Лжесвидетельство о рождении. Черное пламя
Внимание: обвм, личные переживания, малоинформативные сентенции
Постоянный дождь и пальцы не слушаться на столько, что миски выскальзывают из рук обратно в ледяную воду. Не холодно, только руки устали после ремней доспехов.
За ними поднимаются ворота и, возвращаясь в дом, начинаешь убирать и готовить, понимая какими уставшими они вернутся. Если вернутся. Но эту мысль отгоняешь до последнего.
…- Мой сын был предателем. Он погиб сегодня...
Гилард..Я закрываю лицо ладонями и не могу удержать слез. Мой милый, честный, храбрый мальчик. Вот я повязываю тебе ленту на твоем первом турнире, а вот зажигаю свечу у алтаря Неведомого, взявшего твою душу до срока. Мне кажется, что я одна в септе, но руки мужа накрывают плечи и только тогда немного успокаиваюсь.
Я благословляю на бой среднего сына. Он так статен и благороден в белом плаще, так похож на своего отца в молодости, что гордость и нежность переполняют меня. Это позже, дома, за столом благородные рыцари на множество ладов посмеются над курьезным ранением сира Баклера, а на турнире это выглядит страшно. Он сражается как настоящий лев - никогда не видела ничего подобного. И когда Гвейн принимает меч из рук отца, чтобы заменить милорда Роберта на ристалище, мне кажется, что девиз дома перекрывает все ликующие вопли толпы.
- Миледи, я возвращаюсь к вам двадцать лет, вернусь и в этот раз...
Я слышу крики и шум битвы а в них - имя мужа и внутри все немеет. Чувствую как бессильно опускается замершая у сердца рука. И первая мысль - о детях.. не напугать их своей слабостью, сохранить своего ребенка, которого я ношу, даже если он последнее, что мне осталось от мужа. Страшно. Милый, мне так страшно, где же ты.
… Рассчесываю чудесные волосы Мэй, заплетаю их в косы. Она была зачата весной, когда Вестерос укрыла белая пена цветов. Смятое покрывало, отброшенный молитвенник... Тогда я тоже боялась, что не выношу ребенка, но Лукас был рядом.
Старшая дочь молится у изображения Девы... Глядя на нее мое сердце радуется-она выросла редкой красавицей, унаследовав и ум и силу духа отца. Кара похожа на лесное озеро - до поры скрытое от глаз, таящее невероятные глубины в своих прозрачных водах. Сколько раз она смиренно говорила мне, что почтет за честь вступить в брак с тем, кого выберут ее родители. И сколько раз мы думали, что не каждый принц окажется достоин ее.
Ополченец, бывший крестьянин, бредит на моих руках. Он ранен, но вернулся из боя, где мой лорд был взят в плен. Я отираю лоб мечущегося в бреду..сердце полно сострадания, оно оттесняет боль и страх. Сказать сиру Игену, что этот человек заслужил звания сержанта
Галад...совсем взрослый, неуживчивый, гордый, такой родной, чудесный старший брат и сын, которым можно гордиться. Он единственный из детей, кто любит спорить со мной. Отринув страсти - гласит его девиз, но страсти горячи в его юном сердце.
...Галад входит в ворота последним. Вокруг шум и суета, а я смотрю в лицо сына и понимаю - он не знает как сказать мне... К брату кидается Мири. Ее упреки и слезы звучат словно в отдалении. Мне хочется потерять сознание, чтобы перестать чувствовать. Тишина заполняет мысли. Я оборачиваюсь и направляюсь обратно в дом, где нужна моя помощь...
Алан беседует со мной, зажигая свечи у изображения Старицы. Я прошу у нее мудрости, я стала часто молиться ей. Мейстер Аркен преклоняет колени рядом... Я знаю - в отсутствие в септе других людей он молится совсем не у этого алтаря.
Гости, шпионы, вино, капли дождя на стенках бокалов, принцы и рыцари, кровь и смех. Прислоняюсь затылком к крепостной стене и чувствую, как на запрокинутое к небу лицо оседает изморось. Из-за поворота показывается одинокая фигура. Без доспехов и оружия лорд Корбрей возвращается домой... и сердце нашей крепости начинает биться вновь
Постоянный дождь и пальцы не слушаться на столько, что миски выскальзывают из рук обратно в ледяную воду. Не холодно, только руки устали после ремней доспехов.
За ними поднимаются ворота и, возвращаясь в дом, начинаешь убирать и готовить, понимая какими уставшими они вернутся. Если вернутся. Но эту мысль отгоняешь до последнего.
…- Мой сын был предателем. Он погиб сегодня...
Гилард..Я закрываю лицо ладонями и не могу удержать слез. Мой милый, честный, храбрый мальчик. Вот я повязываю тебе ленту на твоем первом турнире, а вот зажигаю свечу у алтаря Неведомого, взявшего твою душу до срока. Мне кажется, что я одна в септе, но руки мужа накрывают плечи и только тогда немного успокаиваюсь.
Я благословляю на бой среднего сына. Он так статен и благороден в белом плаще, так похож на своего отца в молодости, что гордость и нежность переполняют меня. Это позже, дома, за столом благородные рыцари на множество ладов посмеются над курьезным ранением сира Баклера, а на турнире это выглядит страшно. Он сражается как настоящий лев - никогда не видела ничего подобного. И когда Гвейн принимает меч из рук отца, чтобы заменить милорда Роберта на ристалище, мне кажется, что девиз дома перекрывает все ликующие вопли толпы.
- Миледи, я возвращаюсь к вам двадцать лет, вернусь и в этот раз...
Я слышу крики и шум битвы а в них - имя мужа и внутри все немеет. Чувствую как бессильно опускается замершая у сердца рука. И первая мысль - о детях.. не напугать их своей слабостью, сохранить своего ребенка, которого я ношу, даже если он последнее, что мне осталось от мужа. Страшно. Милый, мне так страшно, где же ты.
… Рассчесываю чудесные волосы Мэй, заплетаю их в косы. Она была зачата весной, когда Вестерос укрыла белая пена цветов. Смятое покрывало, отброшенный молитвенник... Тогда я тоже боялась, что не выношу ребенка, но Лукас был рядом.
Старшая дочь молится у изображения Девы... Глядя на нее мое сердце радуется-она выросла редкой красавицей, унаследовав и ум и силу духа отца. Кара похожа на лесное озеро - до поры скрытое от глаз, таящее невероятные глубины в своих прозрачных водах. Сколько раз она смиренно говорила мне, что почтет за честь вступить в брак с тем, кого выберут ее родители. И сколько раз мы думали, что не каждый принц окажется достоин ее.
Ополченец, бывший крестьянин, бредит на моих руках. Он ранен, но вернулся из боя, где мой лорд был взят в плен. Я отираю лоб мечущегося в бреду..сердце полно сострадания, оно оттесняет боль и страх. Сказать сиру Игену, что этот человек заслужил звания сержанта
Галад...совсем взрослый, неуживчивый, гордый, такой родной, чудесный старший брат и сын, которым можно гордиться. Он единственный из детей, кто любит спорить со мной. Отринув страсти - гласит его девиз, но страсти горячи в его юном сердце.
...Галад входит в ворота последним. Вокруг шум и суета, а я смотрю в лицо сына и понимаю - он не знает как сказать мне... К брату кидается Мири. Ее упреки и слезы звучат словно в отдалении. Мне хочется потерять сознание, чтобы перестать чувствовать. Тишина заполняет мысли. Я оборачиваюсь и направляюсь обратно в дом, где нужна моя помощь...
Алан беседует со мной, зажигая свечи у изображения Старицы. Я прошу у нее мудрости, я стала часто молиться ей. Мейстер Аркен преклоняет колени рядом... Я знаю - в отсутствие в септе других людей он молится совсем не у этого алтаря.
Гости, шпионы, вино, капли дождя на стенках бокалов, принцы и рыцари, кровь и смех. Прислоняюсь затылком к крепостной стене и чувствую, как на запрокинутое к небу лицо оседает изморось. Из-за поворота показывается одинокая фигура. Без доспехов и оружия лорд Корбрей возвращается домой... и сердце нашей крепости начинает биться вновь