ДВЕНАДЦАТЬ ПЕРЕВАЛОВ СМЕРТИ (2)
ОБЕДАЛИ в ресторане в деревушке-не деревушке, в стороне от Ёнсана. Его порекомендовал безработный миллионер, а он плохого не посоветует. Кстати, интересна подпольная кличка нашего товарища. "Безработный" по-корейски - сиропча 실업자, мы величаем его сиропка 실업가. Сиропка - "предприниматель", "бизнесмен", однако мы вкладываем в него иной смысл: у сироп "предпринимательство" есть омоним (он записывается другими иероглифами) - сироп "безработица", деривационный формант ка, образующий имена деятеля - намёк на то, что он, на самом деле, предприниматель, бизнесмен (ка в сочетании с предшествующей морфемой оп входит в состав слов, называющих предпринимателей, бизнесменов, промышленник, например, санопка 산업가). Вот и получается "безработный бизнесмен".
Мы заказали самый дешёвый комплексный обед (он стоит семь тысяч, меньше $7, на брата) - урон твенчжан 우렁된장, суп мисо с урон, пресноводными улитками. Урон 우렁, или уронъи 우렁이 - Viviparus contectus, пресноводная живородка лужанка (в словаре Никольского "береговичок"). К слову, в них, пресноводных моллюсках, водятся паразиты, поэтому их всегда подают варёными, говоря техническим языком, подвергнув тепловой обработке.
Я уже говорил об этой особенности корейского стола. Заказываешь одно блюдо, а получаешь целый стол еды. Как было бы хорошо иметь такое и в русской культуре! Было бы так: заказываешь поджарку, а тебе приносят оливье, салат из капусты, фаршированные яйца, винегрет, тарелку борща, тарелку поджарки, блины, компот и мороженое!
Мы заказали урон твенчжан, и нам принесли по керамической бадейке (из расчёта на двоих) наваристого супа с улитками, по пиале с улитками, сидящими верхом на самчжане 쌈장, пасте, намешанной из соевой, перечной паст и прочих ингредиентов, и специально предназначенной для того, чтобы сдабривать мясо или прочий продукт, если ешь завёрнутым в лист салата или какой-нибудь другой зелени (тоже из расчёта на двоих), по порцайке риса, уставили стол панчханом, закусками...
Закусок насчитал пятнадцать штук (не считая листьев салата и перцев). Среди них была и свиная поджарка.
Покинув столовку, покатили по республиканской дороге в сторону Керёна и через двадцать километров приехали к подножью Большого Керёнсанского перевала - Минмокчэ 민목재 (у него, как у многого другого в Корее, есть альтернативное название - Мильмокчэ 밀목재), где разбит большой парк. Здесь заправились мороженым, пивом, бражкой.
Народ наслаждался длинными выходными.
Вскарабкались на Минмокчэ. До клуба осталось меньше пятнадцати километров. Их пролетели стрелой.
Во дворе лавки наш чемпион (он готовится к соревнованиям в Мучжу, катался отдельно и после тренировки от нечего делать наловил рыбы) варил уху. Сбегали за бражкой.
Съев уху, продолжили общаться в роды кхапхе 로드카페 (от англ. road cafe), попросту говоря, на улице у магазина...
Разошлись, когда начало смеркаться. Мне было по пути с тремя товарищами - четой безработных миллионеров и химиком. Когда пришло время расставаться, миллионер сказал: "Рядом с домом есть одно приятное место. Приглашаю. Я хорошо знаю хозяйку", и мы без лишних слов последовали за ним.
Место, действительно, было приятным. Оно напомнило мне - не то убранством, не то окнами, не то царившей в нём атмосферой (было относительно тихо), не то видом ночной улицы - ресторанчики в Японии.
Мы пили пиво, сочжу, закусывали хонъо мучхимом 홍어무침, ядрёной солянкой из ската, огурцов, прочих овощей, но, главное, кочхучжана, и одэном 오뎅, цвет которого был обманчив и ничуть не гармонировал с острейшим вкусом.
Подсела хозяйка. Выпила стопарик сочжу, рассказала, кто в её семье знаменит и чем знаменит (в Корее это обычное дело): "А вот эти надписи изготовил мой младший брат. Он - художник".
И, впрямь, примечательные надписи, с выдумкой! Автор сочинил их таким образом, что знаки и слова сливаются, переходят друг в дружку. Будет время, растолкую шарады.
Домой ехал, поливаемый летним дождём.
Мы заказали самый дешёвый комплексный обед (он стоит семь тысяч, меньше $7, на брата) - урон твенчжан 우렁된장, суп мисо с урон, пресноводными улитками. Урон 우렁, или уронъи 우렁이 - Viviparus contectus, пресноводная живородка лужанка (в словаре Никольского "береговичок"). К слову, в них, пресноводных моллюсках, водятся паразиты, поэтому их всегда подают варёными, говоря техническим языком, подвергнув тепловой обработке.
Я уже говорил об этой особенности корейского стола. Заказываешь одно блюдо, а получаешь целый стол еды. Как было бы хорошо иметь такое и в русской культуре! Было бы так: заказываешь поджарку, а тебе приносят оливье, салат из капусты, фаршированные яйца, винегрет, тарелку борща, тарелку поджарки, блины, компот и мороженое!
Мы заказали урон твенчжан, и нам принесли по керамической бадейке (из расчёта на двоих) наваристого супа с улитками, по пиале с улитками, сидящими верхом на самчжане 쌈장, пасте, намешанной из соевой, перечной паст и прочих ингредиентов, и специально предназначенной для того, чтобы сдабривать мясо или прочий продукт, если ешь завёрнутым в лист салата или какой-нибудь другой зелени (тоже из расчёта на двоих), по порцайке риса, уставили стол панчханом, закусками...
Закусок насчитал пятнадцать штук (не считая листьев салата и перцев). Среди них была и свиная поджарка.
Покинув столовку, покатили по республиканской дороге в сторону Керёна и через двадцать километров приехали к подножью Большого Керёнсанского перевала - Минмокчэ 민목재 (у него, как у многого другого в Корее, есть альтернативное название - Мильмокчэ 밀목재), где разбит большой парк. Здесь заправились мороженым, пивом, бражкой.
Народ наслаждался длинными выходными.
Вскарабкались на Минмокчэ. До клуба осталось меньше пятнадцати километров. Их пролетели стрелой.
Во дворе лавки наш чемпион (он готовится к соревнованиям в Мучжу, катался отдельно и после тренировки от нечего делать наловил рыбы) варил уху. Сбегали за бражкой.
Съев уху, продолжили общаться в роды кхапхе 로드카페 (от англ. road cafe), попросту говоря, на улице у магазина...
Разошлись, когда начало смеркаться. Мне было по пути с тремя товарищами - четой безработных миллионеров и химиком. Когда пришло время расставаться, миллионер сказал: "Рядом с домом есть одно приятное место. Приглашаю. Я хорошо знаю хозяйку", и мы без лишних слов последовали за ним.
Место, действительно, было приятным. Оно напомнило мне - не то убранством, не то окнами, не то царившей в нём атмосферой (было относительно тихо), не то видом ночной улицы - ресторанчики в Японии.
Мы пили пиво, сочжу, закусывали хонъо мучхимом 홍어무침, ядрёной солянкой из ската, огурцов, прочих овощей, но, главное, кочхучжана, и одэном 오뎅, цвет которого был обманчив и ничуть не гармонировал с острейшим вкусом.
Подсела хозяйка. Выпила стопарик сочжу, рассказала, кто в её семье знаменит и чем знаменит (в Корее это обычное дело): "А вот эти надписи изготовил мой младший брат. Он - художник".
И, впрямь, примечательные надписи, с выдумкой! Автор сочинил их таким образом, что знаки и слова сливаются, переходят друг в дружку. Будет время, растолкую шарады.
Домой ехал, поливаемый летним дождём.