ОБЕД В МОНАСТЫРЕ
ВЧЕРА прокатились по окрестностям Дижона с заездом в административный округ Кончжу, в Ёнпхёнса (영평사, Yeongpyeongsa), Храм Вечного спокойствия, монастырь на берегу Кымгана.
Стартовали в девять в направлении Тэпхённи, деревни к северу от Дижона. С утра в воздухе висела "жёлтая пыль". Днём обещали тепло.
Проехав километров двадцать, за Кымганом сделали первую остановку.
Вдоль дороги сушился необрушенный рис. Такую картину сейчас можно видеть повсюду в Корее.
Не обращая ни на кого внимания, вдоль риса туда-сюда вышагивала старуха в шляпке с клюкой. Шляпкой она напомнила мне каких-нибудь перуанских или боливийских индеанок из "Вокруг света", а тщательным подбором частей костюма наших московских модниц, которые свято чтят цветовую гамму своих брюк, кофточек и трусиков...
Рядом с рисом лежала, сушилась соя. Рис и соя, как известно, для корейцев альфа и омега их диеты.
Передохнув, поехали на запад, помчались вдоль Кымгана.
Проехав несколько километров, повернули на север... Снова свернули на просёлочную дорогу. Через пару километров мы проезжали мимо парадных "одноколонных" ворот (ильчумун 일주문) храма.
Историю Ёнпхёнса детально проследить не удалось. Кажется, местные историки относят время его создания к раннему периоду Чосона (династии Ли), но есть какие-то указания, что храм существовал уже в период царства Корё.
Храм входит в своеобразное корейское Золотое кольцо - цепочку храмов, расположившихся вокруг Кончжу. Помимо Ёнпхёнса, в кольцо входят Капса 갑사, Тонхакса 동학사, Магокса 마곡사.
Спешившись, одни товарищи бросились к лавке покупать бутыльки с эликсиром, изготовленным монахами из местных ромашек (хризантем диких сибирских), в изобилии произрастающих на окрестных горках - тот якобы замечательно возвращает молодость членам мужских организмов: "Купите, дядюшка, и вы". Хм, скажите мне на милость, а есть ли в Корее что-либо, что не было бы полезно для здоровья мужчины и вообще человека?...
Другие уселись любоваться храмовыми постройками, Буддами и стелами...
Эпатажный Мин забрался на пригорок медитировать...
Я же пошёл фотографировать горшки с культурными хризантемами, обращёнными в карликовые бонсаи - десятки их стояли во дворе там, сям (как я узнал, это была выставка-продажа произведений, весьма дорогих, некоего Ким Чжунхван-сонсэна)...
Поднялся на горку - она вся была покрыта отцветшими хризантемами сибирскими. Рядом копошились тётки, собиравшие стебли в мешки. Из них, должно быть, сварят очередную партию эликсира...
Но вот пришла пора штурмовать Чангунсан (Генеральская гора), у подножья которого расположился монастырь. Мы засучили ножками...
Дорога была неухоженная, местами сужавшаяся до пешеходной тропы, и почти на всём протяжении крутейшая. Её покрывали куски скал и тонны каштановой скорлупы, покрытой острейшими иголками. Не секрет, что мы то и дело останавливались передохнуть.
Поднявшись до вершины, скатились вниз и поспешили обратно в Храм вечного спокойствия - на обед. Об обеде загодя договорился ловкий Мин.
Монастырская столовка пряталась в тени храмовых построек. Мы поставили на прикол велосипеды.
Направились в столовку.
Монастырская столовка - предприятие самообслуживания. Поев, столующийся также должен вымыть свою тарелку, палочки, ложку.
Трапеза скудная - рис, кимчхи, травы... Вспоминаю другие монастыри, в которых доводилось есть, правда, в качестве гостя - там смен блюд (количество плошек) было, пожалуй, не меньше, чем в ином ресторане.
Набрали еды, сели есть, и "кухонная" тётушка (주방 아주마) громко и сердито крикнула: "Сколько вас там, оглоедов? Двенадцать? Тринадцать? В котле риса не оставили!". Мы со смехом ответили: "Ай-яй-яй, ачжума, как можно такие слова говорить в храме?". И немедленно отправились за добавками.
В столовку вошёл монах. Он был стар, едва ковылял в серых мешковатых одеждах. Правду говорят, с возрастом разница в полах - мужском, женском, видимая глазу, стирается. Монах был одновременно похож и на мужчину, и на женщину.
Он уселся за столик, и бесцеремонная "кухонная" тётушка, не демонстрируя никакого почтения, молча притащила ему набор плошок и, ковыляя, ушла на кухню. Монах сложил перед собой руки, закрыл глаза, сказал про себя короткую молитву и, засучив рукава, начал трапезу.
Мой комплексный обед состоял из риса, нескольких травяных закусок и горшка супа, который я делил с тремя товарищами.
Некоторые товарищи, желая, видимо, скрыть скудость обеда, принялись смешивать всё в пибимпап...
Поев, вымыли за собой посуду...
В столовку, между тем, приходили всё новые прихожане, желавшие храмовой жратвы. И то дело. Обед здесь стоит всего пять тысяч.
Передохнув после обеда, отправились в обратный путь, продолжая движение по кругу - в сторону Кончжу.
Стало жарко. Я разоблачился до велосипедных трусов и рубашки.
Чуть не доезжая до Кончжу, выехали на республиканскую дорогу, свернули налево и поехали на юг, в Дижон.
У туннеля Матхи перебрались под дорогой на противоположную сторону и поехали по "старой" дороге вверх на перевал - там нас ждал сладостный макколли.
Заправившись национальным напитком корейцев, с новыми силами помчались в Дижон.
В лавке-клубе было заспорили, куда податься дальше, но тут Мин включил телевизор - шёл бейсбольный финал, и мы решили остаться - закажем токпокки 떡볶이, а пиво в лавке есть...
Позвонили в ближайшую столовку, и через пять-десять минут заполошный "педальщик" (от кор. пэдаль 배달 "доставка") привёз на мотоцикле любимое блюдо корейцев.
Токпокки (ттокпокки) - просто в приготовлении (нарубаешь тток, цилиндрики из из клейкого риса, бросаешь варёные куриные или перепелиные яйца, пельмени, заливаешь острой пастой из сои и жгучего красного перца кочхучжан, сдобренные сахаром или сиропом - вот и вся недолгая) и потому демократично. По популярности оно сравнимо с пересыпанной зелёным луком отварной картошкой, которой торгуют тётушки на станциях и вокзалах в провинциальной России.
Токпокки - еда, горячая во всех отношениях. Есть её надо осторожно.
Мы смотрели бейсбол, как на улице произошёл шум. Выглянули - напротив лавки стояла "ламборгини", толпа школьниц-агасиськиных с визгом снимала машину и её водителя на хэндыпхоны...
Пришли Миновы дети. Старший пробормотал "Здрстьте" и сел с нами есть токпокки. Младший молча прошёл мимо. Отец: "Здороваться надо с дядюшками, тётушками". Пацан ничего не ответил. Вышел наружу. Мин, выдержав паузу, через несколько минут вышел на улицу. Мы, оставшиеся в лавке, переглянулись. Было слышно: "Ах ты, гадёныш... Иди сюда... 이 새끼... 일로 와".
Вернувшись, Мин объяснил: "Дал однокласснику в долг две тысячи. Тот обещал вернуть три, а вернул две. Вот пацан и расстроился...".
Не досмотрев до конца бейсбол (так и не полюбил эту игру, пусть она и похожа на лапту, в которую играл в детстве; многие западные вещи принял и полюбил, барбикью, например, пульгоги, езду на хороших автомобилях, а бейсбол - нет), поехал домой.
Стартовали в девять в направлении Тэпхённи, деревни к северу от Дижона. С утра в воздухе висела "жёлтая пыль". Днём обещали тепло.
Проехав километров двадцать, за Кымганом сделали первую остановку.
Вдоль дороги сушился необрушенный рис. Такую картину сейчас можно видеть повсюду в Корее.
Не обращая ни на кого внимания, вдоль риса туда-сюда вышагивала старуха в шляпке с клюкой. Шляпкой она напомнила мне каких-нибудь перуанских или боливийских индеанок из "Вокруг света", а тщательным подбором частей костюма наших московских модниц, которые свято чтят цветовую гамму своих брюк, кофточек и трусиков...
Рядом с рисом лежала, сушилась соя. Рис и соя, как известно, для корейцев альфа и омега их диеты.
Передохнув, поехали на запад, помчались вдоль Кымгана.
Проехав несколько километров, повернули на север... Снова свернули на просёлочную дорогу. Через пару километров мы проезжали мимо парадных "одноколонных" ворот (ильчумун 일주문) храма.
Историю Ёнпхёнса детально проследить не удалось. Кажется, местные историки относят время его создания к раннему периоду Чосона (династии Ли), но есть какие-то указания, что храм существовал уже в период царства Корё.
Храм входит в своеобразное корейское Золотое кольцо - цепочку храмов, расположившихся вокруг Кончжу. Помимо Ёнпхёнса, в кольцо входят Капса 갑사, Тонхакса 동학사, Магокса 마곡사.
Спешившись, одни товарищи бросились к лавке покупать бутыльки с эликсиром, изготовленным монахами из местных ромашек (хризантем диких сибирских), в изобилии произрастающих на окрестных горках - тот якобы замечательно возвращает молодость членам мужских организмов: "Купите, дядюшка, и вы". Хм, скажите мне на милость, а есть ли в Корее что-либо, что не было бы полезно для здоровья мужчины и вообще человека?...
Другие уселись любоваться храмовыми постройками, Буддами и стелами...
Эпатажный Мин забрался на пригорок медитировать...
Я же пошёл фотографировать горшки с культурными хризантемами, обращёнными в карликовые бонсаи - десятки их стояли во дворе там, сям (как я узнал, это была выставка-продажа произведений, весьма дорогих, некоего Ким Чжунхван-сонсэна)...
Поднялся на горку - она вся была покрыта отцветшими хризантемами сибирскими. Рядом копошились тётки, собиравшие стебли в мешки. Из них, должно быть, сварят очередную партию эликсира...
Но вот пришла пора штурмовать Чангунсан (Генеральская гора), у подножья которого расположился монастырь. Мы засучили ножками...
Дорога была неухоженная, местами сужавшаяся до пешеходной тропы, и почти на всём протяжении крутейшая. Её покрывали куски скал и тонны каштановой скорлупы, покрытой острейшими иголками. Не секрет, что мы то и дело останавливались передохнуть.
Поднявшись до вершины, скатились вниз и поспешили обратно в Храм вечного спокойствия - на обед. Об обеде загодя договорился ловкий Мин.
Монастырская столовка пряталась в тени храмовых построек. Мы поставили на прикол велосипеды.
Направились в столовку.
Монастырская столовка - предприятие самообслуживания. Поев, столующийся также должен вымыть свою тарелку, палочки, ложку.
Трапеза скудная - рис, кимчхи, травы... Вспоминаю другие монастыри, в которых доводилось есть, правда, в качестве гостя - там смен блюд (количество плошек) было, пожалуй, не меньше, чем в ином ресторане.
Набрали еды, сели есть, и "кухонная" тётушка (주방 아주마) громко и сердито крикнула: "Сколько вас там, оглоедов? Двенадцать? Тринадцать? В котле риса не оставили!". Мы со смехом ответили: "Ай-яй-яй, ачжума, как можно такие слова говорить в храме?". И немедленно отправились за добавками.
В столовку вошёл монах. Он был стар, едва ковылял в серых мешковатых одеждах. Правду говорят, с возрастом разница в полах - мужском, женском, видимая глазу, стирается. Монах был одновременно похож и на мужчину, и на женщину.
Он уселся за столик, и бесцеремонная "кухонная" тётушка, не демонстрируя никакого почтения, молча притащила ему набор плошок и, ковыляя, ушла на кухню. Монах сложил перед собой руки, закрыл глаза, сказал про себя короткую молитву и, засучив рукава, начал трапезу.
Мой комплексный обед состоял из риса, нескольких травяных закусок и горшка супа, который я делил с тремя товарищами.
Некоторые товарищи, желая, видимо, скрыть скудость обеда, принялись смешивать всё в пибимпап...
Поев, вымыли за собой посуду...
В столовку, между тем, приходили всё новые прихожане, желавшие храмовой жратвы. И то дело. Обед здесь стоит всего пять тысяч.
Передохнув после обеда, отправились в обратный путь, продолжая движение по кругу - в сторону Кончжу.
Стало жарко. Я разоблачился до велосипедных трусов и рубашки.
Чуть не доезжая до Кончжу, выехали на республиканскую дорогу, свернули налево и поехали на юг, в Дижон.
У туннеля Матхи перебрались под дорогой на противоположную сторону и поехали по "старой" дороге вверх на перевал - там нас ждал сладостный макколли.
Заправившись национальным напитком корейцев, с новыми силами помчались в Дижон.
В лавке-клубе было заспорили, куда податься дальше, но тут Мин включил телевизор - шёл бейсбольный финал, и мы решили остаться - закажем токпокки 떡볶이, а пиво в лавке есть...
Позвонили в ближайшую столовку, и через пять-десять минут заполошный "педальщик" (от кор. пэдаль 배달 "доставка") привёз на мотоцикле любимое блюдо корейцев.
Токпокки (ттокпокки) - просто в приготовлении (нарубаешь тток, цилиндрики из из клейкого риса, бросаешь варёные куриные или перепелиные яйца, пельмени, заливаешь острой пастой из сои и жгучего красного перца кочхучжан, сдобренные сахаром или сиропом - вот и вся недолгая) и потому демократично. По популярности оно сравнимо с пересыпанной зелёным луком отварной картошкой, которой торгуют тётушки на станциях и вокзалах в провинциальной России.
Токпокки - еда, горячая во всех отношениях. Есть её надо осторожно.
Мы смотрели бейсбол, как на улице произошёл шум. Выглянули - напротив лавки стояла "ламборгини", толпа школьниц-агасиськиных с визгом снимала машину и её водителя на хэндыпхоны...
Пришли Миновы дети. Старший пробормотал "Здрстьте" и сел с нами есть токпокки. Младший молча прошёл мимо. Отец: "Здороваться надо с дядюшками, тётушками". Пацан ничего не ответил. Вышел наружу. Мин, выдержав паузу, через несколько минут вышел на улицу. Мы, оставшиеся в лавке, переглянулись. Было слышно: "Ах ты, гадёныш... Иди сюда... 이 새끼... 일로 와".
Вернувшись, Мин объяснил: "Дал однокласснику в долг две тысячи. Тот обещал вернуть три, а вернул две. Вот пацан и расстроился...".
Не досмотрев до конца бейсбол (так и не полюбил эту игру, пусть она и похожа на лапту, в которую играл в детстве; многие западные вещи принял и полюбил, барбикью, например, пульгоги, езду на хороших автомобилях, а бейсбол - нет), поехал домой.