Послевкусие. Про "забери паспорт у бабушки"

[atytarenko]

Написано для Обозревателя
Когда все начиналось в 1988 году я только-только разменял третий десяток. Большинство активистов Руха были старше меня; из "молодых" я помню Костю Матвиенко, Валеру Ивасюка, Олега Тягнибока (уже не так близко), и еще пару-тройку лиц. Садовый, Гринів и Стецьків печатали в Литве Поступ, там рядом крутилась блондинка со

Comments

[emiliozk]

Одиннадцать лет, как повержена Троя,--
И мы, старики,
В солнечный день сошлись на валу крепостном,
Пили вино, толковали.
А в пыльной траве
Ящерицы суетились и стрекотали кузнечики.

Кто показывал старые раны.
Кто вспоминал, как горела от жажды гортань
И сердце стучало под грохот сраженья,
Кто вспоминал о нестерпимых страданьях;
Седы волосы были у всех
И угасли глаза.

Я поодаль сидел,
В стороне от речей их и воспоминаний,--
И услышал, как двадцатилетний юнец
С нетерпеньем, с досадой подруге сказал:
-- Да пойдем же! Ну, что ты заслушалась их?
Мало слышала ты стариков?
Не довольно с тебя болтовни об Ахилле, о Трое?
И зачем они вечно твердят
О распрях забытых, о скучных давних боях,
Для чего повторяют имена мертвецов,
Которых мы и не знали?

И увлек ее прочь
И она оглянулась, смеясь
Всему, что о нас говорил он с презреньем,
Но слов уже не было слышно.

Я думал
О несчетных могилах вкруг разрушенной Трои,
И о всех молодых и красивых, обратившихся в прах,
И о долгих терзаньях, и о том, как все это было напрасно,
А тут те же речи мне в уши стучали.
Словно ржавый клинок ударял о клинок.

А двое
Уходили все дальше
И на ходу целовались,
И смех доносился веселый.

Я поглядел на запавшие щеки,
На глаза, что смотрели устало, и седые виски
Стариков, окружавших меня,-,-
И тоже пошел от них прочь,
Сожаленьем и скорбью бессильной терзаясь.

(Ричард Олдингтон, "Смерть Героя")

[atytarenko]

прекрасно