Письмо с острова
VII
Воскресенье, как и полагается, мы провели исключительно благочестиво - судьба забросила нас в буддийский храм. Именно забросила: мы не то что туда не собирались, - больше того, всю дорогу нас преследовали назойливые тук-тукеры, как один твердившие местный вариант бессмертной фразы «ты туда не ходи, ты сюда ходи». Потому что военная база, мафия и нельзя в храм с голыми коленями. И вообще там закрыто. Мы делали каменные лица, выслушивали этот взволнованный треп и продолжали гнуть свою линию: окей. Нам все понятно. И про мафию, и про военных. Но мы просто гуляем. Погуляем и вернемся, возможно, живыми.
Последний моторикша разочарованно отстал от нас почти на пороге этого самого храма. Входить было страшно, потому что вдруг и вправду нельзя? Вдруг сонный - точнее, спящий, как мы узнали впоследствии - Будда и вправду будет против моих коленок, плеч и прочих неприкрытых частей тела. Но пока мы сомневались, открылись двери домика, и нам навстречу степенно вышел монах в оранжевых одеждах.
- Хэлло! Откуда вы? - Все разговоры на этом острове начинаются одинаково.
- Юкреееейн, - привычно пропели мы и неуверенно спросили: - А куда нам можно?
Монах удивился, но ничего не ответил. Он просто пошел к крутой каменной лестнице, ведущей на холм. А мы пошли следом.
На холме, как рассказал нам преподобный, прости господи, не выговорю имени, Вималикитти, находится старейший в этой части Шри-Ланки храм. Вначале он был посвящен индуистским богам, а потом к их пантеону присоединился спящий Будда. На мой взгляд, он даже не дремлющий - этот лукавый туземный божок, томно возлежащий у храмовой стены: глаза у него открыты, на губах застыла чарующая улыбка существа, познавшего если не истину, то кое-что приятное, я бы сказала, обнадеживающее. Стоя у его ног, мы вели пространную беседу о законах кармы, кругах сансары и втором пришествии, которое ожидается, всего ничего, «ин миллион-миллион еарс».
Не могу сказать, чтобы эта информация сильно выбила меня из колеи, хотя, ознакомившись с основными постулатами буддизма, могу предположить, что это второе пришествие я встречу в теле маленькой зеленой букашки на каком-нибудь пальмовом листике - и это в лучшем случае.
Покончив, насколько позволял языковой барьер, с вопросами бытия и философии, монах рассказал нам о том, что в 2004 году этот самый храм на холме приютил десятки спасающихся от цунами туристов. Потом, когда мы спустились с холма и вошли в дом, где расположены молельни, комнаты для медитации и отдыха, преподобный показал нам фотоальбом - точнее, книжку с фотографиями того времени. Один из спасенных монахом немцев, чтобы выразить свою признательность, напечатал эту книжку, а также свозил нашего хозяина в Германию, о чем тот вспоминает с искренним удовольствием и даже гордостью.
В одном из залов для медитации, куда нас пригласили войти, монах благословил нас, завязав на запястье белую нить. Сказал, что это будет охранять нас до самого отлета. Хотелось жадно поинтересоваться - а как же дальше? - но я удержалась. В этой крохотной, темной, ароматной молельне, увешанной электрическими гирляндами, Будда смотрит на погруженных в медитацию со старого деревянного буфета - алтаря. Буфет набит подношениями - ароматными палочками, статуэтками, бутылками с маслом, цветами, старинными книгами. Одну из них, насчитывающую более двухсот лет, монах показал нам. Эта книга - набор узких пальмовых листьев, исписанных с обеих сторон и зажатых между двух деревянных дощечек. Она пахнет землей, а чтобы прочесть то, что там написано, нужно знать священный язык пали.
Мы пожертвовали Будде 1100 рупий, а потом отправились пить чай. «Я угощу вас самым лучшим цейлонским чаем», - сказал преподобный, и усадил нас подождать на застеленной галерее. На эту галерею случайно залетела птица - черная, растрепанная, покрытая золотыми, как мне показалось, пятнышками. Она билась о стекло, металась и отчаянно кричала, и мы хотели открыть окно, чтобы выпустить ее, но она, увидев нас, метнулась на другую сторону галереи, где не было стекла, и благополучно скрылась в пальмовых ветвях. Тем временем настало время чая. Черный чай с имбирем, лимонными бананами и лимонным же печеньем, действительно, оказался лучшим, что мне приходилось пить до сих пор на Шри-Ланке. (...)
Воскресенье, как и полагается, мы провели исключительно благочестиво - судьба забросила нас в буддийский храм. Именно забросила: мы не то что туда не собирались, - больше того, всю дорогу нас преследовали назойливые тук-тукеры, как один твердившие местный вариант бессмертной фразы «ты туда не ходи, ты сюда ходи». Потому что военная база, мафия и нельзя в храм с голыми коленями. И вообще там закрыто. Мы делали каменные лица, выслушивали этот взволнованный треп и продолжали гнуть свою линию: окей. Нам все понятно. И про мафию, и про военных. Но мы просто гуляем. Погуляем и вернемся, возможно, живыми.
Последний моторикша разочарованно отстал от нас почти на пороге этого самого храма. Входить было страшно, потому что вдруг и вправду нельзя? Вдруг сонный - точнее, спящий, как мы узнали впоследствии - Будда и вправду будет против моих коленок, плеч и прочих неприкрытых частей тела. Но пока мы сомневались, открылись двери домика, и нам навстречу степенно вышел монах в оранжевых одеждах.
- Хэлло! Откуда вы? - Все разговоры на этом острове начинаются одинаково.
- Юкреееейн, - привычно пропели мы и неуверенно спросили: - А куда нам можно?
Монах удивился, но ничего не ответил. Он просто пошел к крутой каменной лестнице, ведущей на холм. А мы пошли следом.
На холме, как рассказал нам преподобный, прости господи, не выговорю имени, Вималикитти, находится старейший в этой части Шри-Ланки храм. Вначале он был посвящен индуистским богам, а потом к их пантеону присоединился спящий Будда. На мой взгляд, он даже не дремлющий - этот лукавый туземный божок, томно возлежащий у храмовой стены: глаза у него открыты, на губах застыла чарующая улыбка существа, познавшего если не истину, то кое-что приятное, я бы сказала, обнадеживающее. Стоя у его ног, мы вели пространную беседу о законах кармы, кругах сансары и втором пришествии, которое ожидается, всего ничего, «ин миллион-миллион еарс».
Не могу сказать, чтобы эта информация сильно выбила меня из колеи, хотя, ознакомившись с основными постулатами буддизма, могу предположить, что это второе пришествие я встречу в теле маленькой зеленой букашки на каком-нибудь пальмовом листике - и это в лучшем случае.
Покончив, насколько позволял языковой барьер, с вопросами бытия и философии, монах рассказал нам о том, что в 2004 году этот самый храм на холме приютил десятки спасающихся от цунами туристов. Потом, когда мы спустились с холма и вошли в дом, где расположены молельни, комнаты для медитации и отдыха, преподобный показал нам фотоальбом - точнее, книжку с фотографиями того времени. Один из спасенных монахом немцев, чтобы выразить свою признательность, напечатал эту книжку, а также свозил нашего хозяина в Германию, о чем тот вспоминает с искренним удовольствием и даже гордостью.
В одном из залов для медитации, куда нас пригласили войти, монах благословил нас, завязав на запястье белую нить. Сказал, что это будет охранять нас до самого отлета. Хотелось жадно поинтересоваться - а как же дальше? - но я удержалась. В этой крохотной, темной, ароматной молельне, увешанной электрическими гирляндами, Будда смотрит на погруженных в медитацию со старого деревянного буфета - алтаря. Буфет набит подношениями - ароматными палочками, статуэтками, бутылками с маслом, цветами, старинными книгами. Одну из них, насчитывающую более двухсот лет, монах показал нам. Эта книга - набор узких пальмовых листьев, исписанных с обеих сторон и зажатых между двух деревянных дощечек. Она пахнет землей, а чтобы прочесть то, что там написано, нужно знать священный язык пали.
Мы пожертвовали Будде 1100 рупий, а потом отправились пить чай. «Я угощу вас самым лучшим цейлонским чаем», - сказал преподобный, и усадил нас подождать на застеленной галерее. На эту галерею случайно залетела птица - черная, растрепанная, покрытая золотыми, как мне показалось, пятнышками. Она билась о стекло, металась и отчаянно кричала, и мы хотели открыть окно, чтобы выпустить ее, но она, увидев нас, метнулась на другую сторону галереи, где не было стекла, и благополучно скрылась в пальмовых ветвях. Тем временем настало время чая. Черный чай с имбирем, лимонными бананами и лимонным же печеньем, действительно, оказался лучшим, что мне приходилось пить до сих пор на Шри-Ланке. (...)