Полубоги
Израиль - уникальная страна. Здесь не только Б-г ближе, здесь и до полубогов рукой подать.
Вчера в гостинице во время ужина к нашему столику подошел приятного вида интеллигентный пожилой мужчина, склонился надо мной и спросил:
- Извините за прямой вопрос: в нейрохирургическом отделении какой больницы вас оперировали?
- Первый раз - в Шнайдере.
- Михович? Он мой ученик.
- Очень сожалею. Предпочла бы о нем не говорить и его не вспоминать. Он чуть не убил моего сына. Если бы не доктор Кнолер и доктор Арель...
- Арель и Кнолер? (Мужчина улыбнулся) Они тоже мои ученики. Я - профессор Шакед.
- О! Я о Вас наслышана! Адвокат, который вел наше дело по врачебной халатности, обращался к Вам с просьбой дать медицинское заключение.
Возможно, в записи это звучит так, будто я его обвиняла, но нет. Я понимаю, почему он отказался. Он сказал, что не может свидетельствовать против своих учеников. Но теперь, при встрече, он пытался найти путь, как исправить эту ситуацию, предложил обратиться к его сыну, который, как я поняла, адвокат или медэксперт, занимающийся как раз этими вопросами. От каждой подробности нашей истории, которую я оглашала, его перекашивало - будто он на себе ощущал нашу боль.
- Я оставлю Вам мой сотовый телефон. Вы можете обращаться ко мне по любому вопросу, когда захотите!
Он обнял и поцеловал меня (к большому удивлению наблюдавшего за всем этим Вадика :)).
Я сказала, что мы наконец-то, после 8 лет страхов и депрессий, сумели, слава Всевышнему, перешагнуть через эту историю и начать двигаться дальше. И мне не хотелось бы возвращаться в нее снова, пусть даже ради большой компенсации...
Профессор рассказал, что был тем, кто основал в Израиле школу операций на шейных отделах позвоночника. Он был первым, кто начал делать их - и методом спереди, и сзади. Еще, к моему величайшему огорчению, он сказал, что доктор Кнолер больше не работает в Тель-а-Шомер, он вышел на пенсию и со следующего месяца начинает работать вместе с профессором Шакедом в нейрохирургическом консультационном центре (возможно, я искажаю названия, у меня память совсем девичья).
А, и последнее, что я спросила у него: "Скажите, профессор, если пересаженная кость не срослась в каком-то месте на протяжении 7 лет после операции, может она вдруг взять и срастись?" - "Нет. Не может," - был мне ответ. Я улыбнулась, но не сказала, что у нас таки срослась.
Вчера в гостинице во время ужина к нашему столику подошел приятного вида интеллигентный пожилой мужчина, склонился надо мной и спросил:
- Извините за прямой вопрос: в нейрохирургическом отделении какой больницы вас оперировали?
- Первый раз - в Шнайдере.
- Михович? Он мой ученик.
- Очень сожалею. Предпочла бы о нем не говорить и его не вспоминать. Он чуть не убил моего сына. Если бы не доктор Кнолер и доктор Арель...
- Арель и Кнолер? (Мужчина улыбнулся) Они тоже мои ученики. Я - профессор Шакед.
- О! Я о Вас наслышана! Адвокат, который вел наше дело по врачебной халатности, обращался к Вам с просьбой дать медицинское заключение.
Возможно, в записи это звучит так, будто я его обвиняла, но нет. Я понимаю, почему он отказался. Он сказал, что не может свидетельствовать против своих учеников. Но теперь, при встрече, он пытался найти путь, как исправить эту ситуацию, предложил обратиться к его сыну, который, как я поняла, адвокат или медэксперт, занимающийся как раз этими вопросами. От каждой подробности нашей истории, которую я оглашала, его перекашивало - будто он на себе ощущал нашу боль.
- Я оставлю Вам мой сотовый телефон. Вы можете обращаться ко мне по любому вопросу, когда захотите!
Он обнял и поцеловал меня (к большому удивлению наблюдавшего за всем этим Вадика :)).
Я сказала, что мы наконец-то, после 8 лет страхов и депрессий, сумели, слава Всевышнему, перешагнуть через эту историю и начать двигаться дальше. И мне не хотелось бы возвращаться в нее снова, пусть даже ради большой компенсации...
Профессор рассказал, что был тем, кто основал в Израиле школу операций на шейных отделах позвоночника. Он был первым, кто начал делать их - и методом спереди, и сзади. Еще, к моему величайшему огорчению, он сказал, что доктор Кнолер больше не работает в Тель-а-Шомер, он вышел на пенсию и со следующего месяца начинает работать вместе с профессором Шакедом в нейрохирургическом консультационном центре (возможно, я искажаю названия, у меня память совсем девичья).
А, и последнее, что я спросила у него: "Скажите, профессор, если пересаженная кость не срослась в каком-то месте на протяжении 7 лет после операции, может она вдруг взять и срастись?" - "Нет. Не может," - был мне ответ. Я улыбнулась, но не сказала, что у нас таки срослась.