ВОЗДАЯНИЕ ЗА ЧУЖУЮ БЕЗАЛАБЕРНОСТЬ
Я ГОВОРЮ, корейцы безалаберны. Но безалаберность эта мила и, если с ней смириться и ладить, она чаще всего приносит пользу и удовольствие. Вот и сегодня получилось, как обычно.
Первая безалаберность приключилась в пятницу, когда воскресенье объявили рабочим днём и велели ехать в Самое Главное Здание на конференцию. В воскресенье на работу? Подумаешь. Нам к этому не привыкать. После бессонных ночей в течение трёх или четырёх месяцев кряду нам ничего не страшно. Поспим на конференции.
Вторая безалаберность приключилась в половину первого. Не услышав призывного клича в ресторан (обычно нас в порядке компенсации за выход на работу в выходной день ведут в какой-нибудь ресторан; больше прочих я люблю тот ресторан у подножья Кечжоксана, где кормят суси и сасими, разнообразными деликатесами, а рис в конце трапезы приносят в одноразовых бамбуковых стаканах, их мы забираем под карандашницы - комплексный обед стоит всего пятнадцать тысяч, кажется), бросился к администратору Джону - тот ответил: "Каждый обедает где ему заблагорассудится. Впрочем, вы можете спуститься вниз и поесть с верующими". И то хлеб.
Прихватив за компанию француженку (она, несмотря на своё многообещающее происхождение, в еде неприхотлива, может довольствоваться одним рисом, недаром иронично называет себя папсуни 밥순이, "рисоежка"), спустился вниз - столовку устроили в гараже, вся парковка устлана пляжными подстилками, на них за столиками сидели сотни верующих. Мы взяли пластиковые коробки с рисом, подошли к раздавальщику у бака, он навалил сверху кимчхи щигеTM 김치찌개 - в глаза бросились кусочки мяса, прекрасно, с голоду не умрём.
На столиках стоял панчхан 반찬 - бадейки с кимчхи 김치, холодным оден 오뎅 интересной формы - клёцками с едва уловимым рыбным ароматом.
Только мы погрузили палочки в еду, приключилась третья безалаберность, вернее, начало её. Позвонила бывшая начальница Слива.
"Сонсэнним, вы где?" - "Внизу. Едим кимчхи щиге. А что?" - "Я хотела пойти куда-нибудь поесть. Ищу попутчика". - "Я уже ем. Желаю приятно прогуляться".
Не прошло и двух минут, как приключилась вторая часть третьей безалаберности. Рядом с нами, откуда ни возьмись, встала Слива.
"Вы не пошли обедать?" - "Я не могу есть одна. Не хотите пойти со мной?". У меня ёкнуло сердце - вот оно! Польза и удовольствие безалаберности! В Корее, как я неоднократно говорил, если кто-то предлагает пойти поесть, это означает, что он заплатит и за вас. В неучёте этой особенности корейского менталитета гнездится корень многих недоразумений, случающихся между корейцами и иностранцами. Скажет, иностранец говорит корейцу: "Как насчёт того, чтобы сходить поесть? Знаю одно симпатичное место". Кореец, радуясь, идёт с другом в симпатичное место, и - представьте себе его, эээ, разочарование, когда приходит час расплаты, и заморский друг говорит: "С тебя двадцать тысяч"...
Так или иначе, я прекрасно знаю эту сторону корейской культуры, и потому, нечего и говорить, немедленно покинул столовку и пошёл вслед за бывшим боссом.
После этого приключилась четвёртая безалаберность.
Пробродив по округе в поисках "вкусного" заведения, непредсказуемая Слива решила бросить кости, о май гад, в крошечной пельменной. Делать было нечего, и я последовал за своей коллегой. Пельмени, тем не менее, оказались превосходны. Это ещё одна особенность корейского общепита. Чем меньше заведение, чем безобразнее оно выглядит, тем больше шансов, что вас накормят вкусной, домашней пищей.
Мы взяли по порции паровых пельменей с мясом и жареных - с мясом же. Обед обошёлся в четыре пятьсот (чуть больше $4 CAD). Я проимитировал борьбу за право заплатить за наш скромный обед, но, разумеется, победу одержала Слива.
Мы вышли из пельменной, перешли на другую сторону улицы. Тут приключилась пятая безалаберность.
Взбалмошная начальница остановилась у уличной торговки: "Что это? Сонсэнним, не хотите хлеба?". Хлебом Слива назвала круглые, жаренные в масле пампушки. Торговка: "Они не продаются". - "Почему?" - "Холодные". - "А куда вы их денете?" - "Это пустышки. Выброшу". Слива: "А можно по штучке - на пробу? Он - иностранец. Канадец. Интересуется культурой". - "Что-то не похож на канадца. Берите".
Мы взяли по штуке. Ммм, вкусно! Слива: "А раз они на выброс, нельзя взять с собой несколько штук?". - "Я вам свежих нажарю". И торговка выудила откуда-то целую кучу шариков, штук двадцать или тридцать, насыпала в решето и опустила в кипящее масло.
Слива (очевидно, желая избежать лишних трат): "Нет, спасибо. Я просто хотела, чтобы он попробовал. Он - иностранец, канадец. Он ещё - русский". - "Сильчанним, я не совсем русский". - "Как не русский? Раз из России, значит, русский!". Whatever. Я махнул на чересчур разговорчивую Сливу, но, между нами, ужасно не люблю, когда обо мне несут всякую небывальщину, тем более, на улице. Между тем Слива расспрашивала торговку о рецептах приготовления пампушек. Та, подобрев: "У меня есть мешок холодной выпечки - в пользу бедных и голодающих. Выберите себе по вкусу". И выставила на прилавок чёрный мешок...
Недавно, придя домой, выложил добычу - ооо, тут тебе и пончики с мясом, с карри, и пустышки, и что-то, очень похожее на татарские очлы катлама... Пока писал, половины не стало.
Первая безалаберность приключилась в пятницу, когда воскресенье объявили рабочим днём и велели ехать в Самое Главное Здание на конференцию. В воскресенье на работу? Подумаешь. Нам к этому не привыкать. После бессонных ночей в течение трёх или четырёх месяцев кряду нам ничего не страшно. Поспим на конференции.
Вторая безалаберность приключилась в половину первого. Не услышав призывного клича в ресторан (обычно нас в порядке компенсации за выход на работу в выходной день ведут в какой-нибудь ресторан; больше прочих я люблю тот ресторан у подножья Кечжоксана, где кормят суси и сасими, разнообразными деликатесами, а рис в конце трапезы приносят в одноразовых бамбуковых стаканах, их мы забираем под карандашницы - комплексный обед стоит всего пятнадцать тысяч, кажется), бросился к администратору Джону - тот ответил: "Каждый обедает где ему заблагорассудится. Впрочем, вы можете спуститься вниз и поесть с верующими". И то хлеб.
Прихватив за компанию француженку (она, несмотря на своё многообещающее происхождение, в еде неприхотлива, может довольствоваться одним рисом, недаром иронично называет себя папсуни 밥순이, "рисоежка"), спустился вниз - столовку устроили в гараже, вся парковка устлана пляжными подстилками, на них за столиками сидели сотни верующих. Мы взяли пластиковые коробки с рисом, подошли к раздавальщику у бака, он навалил сверху кимчхи щигеTM 김치찌개 - в глаза бросились кусочки мяса, прекрасно, с голоду не умрём.
На столиках стоял панчхан 반찬 - бадейки с кимчхи 김치, холодным оден 오뎅 интересной формы - клёцками с едва уловимым рыбным ароматом.
Только мы погрузили палочки в еду, приключилась третья безалаберность, вернее, начало её. Позвонила бывшая начальница Слива.
"Сонсэнним, вы где?" - "Внизу. Едим кимчхи щиге. А что?" - "Я хотела пойти куда-нибудь поесть. Ищу попутчика". - "Я уже ем. Желаю приятно прогуляться".
Не прошло и двух минут, как приключилась вторая часть третьей безалаберности. Рядом с нами, откуда ни возьмись, встала Слива.
"Вы не пошли обедать?" - "Я не могу есть одна. Не хотите пойти со мной?". У меня ёкнуло сердце - вот оно! Польза и удовольствие безалаберности! В Корее, как я неоднократно говорил, если кто-то предлагает пойти поесть, это означает, что он заплатит и за вас. В неучёте этой особенности корейского менталитета гнездится корень многих недоразумений, случающихся между корейцами и иностранцами. Скажет, иностранец говорит корейцу: "Как насчёт того, чтобы сходить поесть? Знаю одно симпатичное место". Кореец, радуясь, идёт с другом в симпатичное место, и - представьте себе его, эээ, разочарование, когда приходит час расплаты, и заморский друг говорит: "С тебя двадцать тысяч"...
Так или иначе, я прекрасно знаю эту сторону корейской культуры, и потому, нечего и говорить, немедленно покинул столовку и пошёл вслед за бывшим боссом.
После этого приключилась четвёртая безалаберность.
Пробродив по округе в поисках "вкусного" заведения, непредсказуемая Слива решила бросить кости, о май гад, в крошечной пельменной. Делать было нечего, и я последовал за своей коллегой. Пельмени, тем не менее, оказались превосходны. Это ещё одна особенность корейского общепита. Чем меньше заведение, чем безобразнее оно выглядит, тем больше шансов, что вас накормят вкусной, домашней пищей.
Мы взяли по порции паровых пельменей с мясом и жареных - с мясом же. Обед обошёлся в четыре пятьсот (чуть больше $4 CAD). Я проимитировал борьбу за право заплатить за наш скромный обед, но, разумеется, победу одержала Слива.
Мы вышли из пельменной, перешли на другую сторону улицы. Тут приключилась пятая безалаберность.
Взбалмошная начальница остановилась у уличной торговки: "Что это? Сонсэнним, не хотите хлеба?". Хлебом Слива назвала круглые, жаренные в масле пампушки. Торговка: "Они не продаются". - "Почему?" - "Холодные". - "А куда вы их денете?" - "Это пустышки. Выброшу". Слива: "А можно по штучке - на пробу? Он - иностранец. Канадец. Интересуется культурой". - "Что-то не похож на канадца. Берите".
Мы взяли по штуке. Ммм, вкусно! Слива: "А раз они на выброс, нельзя взять с собой несколько штук?". - "Я вам свежих нажарю". И торговка выудила откуда-то целую кучу шариков, штук двадцать или тридцать, насыпала в решето и опустила в кипящее масло.
Слива (очевидно, желая избежать лишних трат): "Нет, спасибо. Я просто хотела, чтобы он попробовал. Он - иностранец, канадец. Он ещё - русский". - "Сильчанним, я не совсем русский". - "Как не русский? Раз из России, значит, русский!". Whatever. Я махнул на чересчур разговорчивую Сливу, но, между нами, ужасно не люблю, когда обо мне несут всякую небывальщину, тем более, на улице. Между тем Слива расспрашивала торговку о рецептах приготовления пампушек. Та, подобрев: "У меня есть мешок холодной выпечки - в пользу бедных и голодающих. Выберите себе по вкусу". И выставила на прилавок чёрный мешок...
Недавно, придя домой, выложил добычу - ооо, тут тебе и пончики с мясом, с карри, и пустышки, и что-то, очень похожее на татарские очлы катлама... Пока писал, половины не стало.