ЛОРА. - О СЕМАНТИКЕ РУКОПОЖАТИЯ И АПЛОДИСМЕНТОВ У ХАКАСОВ. - В ПАРКЕ ОТДЫХА
18 сентября
НА СЛЕДУЮЩИЙ день я поднялся с пола, думаю, в полдень, а, может, позже. Придя в себя и более или менее оклемавшись от вчерашней встречи, вышел прокатиться. Небо было хмурое, однако дождя не было. Я неспешно поехал в центр, оттуда в сторону аэропорта. В половине четвёртого притормозил у Лоры.
Лора - это скульптура девушки, которая стоит при въезде в город и которую видит всякий, кто приехал на автомобиле из Красноярска, Черногорска или аэропорта или покидает город, направляясь в упомянутые города и объект гражданской авиации. Девушка изображена с поднятыми вверх руками, в правой руке держит чашу с айраном.
В "Памятниках истории и культуры г. Абакана" (составитель Г.А. Мшенецкая. Абакан, 2008) написано:
"На въезде в город со стороны аэропорта в 1980 году установлена медная скульптура молодой хакасской женщины, приветствующей гостей Абакана. Это символ Хакасии, прозванный абаканцами «Лорой». Женщина раскинула руки в приветствии, в ее правой руке чаша с национальным напитком айраном. Такой гостеприимной, доброжелательной и прекрасной увидели Хакасию абаканские художники А.В. Секунда и А.Г. Балтыжаков. По их эскизам красноярский скульптор А.Д. Давыдов ваял этот образ. Свое народное название скульптура получила по имени Ларисы Орешковой. Во время сооружения памятника она занимала пост третьего секретаря горкома партии. Портретного сходства эта фигура не имеет. «Лора» стала визитной карточкой города Абакана".
Фраза "портретного сходства не имеет" кочует из сайта в сайт. Она есть практически в каждом месте, где говорится о Лоре. Ниже я намереваюсь опровергнуть это утверждение.
______________________________________________________________
Через неделю после этой покатушки я волею судьбы попал на гражданскую панихиду по Б.С. Майнагашеву, единственному хакасу-контр-адмиралу. Исполнительницей воли судьбы выступила одноклассница, преподавательница университета, которой в голову пришла нелепая мысль, что один экспат, случившийся в городе, должен быть на похоронах у другого экспата. Что за блажь, думал я. Пригласила бы лучше в гости или театр. С другой стороны, контр-адмиралов хоронят не каждый день. К тому же, панихида должна была проходить в театре, так что так оно и получалось, что Г. пригласила меня в театр. Я натянул чёрный свитерок и джинсы и побежал в театр.
То, что кончина адмирала была неординарным событием, должно быть, понимал каждый честный хакас Абакана. Об этом говорил тот факт, что на панихиду явился весь цвет местной интеллигенции. Я увидел в толпе и заслуженных артистов, и университетских профессоров, и народных писателей. Они радостно здоровались, обнимались. Должно быть, это событие, пусть нерадостное, было для них поводом повидаться со знакомыми, обменяться с ними новостями. Я подумал: может, и мне в будущем поступить как контр-адмирал? Пусть и мой прах привезут в Абакан, пусть и он доставит родственникам, знакомым и зевакам радость... Я не был исключением и тоже целовался со знакомыми. Одна из них, бывшая глава писательской организации, сходу сделала бизнес-предложение: "Хочешь заработать? Переведи мою книгу на английский язык". Увы, я уехал, не воспользовавшись её предложением. Благодаря другому курьёзному случаю, увы, оставшемуся вне поля зрения телеобъективов, я буду помнить прощание со знаменитым земляком всю свою оставшуюся жизнь...
Я положил гвоздики перед урной и далее очутился перед небольшим строем стоявших рядышком стариков, двух или трёх. До этого я, гадая, как ведут себя здесь на гражданских панихидах, внимательно наблюдал за поведением публики. Я обратил внимание, что многие присутствующие, я бы даже сказал, абсолютное большинство их, положив цветы, проходили мимо стариков, не говоря ни слов соболезнования, не пожимая рук. Я подумал, наверно, здесь так положено. А что? Сделал дело - гуляй смело. Всё же казалось, что было бы лучше - чисто по-человечески - выразить чувства, принести родственникам соболезнования. Я подошёл к стоявшему впереди невысокому и простоватому на вид старику и протянул ему руку. Он взглянул на меня, отвёл глаза в сторону и продолжал как ни в чём ни бывало стоять со сложенными в районе мотни руками. Я стоял с протянутой рукой и задерживал тех, кто шёл за мной. Наконец, мои нервы не выдержали и я, подавшись вперёд, отнял его руки от мотни и против его воли пожал ему руку. Стоявший вторым старик руку подал...
Выйдя из траурного зала, я сказал однокласснице: "Представляешь, хотел выразить соболезнование, протянул руку, а старик не хотел подать мне руку. Какая деревенщина!". Она воскликнула: "Витя! Не смей так говорить о нём! Это же Торосов!". Что? Тот Торосов? Государственный деятель, председатель Совета старейшин родов хакасского народа? Автор книг о кодексе чести хакасов? Быть не может! Омайгод! Если бы знал, что он будет здесь, я бы принёс книжки и попросил автограф! Одноклассница продолжала: "А тот, что повыше, Штыгашев, председатель Верховного Совета". Омайгод!
Придя в себя, я заключил, что, должно быть, рукопожатия, особенно, рукопожатия как знак соболезнования у нас, у хакасов, не приняты. Я знал, что хлопание в ладоши у нас - знак траура, печали (этим, собственно, и объясняется хладнокровие хакасской публики на концертах и спектаклях), но никогда не задумывался о семантике хакасского рукопожатия. Несомненно, Торосов написал о ней в "Кодексе". Я проклинал себя за преступную халатность: почему не прочитал его книгу? Я же давал себе зарок заучивать по изречению в день! Впрочем, я отвлёкся.
Выйдя из прощального зала, мы направились в парк, как одноклассницу окликнули. К нам подошла симпатичная дама. Моя спутница и дама церемонно обнялись. Одноклассница важно, со значением сказала: "Витя, знаешь, кто это? Это Лора". Та Лора? Омайгод! Какой богатый на знаменательные встречи день!
Дамы стали важно беседовать о том, о сём. Я стоял рядом и глазел на Ларису Ивановну.
Лариса Ивановна Орешкова (слева)
Что за чушь написала автор книги о памятниках и и что за бред вслед за ней повторили тысячи невежественных писак! Похожа! Ещё как похожа на своё скульптурное изображение! Да вы только посмотрите на её нос, глаза, губы, волосы...
______________________________________________________________
Насмотревшись на Лору (статую) и придумав дальнейший маршрут, я взгромоздился на велосипед и покатил по Северной дамбе в сторону Енисея.
Езда по дамбе, несмотря на то, что она не является официально автомобильной дорогой (об этом говорил увиденный мной дорожный знак), опасна - по ней с бешеной скоростью гоняют легковушки и грузовики. Проехав чуть-чуть, я съехал с неё на тропку, очутился в лесу и покатил среди деревьев...
Прокатив по чудесной лесной дорожке чуть больше семи километров, я выехал к мосту и по автодороге приехал к спортивному комплексу.
Поскольку я был в тех краях впервые, я решил прокатиться по облагороженной зоне парка отдыха.
Крутящие вдали сальто на перекладине ребята показались больно чёрными и монголоватыми. Наверно, братья-кыргызы.
Накатавшись по парку, я вернулся к спортивному комплексу.
За ним местный Чайна-таун - китайский рынок. Я хотел направиться туда, но тут тучи сгустились ещё больше, подул сильнейший ветер - налетела пыльная буря. Я рванул домой.
У дома заехал в "Аллею" и купил бутылку водки. Только подъехал к дому, упали первые капли дождя. Какой удачный и своевременный финиш! В тот день я прокатил километров двадцать.
НА СЛЕДУЮЩИЙ день я поднялся с пола, думаю, в полдень, а, может, позже. Придя в себя и более или менее оклемавшись от вчерашней встречи, вышел прокатиться. Небо было хмурое, однако дождя не было. Я неспешно поехал в центр, оттуда в сторону аэропорта. В половине четвёртого притормозил у Лоры.
Лора - это скульптура девушки, которая стоит при въезде в город и которую видит всякий, кто приехал на автомобиле из Красноярска, Черногорска или аэропорта или покидает город, направляясь в упомянутые города и объект гражданской авиации. Девушка изображена с поднятыми вверх руками, в правой руке держит чашу с айраном.
В "Памятниках истории и культуры г. Абакана" (составитель Г.А. Мшенецкая. Абакан, 2008) написано:
"На въезде в город со стороны аэропорта в 1980 году установлена медная скульптура молодой хакасской женщины, приветствующей гостей Абакана. Это символ Хакасии, прозванный абаканцами «Лорой». Женщина раскинула руки в приветствии, в ее правой руке чаша с национальным напитком айраном. Такой гостеприимной, доброжелательной и прекрасной увидели Хакасию абаканские художники А.В. Секунда и А.Г. Балтыжаков. По их эскизам красноярский скульптор А.Д. Давыдов ваял этот образ. Свое народное название скульптура получила по имени Ларисы Орешковой. Во время сооружения памятника она занимала пост третьего секретаря горкома партии. Портретного сходства эта фигура не имеет. «Лора» стала визитной карточкой города Абакана".
Фраза "портретного сходства не имеет" кочует из сайта в сайт. Она есть практически в каждом месте, где говорится о Лоре. Ниже я намереваюсь опровергнуть это утверждение.
______________________________________________________________
Через неделю после этой покатушки я волею судьбы попал на гражданскую панихиду по Б.С. Майнагашеву, единственному хакасу-контр-адмиралу. Исполнительницей воли судьбы выступила одноклассница, преподавательница университета, которой в голову пришла нелепая мысль, что один экспат, случившийся в городе, должен быть на похоронах у другого экспата. Что за блажь, думал я. Пригласила бы лучше в гости или театр. С другой стороны, контр-адмиралов хоронят не каждый день. К тому же, панихида должна была проходить в театре, так что так оно и получалось, что Г. пригласила меня в театр. Я натянул чёрный свитерок и джинсы и побежал в театр.
То, что кончина адмирала была неординарным событием, должно быть, понимал каждый честный хакас Абакана. Об этом говорил тот факт, что на панихиду явился весь цвет местной интеллигенции. Я увидел в толпе и заслуженных артистов, и университетских профессоров, и народных писателей. Они радостно здоровались, обнимались. Должно быть, это событие, пусть нерадостное, было для них поводом повидаться со знакомыми, обменяться с ними новостями. Я подумал: может, и мне в будущем поступить как контр-адмирал? Пусть и мой прах привезут в Абакан, пусть и он доставит родственникам, знакомым и зевакам радость... Я не был исключением и тоже целовался со знакомыми. Одна из них, бывшая глава писательской организации, сходу сделала бизнес-предложение: "Хочешь заработать? Переведи мою книгу на английский язык". Увы, я уехал, не воспользовавшись её предложением. Благодаря другому курьёзному случаю, увы, оставшемуся вне поля зрения телеобъективов, я буду помнить прощание со знаменитым земляком всю свою оставшуюся жизнь...
Я положил гвоздики перед урной и далее очутился перед небольшим строем стоявших рядышком стариков, двух или трёх. До этого я, гадая, как ведут себя здесь на гражданских панихидах, внимательно наблюдал за поведением публики. Я обратил внимание, что многие присутствующие, я бы даже сказал, абсолютное большинство их, положив цветы, проходили мимо стариков, не говоря ни слов соболезнования, не пожимая рук. Я подумал, наверно, здесь так положено. А что? Сделал дело - гуляй смело. Всё же казалось, что было бы лучше - чисто по-человечески - выразить чувства, принести родственникам соболезнования. Я подошёл к стоявшему впереди невысокому и простоватому на вид старику и протянул ему руку. Он взглянул на меня, отвёл глаза в сторону и продолжал как ни в чём ни бывало стоять со сложенными в районе мотни руками. Я стоял с протянутой рукой и задерживал тех, кто шёл за мной. Наконец, мои нервы не выдержали и я, подавшись вперёд, отнял его руки от мотни и против его воли пожал ему руку. Стоявший вторым старик руку подал...
Выйдя из траурного зала, я сказал однокласснице: "Представляешь, хотел выразить соболезнование, протянул руку, а старик не хотел подать мне руку. Какая деревенщина!". Она воскликнула: "Витя! Не смей так говорить о нём! Это же Торосов!". Что? Тот Торосов? Государственный деятель, председатель Совета старейшин родов хакасского народа? Автор книг о кодексе чести хакасов? Быть не может! Омайгод! Если бы знал, что он будет здесь, я бы принёс книжки и попросил автограф! Одноклассница продолжала: "А тот, что повыше, Штыгашев, председатель Верховного Совета". Омайгод!
Придя в себя, я заключил, что, должно быть, рукопожатия, особенно, рукопожатия как знак соболезнования у нас, у хакасов, не приняты. Я знал, что хлопание в ладоши у нас - знак траура, печали (этим, собственно, и объясняется хладнокровие хакасской публики на концертах и спектаклях), но никогда не задумывался о семантике хакасского рукопожатия. Несомненно, Торосов написал о ней в "Кодексе". Я проклинал себя за преступную халатность: почему не прочитал его книгу? Я же давал себе зарок заучивать по изречению в день! Впрочем, я отвлёкся.
Выйдя из прощального зала, мы направились в парк, как одноклассницу окликнули. К нам подошла симпатичная дама. Моя спутница и дама церемонно обнялись. Одноклассница важно, со значением сказала: "Витя, знаешь, кто это? Это Лора". Та Лора? Омайгод! Какой богатый на знаменательные встречи день!
Дамы стали важно беседовать о том, о сём. Я стоял рядом и глазел на Ларису Ивановну.
Лариса Ивановна Орешкова (слева)
Что за чушь написала автор книги о памятниках и и что за бред вслед за ней повторили тысячи невежественных писак! Похожа! Ещё как похожа на своё скульптурное изображение! Да вы только посмотрите на её нос, глаза, губы, волосы...
______________________________________________________________
Насмотревшись на Лору (статую) и придумав дальнейший маршрут, я взгромоздился на велосипед и покатил по Северной дамбе в сторону Енисея.
Езда по дамбе, несмотря на то, что она не является официально автомобильной дорогой (об этом говорил увиденный мной дорожный знак), опасна - по ней с бешеной скоростью гоняют легковушки и грузовики. Проехав чуть-чуть, я съехал с неё на тропку, очутился в лесу и покатил среди деревьев...
Прокатив по чудесной лесной дорожке чуть больше семи километров, я выехал к мосту и по автодороге приехал к спортивному комплексу.
Поскольку я был в тех краях впервые, я решил прокатиться по облагороженной зоне парка отдыха.
Крутящие вдали сальто на перекладине ребята показались больно чёрными и монголоватыми. Наверно, братья-кыргызы.
Накатавшись по парку, я вернулся к спортивному комплексу.
За ним местный Чайна-таун - китайский рынок. Я хотел направиться туда, но тут тучи сгустились ещё больше, подул сильнейший ветер - налетела пыльная буря. Я рванул домой.
У дома заехал в "Аллею" и купил бутылку водки. Только подъехал к дому, упали первые капли дождя. Какой удачный и своевременный финиш! В тот день я прокатил километров двадцать.