[Тот самый жуткий кошмар]
Наверное, давно надо было его кому-то показать... Ещё тогда...
Кто-нить знает, можно как-нибудь в инете найти кого-нибудь, кто может сон расшифровать?
Мы идём откуда-то с клубовцами1 (старшими ежами2 и хрюсьём2). Возле метро меня встречает моя сестра, и дальше мы идём вместе. Заходим в переход и идём к поездам. Вроде бы всё как обычно: то же метро (хотя я так и не поняла, что это за станция), тот же гранит на стенках, те же вечно куда-то спешащие люди… Но есть одно «но» - на каждом человеке надета красно-белая маска. Она не прикрепелена на каких-нибудь там резиночках или заклёпочках, она просто у них на лице. Словно кожа. Словно под ней и нет ничего… Но при этом сама одежда на них остаётся совершенно обыкновенной, как у всех. Мы всё продолжаем идти, встречая всё больше людей в масках по пути. Я оглянулась по сторонам. Все наши были так же озадачены увиденным, но ничего не говорили и продолжали идти. Всматриваюсь в бездушные маски, мелькающие у меня перед глазами: совершенно идентичные, без единой эмоции, будь то страх или радость - ничего. Мне становиться жутко. Кто они? Зачем на них надеты эти маски? Живы ли они? Эти люди ни с кем не разговаривают, не поворачивают головы, и все как один идут точно к выходу. И лишь мы одни пробираемся сквозь эту безликую толпу. А переход всё не кончается. И ни звука вокруг. Тишина стоит абсолютная. Такое чувство, что я попала на кладбище, куда и глянь - везде одни лишь могильные плиты. И зомби, вставшие из своих могил по чьей-то чёрной воле, идут в чёрную даль… И звука шагов не слышно. Вообще ничего не слышно. Словно в вакууме. Страшно. Ищу глазами старших клубовцев, с которыми я шла изначально. Их нигде нет. Тусклый свет продолговатой потолочной лампы начинает мигать. Медленно так, с перерывом секунды в три. Быстрее. Если бы стены не были сделаны из серого гранита, а вокруг бы не было этих безликих людей и оглушающей тишины, я бы подумала, что нахожусь на дискотеке. Свет моргает всё быстрее и быстрее, оставляя разрыв между вспышками равным долям секунды. Вдруг в тишине раздаётся хлопок, лампа затухает, оставляя после себя широкий столб сплошной темноты. Как чёрная дыра… Смотрю влево и вправо - лишь люди в масках, словно зомби идущие на зов некроманта. Кажется, вот-вот один из них повернёт ко мне голову, и они все набросятся на меня. Но нет. Они всё продолжают идти, как и шли, смотря чёрными прорезями в маске в сторону выхода. Ещё раз судорожно осматриваюсь по сторонам. Ну где же они?! Из горла рвётся всхлип, внутренняя истерика грозит выбраться на волю, разразиться глухими рыданиями. Но тут впереди я вижу спины в черных куртках. Старшие. Догоняю их и встаю между Ксюней3 и Дюшиком3.
- Что это? Почему они все в масках? Они что идут на какой-то маскарад? - спрашиваю я, судорожно облизывая губы.
Но они не отвечают мне. Они стали мне чем-то напоминать зомби. Их вгляд был совершенно пуст.
- Ты видел, они все в масках, почему, Антон3?
Опять без ответа. Оборачиваюсь назад и среди множества масок вижу нахмуренное личико моей сестры. Подбегаю к ней и цепляюсь за её локоть. Обе молчим. Потому что обе ничего не хотим говорить. Мы бы и не смогли…
Но тут переход заканчивается и как-то незаметно перетекает в помещение с кассами. Недалеко от нас на перилах сидят Санёк4, Киря4, Тоша4 и Лёха4. Они машут мне руками и зовут к себе. Бегло оглядываюсь, ожидая увидеть эти ужасные маски, но вместо них вокруг оказываются обычные люди. Они улыбаются, что-то говорят, смотрят по сторонам и каждый из них идёт туда, куда ему нужно. Хочется думать, что всё, что было в переходе - просто какая-то глупая галлюцинация, но озадаченные лица остальных говорят другое. Они тоже это видели. Они тоже провожали взглядом безликих людей. Они тоже никогда этого не забудут.
Но тут рядом оказывается Танюшка5 и весело говорит:
- Давай до кассы, кто быстрее?
Я киваю и срываюсь с места. Танька немного мешкается, и я подбегаю к окошку первой. Кладу в выдвижную коробочку десятку и лезу в карман за мелочью, но тут через специальный динамик я слышу голос:
- Три рубля. Сдача - рубль, два, три, четыре, - я немного теряюсь, но потом понимаю, что надо остановить её в нужном месте - семь…
- Стоп! - я немного не успеваю, и останавливаю её уже на восьмёрке. Но, как не странно, кассирша с невозмутимым видом отдаёт мне именно такое количество рублей и билетик (да-да, именно билетик - не жетон).
- Постой, - она наклоняется к внезапно образовавшемуся окошку в стеклянной перегородке - посмотри на номер, он может что-то значить… - её голос странно изменяется, превращаясь в какой-то змеиный шёпот. Я послушно выгребаю монетки и билет из выдвижной коробочки. Деньги кладу в карман, а заменитель жетона оставляю в руках. 483000 - совсем как на билетиках на автобус. И совсем не счастливый…
Пожимаю плечами и иду на перрон. Свет снова подозрительно мигает, а из потолочных ламп раздаётся какой-то непонятный треск. Чёрт бы побрал этот день! Ищу глазами, куда нужно засунуть эту бумажку за три рубля, но тут понимаю, что проход на перрон совершенно ничем не огорожен. Чертыхаюсь и иду вниз. По пути найдя глазами своих, догоняю их, ещё раз вытащив свой билетик. Он, на моё удивление расслаивается в моих руках на два, и на каждом вместо шести цифр появляются по девять. Чёртовщина какая-то творится…
«Он может что-то значить…» - звучит в голове, но я старательно отгоняю все ненужные мысли в сторону.
Перрон оказался каким-то слишком длинным и битком набитым людьми. Наших всего было человек 30, но я никого не могла поймать взглядом. Блин, опять отбилась… Ну почему я такая «везучая»?! Проходящая рядом женщина была очень похожа на… Это правда она???
- Здравствуйте, Елена Михайловна!6
- Здравствуй, Юля - улыбается она и проходит вперёд. Только сейчас я замечаю, что не ней надета красивая, пепельного цвета длинная шуба, а рядом с ней, держа её за руку, идёт её маленький сынишка (хотя по правде у неё дочка и сын, а он старше меня на два года)
Приходит поезд, и мы все заходим в один вагон, рассаживаемся по местам. Я сажусь рядом со старшими. Предчувствие чего-то нехорошего по-прежнему не покидает меня. Я пытаюсь успокоить себя, говоря, что это просто испуг после встречи с этими людьми в масках, но противный холодок всё равно не хочет меня отпускать.
Я сжимаю кулаки, судорожно пытаясь восстановить спокойствие, но выходит только хуже. Руки начинают трястись, ногти до боли впиваются в ладони. Страшно. Хотя я даже не знаю, почему. Сердце бешено стучит в груди, дыхание срывается на рваные вздохи. Взгляд судорожно бегает по пассажирам вагона, выискивая причину моего беспокойства, но ничего подозрительного нет находит. Меня уже начинает реально колотить, когда я решаю выйти из вагона. И только я порываюсь встать, как двери как-то слишком медленно сползаются вместе. Со вздохом опускаюсь обратно на своё место, и поезд трогается.
В вагоне не слишком людно. Некоторые люди стоят, но есть и свободные сидения. И тут, мой взгляд фокусируется на одной девушке, опирающейся на верхний поручень. Ничего особенного в ней нет. Я даже не помню, как она выглядела. Я слышу пугающий шипящий голос, который раздаётся как будто снаружи вагона, из туннеля. Он шепчет какое-то четверостишье, я не запомнила, что про гадкую жизнь, болото, слизь и грязь. От этого голоса, исполненного ненависти и презрения, холодок пробегает по спине. В голове моей вдруг раздаётся голос, словно кто-то читает книжку. Словно я читаю книжку, представляя в голове голос рассказчика. Я не смотрю на ту девушку, я вглядываюсь в темноту за окном, но голос всё также звучит в моей голове, и я знаю, что девушка достаёт из своей сумки пилочку и втыкает острым концом себе в шею. Брызжет кровь и она падает на пол, как подкошенная. Как ни странно, мне не становилось страшно. Мне было только неспокойно. Хотелось сбежать отсюда, поскорее выйти из этого проклятого вагона. Но поезд не останавливался на станциях. Он всё ехал и ехал, и ни одного перрона не промелькнуло за всё это время.
Я сидела на своём месте, начиная беспокоиться всё больше и больше. А через какое-то время в моей голове снова зазвучал этот голос. Парень в другом конце вагона достал из кармана перочинный ножик и порезал себе вены на левой руке. Он рухнул на пол. Он тоже убил себя. Но люди вокруг меня словно не замечали ничего. Я не смотрела по сторонам. Я чувствовала себя совсем маленькой и беспомощной. Я просто ничего не могла сделать. Я не могла выйти из этого проклятого вагона, не могла выйти на поверхность. Мне казалось, что я всю жизнь жила так, под землёй, что я никогда и не видела в самом деле небо. Я не знаю, сколько это продолжалось, час, два, три? А они всё продолжали умирать. Через определённый промежуток времени кто-то из стоящих пассажиров просто убивал себя, и ни один мускул не дрогнул на их лицах. Я не видела этого, я просто ЗНАЛА это. Что вот сейчас на пол упало ещё одно тело. И это было не смешно. Совершенно.
Я остро почувствовала необходимость в ком-то родном. Я встала и пошла в начало вагона (сама я сидела до этого ближе к середине), но при этом ни одного трупа на полу не было, крови тоже. Подойдя к последним сиденьям, я мельком глянула за окно и ужаснулась: там был человек. Это бы мужчина средних лет в коричневом костюме, шляпе и с кейсом в руках. Такой типичный клерк или бухгалтер, как их часто рисуют на картинках или показывают в фильмах. Он держался рукой за какой-то выступ на вагоне, его одежда развивалась на ветру, а на его лице был написан неописуемый ужас. Такое выражение бывает у людей, который знают, что вот-вот умрут. Я буквально залетела на место рядом с Еленой Михайовной, что сидела рядом со своим сынишкой, успокаивая его. Он тихо плакал, говоря, что ему страшно. Казалось бы, мы с ним были единственными, кто понимал, какой кошмар здесь твориться. Я села рядом с Еленой Михайловной, прижавшись к ней как можно ближе, и уткнулась лицом в длинный серебристый мех её шубы. Он был прохладным и шелковистым.
Так я просидела несколько минут, после чего опять встала и села на свободное место рядом с кем-то из хрюсья. Потом опять встала и стала искать свою сестру. Она сидела в другом конце вагона, её чёрное пальто я сразу приметила. Я побежала к ней, видя в ней единственное спасение. Сев рядом, я подхватила ей под локоть и стала спрашивать, что же здесь происходит. Она сначала молчала, вперившись отсутствующим взглядом в противоположное окно, а потом повернулась ко мне. На её лице появилась жуткая ухмылка, глаза были какими-то сумасшедшими. Она задрала рукав пальто, и на её руке оказались часы. Только вместо циферблата там была электрическая панель, зелёные циферки отсчитывали какое-то странное время, да и вообще вся панель как-то слишком напоминала бомбу с таймером. Я продолжала рассматривать часы, совершенно ничего не понимая, когда Даша вдруг сказала:
- Видишь? Осталось совсем мало времени...
На часах было 00.20. Шёл обратный отсчёт. Я в напряжении смотрела на циферблат, провожая взглядом исчезающие цифры. А когда на панели высветились четыре нуля, я, казалось бы, совсем не дышала. Но тут раздался глухой стук, я мои мысли пронзило пониманием: это было время до следующей смерти. На часах у моей сестры. В тот момент паника охватила меня. А сестра всё так же безумно улыбалась, не издавая больше не звука.
"Выйти. Бежать. Спасаться" стучало в голове. Но тут поезд внезапно остановился. Я заморозилась на месте. Но, глянув на двери, я увидела, что перед ними была стена. Глухая кирпичная стена. А промежуток между дверьми и стенкой откуда-то сверху засыпало черными бомбочками, как из "Сапёра" И в этот момент я поняла: "Это конец. Больше. Некуда. Бежать" Но тут непонятно откуда стал исходить свет, и я с недоумением услышала гудок грузовика. Да-да грузовика! И пока я пыталась понять, что делает грузовик где-то на перроне (хотя я и не могла видеть ни то, ни другое), я вдруг поняла, что проснулась. Что лежу в своей кровати. Солнце из не зашторенного окна светит мне в лицо, а под окном гудит грузовик, забирающий мусор...
Примечания:
Когда я в первый раз после того, как мне приснился сон, была в метро (кстати и теми же клубовцами - возвращались из экспедиции) Ещё в переходе начало потряхивать. Казалось, что он станет таким же, как и во сне - бесконечным. Когда покупали билеты, я стояла за колонной, в состоянии тихой паники, судорожно пытаясь прогнать слёзы. Самое худшее началось, когда мы зашли в вагон. Я просто встала в углу, лицом к двери, тихо всхлипывая и ругая себя. Я прекрасно понимала, что всё хорошо и ничего со мной не случиться, но слёзы просто не желали останавливаться. Это было действительно жутко. А во второй раз только немного волновалась, когда шла по переходу. А после этого вообще никаких побочных явлений не было)
И вот что ещё интересно. Я потом нашла станцию, практически точно совпадающую с той, что я видела во сне. Только турникеты там, конечно же, были. Я просто в первый раз была там, и эта схожесть привела меня в дикий восторг)
1 Я хожу в историко-краеведческий клуб, мы также ходим в походы и занимаемся археологией. Клубовцами я называю тех, кто тоже со мной туда ходит.
2 В клубе существует ирархия по годам. Хрюсьё, те кто родился в 87-92 годах, а ежи (я тоже ёж) - это народ с 93-96 года рождения.
3Хрюсусы.
5Тоже ёж, моя третья по привязанности подруга.
6Была моей классной руководительницей в начальных классах. Люблю её всем сердцем)
28.05.2009