Кадровая опухоль на вертикали.
Как ультраконсерватизм Путина мешает его системе
Фото: Vyacheslav Prokofyev / AFP via Getty Image
Отказываясь увольнять даже тех, кто сам об этом просит, система начинает страдать от растущей кадровой раковой опухоли, которая объективно мешает функционированию государства
Вертикаль власти для сохранения устойчивости должна постоянно обновляться: вытягивать наверх амбициозных и эффективных бюрократов, отправлять на покой уставших и возрастных персонажей. Но Владимир Путин предпочитает удерживать вокруг себя как можно больше давно знакомых и максимально предсказуемых людей: либо годами оставлять их на одних и тех же постах, либо придумывать новые должности с размытыми полномочиями.
Сейчас верхние уровни вертикали власти в России - это одновременно и хоспис для пересидевших все возможные сроки соратников, и постоянно растущая скамейка запасных из перспективных и амбициозных бюрократов. При этом представители второй категории неизбежно выгорают, кадровые решения становятся все более случайными из-за обилия претендентов, а элиты перестают ориентироваться в номенклатуре должностей. Как следствие, эффективность работы системы падает.
Кадровые консервы
Обнародованные после путинской инаугурации кадровые решения стали очередным проявлением ультраконсерватизма главы государства. Большинство ключевых чиновников сохранили посты, а влиятельные группы сохранили контроль над нужными им министерствами. Так, Денис Мантуров из группы «Ростеха» передал Минпромторг своему бывшему подчиненному, экс-главе Калининградской области Антону Алиханову, а сам остался в должности вице-премьера. В кресле министра транспорта Виталия Савельева - человека, близкого к братьям Ротенбергам, - сменил представитель той же группы Роман Старовойт (экс-глава Курской области и «Росавтодора»). Савельев же пересел в кресло замглавы правительства.
На своих местах остались те, кого их текущие должности вполне устраивают: премьер Михаил Мишустин и его замы Марат Хуснуллин (курирует строительство), Дмитрий Григоренко (руководит аппаратом правительства) и уже упомянутый Мантуров. Готов работать на нынешнем посту (хотя, вероятно, имеет премьерские амбиции) мэр Москвы Сергей Собянин.
При этом изменения не затронули целый ряд влиятельных и вхожих к Путину чиновников, которые хотели бы поменять сферу деятельности. Это, в частности, глава президентской администрации Антон Вайно, который поставил рекорд по длительности работы на этом посту, его первый заместитель Сергей Кириенко, вице-премьеры Юрий Трутнев и Дмитрий Чернышенко. Судя по всему, заняться чем-то более спокойным хотел бы и 74-летний министр иностранных дел Сергей Лавров. Но Путин не готов к глобальным обновлениям и удерживает вокруг себя хорошо известных ему персонажей. В результате должность начинает напрямую отождествляться с человеком, а распределение ролей в системе выглядит почти вечным.
Редкие изменения только подтверждают это правило. Путин прислушался к недоброжелателям Сергея Шойгу (которые сменили тактику и стали упирать не на проблемы на фронте, а на коррупцию) и уволил его с поста главы Минобороны. Однако даже в этом случае президент не стал выкидывать давнего соратника из своего ближнего круга. Логика вертикали такова, что ему обязательно должна быть найдена компенсационная должность.
Теоретически Шойгу мог бы возглавить Совет Федерации, но им давно руководит Валентина Матвиенко, которая стала председателем в соответствии с той же логикой: она работала губернатором Санкт-Петербурга, но эту должность нужно было освободить для выходца из спецслужб Георгия Полтавченко. Слухи об отставке Матвиенко ходят давно, но Путин отпускать ее явно не хочет, да и подходящих вакантных спокойных должностей для нее нет.
Выходом стало назначение Шойгу на пост секретаря Совета безопасности. Для бывшего министра это можно назвать понижением: со времен МЧС он привык распоряжаться большими средствами и заниматься инфраструктурными проектами, а кресло секретаря Совбеза такой возможности не дает. Но все-таки и в небытие Шойгу не ушел.
А вот изгнанный из Совета безопасности Николай Патрушев упал сильнее. Он был публичной фигурой и явно не собирался на выход, но стал помощником президента «по кораблестроению». Причины отставки могут быть разными: не только недовольство Путина какими-то действиями или словами, но и, например, просто возраст (Патрушеву 72). Так или иначе, понижение налицо.
Тем не менее даже в случае с единственной заметной пересадкой кадров вокруг Минобороны система все равно не решилась отправить на покой ни одного из ее участников. Путин вообще потерял способность избавляться от людей, которые либо в силу возраста не могут качественно работать, либо стали токсичными.
Это касается и нового министра обороны: на посту первого вице-премьера по экономике Андрей Белоусов нажил врагов в лице крупных предпринимателей и был одним из кандидатов на увольнение. Но Путин нашел для своего давнего соратника новое, пусть и максимально неожиданное (Белоусов ранее не имел отношения к армии) место работы.
Вертикаль власти превратилась в кладовую Путина, откуда тот при необходимости может достать с полки того или иного персонажа. Однако такие случаи возникают все реже, из-за чего верхние уровни вертикали все больше напоминают хоспис для чиновников, постепенно теряющих силы и могущество.
Скамейка вечно запасных
Тем временем уровнем ниже расположились потенциально перспективные чиновники, ожидающие возможности для карьерного скачка. На скамейке запасных - пока еще молодые фавориты Путина вроде главы РФПИ Кирилла Дмитриева, Максима Орешкина (бывшего помощника президента, а ныне замглавы президентской администрации по вопросам экономики) и Алексея Дюмина (бывшего охранника Путина, который, побыв губернатором Тульской области, стал помощником президента).
Последние два примера особенно показательны. Дюмина эксперты называли «преемником Путина», усаживали в кресла то министра обороны, то вице-премьера по промышленности, то главы президентской администрации. Орешкина многие видели в должности премьера или хотя бы вице-премьера. Но по итогам майских изменений оба они оказались на специально придуманных должностях с предельно размытыми полномочиями.
На скамейке запасных находится и Борис Ковальчук - сын ближайшего друга Путина, бизнесмена Юрия Ковальчука. Его назначение на пост главы Счетной палаты более статусное, но, как правило, раньше это место выделялось в пенсионных целях. Первоначальным амбициям Ковальчука-младшего и его старших родственников такое решение явно не соответствует. Российские СМИ писали, что Борис Ковальчук планировал возглавить «Роснефть» или «Газпром».
В этой же категории, но чуть подальше, разместились технократы из федеральных ведомств, которых отправили в регионы на губернаторские позиции, пообещав, что «все еще впереди». Пример Дюмина показывает, что головокружительного и скорого карьерного роста им ждать не стоит.
Туман внутри системы
Такая кадровая политика ведет к трем очевидным проблемам для вертикали власти. Во-первых, кадровый консерватизм Путина приносит одно лишь разочарование амбициозным бюрократам, эффективно работающим на систему и сидящим на скамейке запасных. Зачем стараться, если кресло, о котором ты мечтаешь, будет долгие годы занимать привычный для Путина человек, а за время ожидания число конкурентов только увеличится? Возможно, что Орешкина и Дюмина еще ждет рост, но с каждым годом серьезное повышение будет для них все менее реальным вариантом.
Во-вторых, обилие потенциальных претендентов на ту или иную должность делает кадровые решения президента все более произвольными, что подрывает эффективность системы в целом. Назначение Белоусова министром обороны - пример такого спорного решения. Не факт, что экономист-теоретик справится даже с хозяйственным комплексом оборонного ведомства.
В-третьих, отказываясь увольнять даже тех, кто сам об этом просит, система начинает страдать от растущей кадровой раковой опухоли, которая объективно мешает функционированию государства. Такие процессы мешают ориентироваться влиятельным персонажам внутри системы. На острие вертикали стало тесно: министров подпирают президентские помощники по тем же вопросам, вице-премьеров - главы госкорпораций, правительство в целом - президентская администрация. Частички полномочий расползаются по разным функционерам, а центры принятия решений размываются.
Все это негативно влияет на работу вертикали и минимизирует возможности для обновления, а слово «застой» все точнее характеризует состояние путинской системы.
Андрей Перцев
20 мая 2024 г.
Фото: Vyacheslav Prokofyev / AFP via Getty Image
Отказываясь увольнять даже тех, кто сам об этом просит, система начинает страдать от растущей кадровой раковой опухоли, которая объективно мешает функционированию государства
Вертикаль власти для сохранения устойчивости должна постоянно обновляться: вытягивать наверх амбициозных и эффективных бюрократов, отправлять на покой уставших и возрастных персонажей. Но Владимир Путин предпочитает удерживать вокруг себя как можно больше давно знакомых и максимально предсказуемых людей: либо годами оставлять их на одних и тех же постах, либо придумывать новые должности с размытыми полномочиями.
Сейчас верхние уровни вертикали власти в России - это одновременно и хоспис для пересидевших все возможные сроки соратников, и постоянно растущая скамейка запасных из перспективных и амбициозных бюрократов. При этом представители второй категории неизбежно выгорают, кадровые решения становятся все более случайными из-за обилия претендентов, а элиты перестают ориентироваться в номенклатуре должностей. Как следствие, эффективность работы системы падает.
Кадровые консервы
Обнародованные после путинской инаугурации кадровые решения стали очередным проявлением ультраконсерватизма главы государства. Большинство ключевых чиновников сохранили посты, а влиятельные группы сохранили контроль над нужными им министерствами. Так, Денис Мантуров из группы «Ростеха» передал Минпромторг своему бывшему подчиненному, экс-главе Калининградской области Антону Алиханову, а сам остался в должности вице-премьера. В кресле министра транспорта Виталия Савельева - человека, близкого к братьям Ротенбергам, - сменил представитель той же группы Роман Старовойт (экс-глава Курской области и «Росавтодора»). Савельев же пересел в кресло замглавы правительства.
На своих местах остались те, кого их текущие должности вполне устраивают: премьер Михаил Мишустин и его замы Марат Хуснуллин (курирует строительство), Дмитрий Григоренко (руководит аппаратом правительства) и уже упомянутый Мантуров. Готов работать на нынешнем посту (хотя, вероятно, имеет премьерские амбиции) мэр Москвы Сергей Собянин.
При этом изменения не затронули целый ряд влиятельных и вхожих к Путину чиновников, которые хотели бы поменять сферу деятельности. Это, в частности, глава президентской администрации Антон Вайно, который поставил рекорд по длительности работы на этом посту, его первый заместитель Сергей Кириенко, вице-премьеры Юрий Трутнев и Дмитрий Чернышенко. Судя по всему, заняться чем-то более спокойным хотел бы и 74-летний министр иностранных дел Сергей Лавров. Но Путин не готов к глобальным обновлениям и удерживает вокруг себя хорошо известных ему персонажей. В результате должность начинает напрямую отождествляться с человеком, а распределение ролей в системе выглядит почти вечным.
Редкие изменения только подтверждают это правило. Путин прислушался к недоброжелателям Сергея Шойгу (которые сменили тактику и стали упирать не на проблемы на фронте, а на коррупцию) и уволил его с поста главы Минобороны. Однако даже в этом случае президент не стал выкидывать давнего соратника из своего ближнего круга. Логика вертикали такова, что ему обязательно должна быть найдена компенсационная должность.
Теоретически Шойгу мог бы возглавить Совет Федерации, но им давно руководит Валентина Матвиенко, которая стала председателем в соответствии с той же логикой: она работала губернатором Санкт-Петербурга, но эту должность нужно было освободить для выходца из спецслужб Георгия Полтавченко. Слухи об отставке Матвиенко ходят давно, но Путин отпускать ее явно не хочет, да и подходящих вакантных спокойных должностей для нее нет.
Выходом стало назначение Шойгу на пост секретаря Совета безопасности. Для бывшего министра это можно назвать понижением: со времен МЧС он привык распоряжаться большими средствами и заниматься инфраструктурными проектами, а кресло секретаря Совбеза такой возможности не дает. Но все-таки и в небытие Шойгу не ушел.
А вот изгнанный из Совета безопасности Николай Патрушев упал сильнее. Он был публичной фигурой и явно не собирался на выход, но стал помощником президента «по кораблестроению». Причины отставки могут быть разными: не только недовольство Путина какими-то действиями или словами, но и, например, просто возраст (Патрушеву 72). Так или иначе, понижение налицо.
Тем не менее даже в случае с единственной заметной пересадкой кадров вокруг Минобороны система все равно не решилась отправить на покой ни одного из ее участников. Путин вообще потерял способность избавляться от людей, которые либо в силу возраста не могут качественно работать, либо стали токсичными.
Это касается и нового министра обороны: на посту первого вице-премьера по экономике Андрей Белоусов нажил врагов в лице крупных предпринимателей и был одним из кандидатов на увольнение. Но Путин нашел для своего давнего соратника новое, пусть и максимально неожиданное (Белоусов ранее не имел отношения к армии) место работы.
Вертикаль власти превратилась в кладовую Путина, откуда тот при необходимости может достать с полки того или иного персонажа. Однако такие случаи возникают все реже, из-за чего верхние уровни вертикали все больше напоминают хоспис для чиновников, постепенно теряющих силы и могущество.
Скамейка вечно запасных
Тем временем уровнем ниже расположились потенциально перспективные чиновники, ожидающие возможности для карьерного скачка. На скамейке запасных - пока еще молодые фавориты Путина вроде главы РФПИ Кирилла Дмитриева, Максима Орешкина (бывшего помощника президента, а ныне замглавы президентской администрации по вопросам экономики) и Алексея Дюмина (бывшего охранника Путина, который, побыв губернатором Тульской области, стал помощником президента).
Последние два примера особенно показательны. Дюмина эксперты называли «преемником Путина», усаживали в кресла то министра обороны, то вице-премьера по промышленности, то главы президентской администрации. Орешкина многие видели в должности премьера или хотя бы вице-премьера. Но по итогам майских изменений оба они оказались на специально придуманных должностях с предельно размытыми полномочиями.
На скамейке запасных находится и Борис Ковальчук - сын ближайшего друга Путина, бизнесмена Юрия Ковальчука. Его назначение на пост главы Счетной палаты более статусное, но, как правило, раньше это место выделялось в пенсионных целях. Первоначальным амбициям Ковальчука-младшего и его старших родственников такое решение явно не соответствует. Российские СМИ писали, что Борис Ковальчук планировал возглавить «Роснефть» или «Газпром».
В этой же категории, но чуть подальше, разместились технократы из федеральных ведомств, которых отправили в регионы на губернаторские позиции, пообещав, что «все еще впереди». Пример Дюмина показывает, что головокружительного и скорого карьерного роста им ждать не стоит.
Туман внутри системы
Такая кадровая политика ведет к трем очевидным проблемам для вертикали власти. Во-первых, кадровый консерватизм Путина приносит одно лишь разочарование амбициозным бюрократам, эффективно работающим на систему и сидящим на скамейке запасных. Зачем стараться, если кресло, о котором ты мечтаешь, будет долгие годы занимать привычный для Путина человек, а за время ожидания число конкурентов только увеличится? Возможно, что Орешкина и Дюмина еще ждет рост, но с каждым годом серьезное повышение будет для них все менее реальным вариантом.
Во-вторых, обилие потенциальных претендентов на ту или иную должность делает кадровые решения президента все более произвольными, что подрывает эффективность системы в целом. Назначение Белоусова министром обороны - пример такого спорного решения. Не факт, что экономист-теоретик справится даже с хозяйственным комплексом оборонного ведомства.
В-третьих, отказываясь увольнять даже тех, кто сам об этом просит, система начинает страдать от растущей кадровой раковой опухоли, которая объективно мешает функционированию государства. Такие процессы мешают ориентироваться влиятельным персонажам внутри системы. На острие вертикали стало тесно: министров подпирают президентские помощники по тем же вопросам, вице-премьеров - главы госкорпораций, правительство в целом - президентская администрация. Частички полномочий расползаются по разным функционерам, а центры принятия решений размываются.
Все это негативно влияет на работу вертикали и минимизирует возможности для обновления, а слово «застой» все точнее характеризует состояние путинской системы.
Андрей Перцев
20 мая 2024 г.