ПЕШЕХОДЫ И ПЕРЕХОД. - ЭРМИТАЖ. - ВОСТОКОВЕДЫ. - РЕКИ И КАНАЛЫ
Вчера, 27-го июля
ПРОСИДЕВ дома несколько часов, решил посетить Эрмитаж и заодно заглянуть в Институт востоковедения - в нём проходит Международная алтаистическая конференция (PIAC, Permanent International Altaistic Conference). Позвонил Драг-ойтм: "Встретимся на канале Грибоедова"...
В Эрмитаж решили пойти по тени. Для этого надо было перейти на ту сторону Невского проспекта. Подошли к пешеходному переходу...
В России возможны любые изменения. Невозможно лишь одно - народ никогда не будет соблюдать правила дорожного движения. Подтверждение тому - мои многолетние личные наблюдения.
Пару дней назад мы стояли у перехода у парка Победы. Горел красный свет. Мимо сновали машины. К переходу подошла статная старуха и, не мешкая, пошла через дорогу. Мои нервы не выдержали, и я крикнул: "Стоять! Стоп!". Все вздрогнули, посмотрели на меня, Драг-аятм зашептала: "Как не стыдно. Замолчи". Я, не слушая её, крикнул ещё раз: "Стоять!", но было поздно: старуха (должно быть, глухая, потому что она ни словом, ни действием не отреагировала на мою команду), лавируя между иномарок, благополучно перешла на ту сторону и как ни в чём ни бывало топала к метро. Драг-аятм сказала: "Как тебе не стыдно! Ты ведёшь себя как ребёнок". Я ответил тем же громким голосом (кстати, никто обращал, что есть нации громкоголосые и слабоголосые? Когда-то я принадлежал к слабоголосой русскоязычной, но, переехав через океан, я быстро научился говорить громко; помню, как, приехав в Корею, я поражал всех громким голосом, все думали, что я кричу на них): "Посуди сама. Если бы на неё наехала машина, брызнула бы кровь, и нас бы запачкало. Тебе это надо?". Люди, стоявшие рядом, отшатнулись в сторону как от чумного... Ну, да ладно.
Люди на Невском переходят так же, как у парка Победы. Горит красный свет, но стоит в автомобильном потоке образоваться крошечному зазору, как люди - стар, млад, женщины, мужчины - бросаются на дорогу... Безразличие - это, должно быть, то, что объединяет русских и корейцев.
Впрочем, жизнь иногда наказывает безразличных. Чуть не доходя до Мойки, мы стали свидетелями ДТП - машина задела пацана-велосипедиста. Пацан был без шлема и без головы - он ехал навстречу транспорту...
Дошли до Эрмитажа. На Дворцовую площадь выползала хвостом, змеилась очередь желающих попасть в один из лучших музеев мира. Подошли к охране, отдыхавшей сбоку. "Я хотел бы поговорить с О.Б.". Охрана указала в сторону будки: "Телефон там". Я просунул голову в будку - человек в будке сказал с приветливой улыбкой: "Номер телефона знаете? Звоните". Телефона я не знал. Что делать?
В глаза бросились две девчушки, нырнувшие в какую-то дверь под аркой. Я подошёл к двери. На ней было написано "Отдел туризма и каких-то программ". Я сделал надменное лицо (делать его научился у корейцев) и вошёл в дверь. Внутри были кассы для групп. Свернув в сторону, вошёл в крошечный коридорчик сбоку, открыл дверь и сказал: "Хотел бы поговорить с О.Б.". К моему удивлению, в комнате О.Б. знали. Мне сказали: "В коридоре висит телефон. Наберите такие-то цифры". Я вышел, набрал четыре цифры, повторил свою просьбу и - через пару секунд приветливая девушка, кандидат искусствоведения, впустила нас в Эрмитаж. Ещё через несколько секунд я братался с О.Б. или попросту О. Подруга говорила: "Какими судьбами?". Я отвечал теми же словами: "А ты что тут делаешь?". Выяснилось, что теперь она заведует другим отделом.
Отдохнув в прекрасно обстановленном - ни за что не догадаешься, что находишься в Эрмитаже, если не выглянешь в окно - но, главное, прохладном офисе, напившись воды и прекрасно свареного кофе, пошли смотреть временные выставки. О., смеясь, говорила: "Представляешь, твоим корейцам дали Николаевский зал! А ты знаешь, какое название они придумали выставке? "Пять тысяч лет корейского искусства"! Знали бы мои китайцы!". Уверен, знают. Но пять тысяч - это ещё что! В Корее есть люди, которые утверждают, что корейскому искусству - десять тысяч лет, 만년 萬年. "Десять тысяч" и произносить коротко и легко - маннён!
Пробежавшись по двум выставкам, прошлись по Новому Эрмитажу (там сделали систему кондиционирования, и теперь там прохладно; будь моя воля, я бы водил экскурсии только туда и никуда больше) и снова вышли в бесплатную природную парилку. Термометры показывали 33 градуса тепла.
Прошли мимо Дома учёных, вот и ИВАН. Он сейчас называется Институт восточных рукописей...
Вахтёрши наябедали, что "конференция пошла обедать, а Т.А. здесь" (Т. - президент нынешней конференции), и я пошёл в монгольский кабинет. Но что это? Окружив стол, сидела группа ведущих российских востоковедов, ела бутерброды: "Ирочка, передайте, пожалуйста, селёдку". - "Хотите чаю?" - "Я, пожалуй, буду кофе"!
"Почему вы не с остальными участниками?". - "Обедают те, кто заплатил регистрационный взнос". - "Но вы же организаторы конференции! Т., ты же председатель оргкомитета!". - "Спонсируй нас, и мы будем есть со всеми". Спасибо за предложение. Как-нибудь в следующий раз.
Поглазев на питающихся консервами востоковедов, вышли из ИВАНа и пошли дальше по Неве. Конечный пункт нашего пешего путешествия лежал на набережной Робеспьера, напротив Крестов, внутри квартала фешенебельных апартаментов.
Ближе к вечеру, сытые, мы ехали в метро домой. Мне дважды уступили место. Что ни говори, есть ещё на свете наша ленинградская вежливость!
ПРОСИДЕВ дома несколько часов, решил посетить Эрмитаж и заодно заглянуть в Институт востоковедения - в нём проходит Международная алтаистическая конференция (PIAC, Permanent International Altaistic Conference). Позвонил Драг-ойтм: "Встретимся на канале Грибоедова"...
В Эрмитаж решили пойти по тени. Для этого надо было перейти на ту сторону Невского проспекта. Подошли к пешеходному переходу...
В России возможны любые изменения. Невозможно лишь одно - народ никогда не будет соблюдать правила дорожного движения. Подтверждение тому - мои многолетние личные наблюдения.
Пару дней назад мы стояли у перехода у парка Победы. Горел красный свет. Мимо сновали машины. К переходу подошла статная старуха и, не мешкая, пошла через дорогу. Мои нервы не выдержали, и я крикнул: "Стоять! Стоп!". Все вздрогнули, посмотрели на меня, Драг-аятм зашептала: "Как не стыдно. Замолчи". Я, не слушая её, крикнул ещё раз: "Стоять!", но было поздно: старуха (должно быть, глухая, потому что она ни словом, ни действием не отреагировала на мою команду), лавируя между иномарок, благополучно перешла на ту сторону и как ни в чём ни бывало топала к метро. Драг-аятм сказала: "Как тебе не стыдно! Ты ведёшь себя как ребёнок". Я ответил тем же громким голосом (кстати, никто обращал, что есть нации громкоголосые и слабоголосые? Когда-то я принадлежал к слабоголосой русскоязычной, но, переехав через океан, я быстро научился говорить громко; помню, как, приехав в Корею, я поражал всех громким голосом, все думали, что я кричу на них): "Посуди сама. Если бы на неё наехала машина, брызнула бы кровь, и нас бы запачкало. Тебе это надо?". Люди, стоявшие рядом, отшатнулись в сторону как от чумного... Ну, да ладно.
Люди на Невском переходят так же, как у парка Победы. Горит красный свет, но стоит в автомобильном потоке образоваться крошечному зазору, как люди - стар, млад, женщины, мужчины - бросаются на дорогу... Безразличие - это, должно быть, то, что объединяет русских и корейцев.
Впрочем, жизнь иногда наказывает безразличных. Чуть не доходя до Мойки, мы стали свидетелями ДТП - машина задела пацана-велосипедиста. Пацан был без шлема и без головы - он ехал навстречу транспорту...
Дошли до Эрмитажа. На Дворцовую площадь выползала хвостом, змеилась очередь желающих попасть в один из лучших музеев мира. Подошли к охране, отдыхавшей сбоку. "Я хотел бы поговорить с О.Б.". Охрана указала в сторону будки: "Телефон там". Я просунул голову в будку - человек в будке сказал с приветливой улыбкой: "Номер телефона знаете? Звоните". Телефона я не знал. Что делать?
В глаза бросились две девчушки, нырнувшие в какую-то дверь под аркой. Я подошёл к двери. На ней было написано "Отдел туризма и каких-то программ". Я сделал надменное лицо (делать его научился у корейцев) и вошёл в дверь. Внутри были кассы для групп. Свернув в сторону, вошёл в крошечный коридорчик сбоку, открыл дверь и сказал: "Хотел бы поговорить с О.Б.". К моему удивлению, в комнате О.Б. знали. Мне сказали: "В коридоре висит телефон. Наберите такие-то цифры". Я вышел, набрал четыре цифры, повторил свою просьбу и - через пару секунд приветливая девушка, кандидат искусствоведения, впустила нас в Эрмитаж. Ещё через несколько секунд я братался с О.Б. или попросту О. Подруга говорила: "Какими судьбами?". Я отвечал теми же словами: "А ты что тут делаешь?". Выяснилось, что теперь она заведует другим отделом.
Отдохнув в прекрасно обстановленном - ни за что не догадаешься, что находишься в Эрмитаже, если не выглянешь в окно - но, главное, прохладном офисе, напившись воды и прекрасно свареного кофе, пошли смотреть временные выставки. О., смеясь, говорила: "Представляешь, твоим корейцам дали Николаевский зал! А ты знаешь, какое название они придумали выставке? "Пять тысяч лет корейского искусства"! Знали бы мои китайцы!". Уверен, знают. Но пять тысяч - это ещё что! В Корее есть люди, которые утверждают, что корейскому искусству - десять тысяч лет, 만년 萬年. "Десять тысяч" и произносить коротко и легко - маннён!
Пробежавшись по двум выставкам, прошлись по Новому Эрмитажу (там сделали систему кондиционирования, и теперь там прохладно; будь моя воля, я бы водил экскурсии только туда и никуда больше) и снова вышли в бесплатную природную парилку. Термометры показывали 33 градуса тепла.
Прошли мимо Дома учёных, вот и ИВАН. Он сейчас называется Институт восточных рукописей...
Вахтёрши наябедали, что "конференция пошла обедать, а Т.А. здесь" (Т. - президент нынешней конференции), и я пошёл в монгольский кабинет. Но что это? Окружив стол, сидела группа ведущих российских востоковедов, ела бутерброды: "Ирочка, передайте, пожалуйста, селёдку". - "Хотите чаю?" - "Я, пожалуй, буду кофе"!
"Почему вы не с остальными участниками?". - "Обедают те, кто заплатил регистрационный взнос". - "Но вы же организаторы конференции! Т., ты же председатель оргкомитета!". - "Спонсируй нас, и мы будем есть со всеми". Спасибо за предложение. Как-нибудь в следующий раз.
Поглазев на питающихся консервами востоковедов, вышли из ИВАНа и пошли дальше по Неве. Конечный пункт нашего пешего путешествия лежал на набережной Робеспьера, напротив Крестов, внутри квартала фешенебельных апартаментов.
Ближе к вечеру, сытые, мы ехали в метро домой. Мне дважды уступили место. Что ни говори, есть ещё на свете наша ленинградская вежливость!