А давай не будем про них фельетон писать, давай их лучше того....
Это вторая часть про фейки в советских и перестроечных провинциальных СМИ. Первая вот https://auslender-rus.livejournal.com/18988.html
Продолжаю про письма в редакцию. В юности пару лет подрабатывал грузчиком на товарной базе. Дефицита у нас там не было, больше все промышленное оборудование, цветмет тогда не принимали и поэтому мы свинцовыми муфтами например прижимали тенты а алюминевые и бронзовые болванки лежали повсюду и мы о них спотыкались. Поэтому контингент там был из «бывших людей» с кличками Саша-Композитор (шофер), вот пост о нем https://auslender-rus.livejournal.com/9420.html , Боря-Золотой (бывший ювелир), Толя-Будулай ( весовой мастер) , Казак, дядя Саша-бригадир (все грузчики, народ степенный, трезвые даже не матерились никогда, особенно при кладовщицах) Сорока - бывший таксист, болтун как многие из них, водитель погрузчика в этой жизни, помню раз он выпил какой то одеколон, наутро попал в больницу с отеком всего тела, к нему пошел Будулай проведать и он передал «скажи мужикам чтобы этот одеколон больше не пили, у меня не только рожа но еще и ----тестикулы---- скажем так--- опухли как теннисные мячики почти неделю уже, никак отек сбить не могут.» А он был не женат, лет 40 и когда не пил еще и по женщинам бегал. Узнав такое грузилА одеколоном какое то время не баловались, а вместо этого заваривали брагу где то на дальнем складе, нагревая ее установленной на далеком расстоянии паяльной лампой в холодное время года.
Никто из них кстати не сидел и к таковым они относились с подозрением, тк от них одни проблемы да и они точно работать не будут. Дважды такие наколотые типы устраивались на работу, начинали понтоваться, работяги им предлагали выпить, те напивались и либо их увольняли либо дело у них кончалось милицией, один такой типа крутой пришел, после увольнения за пьянку, с ножом и заточкой разбираться, напугал теток в конторе, двое бухгалтерш вылезли через окно с 1 этажа, мужики потом смеялись намекая на толстый зад одной из них - ну как же в такое узкое окно пролезла то? Между тем «здесь вам не тут» и бывший авторитет второго барака намахнувшись ножом на одного из грузчиков получил от него в лоб мощным пролетарским кулаком, я тогда понял смысл выражения «пятки сверкнули» т к от мощного рабоче-крестьянского удара деклассированный элемент упал навзничь. Затем пролетарий наступил ему на кисть руки керзовым ботинком с жесткой подошвой и обезоружил. Потом через несколько лет я встретился с ним на озере где он с обрезом ружья пытался охотиться на почти ручных местных уток. Я немного поволновался, но видимо он был рад встрече, хвастался своим чуть ли не кулацких времен обрезом, тем что вот уж лет пять как на воле, в первый раз так долго, своей крутизной в данном районе и вообще сказал - кто заденет всем говори что меня знаешь. Район там криминальный и это могло понадобиться. Несмотря на несколько ходок и черный от заварки цвет лица и зубов лет ему было немного, но как мне потом сказали он воровал лет с восьми, пролезая в форточки.
И вдруг нам говорят, что скоро пришлют осужденных с так называемой «химии», то есть осужденных за неопасные преступления либо расконвоированных за хорошее поведение. Официально они числились за спецкомендатурой, жили в специальной общаге, после проверки их отпускали на работу, в принципе свободно ходили по городу, но после определенного часа должны были возвращаться к вечерней проверке обязательно трезвыми. В случае «залета» т е запаха алкоголя или сильного опоздания им выносили предупреждение и на второй раз отправляли на зону. Наш бригадир пошутил «Нет эти люди работать не будут: солнце -балдой, часы - котлами, нет, эти люди работать не будут.» Это была народная цитата про «химиков».
На самом деле они оказались обыкновенными людьми, выглядели как каждый первый прохожий с улицы. Помню двух из них Андрей - Бригадир, осужденный за кражу двух головок сыра на маслосырзаводе в райцентре и Саша-корреспондент, осужденный за аварию. Он жил в райцентре, работал корреспондентом местной и областной газет, был увлеченным рыбаком, и как то будучи с родственником жены на зимней рыбалке, выпил за рулем, хотя вообще он не пил, но на рыбалке, да еще по поговорке «В деревне пьяный за рулем - преступник а трезвый - предатель», короче изрядно выпили на льду, а потом возвращаясь вечером домой съехали с прибрежной дороги и упали в речку с высокого берега. Его родственник по жене, бывший гораздо более пьяным не выплыл а Саша выбрался на берег и вот дальше попытался как то скрыть свое состояние, сбежал, а возможно просто пошел куда то и лег спать. Ему припаяли еще и оставление в опасности, жена, кажется погибший был ее брат, с ним развелась и ему все таки дали срок, заменив его химией.
С Андреем, он и здесь стал бригадиром, когда прежний спился, мы то дружили (ему было 32) то ругались т к он обладал упрямым и немного вредным угрофинским характером, он в прошлой жизни был бригадиром ремонтной бригады «в Трансе» видимо транспортная организация в его городке, было смешно для нас городских, когда он со своим непередаваемым акцентом говорил «когда я работал в Трансе», городские то слова транс знали а он - нет. В армии он был старшим сержантом, на работе бригадиром и, если бы получил образование то с его упрямым и методичным характером вполне мог бы стать руководителем, но судьба в виде двух свободнолежащих кругов голландского сыра решила иначе. Он все сокрушался, что взял две а не одну, т к за одну скорее всего просто вычли бы деньгами и в то же время радовался что они не раскрыли еще и воровство бочки сметаны, тоже его орлами из бригады, иначе припаяли бы групповое преступление. С Корреспондентом часто беседовали, я его чем то привлек, возможно как единственный студент, ему видимо было скучно среди в основном довольно темных «химиков».
И вот какую историю о фейках в провинциальной прессе начала 80-х он мне рассказал.
Он жил в небольшом, но райцентре с 10 тыс жителей, это для нас, городских все села на одно лицо, как для москвичей, которые вечно путают Самару с Саратовом и Пермь с Пензой а уж если их спросить: «А где Сызрань находится по вашему мнению? » то это будет вопросом под дых, все провинциальные города одинаковы. А села, или вернее совхозы и колхозы которые в них находились сильно отличались. Где то бывал Дом культуры с кучей кружков и секций, Банный комплекс для колхозников с сауной (сам видел и даже был один раз), шведские дома с удобствами внутри, премии в виде машины лучшему механизатору и так далее.
И были колхозы «Сто лет без урожая» и «Капец коммунизму», где многие бухали, дома разваливались, главным развлечением была драка на танцах в клубе. И вот в такой то колхоз в самом далеком селе района и были отправлены корреспондент с фотографом. Им поставили две задачи; написать о плачевном состоянии дел в хозяйстве и пропесочить молодых доярок, переведенных в скотницы, которые пили, гуляли, детей у них отобрали в детдом, что тогда было довольно редким случаем в патриархальном отдаленном районе.
И вот, подъезжая на редакционном Москвиче к селу, на последнем повороте они увидели двух отчаянно голосующих селянок. Девушки сели в машину и хитро улыбнувшись сказали «А мы знаем куда вы едете, вы про нас писать будете». « Да и даже снимать», сказал фотограф, все засмеялись и начались обыкновенные сельские хиханьки-хаханьки.. Затем фотограф, он же водитель остановился, вышел, вызвал Корреспондента и сказал ему «А давай не будем про них писать, давай их трахнем» Это слове еще не достигло отдаленных регионов и поэтому он, как говорила Светлана Алиллуева про лексикон ругавшего ее отца «употребил грубое, мужицкое слово» . Более осторожный корреспондент замялся, но девушки уже поняли что за встреча на Эльбе произошла и сами предложили заехать в сельмаг в другой деревне и поехать на отдаленный покинутый в данное время полевой стан. И они поехали. Только через два дня их вычислил председатель, которого уже достали звонками из редакции. Наорав на скотниц, в девичестве доярок и выгнав их на свежий воздух он тоже предложил натуральную оплату за не слишком разгромный репортаж. На том и порешили. Довольные репортеры, теперь уже с мешком провизии так и не доехали до села, сняли только председателя на фоне его уазика и полевого стана и поехали домой. «А как же остальные фото?» спросил я. «Да у меня негативов этих комбайнов было до фига и больше, вставил парочку в репортаж, а про морально нравственное разложение доярок-скотниц вообще писать не стали.»
Причем вряд ли Корреспондент фантазировал, ходок он был еще тот и очень быстро «огулял» как у нас говорили неприступную кладовщицу Тамару, жену водителя директрисы, тоже Тамары, Василия. Тамара не скрывала что они с мужем живут «как соседи» так как он, будучи старше ее (46 дет, подумал тогда молодой я, это совсем старость а Тамаре 36, это еще ничего, для немолодого корреспондента пойдет.) уже «не то не мог не то не хотел» Она была стройная и довольно красива в стиле «солистка ансамбля народного танца» и многие грузчики и водители пытались к ней подкатить но никому не удавалось.
Василий однако вдруг вышел из спячки, стал скандалить с женой и угрожать Корреспонденту и его перевели от греха подальше на другой объект. Потом я ушел оттуда и видел корреспондента только раз, катаясь на лыжах я пересекал озеро и вдруг рыбак окликнул меня. Это был Саша-Корреспондент, он сказал что скоро срок его заканчивается, он уезжает в другой райцентр, с Тамарой не вышло, она развелась с Василием но ее отбил какой то вольный электромонтер из соседней организации.
Таковы были колхозные фейки начала восьмидесятых. Как Костик из «Покровских ворот» я иногда прохожу мимо особнячка 19 века в центре нашего города рядом с Базарной площадью, где располагалась тридцать лет назад наша организация. Про рынки 80-х и их население - это уже следующая история.