RESOLUTIONS (1): ДОМ-МУЗЕЙ СИН ЧХЭХО
Пятница, 20-е
ПОД Новый год люди делают New Year resolutions. Хотел сделать свои и я, но у меня вроде всё сделано: детей родил, дом построил. На ум ничто не шло. Всё же надо было что-то придумать. Я сел на велосипед и поехал куда глядят глаза. Никто не обращал внимание на то, что, когда делаешь какое-нибудь муторное, изматывающее дело (а езда на велосипеде как раз есть такое дело) и отдаёшься мыслям о ненавистном боссе, просроченном задании, время пролетает совершенно незаметно, и, когда ты приходишь в себя, вдруг обнаруживаешь, что дело позади, или, наоборот, когда закончил муторное дело, пришёл к какому-то решению? Поехал, обдумывая resolutions, по речкам и незаметно приехал к парку Пури 뿌리공원. Надо было поворачивать назад, а я ничего не придумал. Я подумал: "Прокачусь-ка до родного дома Син Чхэхо", свернул в сторону, поднялся на Помунсан... Выехав за город и прокатив среди гор - выше, выше - с пяток километров, прикатил к дому патриота (на карте в отвороте, отмеченном зеленым флажком под номером 3).
Сюда впервые приезжал почти девять лет назад, 6 мая 2006 г. Я писал тогда:
На одном из тягунов, переключившись на первую скорость, мерно шевелил коленями - сзади подкралась машина. Поехала рядом. Из окошка высунулось задорное женское личико. Следом - сжатый кулачок. "Ачжосси, хвайтинг 아저씨, 화이팅! ("Дядя, больше жизни!")". "Спасибо, стараюсь". Машина рванула и умчалась вперед.
Маршрут недлинный - километров 30, поэтому решил сделать крюк и заехать в дом-музей Син Чхэхо, пламенного патриота-литератора, боровшегося за освобождение Кореи и уморенного японцами в 36-м (литератор, кстати, некоторое время был нашим соотечественником - жил во Владивостоке). Небольшой дом смотрит на долину, позади гора, на которой пара куполообразных возвышений - могилы... Классический пример корейской геомантии. Просторный участок окружен каменным забором, перед ним речка. Мне бы в таком доме жить!
Глянув велокомпьютер (семнадцать километров), пошёл к дому засвидетельствовать своё почтение.
В доме, который стоял здесь сто с лишним лет назад, будущий историк-анархист прожил первые восемь лет своей жизни. О Сине можно почитать здесь. Авторы статьи забыли написать, что именно Син Чхэхо 단재 신채호 (Танчжэ - его литературное имя), написавший в 20-30-е годы немало исторических эссе, внушил своим собратьям идею о древности корейской нации (и корейской государственности), которая, по его мысли, восходила своими корнями к известному нынче всем Тангуну. Его история Кореи была не пересказом китайских исторических сочинений и хроник, а самодостаточной историей корейской нации, хозяйки не только Корейского полуострова, но и всего Северо-Восточного Китая.
В пояснительном тексте, выставленном перед входом во двор, кажется, всё верно, за исключением обстоятельств смерти Сина. Написано, что он был executed, тогда как он умер от комплекса заболеваний, как-то обоморожения, кровоизлияния в мозг, последствий пыток. Такое случается в истории человечества. Например, совсем недавно в московской тюрьме таким образом умер юрист, именем которого впоследствии в другой стране назвали законопроект (список) в отношении людей, которым запретили въезд в ту страну.
Только мне кажется, что Син похож на Ленина?
Здесь всё было на прежний лад, разве что появилась стела, подписанная дижонским мэром.
Посетив туалет (как всё же чудесно в Корее! В глухих горах, где, казалось бы, место лишь деревянному строению с дыркой в полу, стоит современный туалет с водой, и откуда здесь водопроводная вода, туалетной бумагой, цветами и классической музыкой!), посидел на лавочке. Не придумав resolutions, решил не возвращаться, а ехать дальше.
Название следующего населённого пункта, указанное на автобусной остановке, ничего не говорило мне, однако я ничуть не встревожился этим обстоятельством, поскольку знал, что куда ни поезжай, дальше Кореи не уедешь.
Вскоре двухполосная дорога превратилась в однополосную, взъярилась, пошла круто в гору - я засучил ножками... Я ехал по окружённому скалами ущелью и думал, что как же хорошо здесь кататься в жаркий летний день... Проехав среди гор чуть больше восьми километров, выехал на открытое пространство. Вдали, за полями, увидел дорогу и катившие по ней машины. Выехав на дорогу (место выезда отмечено синим флажком), отыскал автобусную остановку, у которой торчали женщина и двое ребят. Спросил, куда ведёт дорога - "В Кымсан". "А в эту сторону?" - "В Дижон". Я покатил в Дижон.
На одном из пригорков в глаза бросилась растяжка. На дорогах Кореи растяжек много, все не сфотографировать, но эту, подумал, я должен сфотографировать - должен же я выложить в блог что-то скандальное. На растяжке написано: "Продажа лягушек. Хороши для здоровья!". Помнится, я писал, что корейская кухня носит сезонный характер. Сейчас - сезон лягушек.
Вдали виднелись горы, из которых выехал давеча...
Проехав немного, узнал дорогу. По ней езжу на Тэдунсан.
Я был недалеко от Дижона, когда поозвонила Миниха: "Дядюшка, где вы? Что делаете? Приходите есть новогоднюю стряпню". - "Не могу". И соврал, что у меня встреча.
Приехав домой, глянул на велокомьпютер, путём простого вычитания определил, что проехал сорок семь километров, принял душ и пошёл в суси-бар продолжать обдумывать resolutions.
ПОД Новый год люди делают New Year resolutions. Хотел сделать свои и я, но у меня вроде всё сделано: детей родил, дом построил. На ум ничто не шло. Всё же надо было что-то придумать. Я сел на велосипед и поехал куда глядят глаза. Никто не обращал внимание на то, что, когда делаешь какое-нибудь муторное, изматывающее дело (а езда на велосипеде как раз есть такое дело) и отдаёшься мыслям о ненавистном боссе, просроченном задании, время пролетает совершенно незаметно, и, когда ты приходишь в себя, вдруг обнаруживаешь, что дело позади, или, наоборот, когда закончил муторное дело, пришёл к какому-то решению? Поехал, обдумывая resolutions, по речкам и незаметно приехал к парку Пури 뿌리공원. Надо было поворачивать назад, а я ничего не придумал. Я подумал: "Прокачусь-ка до родного дома Син Чхэхо", свернул в сторону, поднялся на Помунсан... Выехав за город и прокатив среди гор - выше, выше - с пяток километров, прикатил к дому патриота (на карте в отвороте, отмеченном зеленым флажком под номером 3).
Сюда впервые приезжал почти девять лет назад, 6 мая 2006 г. Я писал тогда:
На одном из тягунов, переключившись на первую скорость, мерно шевелил коленями - сзади подкралась машина. Поехала рядом. Из окошка высунулось задорное женское личико. Следом - сжатый кулачок. "Ачжосси, хвайтинг 아저씨, 화이팅! ("Дядя, больше жизни!")". "Спасибо, стараюсь". Машина рванула и умчалась вперед.
Маршрут недлинный - километров 30, поэтому решил сделать крюк и заехать в дом-музей Син Чхэхо, пламенного патриота-литератора, боровшегося за освобождение Кореи и уморенного японцами в 36-м (литератор, кстати, некоторое время был нашим соотечественником - жил во Владивостоке). Небольшой дом смотрит на долину, позади гора, на которой пара куполообразных возвышений - могилы... Классический пример корейской геомантии. Просторный участок окружен каменным забором, перед ним речка. Мне бы в таком доме жить!
Глянув велокомпьютер (семнадцать километров), пошёл к дому засвидетельствовать своё почтение.
В доме, который стоял здесь сто с лишним лет назад, будущий историк-анархист прожил первые восемь лет своей жизни. О Сине можно почитать здесь. Авторы статьи забыли написать, что именно Син Чхэхо 단재 신채호 (Танчжэ - его литературное имя), написавший в 20-30-е годы немало исторических эссе, внушил своим собратьям идею о древности корейской нации (и корейской государственности), которая, по его мысли, восходила своими корнями к известному нынче всем Тангуну. Его история Кореи была не пересказом китайских исторических сочинений и хроник, а самодостаточной историей корейской нации, хозяйки не только Корейского полуострова, но и всего Северо-Восточного Китая.
В пояснительном тексте, выставленном перед входом во двор, кажется, всё верно, за исключением обстоятельств смерти Сина. Написано, что он был executed, тогда как он умер от комплекса заболеваний, как-то обоморожения, кровоизлияния в мозг, последствий пыток. Такое случается в истории человечества. Например, совсем недавно в московской тюрьме таким образом умер юрист, именем которого впоследствии в другой стране назвали законопроект (список) в отношении людей, которым запретили въезд в ту страну.
Только мне кажется, что Син похож на Ленина?
Здесь всё было на прежний лад, разве что появилась стела, подписанная дижонским мэром.
Посетив туалет (как всё же чудесно в Корее! В глухих горах, где, казалось бы, место лишь деревянному строению с дыркой в полу, стоит современный туалет с водой, и откуда здесь водопроводная вода, туалетной бумагой, цветами и классической музыкой!), посидел на лавочке. Не придумав resolutions, решил не возвращаться, а ехать дальше.
Название следующего населённого пункта, указанное на автобусной остановке, ничего не говорило мне, однако я ничуть не встревожился этим обстоятельством, поскольку знал, что куда ни поезжай, дальше Кореи не уедешь.
Вскоре двухполосная дорога превратилась в однополосную, взъярилась, пошла круто в гору - я засучил ножками... Я ехал по окружённому скалами ущелью и думал, что как же хорошо здесь кататься в жаркий летний день... Проехав среди гор чуть больше восьми километров, выехал на открытое пространство. Вдали, за полями, увидел дорогу и катившие по ней машины. Выехав на дорогу (место выезда отмечено синим флажком), отыскал автобусную остановку, у которой торчали женщина и двое ребят. Спросил, куда ведёт дорога - "В Кымсан". "А в эту сторону?" - "В Дижон". Я покатил в Дижон.
На одном из пригорков в глаза бросилась растяжка. На дорогах Кореи растяжек много, все не сфотографировать, но эту, подумал, я должен сфотографировать - должен же я выложить в блог что-то скандальное. На растяжке написано: "Продажа лягушек. Хороши для здоровья!". Помнится, я писал, что корейская кухня носит сезонный характер. Сейчас - сезон лягушек.
Вдали виднелись горы, из которых выехал давеча...
Проехав немного, узнал дорогу. По ней езжу на Тэдунсан.
Я был недалеко от Дижона, когда поозвонила Миниха: "Дядюшка, где вы? Что делаете? Приходите есть новогоднюю стряпню". - "Не могу". И соврал, что у меня встреча.
Приехав домой, глянул на велокомьпютер, путём простого вычитания определил, что проехал сорок семь километров, принял душ и пошёл в суси-бар продолжать обдумывать resolutions.