Диффузный медиапейзаж:
Путину не удалось создать полноценную медиадиктатуру - и не удастся, если ему не поможет Трамп
Российским властям не удалось пока превратить Россию в классическую медиадиктатуру. Российское медиапространство скорее похоже на карту боевых действий - с линиями фронта, серыми зонами, партизанщиной и контрнаступлениями. В настоящий момент в нем сложились несколько секторов: помимо официозно-пропагандистского, это нишевый сектор подцензурных, но идеологически альтернативных медиа внутри страны, а также независимая публичная сфера, существующая за ее границами.
В 2024 году власти усиливали давление на второй сегмент - подцензурных, но идеологически независимых изданий внутри страны, - в особенности на медиапроекты с региональной повесткой. Репрессии против них стали частью «крестового похода» Кремля против общественных инициатив, связанных с национальными и региональными идентичностями.
Новые меры против «иноагентов» были направлены на то, чтобы лишить их возможности получать доход от своей деятельности в виде рекламы и донатов, и нанесли существенный удар по их бюджетам (особенно в заграничном сегменте). А расширение практик правоприменения в отношении «нежелательных организаций» призвано было затруднить взаимодействие независимых медиа вне страны с читателями и корреспондентами внутри нее.
Тем не менее по итогам трех лет за границами России вполне сформировался уникальный феномен российской независимой публичной сферы, включающий в себя медиа, блогеров, экспертов, правозащитников. Создаваемый ими контент остается доступен в России, несмотря на усилия Кремля по ограничению доступа к нему. Особое значение этот сектор приобретал, когда те или иные кризисные события в России вызывали повышенный спрос на информацию и интерпретации происходящего.
В 2024 году сектор продемонстрировал признаки стабилизации, его внутрироссийская аудитория росла, в том числе благодаря высокой адаптивности и создателей контента, и аудитории к новым способам обхода технических ограничений. В то же время сектор столкнулся с двумя вызовами. Во-первых, с тем, что бигтех (Apple, Google, Meta, TikTok), заинтересованный в продолжении работы в России, фактически выполняет определенную часть требований по ограничению свободы слова, исходящую от российских властей. И во-вторых, с изменением политического вектора в ряде стран Европы и в США, которое может существенно ухудшить его финансовое положение.
Резкое сжатие независимой российской публичной сферы за рубежом, несомненно, укрепит режим Владимира Путина, ослабит возможности сопротивления ему внутри России, повысит возможности режима в манипулировании общественным мнением и информационной изоляции российского общества и станет еще одним знаком неудач Запада в противостоянии автократиям и защите собственных ценностей.
Военно-партизанский медиаландшафт: четыре сегмента
В 2024 году индекс свободы слова, вычисляемый по методике «Репортеров без границ», составлял для России меньше 30 пунктов, что обеспечило ей место в двадцатке самых несвободных в этом отношении стран. Но такая констатация, по сути, имеет мало общего с реальностью. В отличие от ОАЭ, Джибути, Азербайджана, Никарагуа, Бангладеш - соседей по рейтингу «Репортеров», - Россия располагает мощным сектором независимых медиа, переместившихся за границы страны, но по-прежнему доступных российской аудитории. Медиаландшафт внутри страны также выглядит далеко не столь однозначно, как это может казаться извне, и вовсе не является территорией тотальной пропаганды.
В целом, российское медиапространство состоит из четырех сегментов: 1) официоз, транслирующий официально одобряемые и пропагандистские нарративы, 2) корпоративные медиа, выполняющие правила цензуры и отчасти транслирующие официозные нарративы, но в то же время предоставляющие значимую «отраслевую» информацию (чаще всего касающуюся российской экономики - это, например, РБК, «Коммерсантъ», Forbes), 3) независимые нишевые медиа внутри России, исполняющие минимальные правила цензуры, но в остальном стремящиеся сохранить журналистские стандарты и противостоять пропаганде, и 4) неподцензурный сектор, находящийся за пределами достижимости российских правоохранительных органов, но остающийся частью российского медиапространства (→ Ксения Лученко: Внутри и снаружи цензуры).
Кремлю не удалось превратить Россию в классическую закрытую медиадиктатуру. Скорее российский медиапейзаж похож на карту боевых действий - с линиями фронта, серыми зонами, контрнаступлениями и партизанщиной.
Внутренний фронт: общее давление и фокус на региональной журналистике
Российские власти вынуждены вести борьбу с «медиаугрозами» фактически на два фронта - и с «внешним» независимым сектором, и с сохранившимся сегментом медианезависимости внутри страны. Так, в 2024 году Роскомнадзор по требованиям различных органов заблокировал более 130 медиапроектов, среди которых было около 40 независимых изданий, а также более 70 «зеркал» сайтов заблокированных ранее медиа, говорится в докладе Центра защиты прав СМИ о ситуации со свободой слова в России. Несколько независимых изданий в 2024 году были по иску Роскомнадзора лишены регистрации в качестве средства массовой информации, среди них - старейшее российское онлайн-медиа «Полит.ру» (действовало с 1998 года), портал It’s My City и сайт газеты «Собеседник» (издававшейся с 1984 года), сама газета была признана «иноагентом» и временно приостановила выпуск.
Особый фокус репрессий в 2024 году был направлен на нишевые независимые региональные издания: два информагентства, «Хакасия» и «Свободные новости. FreeNews-Volga», были также лишены регистрации. Екатеринбургский новостной сайт TochkaNews заявил о прекращении работы, поскольку его главный редактор Дмитрий Фоминцев оказался под следствием по статье об оскорблении чувств верующих. Интернет-издание Komi Daily, посвященное жизни Республики Коми, было внесено в реестр террористических организаций, что влечет за собой полный запрет его деятельности.
Давление на эту категорию СМИ является частью «крестового похода» Кремля против общественных инициатив, связанных с национальными и региональными идентичностями. 7 июня 2024 года Верховный суд признал экстремистской несуществующую организацию «Антироссийское сепаратистское движение» и объявил практически все заметные инициативы подобного рода ее «структурными подразделениями». А в ноябре 2024 года тот же Верховный суд признал уже террористической организацией также несуществующий «Форум свободных государств пост-России» и его структурные подразделения, в перечне которых оказались многие организации из первого списка. Таким образом сделан шаг к криминализации целого значительного сектора внутрироссийской общественной жизни.
Всего же, по данным Центра защиты прав СМИ, в 2024 году не менее 45 журналистов стали фигурантами уголовных дел по различным статьям (в том числе 16 - за неисполнение обязанностей «иноагента», 10 - за «фейки» о российской армии, 8 - за участие в экстремистском сообществе), а суды вынесли 27 приговоров по журналистским делам (правда, 10 журналистов были осуждены заочно, так как находятся за границей). Также Центру известно о прошедших в течение года «как минимум» 24 обысках у журналистов или в редакциях изданий. Эти цифры свидетельствуют как о неснижающемся давлении, так и о продолжающемся сопротивлении.
На границе двух миров: «иноагенты», «нежелательные» и др.
Понятия «иноагент» и «нежелательная организация» стали важнейшими инструментами новой политической цензуры в России и уже активно заимствуются другими автократиями в качестве популистской упаковки для борьбы с инакомыслием. В настоящее время эти инструменты все более калибруются Кремлем, чтобы оказывать давление на «внешний» независимый медиасектор и создавать препятствия для его взаимодействия с внутрироссийской публичной сферой.
В 2024 году в реестр «иноагентов» были включены 163 организации и физических лица, среди которых 26 журналистов, 20 медиа и 11 блогеров. Хотя темп пополнения реестра сократился (в 2023 году он увеличился на 229 позиций), число штрафов, назначенных «иноагентам», выросло в полтора раза - с 368 до 556, говорится в докладе Центра защиты прав СМИ. Штрафы выносятся за неисполнение предписаний закона об «иноагентах». При этом часть «иноагентов», преимущественно находящиеся вне страны, не исполняют их сознательно. Однако и их исполнение вовсе не гарантирует защиты от штрафов. Почти 40% штрафов (224) вынесены в отношении журналистов и блогеров, при этом 58 из них были оштрафованы два и более раза, что по закону грозит им уголовным преследованием.
Однако самым важным направлением давления на «иноагентов» стали ограничения возможностей получения ими доходов от публичной деятельности и донатов, а также распоряжения своим имуществом в России. В марте Путин подписал закон о запрете рекламы на ресурсах «иноагентов», а также их рекламы на сторонних площадках - это нанесло сильный финансовый удар по медиа и независимым блогерам, в том числе находящимся за пределами страны. Наконец, в декабре Дума приняла закон о спецсчетах, куда должны поступать доходы «иноагентов», - воспользоваться этими средствами они смогут только после снятия с них данного статуса. Во внутреннем контуре власти стремятся установить разрешительный порядок для блогеров: с 1 ноября заработал специальный реестр Роскомнадзора для владельцев пабликов в соцсетях, аудитория которых составляет более 10 тыс. подписчиков; отказ от регистрации в реестре грозит запретом на распространение рекламы и сбор донатов, а также блокировкой.
Расширяется инструментарий репрессий по линии так называемых нежелательных организаций. Сотрудничество с такими организациями давно криминализовано, однако практика преследований только вырабатывается. В общей сложности в 2024 году было вынесено не менее 79 решений судов о привлечении к административной ответственности за сотрудничество с «нежелательной организацией», при этом в 20 случаях были оштрафованы выступающие в «нежелательных» СМИ эксперты, еще в 20 - сотрудничающие с ними журналисты, а в 39 случаях основанием для штрафа стали репосты или ссылки на материалы «нежелательных» СМИ. Больше всего штрафов (не менее 30) было выписано за сотрудничество с изданием «Медуза», традиционным текстовым СМИ с самой большой внутренней аудиторией. В 2024 году впервые было заведено уголовное дело в отношении руководителя СМИ за организацию деятельности «нежелательной организации» - его фигурантом стал главный редактор «Новой газеты Европа» Кирилл Мартынов.
Внешний контур: российская независимая публичная сфера
За прошедшие три года покинувшим Россию журналистам, менеджерам, экспертам и публичным спикерам удалось создать уникальный феномен независимой российской публичной сферы за границами страны. При том что структурную основу сектора составляют именно СМИ, это явление шире, поскольку включает в себя не только индивидуальных блогеров, но также «говорящих голов»-экспертов и даже целые экспертные центры, правозащитные организации, политических активистов и протополитические структуры. Последние категории, не являющиеся собственно журналистами и медиа, в значительной мере производят тот независимый контент, который транслируют релоцированные неподцензурные СМИ.
Впрочем, упаковка и доставка этого контента, безусловно, являются ключевым звеном внешнего контура сопротивления. Хотя расходы российского правительства на пропаганду и цензуру достигают €2 млрд и превышают совокупные бюджеты релоцированных российских СМИ почти в 50 раз, последним удается доносить информацию до значительного числа жителей страны и даже расширять внутрироссийскую аудиторию, несмотря на нарастающее давление и общее снижение внимания к информационному контенту на третьем году войны, констатирует посвященный российским релоцированным медиа доклад JX Fund. По подсчетам его авторов, мониторивших 66 российских медиа за рубежом, их совокупная аудитория на YouTube с начала войны ежегодно росла в среднем на 19% (34,33 млн подписчиков), в Telegram - на 17% (6,15 млн подписчиков), в Instagram, несмотря на запрет площадки, - на 7,5% (4,85 млн), в Х (бывший Twitter) - на 4% (6,84 млн). Просмотры независимого российского политического YouTube выросли за время войны почти втрое, считают авторы доклада.
Однако достоверно оценить аудиторию и влияние этого сегмента в России исключительно сложно. В ответ на технические ограничения со стороны властей российские независимые медиа разрабатывают и совершенствуют способы обхода блокировок, а также осваивают новые площадки (например, WhatsApp и Pinterest), чтобы диверсифицировать доступ к своим материалам, разрабатывают собственные приложения, используют «волшебные» ссылки, позволяющие обходить блокировки, или сокращенные ссылки, которые ведут на зеркала сайтов и обновляются, как только их блокируют, отмечается в докладе JX Fund. Многие медиа позволяют легко создавать pdf-версии материалов, чтобы их можно было пересылать знакомым, не опасаясь блокировки. Однако все это крайне затрудняет оценки реального распространения контента.
JX Fund предполагает, что аудитория независимого публичного внешнего сектора достигает примерно 6-9% населения России, то есть 9-13 млн человек. На наш взгляд, суммарно эта аудитория может быть больше: в числе потребителей подобного контента следует различать ядро - тех, кто потебляет его регулярно, и периферию - тех, кто потребляет его спорадически и через посредников (→ Re: Russia: Остановить поток). При этом, по подсчетам Re: Russia на основе данных YouScore, ядро аудитории российского независимого информационного и общественно-политического сегмента YouTube могло вырасти в 2024 году примерно на 10%, а в периоды взрывного спроса на информацию (февраль-апрель и август 2024 года) его трафик увеличивался более чем в полтора раза (→ Re: Russia: Окно YouTube).
По оценкам JX Fund и другого посвященного проблеме обзора, подготовленного Thomson Reuters Foundation, в 2024 году в деятельности этого сектора происходила своего рода организационная стабилизация. Как отмечается в докладе JX Fund, в 2024 году существенно снизился темп прироста его расходов: в 2023 году он составил 47% (редакции разворачивали свою деятельность), а по итогам 2024-го - лишь 16%. С наибольшими проблемами столкнулись издания средних размеров (10-15 человек) - их бюджеты уменьшились. При том что бо́льшая часть прироста расходов по-прежнему ушла на работу редакторов, часть его была направлена на коммерческий менеджмент. Благодаря этому некоторым изданиям удалось снизить зависимость от грантов, но в целом она продолжала расти, отмечают эксперты. Это не удивительно в контексте перечисленных выше шагов российских властей, направленных на ограничение возможностей монетизации сектора.
В целом 2024 год стал годом укрепления и окончательного оформления данного сектора. А усилия российских властей по ограничению его связи с внутрироссийской аудиторией пока имеют очень небольшой эффект. В частности, это касается самого массового «окна» доступа к независимой российской публичной сфере внутри страны - YouTube. Россия стала страной с самым большим процентом пользователей VPN-сервисов в мире: судя по статистике скачиваний, VPN используют 36% россиян, и их число растет. Некоторые медиа и блогеры создают собственные VPN-инструменты и раздают их пользователям. А каждый этап замедления YouTube ведет к синхронному всплеску скачиваний VPN, показал анализ издания «Агентство». Так или иначе российские независимые блогеры и медиа утверждают, что два этапа замедления YouTube в России практически не сказались на их трафике, и эти заявления подтверждаются статистикой (→ Re: Russia: Окно YouTube).
Влияние независимой российской публичной сферы на политическую ситуацию в России, разумеется, не стоит преувеличивать. Однако во взаимодействии с сегментом внутреннего сопротивления она безусловно препятствует идеологической консолидации нового варианта путинского режима, способствует распространению феномена двоемыслия и диффузной лояльности и принципиально ограничивает возможности режима по информационной изоляции российского общества.
Удары с тыла: бигтех и Трамп
Формирование российской независимой публичной сферы за рубежом стало уникальным событием, раскрывающим потенциал такого рода «эмигрантской» инфраструктуры в эпоху новой цифровой связности человечества. Помимо этого, как отмечается в докладе JX Fund, российские неподцензурные СМИ стали также важнейшим источником информации для мировых медиа и аналитических центров, а также значимой частью мировой журналистской - и в особенности расследовательской - экосистемы.
При том что российские власти пока не нашли действенных инструментов подавления и блокировки каналов влияния этого сектора внутри России, он остается неустойчивым и уязвимым с точки зрения финансирования и инфраструктуры. Помимо действий российских властей, этот сектор испытывает давление и противодействие со стороны бигтеха. Можно констатировать, что российским властям в значительной мере удалось заставить техногигантов типа Apple, Google, Meta и TikTok играть по своим правилам. Поскольку эти компании продолжают работать в России, они де-факто выполняют значительную часть требований по ограничению свободы слова, исходящих от российских властей. При этом практически не реагируют на запросы и протесты российских независимых СМИ и публичных фигур. Такая позиция одновременно и снижает эффективность сектора, и дополнительно ослабляет его финансовое положение.
Наконец, политические изменения в США и ряде стран Европы способны серьезно подорвать потенциал сектора. Так, например, политические изменения в Литве могут спровоцировать новую волну эмиграции российских СМИ и представителей независимой публичной сферы из страны, как это случилось чуть раньше в Грузии. И разумеется, огромный урон сектору нанесет решение Дональда Трампа приостановить на 90 дней иностранную помощь Агентства США по международному развитию (USAID).
Глава латвийского НКО Media Hub Сабине Силе, которое с начала войны помогло приехать в эту страну сотням журналистов и членам их семей из России, Украины и Беларуси, в беседе с Re: Russia отметила, что «большинство независимых СМИ и демократических НКО из Беларуси, России, Украины и других стран мира так или иначе получают финансовую поддержку США, и решение Трампа вызвало новый гуманитарный кризис». Масштаб проблемы пока до конца не ясен, но очевидно, что у большинства изданий и проектов почти нет подушки безопасности и собственных источников доходов по описанным выше причинам. Фактически европейская и американская помощь нивелировала усилия Путина по отрезанию сектора от естественных источников доходов внутри страны. В текущих политических условиях, наоборот, существует ненулевая вероятность того, что сокращение американской помощи сектору спровоцирует параллельное ее сокращение со стороны Европы.
Резкое сжатие сектора вне всякого сомнения укрепит режим Владимира Путина, ослабит возможности внутреннего сопротивления ему в России, повысит его возможности в манипулировании общественным мнением и станет еще одним знаком неудач Запада в противостоянии автократиям и защите собственных ценностей.
Аналитика
03.02.2025
Российским властям не удалось пока превратить Россию в классическую медиадиктатуру. Российское медиапространство скорее похоже на карту боевых действий - с линиями фронта, серыми зонами, партизанщиной и контрнаступлениями. В настоящий момент в нем сложились несколько секторов: помимо официозно-пропагандистского, это нишевый сектор подцензурных, но идеологически альтернативных медиа внутри страны, а также независимая публичная сфера, существующая за ее границами.
В 2024 году власти усиливали давление на второй сегмент - подцензурных, но идеологически независимых изданий внутри страны, - в особенности на медиапроекты с региональной повесткой. Репрессии против них стали частью «крестового похода» Кремля против общественных инициатив, связанных с национальными и региональными идентичностями.
Новые меры против «иноагентов» были направлены на то, чтобы лишить их возможности получать доход от своей деятельности в виде рекламы и донатов, и нанесли существенный удар по их бюджетам (особенно в заграничном сегменте). А расширение практик правоприменения в отношении «нежелательных организаций» призвано было затруднить взаимодействие независимых медиа вне страны с читателями и корреспондентами внутри нее.
Тем не менее по итогам трех лет за границами России вполне сформировался уникальный феномен российской независимой публичной сферы, включающий в себя медиа, блогеров, экспертов, правозащитников. Создаваемый ими контент остается доступен в России, несмотря на усилия Кремля по ограничению доступа к нему. Особое значение этот сектор приобретал, когда те или иные кризисные события в России вызывали повышенный спрос на информацию и интерпретации происходящего.
В 2024 году сектор продемонстрировал признаки стабилизации, его внутрироссийская аудитория росла, в том числе благодаря высокой адаптивности и создателей контента, и аудитории к новым способам обхода технических ограничений. В то же время сектор столкнулся с двумя вызовами. Во-первых, с тем, что бигтех (Apple, Google, Meta, TikTok), заинтересованный в продолжении работы в России, фактически выполняет определенную часть требований по ограничению свободы слова, исходящую от российских властей. И во-вторых, с изменением политического вектора в ряде стран Европы и в США, которое может существенно ухудшить его финансовое положение.
Резкое сжатие независимой российской публичной сферы за рубежом, несомненно, укрепит режим Владимира Путина, ослабит возможности сопротивления ему внутри России, повысит возможности режима в манипулировании общественным мнением и информационной изоляции российского общества и станет еще одним знаком неудач Запада в противостоянии автократиям и защите собственных ценностей.
Военно-партизанский медиаландшафт: четыре сегмента
В 2024 году индекс свободы слова, вычисляемый по методике «Репортеров без границ», составлял для России меньше 30 пунктов, что обеспечило ей место в двадцатке самых несвободных в этом отношении стран. Но такая констатация, по сути, имеет мало общего с реальностью. В отличие от ОАЭ, Джибути, Азербайджана, Никарагуа, Бангладеш - соседей по рейтингу «Репортеров», - Россия располагает мощным сектором независимых медиа, переместившихся за границы страны, но по-прежнему доступных российской аудитории. Медиаландшафт внутри страны также выглядит далеко не столь однозначно, как это может казаться извне, и вовсе не является территорией тотальной пропаганды.
В целом, российское медиапространство состоит из четырех сегментов: 1) официоз, транслирующий официально одобряемые и пропагандистские нарративы, 2) корпоративные медиа, выполняющие правила цензуры и отчасти транслирующие официозные нарративы, но в то же время предоставляющие значимую «отраслевую» информацию (чаще всего касающуюся российской экономики - это, например, РБК, «Коммерсантъ», Forbes), 3) независимые нишевые медиа внутри России, исполняющие минимальные правила цензуры, но в остальном стремящиеся сохранить журналистские стандарты и противостоять пропаганде, и 4) неподцензурный сектор, находящийся за пределами достижимости российских правоохранительных органов, но остающийся частью российского медиапространства (→ Ксения Лученко: Внутри и снаружи цензуры).
Кремлю не удалось превратить Россию в классическую закрытую медиадиктатуру. Скорее российский медиапейзаж похож на карту боевых действий - с линиями фронта, серыми зонами, контрнаступлениями и партизанщиной.
Внутренний фронт: общее давление и фокус на региональной журналистике
Российские власти вынуждены вести борьбу с «медиаугрозами» фактически на два фронта - и с «внешним» независимым сектором, и с сохранившимся сегментом медианезависимости внутри страны. Так, в 2024 году Роскомнадзор по требованиям различных органов заблокировал более 130 медиапроектов, среди которых было около 40 независимых изданий, а также более 70 «зеркал» сайтов заблокированных ранее медиа, говорится в докладе Центра защиты прав СМИ о ситуации со свободой слова в России. Несколько независимых изданий в 2024 году были по иску Роскомнадзора лишены регистрации в качестве средства массовой информации, среди них - старейшее российское онлайн-медиа «Полит.ру» (действовало с 1998 года), портал It’s My City и сайт газеты «Собеседник» (издававшейся с 1984 года), сама газета была признана «иноагентом» и временно приостановила выпуск.
Особый фокус репрессий в 2024 году был направлен на нишевые независимые региональные издания: два информагентства, «Хакасия» и «Свободные новости. FreeNews-Volga», были также лишены регистрации. Екатеринбургский новостной сайт TochkaNews заявил о прекращении работы, поскольку его главный редактор Дмитрий Фоминцев оказался под следствием по статье об оскорблении чувств верующих. Интернет-издание Komi Daily, посвященное жизни Республики Коми, было внесено в реестр террористических организаций, что влечет за собой полный запрет его деятельности.
Давление на эту категорию СМИ является частью «крестового похода» Кремля против общественных инициатив, связанных с национальными и региональными идентичностями. 7 июня 2024 года Верховный суд признал экстремистской несуществующую организацию «Антироссийское сепаратистское движение» и объявил практически все заметные инициативы подобного рода ее «структурными подразделениями». А в ноябре 2024 года тот же Верховный суд признал уже террористической организацией также несуществующий «Форум свободных государств пост-России» и его структурные подразделения, в перечне которых оказались многие организации из первого списка. Таким образом сделан шаг к криминализации целого значительного сектора внутрироссийской общественной жизни.
Всего же, по данным Центра защиты прав СМИ, в 2024 году не менее 45 журналистов стали фигурантами уголовных дел по различным статьям (в том числе 16 - за неисполнение обязанностей «иноагента», 10 - за «фейки» о российской армии, 8 - за участие в экстремистском сообществе), а суды вынесли 27 приговоров по журналистским делам (правда, 10 журналистов были осуждены заочно, так как находятся за границей). Также Центру известно о прошедших в течение года «как минимум» 24 обысках у журналистов или в редакциях изданий. Эти цифры свидетельствуют как о неснижающемся давлении, так и о продолжающемся сопротивлении.
На границе двух миров: «иноагенты», «нежелательные» и др.
Понятия «иноагент» и «нежелательная организация» стали важнейшими инструментами новой политической цензуры в России и уже активно заимствуются другими автократиями в качестве популистской упаковки для борьбы с инакомыслием. В настоящее время эти инструменты все более калибруются Кремлем, чтобы оказывать давление на «внешний» независимый медиасектор и создавать препятствия для его взаимодействия с внутрироссийской публичной сферой.
В 2024 году в реестр «иноагентов» были включены 163 организации и физических лица, среди которых 26 журналистов, 20 медиа и 11 блогеров. Хотя темп пополнения реестра сократился (в 2023 году он увеличился на 229 позиций), число штрафов, назначенных «иноагентам», выросло в полтора раза - с 368 до 556, говорится в докладе Центра защиты прав СМИ. Штрафы выносятся за неисполнение предписаний закона об «иноагентах». При этом часть «иноагентов», преимущественно находящиеся вне страны, не исполняют их сознательно. Однако и их исполнение вовсе не гарантирует защиты от штрафов. Почти 40% штрафов (224) вынесены в отношении журналистов и блогеров, при этом 58 из них были оштрафованы два и более раза, что по закону грозит им уголовным преследованием.
Однако самым важным направлением давления на «иноагентов» стали ограничения возможностей получения ими доходов от публичной деятельности и донатов, а также распоряжения своим имуществом в России. В марте Путин подписал закон о запрете рекламы на ресурсах «иноагентов», а также их рекламы на сторонних площадках - это нанесло сильный финансовый удар по медиа и независимым блогерам, в том числе находящимся за пределами страны. Наконец, в декабре Дума приняла закон о спецсчетах, куда должны поступать доходы «иноагентов», - воспользоваться этими средствами они смогут только после снятия с них данного статуса. Во внутреннем контуре власти стремятся установить разрешительный порядок для блогеров: с 1 ноября заработал специальный реестр Роскомнадзора для владельцев пабликов в соцсетях, аудитория которых составляет более 10 тыс. подписчиков; отказ от регистрации в реестре грозит запретом на распространение рекламы и сбор донатов, а также блокировкой.
Расширяется инструментарий репрессий по линии так называемых нежелательных организаций. Сотрудничество с такими организациями давно криминализовано, однако практика преследований только вырабатывается. В общей сложности в 2024 году было вынесено не менее 79 решений судов о привлечении к административной ответственности за сотрудничество с «нежелательной организацией», при этом в 20 случаях были оштрафованы выступающие в «нежелательных» СМИ эксперты, еще в 20 - сотрудничающие с ними журналисты, а в 39 случаях основанием для штрафа стали репосты или ссылки на материалы «нежелательных» СМИ. Больше всего штрафов (не менее 30) было выписано за сотрудничество с изданием «Медуза», традиционным текстовым СМИ с самой большой внутренней аудиторией. В 2024 году впервые было заведено уголовное дело в отношении руководителя СМИ за организацию деятельности «нежелательной организации» - его фигурантом стал главный редактор «Новой газеты Европа» Кирилл Мартынов.
Внешний контур: российская независимая публичная сфера
За прошедшие три года покинувшим Россию журналистам, менеджерам, экспертам и публичным спикерам удалось создать уникальный феномен независимой российской публичной сферы за границами страны. При том что структурную основу сектора составляют именно СМИ, это явление шире, поскольку включает в себя не только индивидуальных блогеров, но также «говорящих голов»-экспертов и даже целые экспертные центры, правозащитные организации, политических активистов и протополитические структуры. Последние категории, не являющиеся собственно журналистами и медиа, в значительной мере производят тот независимый контент, который транслируют релоцированные неподцензурные СМИ.
Впрочем, упаковка и доставка этого контента, безусловно, являются ключевым звеном внешнего контура сопротивления. Хотя расходы российского правительства на пропаганду и цензуру достигают €2 млрд и превышают совокупные бюджеты релоцированных российских СМИ почти в 50 раз, последним удается доносить информацию до значительного числа жителей страны и даже расширять внутрироссийскую аудиторию, несмотря на нарастающее давление и общее снижение внимания к информационному контенту на третьем году войны, констатирует посвященный российским релоцированным медиа доклад JX Fund. По подсчетам его авторов, мониторивших 66 российских медиа за рубежом, их совокупная аудитория на YouTube с начала войны ежегодно росла в среднем на 19% (34,33 млн подписчиков), в Telegram - на 17% (6,15 млн подписчиков), в Instagram, несмотря на запрет площадки, - на 7,5% (4,85 млн), в Х (бывший Twitter) - на 4% (6,84 млн). Просмотры независимого российского политического YouTube выросли за время войны почти втрое, считают авторы доклада.
Однако достоверно оценить аудиторию и влияние этого сегмента в России исключительно сложно. В ответ на технические ограничения со стороны властей российские независимые медиа разрабатывают и совершенствуют способы обхода блокировок, а также осваивают новые площадки (например, WhatsApp и Pinterest), чтобы диверсифицировать доступ к своим материалам, разрабатывают собственные приложения, используют «волшебные» ссылки, позволяющие обходить блокировки, или сокращенные ссылки, которые ведут на зеркала сайтов и обновляются, как только их блокируют, отмечается в докладе JX Fund. Многие медиа позволяют легко создавать pdf-версии материалов, чтобы их можно было пересылать знакомым, не опасаясь блокировки. Однако все это крайне затрудняет оценки реального распространения контента.
JX Fund предполагает, что аудитория независимого публичного внешнего сектора достигает примерно 6-9% населения России, то есть 9-13 млн человек. На наш взгляд, суммарно эта аудитория может быть больше: в числе потребителей подобного контента следует различать ядро - тех, кто потебляет его регулярно, и периферию - тех, кто потребляет его спорадически и через посредников (→ Re: Russia: Остановить поток). При этом, по подсчетам Re: Russia на основе данных YouScore, ядро аудитории российского независимого информационного и общественно-политического сегмента YouTube могло вырасти в 2024 году примерно на 10%, а в периоды взрывного спроса на информацию (февраль-апрель и август 2024 года) его трафик увеличивался более чем в полтора раза (→ Re: Russia: Окно YouTube).
По оценкам JX Fund и другого посвященного проблеме обзора, подготовленного Thomson Reuters Foundation, в 2024 году в деятельности этого сектора происходила своего рода организационная стабилизация. Как отмечается в докладе JX Fund, в 2024 году существенно снизился темп прироста его расходов: в 2023 году он составил 47% (редакции разворачивали свою деятельность), а по итогам 2024-го - лишь 16%. С наибольшими проблемами столкнулись издания средних размеров (10-15 человек) - их бюджеты уменьшились. При том что бо́льшая часть прироста расходов по-прежнему ушла на работу редакторов, часть его была направлена на коммерческий менеджмент. Благодаря этому некоторым изданиям удалось снизить зависимость от грантов, но в целом она продолжала расти, отмечают эксперты. Это не удивительно в контексте перечисленных выше шагов российских властей, направленных на ограничение возможностей монетизации сектора.
В целом 2024 год стал годом укрепления и окончательного оформления данного сектора. А усилия российских властей по ограничению его связи с внутрироссийской аудиторией пока имеют очень небольшой эффект. В частности, это касается самого массового «окна» доступа к независимой российской публичной сфере внутри страны - YouTube. Россия стала страной с самым большим процентом пользователей VPN-сервисов в мире: судя по статистике скачиваний, VPN используют 36% россиян, и их число растет. Некоторые медиа и блогеры создают собственные VPN-инструменты и раздают их пользователям. А каждый этап замедления YouTube ведет к синхронному всплеску скачиваний VPN, показал анализ издания «Агентство». Так или иначе российские независимые блогеры и медиа утверждают, что два этапа замедления YouTube в России практически не сказались на их трафике, и эти заявления подтверждаются статистикой (→ Re: Russia: Окно YouTube).
Влияние независимой российской публичной сферы на политическую ситуацию в России, разумеется, не стоит преувеличивать. Однако во взаимодействии с сегментом внутреннего сопротивления она безусловно препятствует идеологической консолидации нового варианта путинского режима, способствует распространению феномена двоемыслия и диффузной лояльности и принципиально ограничивает возможности режима по информационной изоляции российского общества.
Удары с тыла: бигтех и Трамп
Формирование российской независимой публичной сферы за рубежом стало уникальным событием, раскрывающим потенциал такого рода «эмигрантской» инфраструктуры в эпоху новой цифровой связности человечества. Помимо этого, как отмечается в докладе JX Fund, российские неподцензурные СМИ стали также важнейшим источником информации для мировых медиа и аналитических центров, а также значимой частью мировой журналистской - и в особенности расследовательской - экосистемы.
При том что российские власти пока не нашли действенных инструментов подавления и блокировки каналов влияния этого сектора внутри России, он остается неустойчивым и уязвимым с точки зрения финансирования и инфраструктуры. Помимо действий российских властей, этот сектор испытывает давление и противодействие со стороны бигтеха. Можно констатировать, что российским властям в значительной мере удалось заставить техногигантов типа Apple, Google, Meta и TikTok играть по своим правилам. Поскольку эти компании продолжают работать в России, они де-факто выполняют значительную часть требований по ограничению свободы слова, исходящих от российских властей. При этом практически не реагируют на запросы и протесты российских независимых СМИ и публичных фигур. Такая позиция одновременно и снижает эффективность сектора, и дополнительно ослабляет его финансовое положение.
Наконец, политические изменения в США и ряде стран Европы способны серьезно подорвать потенциал сектора. Так, например, политические изменения в Литве могут спровоцировать новую волну эмиграции российских СМИ и представителей независимой публичной сферы из страны, как это случилось чуть раньше в Грузии. И разумеется, огромный урон сектору нанесет решение Дональда Трампа приостановить на 90 дней иностранную помощь Агентства США по международному развитию (USAID).
Глава латвийского НКО Media Hub Сабине Силе, которое с начала войны помогло приехать в эту страну сотням журналистов и членам их семей из России, Украины и Беларуси, в беседе с Re: Russia отметила, что «большинство независимых СМИ и демократических НКО из Беларуси, России, Украины и других стран мира так или иначе получают финансовую поддержку США, и решение Трампа вызвало новый гуманитарный кризис». Масштаб проблемы пока до конца не ясен, но очевидно, что у большинства изданий и проектов почти нет подушки безопасности и собственных источников доходов по описанным выше причинам. Фактически европейская и американская помощь нивелировала усилия Путина по отрезанию сектора от естественных источников доходов внутри страны. В текущих политических условиях, наоборот, существует ненулевая вероятность того, что сокращение американской помощи сектору спровоцирует параллельное ее сокращение со стороны Европы.
Резкое сжатие сектора вне всякого сомнения укрепит режим Владимира Путина, ослабит возможности внутреннего сопротивления ему в России, повысит его возможности в манипулировании общественным мнением и станет еще одним знаком неудач Запада в противостоянии автократиям и защите собственных ценностей.
Аналитика
03.02.2025