Некоторрая аналититика по несостоявшегося вторжения Гитлера в Англию.
... Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут.»
Из выступления И.В.Сталина на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 г.
Естетственно и мне неоднократно доводилось их читать, но только занявшись темой высадки немцев в Британии, я вдруг поймал себя на мысли, что мне стал понятен не только общий смысл этих строк, но и некое ощущение ситуации того времени.
Смотрите, что пишет Переслегин в одной из своих работ:
" ... сдвиг, осуществленный Советским Союзом к середине 1930-х годов, был весьма впечатляющим. В эпоху индустриализации вошла страна, способная, в лучшем случае, воевать с Польшей. Из этой эпохи вышла военная и промышленная держава первого класса, сразу вступившая в мировое технологическое соревнование.
А во Франции и Великобритании уныло тянулась вторая подряд программа «Десять лет без войны». Франция, впрочем, в свободное время и за счет свободных ресурсов медленно строила колоссальную и совершенно бессмысленную в эпоху механизированных войн линию Мажино, название которой вскоре станет нарицательным."
http://lib.rus.ec/b/76909/read#t2
В посте посвященном высадке в Британии, я уже писал, что на мой взгляд, выбор Гитлера между высадкой и нападением на СССР был предопределен тем, что качественные изменения в СССР не были замечены ни иностранными разведками, ни политиками.
Тот самый скачок, о необходимости которого писал Сталин, Запад просто не заметил и таким образом через десять лет, в 1941 году Гитлер воспринимал СССР "колоссом на глинянных ногах", мощь которого все также соизмерима с Польшей.
Германия с легкостью разгромила не только Польшу, но и существенно более мощную Францию. Вот теперь Вы можете осознать, как воспринимался СССР западными державами. План Барбаросса исходил из того, что активные боевые действия продлятся не более двух-трех месяцев.
Оценки британцев и американцев были схожими.
Надеюсь теперь Вам понятно, насколько "коварно" послезнание, внося искажения в наши с Вами представления о том времени. Два-три месяца плана "Барбароса" превратились в четыре тяжелейших года войны и мы в подсознании исходим именно из четырех лет.
Однако, если посмотреть на ту же самую ситуацию с другой стороны, то уже складывающаяся четкая и ясная картина начала и хода ВМВ, опять рассыпается как карточный домик.
Прежде чем мы коснемся "разрушителя" нашей картинки, напомню о широко тиражируемом мнении, которое также далеко от истины, как и незнание!
Речь идет о том, что якобы Гитлер боялся удара в спину, в тот момент, когда вермахт увязнет в боях на острове. Чтобы понять всю абсурдность подобных заявлений, вспомним, что в момент войны с Польшей, имея существенно меньшую военную мощь, Гитлер даже против Британии с Францией посчитал достаточным 23 дивизии, чтобы обеспечить себе надежный тыл.
Как мы уже выяснили, угрозу от СССР он воспринимал ничуть не более, чем от Польши, а потому, остающихся на континенте сухопутных войск, должно было по его мнению с гарантией хватить, чтобы обезопасить себя от "коварства" Сталина. Таким образом нападение на СССР было связано только и исключительно с желанием надавить на Британию и лишить ее надежд или иллюзий, как считали немцы, на возможную помощь СССР. И никоим образом с какой-то там мифической угрозой нападения.
Вот теперь в самый раз вспомнить о нашем "разрушителе" и том аргументе, который нарушает не только нашу ясную картину начала ВМВ, но и вообще всю историографию оной. Итак, представляю Вам - Кеннет Максей (Kenneth Macksey, 1923 - 2005) британский писатель и историк, который специализировался на военной истории и военной биографии, в частности Второй мировой войны. Максей служил во Второй мировой войне под командованием Перси Хобарт, а затем написал его биографию. Максей вышел в отставку в звании майора.
В своей книге он затрагивает очень интересный аргумент, который мне ранее как то не встречался, а он вполне заслуживает того, чтобы уделить ему внимание:
" ... надо сказать, что вторжение было бы самым быстрым путем победы над Англией. Оба других пути, о которых мы говорили выше, не могли привести к быстрой победе. Но была ли бы эта победа окончательной? Возможно и весьма вероятно, что правительство Черчилля даже после завоевания Британских островов пыталось бы продолжать войну из Канады. Последовали ли бы за ним по этому пути все доминионы - этот вопрос мы не будем обсуждать Во всяком случае, завоевание Британских островов не означало бы окончательного поражения Британской империи.
Важнейшим, видимо, было следующее: после завоевания Британских островов немцами враг потерял бы базу, которая, по крайней мере, тогда была необходима для наступления с моря на европейский континент. Осуществить вторжение через Атлантику, не пользуясь при этом в качестве трамплина Британскими островами, было в то время абсолютно невозможно, даже и в случае вступления Америки в войну. Можно не сомневаться также и в том, что после победы над Англией и вывода из строя английской авиации, изгнания английского флота за Атлантику и разрушения военного потенциала Британских островов Германия была в состоянии быстро улучшить обстановку на Средиземном море.
Можно было, следовательно, сказать, что, даже если английское правительство после потери Британских островов пыталось бы продолжать войну, оно вряд ли имело шансы выиграть ее. Последовали ли бы за Англией в этом случае доминионы?
Не перестала ли бы существовать скрытая угроза, которую представлял собой Советский Союз для Германии, если бы Советы не рассчитывали в ближайшем будущем на открытие “второго фронта” в Европе? Не мог ли бы тогда Сталин с согласия Гитлера повернуть в Азию?
Предприняла ли бы Америка свой “крестовый поход” против Германии, если бы она одна должна была по существу нести тяжесть войны?
Никто не может сейчас и не мог тогда дать на это однозначного ответа.
Конечно, Германия также не имела тогда возможности добиться мира по ту сторону морей. Одно только ясно: ее положение после успешного вторжения на Британские острова было бы несравненно выгоднее, чем когда-либо, в результате того пути, на который встал Гитлер.
С военной точки зрения, следовательно, вторжение в Англию летом 1940 года, если была надежда на успех этого предприятия, несомненно, было правильным решением. Что должно было произойти или могло произойти в случае успеха Германии в этой операции с целью достижения ничейного мира, который всегда должен был быть целью разумной германской политики, не относится к области военных вопросов.
Лучше вновь вернемся к военной стороне дела и, следовательно, к решающему вопросу: могло бы быть вторжение в Англию в 1940 году успешным?
Конечно, мнения о том, имела ли операция “Морской лев” шансы на успех или нет, всегда разделяются. Одно ясно, что эта операция была связана с чрезвычайным риском. Ссылка на необходимость колоссального технического снаряжения, которое понадобилось союзникам при вторжении 1944 года (десантные суда для высадки танков, плавучие гавани и т.д.), недостаточна для того, чтобы сделать вывод о провале немецкого вторжения, обеспеченного тогда по существу значительно более примитивными переправочными средствами. Недостаточно также указать на абсолютное превосходство союзников в 1944 году в воздухе и на море, как бы ни важны были оба эти фактора.
С другой стороны, если Германия летом 1940 года даже и приблизительно не имела столько преимуществ, то у нее было одно решающее преимущество, а именно то обстоятельство, что она вначале не могла встретить на английском побережье какую-либо организованную оборону, обеспеченную хорошо вооруженными, обученными и хорошо управляемыми войсками. Фактически летом 1940 года Англия была почти абсолютно беззащитна на суше перед вторжением. Эта беззащитность была бы почти полной, если бы Гитлер не дал уйти из Дюнкерка английскому экспедиционному корпусу.
Успех вторжения в Англию летом 1940 года зависел от двух факторов: от возможно более раннего проведения этой операции с тем, чтобы нанести поражение Англии на суше еще в момент ее полной беззащитности и чтобы одновременно использовать благоприятные метеорологические условия лета (в июле, августе и начале сентября в Ла-Манше море было обычно спокойно); от возможности в достаточной степени парализовать действия английской авиации и флота на период форсирования и захвата плацдармов.
Очевидно также, что из-за непостоянства погоды, а также неясности того, сможет ли немецкая авиация обеспечить себе превосходство в воздухе над Ла-Маншем хотя бы на этот период, операция “Морской лев” всегда была связана с очень большим риском.
Учитывая этот риск, ответственные высшие инстанции медлили и со многими оговорками рассматривали вопрос об этой операции.
Уже тогда было ясно, что у Гитлера не лежало сердце к этой операции. В исполнительных органах можно было заметить отсутствие при этих приготовлениях настойчивости и энергии со стороны высших инстанций. Генерал Йодль, начальник штаба оперативного руководства вооруженными силами, даже видел в этой попытке вторжения своего рода шаг отчаяния, делать который общая ситуация никак не вынуждала.
Командующий военно-воздушными силами Геринг, которого руководство вооруженными силами, как всегда, недостаточно строго контролировало, не рассматривал воздушную войну против Англии, которой он руководил, как часть - хотя и самую существенную - операции по вторжению всей германской армии. Методы использования авиации, которые в конце концов сильно потрепали ее, показывают скорее, что он рассматривал воздушную войну против Британских островов как самостоятельный оперативный акт и в соответствии с этими установками руководил ею.
Главный штаб военно-морских сил, который первым поставил вопрос о вторжении в Англию, при исследовании практических возможностей проведения этой операции пришел к выводу, что эту операцию при определенных предпосылках можно провести. Но, несмотря на это, он прекрасно отдавал себе отчет в слабости своих средств.
Наиболее положительную позицию занимало, пожалуй, ОКХ, хотя оно сначала (до победы над Францией) вообще не рассматривало вопрос о возможности вторжения на Британские острова. Совершенно ясно, однако, что те, кто в первую очередь рисковал собой при операции “Морской лев” - предназначенные для вторжения части сухопутной армии, - как раз наиболее интенсивно готовились к ней и относились к этому делу с верой в успех. Думаю, что я имею право утверждать это, так как подчиненный мне 38-й ак должен был действовать в первом эшелоне армии вторжения, из Булони в Бексхилл-Бичи Хэд. Мы были убеждены в возможности успеха, но не недооценивали и опасности. Вероятно, однако, мы недостаточно знали то, что тревожило два других вода вооруженных сил, особенно военно-морской флот.
Известно, что в основном две причины, или два предлога, заставили Гитлера отказаться в конце концов от плана операции “Морской лев”.
Первое - тот факт, что подготовка этой операции займет много времени, в результате чего первый эшелон вторжения сможет начать форсирование пролива самое раннее 24 сентября, то есть в то время, когда - даже в случае удачной операции первого эшелона - не будет никакой гарантии, что можно ожидать в проливе метеорологических условий, способствующих дальнейшему проведению операций.
Второе и решающее обстоятельство состояло в том, что нашей авиации в этот период не удалось достичь необходимого воздушного превосходства над Англией.
Если даже мы согласимся с тем, что в сентябре 1940 года эти факторы могли казаться решающими для отказа от вторжения в Англию, то тем самым мы не дадим еще ответа на вопрос, было ли возможно вторжение при другом руководстве в Германии. Но именно об этих факторах в конечном счете идет речь, когда мы оцениваем решение Гитлера уклониться от решающей битвы с Англией и напасть на Советский Союз.
Речь идет, следовательно, о вопросе, были ли оба названных фактора - затягивание операции “Морской лев” и недостаточные результаты воздушной битвы за Англию - неизбежными.
Что касается первого из этих факторов - откладывание срока высадки до последней декады сентября, - то ясно, что этого можно было избежать. Если бы существовал какой-либо “военный план”, в котором заранее был бы предусмотрен также вопрос о нанесении поражения Англии, то значительная часть технических приготовлений к вторжению могла бы быть предпринята еще до окончания кампании на западе. Если бы существовал такой план, то было бы немыслимо, чтобы Гитлер дал возможность по каким-либо причинам уйти из Дюнкерка английскому экспедиционному корпусу. По крайней мере, оттягивания сроков высадки до осени не произошло бы, если бы немецкое руководств приурочило вторжение к моменту поражения Франции, то есть к середине июня, а не к середине июля. Подготовка к вторжению на основе поступившего в июле приказа при полном использовании всех возможностей могла быть вообще закончена к середине сентября. Если бы решение было принято четырьмя неделями раньше, то это дало бы возможность начать форсирование пролива уже в середине августа.
Что касается второго фактора, ставшего причиной отказа от операции “Морской лев” - недостаточные результаты “воздушной битвы за Англию”, - то в связи с этим необходимо сказать следующее: надо считать ошибкой военного руководства намерение достичь превосходства в воздухе над Англией посредством изолированной воздушной войны, начатой за много недель до наиболее раннего срока вторжения."
http://lib.rus.ec/b/218079/read
Чтобы понять всю важность выделенного фрагмента и содержащейся в нем мысли, нужно ознакомиться с широко "известными" агрессивными планами германо-итальяно-японской военщины. Вот они во всей своей неприкрытой и ужасающей масштабности! Смотрите и проникайтесь:
...
Posted by Вадим Петров
Из выступления И.В.Сталина на первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности 4 февраля 1931 г.
Естетственно и мне неоднократно доводилось их читать, но только занявшись темой высадки немцев в Британии, я вдруг поймал себя на мысли, что мне стал понятен не только общий смысл этих строк, но и некое ощущение ситуации того времени.
Смотрите, что пишет Переслегин в одной из своих работ:
" ... сдвиг, осуществленный Советским Союзом к середине 1930-х годов, был весьма впечатляющим. В эпоху индустриализации вошла страна, способная, в лучшем случае, воевать с Польшей. Из этой эпохи вышла военная и промышленная держава первого класса, сразу вступившая в мировое технологическое соревнование.
А во Франции и Великобритании уныло тянулась вторая подряд программа «Десять лет без войны». Франция, впрочем, в свободное время и за счет свободных ресурсов медленно строила колоссальную и совершенно бессмысленную в эпоху механизированных войн линию Мажино, название которой вскоре станет нарицательным."
http://lib.rus.ec/b/76909/read#t2
В посте посвященном высадке в Британии, я уже писал, что на мой взгляд, выбор Гитлера между высадкой и нападением на СССР был предопределен тем, что качественные изменения в СССР не были замечены ни иностранными разведками, ни политиками.
Тот самый скачок, о необходимости которого писал Сталин, Запад просто не заметил и таким образом через десять лет, в 1941 году Гитлер воспринимал СССР "колоссом на глинянных ногах", мощь которого все также соизмерима с Польшей.
Германия с легкостью разгромила не только Польшу, но и существенно более мощную Францию. Вот теперь Вы можете осознать, как воспринимался СССР западными державами. План Барбаросса исходил из того, что активные боевые действия продлятся не более двух-трех месяцев.
Оценки британцев и американцев были схожими.
Надеюсь теперь Вам понятно, насколько "коварно" послезнание, внося искажения в наши с Вами представления о том времени. Два-три месяца плана "Барбароса" превратились в четыре тяжелейших года войны и мы в подсознании исходим именно из четырех лет.
Однако, если посмотреть на ту же самую ситуацию с другой стороны, то уже складывающаяся четкая и ясная картина начала и хода ВМВ, опять рассыпается как карточный домик.
Прежде чем мы коснемся "разрушителя" нашей картинки, напомню о широко тиражируемом мнении, которое также далеко от истины, как и незнание!
Речь идет о том, что якобы Гитлер боялся удара в спину, в тот момент, когда вермахт увязнет в боях на острове. Чтобы понять всю абсурдность подобных заявлений, вспомним, что в момент войны с Польшей, имея существенно меньшую военную мощь, Гитлер даже против Британии с Францией посчитал достаточным 23 дивизии, чтобы обеспечить себе надежный тыл.
Как мы уже выяснили, угрозу от СССР он воспринимал ничуть не более, чем от Польши, а потому, остающихся на континенте сухопутных войск, должно было по его мнению с гарантией хватить, чтобы обезопасить себя от "коварства" Сталина. Таким образом нападение на СССР было связано только и исключительно с желанием надавить на Британию и лишить ее надежд или иллюзий, как считали немцы, на возможную помощь СССР. И никоим образом с какой-то там мифической угрозой нападения.
Вот теперь в самый раз вспомнить о нашем "разрушителе" и том аргументе, который нарушает не только нашу ясную картину начала ВМВ, но и вообще всю историографию оной. Итак, представляю Вам - Кеннет Максей (Kenneth Macksey, 1923 - 2005) британский писатель и историк, который специализировался на военной истории и военной биографии, в частности Второй мировой войны. Максей служил во Второй мировой войне под командованием Перси Хобарт, а затем написал его биографию. Максей вышел в отставку в звании майора.
В своей книге он затрагивает очень интересный аргумент, который мне ранее как то не встречался, а он вполне заслуживает того, чтобы уделить ему внимание:
" ... надо сказать, что вторжение было бы самым быстрым путем победы над Англией. Оба других пути, о которых мы говорили выше, не могли привести к быстрой победе. Но была ли бы эта победа окончательной? Возможно и весьма вероятно, что правительство Черчилля даже после завоевания Британских островов пыталось бы продолжать войну из Канады. Последовали ли бы за ним по этому пути все доминионы - этот вопрос мы не будем обсуждать Во всяком случае, завоевание Британских островов не означало бы окончательного поражения Британской империи.
Важнейшим, видимо, было следующее: после завоевания Британских островов немцами враг потерял бы базу, которая, по крайней мере, тогда была необходима для наступления с моря на европейский континент. Осуществить вторжение через Атлантику, не пользуясь при этом в качестве трамплина Британскими островами, было в то время абсолютно невозможно, даже и в случае вступления Америки в войну. Можно не сомневаться также и в том, что после победы над Англией и вывода из строя английской авиации, изгнания английского флота за Атлантику и разрушения военного потенциала Британских островов Германия была в состоянии быстро улучшить обстановку на Средиземном море.
Можно было, следовательно, сказать, что, даже если английское правительство после потери Британских островов пыталось бы продолжать войну, оно вряд ли имело шансы выиграть ее. Последовали ли бы за Англией в этом случае доминионы?
Не перестала ли бы существовать скрытая угроза, которую представлял собой Советский Союз для Германии, если бы Советы не рассчитывали в ближайшем будущем на открытие “второго фронта” в Европе? Не мог ли бы тогда Сталин с согласия Гитлера повернуть в Азию?
Предприняла ли бы Америка свой “крестовый поход” против Германии, если бы она одна должна была по существу нести тяжесть войны?
Никто не может сейчас и не мог тогда дать на это однозначного ответа.
Конечно, Германия также не имела тогда возможности добиться мира по ту сторону морей. Одно только ясно: ее положение после успешного вторжения на Британские острова было бы несравненно выгоднее, чем когда-либо, в результате того пути, на который встал Гитлер.
С военной точки зрения, следовательно, вторжение в Англию летом 1940 года, если была надежда на успех этого предприятия, несомненно, было правильным решением. Что должно было произойти или могло произойти в случае успеха Германии в этой операции с целью достижения ничейного мира, который всегда должен был быть целью разумной германской политики, не относится к области военных вопросов.
Лучше вновь вернемся к военной стороне дела и, следовательно, к решающему вопросу: могло бы быть вторжение в Англию в 1940 году успешным?
Конечно, мнения о том, имела ли операция “Морской лев” шансы на успех или нет, всегда разделяются. Одно ясно, что эта операция была связана с чрезвычайным риском. Ссылка на необходимость колоссального технического снаряжения, которое понадобилось союзникам при вторжении 1944 года (десантные суда для высадки танков, плавучие гавани и т.д.), недостаточна для того, чтобы сделать вывод о провале немецкого вторжения, обеспеченного тогда по существу значительно более примитивными переправочными средствами. Недостаточно также указать на абсолютное превосходство союзников в 1944 году в воздухе и на море, как бы ни важны были оба эти фактора.
С другой стороны, если Германия летом 1940 года даже и приблизительно не имела столько преимуществ, то у нее было одно решающее преимущество, а именно то обстоятельство, что она вначале не могла встретить на английском побережье какую-либо организованную оборону, обеспеченную хорошо вооруженными, обученными и хорошо управляемыми войсками. Фактически летом 1940 года Англия была почти абсолютно беззащитна на суше перед вторжением. Эта беззащитность была бы почти полной, если бы Гитлер не дал уйти из Дюнкерка английскому экспедиционному корпусу.
Успех вторжения в Англию летом 1940 года зависел от двух факторов: от возможно более раннего проведения этой операции с тем, чтобы нанести поражение Англии на суше еще в момент ее полной беззащитности и чтобы одновременно использовать благоприятные метеорологические условия лета (в июле, августе и начале сентября в Ла-Манше море было обычно спокойно); от возможности в достаточной степени парализовать действия английской авиации и флота на период форсирования и захвата плацдармов.
Очевидно также, что из-за непостоянства погоды, а также неясности того, сможет ли немецкая авиация обеспечить себе превосходство в воздухе над Ла-Маншем хотя бы на этот период, операция “Морской лев” всегда была связана с очень большим риском.
Учитывая этот риск, ответственные высшие инстанции медлили и со многими оговорками рассматривали вопрос об этой операции.
Уже тогда было ясно, что у Гитлера не лежало сердце к этой операции. В исполнительных органах можно было заметить отсутствие при этих приготовлениях настойчивости и энергии со стороны высших инстанций. Генерал Йодль, начальник штаба оперативного руководства вооруженными силами, даже видел в этой попытке вторжения своего рода шаг отчаяния, делать который общая ситуация никак не вынуждала.
Командующий военно-воздушными силами Геринг, которого руководство вооруженными силами, как всегда, недостаточно строго контролировало, не рассматривал воздушную войну против Англии, которой он руководил, как часть - хотя и самую существенную - операции по вторжению всей германской армии. Методы использования авиации, которые в конце концов сильно потрепали ее, показывают скорее, что он рассматривал воздушную войну против Британских островов как самостоятельный оперативный акт и в соответствии с этими установками руководил ею.
Главный штаб военно-морских сил, который первым поставил вопрос о вторжении в Англию, при исследовании практических возможностей проведения этой операции пришел к выводу, что эту операцию при определенных предпосылках можно провести. Но, несмотря на это, он прекрасно отдавал себе отчет в слабости своих средств.
Наиболее положительную позицию занимало, пожалуй, ОКХ, хотя оно сначала (до победы над Францией) вообще не рассматривало вопрос о возможности вторжения на Британские острова. Совершенно ясно, однако, что те, кто в первую очередь рисковал собой при операции “Морской лев” - предназначенные для вторжения части сухопутной армии, - как раз наиболее интенсивно готовились к ней и относились к этому делу с верой в успех. Думаю, что я имею право утверждать это, так как подчиненный мне 38-й ак должен был действовать в первом эшелоне армии вторжения, из Булони в Бексхилл-Бичи Хэд. Мы были убеждены в возможности успеха, но не недооценивали и опасности. Вероятно, однако, мы недостаточно знали то, что тревожило два других вода вооруженных сил, особенно военно-морской флот.
Известно, что в основном две причины, или два предлога, заставили Гитлера отказаться в конце концов от плана операции “Морской лев”.
Первое - тот факт, что подготовка этой операции займет много времени, в результате чего первый эшелон вторжения сможет начать форсирование пролива самое раннее 24 сентября, то есть в то время, когда - даже в случае удачной операции первого эшелона - не будет никакой гарантии, что можно ожидать в проливе метеорологических условий, способствующих дальнейшему проведению операций.
Второе и решающее обстоятельство состояло в том, что нашей авиации в этот период не удалось достичь необходимого воздушного превосходства над Англией.
Если даже мы согласимся с тем, что в сентябре 1940 года эти факторы могли казаться решающими для отказа от вторжения в Англию, то тем самым мы не дадим еще ответа на вопрос, было ли возможно вторжение при другом руководстве в Германии. Но именно об этих факторах в конечном счете идет речь, когда мы оцениваем решение Гитлера уклониться от решающей битвы с Англией и напасть на Советский Союз.
Речь идет, следовательно, о вопросе, были ли оба названных фактора - затягивание операции “Морской лев” и недостаточные результаты воздушной битвы за Англию - неизбежными.
Что касается первого из этих факторов - откладывание срока высадки до последней декады сентября, - то ясно, что этого можно было избежать. Если бы существовал какой-либо “военный план”, в котором заранее был бы предусмотрен также вопрос о нанесении поражения Англии, то значительная часть технических приготовлений к вторжению могла бы быть предпринята еще до окончания кампании на западе. Если бы существовал такой план, то было бы немыслимо, чтобы Гитлер дал возможность по каким-либо причинам уйти из Дюнкерка английскому экспедиционному корпусу. По крайней мере, оттягивания сроков высадки до осени не произошло бы, если бы немецкое руководств приурочило вторжение к моменту поражения Франции, то есть к середине июня, а не к середине июля. Подготовка к вторжению на основе поступившего в июле приказа при полном использовании всех возможностей могла быть вообще закончена к середине сентября. Если бы решение было принято четырьмя неделями раньше, то это дало бы возможность начать форсирование пролива уже в середине августа.
Что касается второго фактора, ставшего причиной отказа от операции “Морской лев” - недостаточные результаты “воздушной битвы за Англию”, - то в связи с этим необходимо сказать следующее: надо считать ошибкой военного руководства намерение достичь превосходства в воздухе над Англией посредством изолированной воздушной войны, начатой за много недель до наиболее раннего срока вторжения."
http://lib.rus.ec/b/218079/read
Чтобы понять всю важность выделенного фрагмента и содержащейся в нем мысли, нужно ознакомиться с широко "известными" агрессивными планами германо-итальяно-японской военщины. Вот они во всей своей неприкрытой и ужасающей масштабности! Смотрите и проникайтесь:
...
Posted by Вадим Петров