Hail Atlantis!
Перечитывая источник, натыкаюсь на вещи, которых не заметил, не остановил внимания, когда читал книгу перед игрой. Вот это, например, совершенно же феерично, особенно после Святого Лета, ну и вообще:
...Как мне кажется, колледж - всегда время перемен: последние сильные судороги детства. Но сомневаюсь, чтобы когда-либо перемены эти были того размаха, с какими столкнулись студенты, водворившиеся в студгородки во второй половине шестидесятых. В большинстве мы теперь почти не говорим о тех годах, но не потому, что забыли их, а потому, что язык, на котором мы говорили тогда, был утрачен. Когда я пытаюсь говорить о шестидесятых, когда я хотя бы пытаюсь думать о них, меня одолевают ужас и смех. Я вижу брюки клеш и башмаки на платформе. Я ощущаю запах травки, пачули, ладана и мятной жвачки. И я слышу, как Донован Лейч поет свою чарующую и глупую песню о континенте Атлантида - строки, которые и сейчас в ночные часы бессонницы кажутся мне глубокими. Чем старше я становлюсь, тем труднее отбрасывать глупость и сберегать чары. Мне приходится напоминать себе, что тогда мы были меньше - такими маленькими, что могли вести наши многоцветные жизни под шляпками грибов, твердо веруя, будто это - деревья, укрытие от укрывающего неба. Я знаю, что, в сущности, тут нет смысла, но это все, на что я способен: да славится Атлантида!
Или вот, например, чудесные таблички, которые отлично смотрелись бы в нашем Баре: НЕ ПОРУЧАЙ МАЛЬЧИКУ МУЖСКУЮ РАБОТУ; БЕСПЛАТНЫХ ОБЕДОВ НЕ БЫВАЕТ; ЧЕКИ НЕ ПРИНИМАЮТСЯ; В КРЕДИТ НЕ ОБСЛУЖИВАЕМ; ПОЛОТЕНЦАМИ ДЛЯ СЛЕЗ АДМИНИСТРАЦИЯ НЕ ОБЕСПЕЧИВАЕТ; ЕСЛИ ТЕБЕ НЕ НРАВИТСЯ НАШ ГОРОД, ЗАГЛЯНИ В РАСПИСАНИЕ. :)
...Как мне кажется, колледж - всегда время перемен: последние сильные судороги детства. Но сомневаюсь, чтобы когда-либо перемены эти были того размаха, с какими столкнулись студенты, водворившиеся в студгородки во второй половине шестидесятых. В большинстве мы теперь почти не говорим о тех годах, но не потому, что забыли их, а потому, что язык, на котором мы говорили тогда, был утрачен. Когда я пытаюсь говорить о шестидесятых, когда я хотя бы пытаюсь думать о них, меня одолевают ужас и смех. Я вижу брюки клеш и башмаки на платформе. Я ощущаю запах травки, пачули, ладана и мятной жвачки. И я слышу, как Донован Лейч поет свою чарующую и глупую песню о континенте Атлантида - строки, которые и сейчас в ночные часы бессонницы кажутся мне глубокими. Чем старше я становлюсь, тем труднее отбрасывать глупость и сберегать чары. Мне приходится напоминать себе, что тогда мы были меньше - такими маленькими, что могли вести наши многоцветные жизни под шляпками грибов, твердо веруя, будто это - деревья, укрытие от укрывающего неба. Я знаю, что, в сущности, тут нет смысла, но это все, на что я способен: да славится Атлантида!
Или вот, например, чудесные таблички, которые отлично смотрелись бы в нашем Баре: НЕ ПОРУЧАЙ МАЛЬЧИКУ МУЖСКУЮ РАБОТУ; БЕСПЛАТНЫХ ОБЕДОВ НЕ БЫВАЕТ; ЧЕКИ НЕ ПРИНИМАЮТСЯ; В КРЕДИТ НЕ ОБСЛУЖИВАЕМ; ПОЛОТЕНЦАМИ ДЛЯ СЛЕЗ АДМИНИСТРАЦИЯ НЕ ОБЕСПЕЧИВАЕТ; ЕСЛИ ТЕБЕ НЕ НРАВИТСЯ НАШ ГОРОД, ЗАГЛЯНИ В РАСПИСАНИЕ. :)