новый год, на базаре, настоящую, а не синекожий супнабор.
Каждый раз после ужина мать говорила - "Бог напитал, никто не видал". Она никогда не была особо религиозной, даже молитв никаких не знала, в отличие от отца, который потихоньку учил меня непонятным словам "Хлеб наш насущный даждь нам днесь...". Не то чтобы кто-то молиться вот прям запрещал , просто я же пионерка была всё-таки, а пионеркам тогда не принято было ходить в церковь и молиться. Ходить на улицу с "деликатесами" (с шоколадом или с бутербродом из привезенной сестрой из Ленинграда колбасой) тоже было не принято - нечего, мол, куском хвалиться. Зато принято было щедро делиться с соседями тем, что не стоило больших денег - зеленью, овощами, фруктами, ягодами с дачи, которую я ненавидела всей душой тогда, а сейчас понимаю - в отдельные годы "фазенда" спасала нас от настоящего голода.
Зато когда я попадала в больницу, мне носили туда всякие вкусняшки, куриный бульон с белым мясом, настоящие домашние котлеты, березовый сок и фрукты. В детстве как-то не думалось, что все эти вкусняшки мать покупает на базаре на остаток своих с отцом инженерских зарплат, а сама сидит потом на хлебе и воде, да ещё и трясется за больную дидятю. И потому это было классно - лежать в больнице, не смотря на жуткие стелянные шприцы с кривыми и толстыми иголками, системы для капельниц с резиновыми переходниками, желтую комковатую вату, вонючий муравьиный спирт для протирки и трухлявые прорезиненные пеленки в приемных отделениях.
Поясню - это я не к тому, что мол сейчас всё замечательно, и кругом изобилие, и зарабатывать можно нормально, если не лежать кверху пузом, и спасибопутинузаэто. Не замечательно, и не за что спасибо говорить, по крайней мере не в эту кассу. Просто когда начинаются коньобмороки всякие вокруг - ах мы все умрем, ах как мы будем выживать - я вспоминаю всю ту хрень, в которой нашему поколению довелось жить. И хочется сказать - плавали, знаем, переживём. Чо уж падать в обморок-то, и не такое видали...
Тяжко было, когда мать в детстве меня кормила на завтрак не яичницей с сосисками или йогуртом, а кефиром с овсянкой и макаронами с сахаром, а заправляла всё это маслом "Рама", которое и не масло было вовсе, а гольный маргарин. А самым популярным блюдом в нашей семье была картоха жареная на шкварках - сало можно было купить относительно свободно и дешево, и хранить его долго, используя для таких вот кулинарных изысков. Рыбу привозила тетка из деревни, в городе частиковую рыбу тоже относительно свободно можно было купить, и даже башки осетриные лежали на витринах. Но я не любила рыбу, я любила мясо. А мясо я лет до16 ела два раза в неделю, по выходным, в субботу из него варили суп, в воскресенье - второе. И курицу покупали только на Новый год, на базаре, настоящую, а не синекожий супнабор.
Каждый раз после ужина мать говорила - "Бог напитал, никто не видал". Она никогда не была особо религиозной, даже молитв никаких не знала, в отличие от отца, который потихоньку учил меня непонятным словам "Хлеб наш насущный даждь нам днесь...". Не то чтобы кто-то молиться вот прям запрещал , просто я же пионерка была всё-таки, а пионеркам тогда не принято было ходить в церковь и молиться. Ходить на улицу с "деликатесами" (с шоколадом или с бутербродом из привезенной сестрой из Ленинграда колбасой) тоже было не принято - нечего, мол, куском хвалиться. Зато принято было щедро делиться с соседями тем, что не стоило больших денег - зеленью, овощами, фруктами, ягодами с дачи, которую я ненавидела всей душой тогда, а сейчас понимаю - в отдельные годы "фазенда" спасала нас от настоящего голода.
Зато когда я попадала в больницу, мне носили туда всякие вкусняшки, куриный бульон с белым мясом, настоящие домашние котлеты, березовый сок и фрукты. В детстве как-то не думалось, что все эти вкусняшки мать покупает на базаре на остаток своих с отцом инженерских зарплат, а сама сидит потом на хлебе и воде, да ещё и трясется за больную дидятю. И потому это было классно - лежать в больнице, не смотря на жуткие стелянные шприцы с кривыми и толстыми иголками, системы для капельниц с резиновыми переходниками, желтую комковатую вату, вонючий муравьиный спирт для протирки и трухлявые прорезиненные пеленки в приемных отделениях.
Поясню - это я не к тому, что мол сейчас всё замечательно, и кругом изобилие, и зарабатывать можно нормально, если не лежать кверху пузом, и спасибопутинузаэто. Не замечательно, и не за что спасибо говорить, по крайней мере не в эту кассу. Просто когда начинаются коньобмороки всякие вокруг - ах мы все умрем, ах как мы будем выживать - я вспоминаю всю ту хрень, в которой нашему поколению довелось жить. И хочется сказать - плавали, знаем, переживём. Чо уж падать в обморок-то, и не такое видали...