Жизнь в сетях свободы
Жизнь в сетях свободы
Люди озверевшие,
Жизни из отчаяния,
Разум потребления,
Счастья ожидание…
Так живёте вы,
Люди из отчаянья
Так помрете вы,
Ошибка Созерцателя.
Так не лучше ли
Стать счастливее?
Так не стоит ли
Потреблять духовное?
Но не сможете
Побороть вы дьявола
И помрете так,
Фениксы отчаяния.
Подобно солнечному дню светилась ночь, как миллионы осколков льда горели звёзды. Озеро расстилало своё спокойное зеркало и отражало в себе мудрость природы. Природа всегда так красива, но жизнь бывает так ужасна… Бесконечный круговорот жизни и смерти продолжал своё неумолимое движение, а где-то о берег билось море и ему было все равно быть или не быть. По тёмно-синему небу летали свободные птицы и их подгонял вольный ветер, а внизу, на земле, ютились в огромных городах, похожих на муравейники, несчастные люди, заключённые в сети желания потреблять. Наивность злобы и мести правила ими, как будто делать плохо друг другу и есть смысл жизни. И только свет тьмы висел между их отдельными норами и был беспристрастно прозрачен для каждого. Кто-то спал, кто-то занимался наживанием материального, а кто-то потреблял духовное. Тех, кто наживал, звали умными прагматиками, а тех, кто жил для других - наивными. Да, наивны те, кто думал, что ему ответят добром на добро! Не в правилах общества потребления помогать. В его правилах только поглощать. Товар-деньги-товар… Пиринговые сети вещизма окутали мир и нет пути назад. Деньги, деньги, только деньги интересуют всех. «Деньги, дай мне денег!» - молится Б-гу убийца; «Деньги, дай мне денег!» - просит у Всевышнего священник. И кружится в танце ненависти и зависти мир и не будет пути назад.
Однажды мир продолжал существование, время двигалось только вперёд, а в этот момент, на свет появился ещё один человек. Он пока не знал ничего кроме того, что он живет, но с первыми же лучами солнца он ощутил такую невыносимую боль и страдания этого мира, что зарыдал. Долго акушерки и сёстры пытались успокоить его, но ребёнок рыдал и рыдал, потому что чувствовал всё своё предстоящее горе. А назвали этот комочек плоти Орис .
Новорожденному повезло жить в обеспеченной семье, где о его будущем позаботились заранее. С детского сада ему дали цель - быть лучшим везде. Он учился в лучшей школе, поступил в лучший университет, получил хорошую работу. И всю жизнь перед ним стояла цель - стремится к большему. Он не видел ничего кроме цели. А время летело вперёд и вот однажды он понял, что остался абсолютно один и не было в целом мире никого, кому он был дорог. И целого мира стало мало, чтобы убить это одиночество. Друзей не было - только враги, детей не было и, скорее всего, не будет - уже за 40. Надежды тоже не было. Зато были вещи, много вещей, а ещё была зависть других и чувство собственного превосходства. С того дня, как одиночество пришло неслышными шагами в его душу, оно не оставляло его ни на секунду. Всё валилось из рук, всё шло плохо.
Вечер. Берег моря. Умирающее солнце забрызгало небо кровью сиреневого света. Море забилось в страдании утраты о берег. Птицы летали высоко в небе, чтобы не чувствовать отчаяния вершин эволюции, рожденных страдать. Бесшумно шагало по берегу моря бесполая и безликая грусть одиночества. Орис сидел на камни и слушал ее шаги, чувстовал удары сердца и ощущал как с каждым из них уходит жизнь. В голове был невыносимый гул тишины. Это играл реквием ни по чему. Солнце давало последние лучи своей агонии. По берегу шёл ребёнок, озаренный отблеском моря. Он был абсолютно один и подошёл к Орису.
- Дайте что-нибудь поесть, пожалуйста.
- У меня ничего нет.
- Тогда денег. Я не ел два дня.
- Уйди от меня.
И он ушёл, чтобы страдать от голода. А Орис остался один. У него даже не было что ребёнок может умереть из-за его малодушия.
Последний осколок солнца исчез за горизонтом и осталась только сирень на небе, сквозь которую светили звёзды. Даже свет и море стали сиреневым. Казалось, что весь мир окрасился цветом умершего солнца. Орис смотрел на всё это и думал, как он раньше мог не замечать этой красоты.
Мальчик, которого он прогнал, снова подошёл к нему.
- Красивое небо, не та ли? - спросил Орис.
- Небо всегда красивое, просто мы не замечаем этого. Люди идут куда-то, торопятся по своим делам. У них даже нет времени взглянуть на верх, на небо. А когда кто-то случайно взглянет на него, всегда удивляется как же оно красиво. Небо может быть грустным, весёлым, серьёзным и озорным, но вне зависимости от этого оно всегда красиво. На небо, как и на море можно смотреть бесконечно.
- Ты ещё слишком мал, чтобы говорить так, где ты это услышал?
- Те, у кого тяжёлая жизнь либо опускаются на самое дно, либо возвышаются душой и становятся умнее.
Что-то перевернулось внутри Ориса. Он подумал, что он большая сволочь, потому что не дал ребенку денег. В его сознании уже давно начало что-то меняться: деньги теряли свое прошлое значение смысла жизни. Но до сих пор их место оставалось пустым и нечем было заполнить его.
- Хочешь поесть в том кафе? - Орис указал на прибрежную забегаловку.
- Да, конечно! Я буду благодарен за любую еду.
И они пошли к пляжному кафе. Наблюдая за тем, как ребёнок лет семи, не видевший нормальной еды в своей жизни, поглощает ужасные сэндвичи, Орис подумал, что все люди, весь мир - сволочи.
«Все жалуются как им плохо, а совсем недалеко от них меленькие дети скитаются по закоулкам и голодают. А Б-г просто не существует, потому что он бы не допустил такой не справедливости. Сколько недостойных счастья людей счастливы, сколько тупых считаются умными, как много святых грешников! Нет, Б-га нет. Его выдумала корпорация Религия, чтобы люди несли деньги за обман существования высшей справедливости. Когда-то богов было очень много и деньги терялись в многочисленных филиалах корпорации. Поэтому решено было оставить только одного и назвать его Всевышнем. Имя не имеет значения, главное, чтобы люди верили и несли последнее. Однако единственных и неповторимых богов много и каждая корпорация Религия пытается переманить на свою ст сторону клиентов, утверждая, что именно её товар лучший. Власть и деньги, а не люди - вот что интересует святош-ублюдков, диктующих что делать и как поступать. А атеизм - это, в сущности тоже вера, вера в отсутствие самой веры. Так не лучше ли сходить к психологу?» - так думал Орис. Он даже не заметил, что ребёнок давно поел и пристально смотрит на него.
- Спасибо! Вы сделали богоугодное дело, накормив меня.
- Ты веришь в Б-га? После того, как он так поступил с тобой?
- Всевышний не вмешивается в дела людей, он только наблюдает и судит. Нам дарована свобода воли и только мы можем решать что нам делать. Я не всегда могу чётко осознавать, что Б-г есть, но всегда могу понять, что его не может не быть.
- Понятно, тебя обработал какой-то священник?
- Дело не в священнике. Вы когда-нибудь были в храме? Хотите зайти?
И Орис пошел, хотя сам не знал зачем.
В храме было тихо. Он подошел ближе к одному молящемуся и стал слушать о чём он просит Б-га. «Господи, дай мне денег, они мне сейчас так нужны…» Даже в храме люди сохраняли дух общества потребления. И тут он услышал голос ребёнка, стоящего также рядом.
- Ответом ему будет долор.
Они вышли. В тот день Орис нашёл смысл жизни - жить ради другого человека. И этим человеком стал мальчик Фридом. Каждый вечер они выходили на берег моря и смотрели в глаза умирающему солнцу.
В один из вечеров они отошли далеко от города. Звёзды рассыпались мириадами огней по ночному небу цвета траура. Они шли по каменистому берегу моря цвета безнадёжной грусти, отражающему скучающую в бесконечности пустоты космоса луну. Прохлада окутывала свободой, а ветер дарил ощущение полёта. Ничто не беспокоит природу - она всегда права и безжалостна. Орис и Фридом вскарабкались на скалу и встали на самый её край. Ветер обдувал тело, а впереди светила яркая полная луна. Ощущение свободы не покидало ни на минуту.
- Орис, извини, но мне кажется, что никто не заменит мне умершего отца. Я изменил тебя, но ты не сможешь изменит тебя. Жизнь - это судьба, танцующая в темноте событий. Нам дана самая просторная из всех свобод - свобода воли, но она стала нам сетью, паутиной в которой мы запутались. Ещё вчера я был никем, а теперь я сын богатого отца. Но мне все равно плохо. Прости, но я уйду.
И он спрыгнул и разбился.
- Нет, жизнь прожита не зря! Да, стоило умереть! - были последними слова одной заблудшей души. И была у этой души своя история отчаяния. Но наградой за эти страдания был лишь долор - боль.