Если вы тоже считаете, что философию стоит читать только в оригинале, а на переводы полагаться нельзя ни в коем случае, то все нижеследующее можете не читать, ничего нового не найдете
( Read more... )
Хотелось бы всё же защитить Канта, так как с одной стороны о нём в заметке речь вроде и не идёт, но зато упомянуто «кантианство» (причём не какое-то конкретное, поэтому не понятно кому именно оппонирует уважаемый автор, видимо Гартманн, если я правильно понял), которое якобы утверждает, что: «…есть какая-то реальность (более того - ИСТИННАЯ реальность) за пределами познания…». Так вот, наверняка, в истории мировой философской мысли можно найти индивида, который бы интерпретировал Канта таким образом… Единственная проблема состоит в том, что сам Кант так никогда не думал. Ни в первом издании КЧР, ни во втором.
Весь основной полемический посыл Канта направлен против метафизических построений рационалистов, вроде Лейбница или Спинозы. Если мы рассмотрим «тот самый» стол, о котором говорится в посте, то для Канта стол, как явление, нам вполне доступен и в его познании нет никакой эпистемической проблемы. Для нас он выступает как явление, так как существует в пространстве и времени. Вопрос лишь в том исчерпывающие ли наше познание стола как явления, или за ним ещё есть «вещь в себе». И, согласно позиции Канта, мы этого знать не можем: не знаем, существует ли она, возможна ли она, не знаем сколько их (ибо категории существования и возможности применимы лишь к явлениям, а не к вещам в себе). Но при это мы и не можем утверждать, что за столом, как явлением, не стоит некоторая вещь в себе. А не можем мы этого делать, так как несовершенен наш категориальный аппарат, ибо он годится только вещей, которые, так сказать, живут в пространстве-времени, или являются «предметом возможного опыта», как выражается сам Кант. В этом смысле никакой «истинной реальности» за пределами познания Кант не усматривает, он вообще отказывает нам в праве осмысленно говорить о том, что находится за этими пределами. Конечно, можно вспомнить о принципе "бритвы Оккама", или привести иные соображения в пользу отказа от "вещи в себе", как концепции, но здесь я хотел бы просто уточнить позицию самого Канта, не осуждая и не соглашаясь с ним.
Поэтому вопрос о «предмете» и «объекте» выходит далеко за пределы контекста конкретных статей и переводов. А именно, он выводит нас на вопрос о природе понятий, об их онтологическом статусе и влияния этого статуса на нашу метафизику в целом. Я бы лишь обратил внимание на то, что крайне сложным является момент с системой доказательств в пользу того, что понятия имеют некие фиксированные значения. Технически, нам как мыслящим существам, ничто не мешает присваивать определённому термину значение, которое будет верным в каком-то множестве контекстов. Вопрос как построить доказательство того, что это значение будет таким же на любом множестве контекстов? Или всё же понятие всегда контекстуально, в том смысле, что мы всегда извлекаем его из контекста. Поэтому-то в одном случае лук - это оружие, а в других - это растение, и никакого понятия лука вообще - нету? Это вообще старый спор о статусе универсалий, и меня, лично, не устроил ни один ответ, который я находил.
Но это только одна из проблем.
Вторая - более фундаментальная, как мне кажется: это проблема границ нашего познавательной способности. В этом плане, мне видится, что примеры со столом или рудой не удачные, так как они (стол и руда) легко попадают в «предметы возможного опыта» в кантовской терминологии. И тем не менее даже здесь есть неясность. То что мы узнали, что вот это штука - кусок руды, легко (ну или не очень легко) удостовериться в опыте. Но далеко не с каждым предметом, опыт возможен. И, более того, чёткая классификация не всегда возможна, особенно на ограниченном объёме экспериментального материала. Как мы узнаем что нечто, что мы классифицировали по типам 1, 2, 3 не есть наша неточность, результат когнитивного искажения, а таково, так сказать, объективное положение дел? Может на самом деле 3 тип это лишь разновидность 2-ого? Иными словами, как отделить фантазию о вещи от понятия вещи? Ведь мы не застрахованы от того, что фантазия может вкрасться в наше понятие о вещи в процессе познания?
И это ещё уровень относительно простой, если мы захотим продвинуться в область хотя бы metaphysica generalis, то там, как мне кажется, проблемы будут не просто множится, они будут расти экспоненциально.
Весь основной полемический посыл Канта направлен против метафизических построений рационалистов, вроде Лейбница или Спинозы. Если мы рассмотрим «тот самый» стол, о котором говорится в посте, то для Канта стол, как явление, нам вполне доступен и в его познании нет никакой эпистемической проблемы. Для нас он выступает как явление, так как существует в пространстве и времени. Вопрос лишь в том исчерпывающие ли наше познание стола как явления, или за ним ещё есть «вещь в себе». И, согласно позиции Канта, мы этого знать не можем: не знаем, существует ли она, возможна ли она, не знаем сколько их (ибо категории существования и возможности применимы лишь к явлениям, а не к вещам в себе). Но при это мы и не можем утверждать, что за столом, как явлением, не стоит некоторая вещь в себе.
А не можем мы этого делать, так как несовершенен наш категориальный аппарат, ибо он годится только вещей, которые, так сказать, живут в пространстве-времени, или являются «предметом возможного опыта», как выражается сам Кант.
В этом смысле никакой «истинной реальности» за пределами познания Кант не усматривает, он вообще отказывает нам в праве осмысленно говорить о том, что находится за этими пределами. Конечно, можно вспомнить о принципе "бритвы Оккама", или привести иные соображения в пользу отказа от "вещи в себе", как концепции, но здесь я хотел бы просто уточнить позицию самого Канта, не осуждая и не соглашаясь с ним.
Поэтому вопрос о «предмете» и «объекте» выходит далеко за пределы контекста конкретных статей и переводов. А именно, он выводит нас на вопрос о природе понятий, об их онтологическом статусе и влияния этого статуса на нашу метафизику в целом.
Я бы лишь обратил внимание на то, что крайне сложным является момент с системой доказательств в пользу того, что понятия имеют некие фиксированные значения. Технически, нам как мыслящим существам, ничто не мешает присваивать определённому термину значение, которое будет верным в каком-то множестве контекстов. Вопрос как построить доказательство того, что это значение будет таким же на любом множестве контекстов? Или всё же понятие всегда контекстуально, в том смысле, что мы всегда извлекаем его из контекста. Поэтому-то в одном случае лук - это оружие, а в других - это растение, и никакого понятия лука вообще - нету?
Это вообще старый спор о статусе универсалий, и меня, лично, не устроил ни один ответ, который я находил.
Но это только одна из проблем.
Вторая - более фундаментальная, как мне кажется: это проблема границ нашего познавательной способности. В этом плане, мне видится, что примеры со столом или рудой не удачные, так как они (стол и руда) легко попадают в «предметы возможного опыта» в кантовской терминологии.
И тем не менее даже здесь есть неясность. То что мы узнали, что вот это штука - кусок руды, легко (ну или не очень легко) удостовериться в опыте. Но далеко не с каждым предметом, опыт возможен. И, более того, чёткая классификация не всегда возможна, особенно на ограниченном объёме экспериментального материала. Как мы узнаем что нечто, что мы классифицировали по типам 1, 2, 3 не есть наша неточность, результат когнитивного искажения, а таково, так сказать, объективное положение дел? Может на самом деле 3 тип это лишь разновидность 2-ого?
Иными словами, как отделить фантазию о вещи от понятия вещи? Ведь мы не застрахованы от того, что фантазия может вкрасться в наше понятие о вещи в процессе познания?
И это ещё уровень относительно простой, если мы захотим продвинуться в область хотя бы metaphysica generalis, то там, как мне кажется, проблемы будут не просто множится, они будут расти экспоненциально.
Reply
Leave a comment