Мы слишком хорошо учим наших детей?
Оригинал взят у eurekanext в Мы слишком хорошо учим наших детей?
Достижениями талантливых принято восхищаться, выставлять на конкурсы, а самих детей - поощрять и награждать. Однако в работе с ними, бесспорно, ничуть не меньше проблем, чем на любом другом педагогическом фронте. О том, что волнует сегодня специалистов, мы побеседовали с Олегом Владимировичем Порошиным, директором лицея № 39 г. Озерска Челябинской области. Специализация лицея - углубленное изучение физики, химии и математики. Уже 10 лет он входит в тройку лучших учреждений Челябинской области по итогам ЕГЭ. Выпускники лицея регулярно участвуют в финале Всероссийской олимпиады, занимаются исследовательским проектированием (финалисты Менделеевской конференции этого года). На Всероссийском форуме победителей олимпиад «Будущие интеллектуальные лидеры России» Олег Владимирович возглавлял объединенную команду городов Озерска и Снежинска. Выпускники лицея поступают в ведущие столичные технические вузы и успешно их заканчивают.
- Как Вам кажется, вообще-то в России есть система выявления и поддержки талантливых детей?
- Позвольте подойти к этой проблеме с несколько неожиданной стороны. У меня такое ощущение, что в стране нет четкого и внятного ответа на вопрос, а зачем нам нужны одаренные дети? А отсюда все и проистекает. Понимание, что одаренные дети - это хорошо и лучше бы они были, имеется. А вот зачем они нам нужны и что с ними дальше делать, непонятно. Я это ощущаю на своем примере. Ведь нам на уровне города даже предъявляли претензии, что мы слишком хорошо учим наших детей! Они, дескать, уезжают в столицы, учатся в ведущих вузах и там остаются. С одной стороны, замечательно, что мы их хорошо учим, но с другой стороны - мощный отток мозгов из города. На что мы всегда отвечаем: «А что вы сделали для того, чтобы эти мозги вернулись?» Мне кажется, это микроскопическая проекция того, что происходит в стране в целом. Не сказать, что вообще системы поддержки одаренных детей нет, но она без начала и конца. Мы их здесь выявили, воспитали-подняли, а потом выбрасываем наружу и они там теряются. Или наоборот - концентрируются в избранных московских вузах, у которых тоже выстроена система по поиску и набору таких детей. В этом плане физтех очень преуспел. У них правильная позиция: создали многоуровневую сеть, делают много программ для школьников, поступенчато с ними работают. И выпускники к ним уходят. А другие вузы страдают от отсутствия хороших абитуриентов, но ничего не делают, чтобы их «отловить». А дальше студенты приезжают на каникулы, и первый вопрос, который я им всегда задаю: «Вы кем будете?». Но они вплоть до 4-5-го курса не представляют, кем же? То есть система там где-то тоже обрывается.
- А есть обратная связь после вуза? Чем все заканчивается?
-Да, мы спрашиваем. Безработных среди них, конечно, нет. Но очень большой процент работает не по специальности, вне связи с дипломом. Бизнес, банки, менеджмент. Очень мало кто остается в науке и исследовательских областях. Хотя в процессе обучения им все, что происходит в вузе, очень интересно, особенно если процесс обучения выстроен актуально и динамично. Но потом все как-то схлопывается. Вот один маленький пример: моя выпускница училась в федеральном вузе на таможенника. Очень ей все нравилось, радовалась, было интересно. А потом, когда выпустилась, оказалось, что не нужна она Федеральной таможенной службе - пришлось идти работать совсем в другое место. Меня это озадачило. То есть федеральное учреждение выпускает федеральных служащих, вложены большие деньги, а в чем «выхлоп» - непонятно.
- Она сама как это восприняла? Как трагедию?
- Да, для нее это было болезненное столкновение с реальностью. Морально было очень тяжело. Человек был под это «заточен», готовился, осознанно шел к цели все пять лет обучения. Такие ситуации не редкость. Поэтому сказать, что системы нет, - нельзя. Но она не цельная. Она разорванная. Мне кажется, то, что в эту систему включили только образовательные учреждения, - это неправильно.
- А как бы Вам казалось правильным все обустроить? Какой ход и на каком уровне мог бы ситуацию поправить?
- Ну я, конечно, может быть, сейчас в государственном масштабе эту ситуацию не выстрою, но хотелось бы, чтобы одаренный ребенок в процессе своего развития ощущал свою нужность и необходимость. Мне казалось бы правильным, чтобы начала развиваться система грантов прямо со школьной скамьи. Наши дети периодически выигрывают премии президента, губернатора и т.д. Как все происходит? Они приезжают, им торжественно вручают сумму, они ее кладут себе на счет, ну и кто себе компьютер купит, кто еще что-то. Но, мне кажется, было бы лучше, чтобы эти деньги давались под задачи их развития. То есть мы тебе даем некий ваучер, но сумму можно потратить только на свое образование, развитие. Сейчас появляется большое количество выездных школ, лагерей разного уровня. Именно там у ребенка есть шанс совершить определенный качественный рывок. Он сталкивается с новыми преподавателями, новыми задачами, условиями. Но на поездку в такие школы денег не хватает. Плюс много международных олимпиад, но чтобы на них выехать, нужны вложения, которых часто тоже нет. Понятно, что государство такое большое количество грантов на всех уровнях выделить не может. И вот тут момент, когда работодателей и производство можно было бы легко подключить. Для серьезного производства выделить гранты в 30-50 тыс. - это не очень большая проблема. Но при этом они могут объявлять свои условия выделения грантов и начинать отслеживать таких детей со школьной скамьи вплоть до того, как они станут специалистами. При этом ребенок будет знать, что он учится и развивается на деньги какого-то комбината, - как у нас, например, в системе Росатом. А комбинат будет принимать активное участие в его обучении в вузе, привлекать его на практику. Таким образом, можно воспитать достаточно серьезных специалистов. И это бы отрегулировало связь с работодателем.
- Вернемся к вашему лицею. За счет чего удалось достичь таких выдающихся результатов? И удовлетворены ли Вы сами существующим положением дел? Ведь мы же с Вами понимаем, что подготовка к ЕГЭ не тождественна развитию одаренности. Может быть, Вы ощущаете сами какие-то дефициты и обиходное понимание развития одаренности кажется Вам некорректным?
- При создании лицея первый его директор Любовь Николаевна Грушивая заложила ряд принципов. Во-первых, лицей учреждался при городском филиале МИФИ, на его территории. И поэтому философия, цели и уровень задавались вузовскими преподавателями. Была собрана очень сильная команда преподавателей со всего города. Ну и третье, сразу начался отбор детей - сперва с девятого класса, потом с восьмого, потом опустились до пятого. Важно заметить, что чем ниже мы опускаемся, тем отбирать становится сложнее, так как одаренность детская, по крайней мере физико-математической направленности, раскрывается как раз в среднем звене. И поэтому угадать, что из кого получится, в пятом классе очень сложно. Но нас вынудило нормативно-подушевое финансирование.
Какие проблемы на сегодняшний день? Это точно кадровый ресурс. Старая гвардия, как ни печально, уходит, а новые специалисты, если они хорошие, сразу требуют высокую оплату. А мы на прокрустовом ложе нормативно-подушевого финансирования и такой возможности почти не имеем. Брать деньги с родителей на сегодняшний день юридически сложно. И главное, что менталитет нашего маленького города еще «постсоветский». Родители не очень хотят вкладывать деньги в образование своих детей, но и совсем без этого не получается. И вот тут мы наталкиваемся на типичную ситуацию: одаренный ребенок появляется в семье не очень обеспеченной - и тут же начинает проигрывать сверстникам из обеспеченных семей. Какое-то время он за счет своего интеллекта выдерживает конкурентную борьбу, но но однажды не может ездить на все мероприятия и неизбежно начнет отставать. Мы, безусловно, таких ребят поддерживаем, не так уж их и много, но проблема есть. Хотелось бы приглашать интересных людей к детям, но на самом деле интересные люди благодаря уровню своего образования и интеллекта могут заработать больше в другом месте, нежели с детьми. И еще один нюанс - обязательная программа, которую мы должны выдавать. Может, я бы и мог какие-то средства переориентировать, но мы должны давать и пение, и музыку, и ОБЖ, и т.д. А это оттягивает большое количество средств.
- А сколько у вас человек в школе?
- 400. Мы не микроскопическое учреждение, но и не очень большое. Набирать я должен не меньше 25 человек в класс, а эффективная учебная группа - до 15. Можно было бы их поделить каким-то образом, но все опять упирается в деньги. У меня такое ощущение, что мы сейчас в процессе нащупывания принципов оплаты труда учителей вот в таких школах, как наша. Для общеобразовательных школ НПФ, наверное, имеет смысл. И я понимаю логику людей, которые ратуют за отмену статусов лицеев, гимназий и вообще за отмену отбора контингента. Назваться лицеем и гимназией могла любая школа, а потом требовать дополнительных денег. Но, мне кажется, нужны прозрачные критерии, по которым можно было бы определить тех, кто реально дает качество.
Вот рейтинги, например. К ним же тоже много вопросов. В прошлом году наша школа попала в Топ-500 - за счет того, что наш ученик вышел в финал Всероссийской олимпиады. А в этом году мы не попали. В городе было много шума, что мы «сдали позиции». И пришлось мне всем долго объяснять, что это не такой важный показатель. Я олимпиаду воспринимаю как средство, а не как самоцель. Поэтому с рейтингами тоже надо аккуратно. Но мы доказываем, что действительно даем высокое качество, для нас показатель - поступление в ведущие вузы и успешное там обучение. Мы выпускников отслеживаем, куда поступают, на какие специальности. Может быть, основываясь на этой информации, можно было бы коэффициенты какие-то поменять. Хотя вот у нас в области сейчас разрабатывается образовательный проект «ТЕМП» по углублению физмат-образования и там внутри системы предполагается дополнительное финансирование. Но в связи с тем, что систему эту придумывали только чиновники, без консультаций с теми, кто реально работает с детьми, есть подозрение, что большинство школ опять просто объявит, что они углубленно все изучают, и попросят денег.
- Слушайте, а вот идея о том, чтобы отменить отбор детей, получать больше средств и как-то переориентировать работу, приводит Вас в ужас?
-Да, в ужас. Потому что если мы отменим отбор, то резко потеряем в качестве. Отбор нужно делать - и тут множество проблем вместе стекается. Во-первых, гиперактивные родители, которые считают, что их родительский долг - пристроить ребенка в хорошую образовательную организацию. Как только это происходит, они успокаиваются и больше вообще ничего не делают. Мы с такими родителями сталкиваемся каждый год. А без их участия мало что получается. И сами дети, «запихнутые» родителями, ничего не хотят, и самое главное - не хотят трудиться. А что такое углубленное изучение чего-то? Это дополнительные усилия, которые должны быть прежде всего осознанным стремлением. И вот это входное препятствие - отбор - изначально показывает человеку, что он должен прилагать усилия. Если он эти усилия сразу же, сходу, начинает прилагать, то дальше с ним уже работать гораздо легче. А у нас ведь в окружающем воспитательном пространстве очень странная тенденция прослеживается. Вот, проводят какой-то конкурс, например, для малышей. И всем участникам в итоге дают дипломы и подарки. Но тогда теряется весь смысл соревновательности - зачем прилагать усилия? И у нас такие дети доросли уже до 8-го класса. Мы сталкиваемся с тем, что они вообще не хотят прикладывать усилий. Как только они сталкиваются с какой-то проблемой, то сразу брык на спинку и ждут маму-папу, которые их подхватят. Поэтому если мы сейчас перед ними препятствий ставить не будем, то получим совсем недееспособное поколение. Отбор нужен обязательно.
- То есть вы видите в нем скорее воспитательную функцию?
-Да, прежде всего. Мне кажется, что эту составляющую надо усиливать. Мы внутри уже начинаем переходить на систему внутренних экзаменов, зачеты вводим. Потому что когда первокурсники из физтеха с нами разговаривают, чаще всего они говорят: «Ой, спасибо, что вы нас тут гоняли!». Потому что в физтехе потом все будет еще жестче. И если туда вбрасывается человек, который к этому совсем не готов, то ему очень тяжело и морально, и физически.
- Во всем, что вы сказали, чувствуется очень жесткая предметная доминанта. Ну, кроме самого последнего рассуждения - про воспитание. А вот вся история с метапредметными результатами, личностными? Это ведь важно не только потому, что во ФГОС написано. Что Вы думаете? Или на это уже совсем не хватает ни сил, ни ресурса?
- Очень важно и, более того, мы стараемся именно в этом направлении прилагать усилия. Пару лет назад у меня возникло ощущение, что то, что связано с предметной составляющей, мы уже хорошо отработали и выверили на высоком уровне. Задирать сложность задач еще куда-то выше совершенно не имеет смысла. Но мы сталкиваемся именно с проблемами личностного и метапредметного характера. Вот - ребенок из хорошей семьи. Все учит, все на уроке понимает. Но как только остается с задачей один на один, у него будто срабатывает какая-то психологическая защита, и он перестает вообще делать что-либо.
- Вы сейчас предметную задачу имеете в виду или сложную жизненную ситуацию?
- Ну, мы сталкиваемся с предметными, но подозреваю, что с любой. Когда начинаем разбираться и говорить с родителями, то выясняем, что у них очень хорошая семья, где очень внимательно относятся к ребенку, с самого рождения оберегая его даже от тех проблем, которые еще только могут возникнуть. Вот, на прошлой неделе проводили собрание с родителями ровно на эту тему. Говорили, что современный успешный человек должен обладать такими качествами, как настойчивость, работоспособность, ответственность. А этого нет или почти нет, и это массовая история. Понятно, что подростки в полной мере могут пока такими качествами и не обладать. Но, когда мы начинаем их подтягивать, возникает напряжение, и родители стремятся защитить детей, теперь уже от нас. И мы пытаемся объяснить, что мы не враги, что на их стороне работаем. Эта проблема личностного и метапредметного развития очень актуальна, но пока не очень понятно, как с этим работать. И моя задача сегодня - переориентироваться на личностное развитие в большой степени.
- Смотрите, что получается. Мы с Вами вначале говорили, что система на уровне страны не целостная, обрывочная. Ну, словом, такая, какая есть. Но мы также с вами понимаем, что ожидать здесь каких-то коренных изменений в ближайшее время, наверное, не приходится. Надо работать с тем, что есть. Возвращусь к девочке, у которой не получилось устроиться в таможню. Я же специально спросила, явилось ли это для нее трагедией и каким-то сломом. Раз такие ситуации не эксклюзивны, а повсеместны, именно качества характера и метапредметные умения начинают играть ключевую роль. На одной-то предметной составляющей и не выедешь теперь?
- Да. Они должны суметь перестроиться, поставить быстро новые цели и задачи. Но вот как этому их научить, не очень понятно. Здесь ведь проблема комплексная и социальная. Какие-то корни идут из семьи, что-то из окружающего общества. Я еще понимаю, что у меня за пять лет абсолютно поменялся психотип ребенка. Дети очень прагматичные: четко прослеживают выгоды, за и против; с одной стороны, это дети информационного общества, но с другой, совершенно не умеющие работать с информацией. У них есть ощущение, что информация лежит в кармане, но как с ней работать - не имеют представления. Заберите телефон - и все: человек паникует и фактически парализован. Такое противоречие. Не имеют цели в жизни, живут сегодняшним днем. У них в сегодняшнем дне все хорошо, и ощущение того, что это «все хорошо» будет всегда, их не покидает.
Беседовала Анастасия Белолуцкая
Олег Порошин,
директор лицея № 39, г. Озерск, Челябинская область
Репетиторство = индивидуализация?
С усилением контроля за ЕГЭ репетиторство не только сохранилось, но стало процветать. На заседании Общественного совета МОН КБР, посвященном итогам прошедшей кампании, я говорил о том, что все дети хотят получить качественное образование, имеют на это право, но его реализацию многие видят только в репетиторстве. В этот процесс оказались втянутыми более половины детей, семей и учителей. Представляете себе учителя, который зарабатывает больше на репетиторстве, чем на уроках в школе? К чему он будет готовиться лучше? С другой стороны, что испытывает учитель, который знает, что половина его учеников ходит на репетиторство к другому учителю? Он что - детейне устраивает? Или они ему не доверяют? Как он будет оценивать их знания по своему предмету: с пристрастием или «с чувством глубокого удовлетворения»? Недавно посоветовал такому учителю пойти на занятия к репетитору и посмотреть, как он работает, что он дает такого, чего не дает коллега в школе. Не пошел. И не пойдет. Причин много. А вот довольных такой пикантной ситуацией очень мало. Раньше репетиторы готовили абитуриентов не только к поступлению в вузы, но и поднимали их к уровню требований в самом процессе обучения. Теперь натаскивают на ЕГЭ: я свидетель того, как преподаватель спросил у моего племянника, чего тот хочет: сдать ЕГЭ или знать математику?
Умный репетитор уделяет внимание дифференцированной подготовке, что помогает начинающему студенту легче адаптироваться в учебном процессе после зачисления. Но никто не сертифицирует репетиторов, и далеко не все они соответствуют тому, что сами о себе заявляют. Да и работают с мотивированными детьми и родителями по старому испытанному репродуктивному методу. Боюсь, что просто увеличивается контроль. Я не противник репетиторства, наоборот, считаю его достойной и необходимой деятельностью. Даже великие не гнушались заниматься индивидуально с учениками, снискав пожизненную благодарность. Эффект индивидуальных занятий доказан в разных сферах. Но его надо легализовать: или в рамках школы все дети получают качественное образование, или создается единый банк и рынок такой услуги в муниципалитете. Обсуждать следует качество репетиторства. Сейчас оно существует в стихийных формах, превращаясь порой в жульничество и крохоборство. Представляется, что его следует ввести в институционализированные рамки независимых центров оценки качества при муниципалитетах, куда привлекались бы наиболее авторитетные и квалифицированные преподаватели. Репетиторство как индивидуальные занятия в организованных формах, на мой взгляд, должно существовать.
Ханафи Гулиев,
директор школы № 2, г. Тырныауз, Кабардино-Балкарская Республика
Достижениями талантливых принято восхищаться, выставлять на конкурсы, а самих детей - поощрять и награждать. Однако в работе с ними, бесспорно, ничуть не меньше проблем, чем на любом другом педагогическом фронте. О том, что волнует сегодня специалистов, мы побеседовали с Олегом Владимировичем Порошиным, директором лицея № 39 г. Озерска Челябинской области. Специализация лицея - углубленное изучение физики, химии и математики. Уже 10 лет он входит в тройку лучших учреждений Челябинской области по итогам ЕГЭ. Выпускники лицея регулярно участвуют в финале Всероссийской олимпиады, занимаются исследовательским проектированием (финалисты Менделеевской конференции этого года). На Всероссийском форуме победителей олимпиад «Будущие интеллектуальные лидеры России» Олег Владимирович возглавлял объединенную команду городов Озерска и Снежинска. Выпускники лицея поступают в ведущие столичные технические вузы и успешно их заканчивают.
- Как Вам кажется, вообще-то в России есть система выявления и поддержки талантливых детей?
- Позвольте подойти к этой проблеме с несколько неожиданной стороны. У меня такое ощущение, что в стране нет четкого и внятного ответа на вопрос, а зачем нам нужны одаренные дети? А отсюда все и проистекает. Понимание, что одаренные дети - это хорошо и лучше бы они были, имеется. А вот зачем они нам нужны и что с ними дальше делать, непонятно. Я это ощущаю на своем примере. Ведь нам на уровне города даже предъявляли претензии, что мы слишком хорошо учим наших детей! Они, дескать, уезжают в столицы, учатся в ведущих вузах и там остаются. С одной стороны, замечательно, что мы их хорошо учим, но с другой стороны - мощный отток мозгов из города. На что мы всегда отвечаем: «А что вы сделали для того, чтобы эти мозги вернулись?» Мне кажется, это микроскопическая проекция того, что происходит в стране в целом. Не сказать, что вообще системы поддержки одаренных детей нет, но она без начала и конца. Мы их здесь выявили, воспитали-подняли, а потом выбрасываем наружу и они там теряются. Или наоборот - концентрируются в избранных московских вузах, у которых тоже выстроена система по поиску и набору таких детей. В этом плане физтех очень преуспел. У них правильная позиция: создали многоуровневую сеть, делают много программ для школьников, поступенчато с ними работают. И выпускники к ним уходят. А другие вузы страдают от отсутствия хороших абитуриентов, но ничего не делают, чтобы их «отловить». А дальше студенты приезжают на каникулы, и первый вопрос, который я им всегда задаю: «Вы кем будете?». Но они вплоть до 4-5-го курса не представляют, кем же? То есть система там где-то тоже обрывается.
- А есть обратная связь после вуза? Чем все заканчивается?
-Да, мы спрашиваем. Безработных среди них, конечно, нет. Но очень большой процент работает не по специальности, вне связи с дипломом. Бизнес, банки, менеджмент. Очень мало кто остается в науке и исследовательских областях. Хотя в процессе обучения им все, что происходит в вузе, очень интересно, особенно если процесс обучения выстроен актуально и динамично. Но потом все как-то схлопывается. Вот один маленький пример: моя выпускница училась в федеральном вузе на таможенника. Очень ей все нравилось, радовалась, было интересно. А потом, когда выпустилась, оказалось, что не нужна она Федеральной таможенной службе - пришлось идти работать совсем в другое место. Меня это озадачило. То есть федеральное учреждение выпускает федеральных служащих, вложены большие деньги, а в чем «выхлоп» - непонятно.
- Она сама как это восприняла? Как трагедию?
- Да, для нее это было болезненное столкновение с реальностью. Морально было очень тяжело. Человек был под это «заточен», готовился, осознанно шел к цели все пять лет обучения. Такие ситуации не редкость. Поэтому сказать, что системы нет, - нельзя. Но она не цельная. Она разорванная. Мне кажется, то, что в эту систему включили только образовательные учреждения, - это неправильно.
- А как бы Вам казалось правильным все обустроить? Какой ход и на каком уровне мог бы ситуацию поправить?
- Ну я, конечно, может быть, сейчас в государственном масштабе эту ситуацию не выстрою, но хотелось бы, чтобы одаренный ребенок в процессе своего развития ощущал свою нужность и необходимость. Мне казалось бы правильным, чтобы начала развиваться система грантов прямо со школьной скамьи. Наши дети периодически выигрывают премии президента, губернатора и т.д. Как все происходит? Они приезжают, им торжественно вручают сумму, они ее кладут себе на счет, ну и кто себе компьютер купит, кто еще что-то. Но, мне кажется, было бы лучше, чтобы эти деньги давались под задачи их развития. То есть мы тебе даем некий ваучер, но сумму можно потратить только на свое образование, развитие. Сейчас появляется большое количество выездных школ, лагерей разного уровня. Именно там у ребенка есть шанс совершить определенный качественный рывок. Он сталкивается с новыми преподавателями, новыми задачами, условиями. Но на поездку в такие школы денег не хватает. Плюс много международных олимпиад, но чтобы на них выехать, нужны вложения, которых часто тоже нет. Понятно, что государство такое большое количество грантов на всех уровнях выделить не может. И вот тут момент, когда работодателей и производство можно было бы легко подключить. Для серьезного производства выделить гранты в 30-50 тыс. - это не очень большая проблема. Но при этом они могут объявлять свои условия выделения грантов и начинать отслеживать таких детей со школьной скамьи вплоть до того, как они станут специалистами. При этом ребенок будет знать, что он учится и развивается на деньги какого-то комбината, - как у нас, например, в системе Росатом. А комбинат будет принимать активное участие в его обучении в вузе, привлекать его на практику. Таким образом, можно воспитать достаточно серьезных специалистов. И это бы отрегулировало связь с работодателем.
- Вернемся к вашему лицею. За счет чего удалось достичь таких выдающихся результатов? И удовлетворены ли Вы сами существующим положением дел? Ведь мы же с Вами понимаем, что подготовка к ЕГЭ не тождественна развитию одаренности. Может быть, Вы ощущаете сами какие-то дефициты и обиходное понимание развития одаренности кажется Вам некорректным?
- При создании лицея первый его директор Любовь Николаевна Грушивая заложила ряд принципов. Во-первых, лицей учреждался при городском филиале МИФИ, на его территории. И поэтому философия, цели и уровень задавались вузовскими преподавателями. Была собрана очень сильная команда преподавателей со всего города. Ну и третье, сразу начался отбор детей - сперва с девятого класса, потом с восьмого, потом опустились до пятого. Важно заметить, что чем ниже мы опускаемся, тем отбирать становится сложнее, так как одаренность детская, по крайней мере физико-математической направленности, раскрывается как раз в среднем звене. И поэтому угадать, что из кого получится, в пятом классе очень сложно. Но нас вынудило нормативно-подушевое финансирование.
Какие проблемы на сегодняшний день? Это точно кадровый ресурс. Старая гвардия, как ни печально, уходит, а новые специалисты, если они хорошие, сразу требуют высокую оплату. А мы на прокрустовом ложе нормативно-подушевого финансирования и такой возможности почти не имеем. Брать деньги с родителей на сегодняшний день юридически сложно. И главное, что менталитет нашего маленького города еще «постсоветский». Родители не очень хотят вкладывать деньги в образование своих детей, но и совсем без этого не получается. И вот тут мы наталкиваемся на типичную ситуацию: одаренный ребенок появляется в семье не очень обеспеченной - и тут же начинает проигрывать сверстникам из обеспеченных семей. Какое-то время он за счет своего интеллекта выдерживает конкурентную борьбу, но но однажды не может ездить на все мероприятия и неизбежно начнет отставать. Мы, безусловно, таких ребят поддерживаем, не так уж их и много, но проблема есть. Хотелось бы приглашать интересных людей к детям, но на самом деле интересные люди благодаря уровню своего образования и интеллекта могут заработать больше в другом месте, нежели с детьми. И еще один нюанс - обязательная программа, которую мы должны выдавать. Может, я бы и мог какие-то средства переориентировать, но мы должны давать и пение, и музыку, и ОБЖ, и т.д. А это оттягивает большое количество средств.
- А сколько у вас человек в школе?
- 400. Мы не микроскопическое учреждение, но и не очень большое. Набирать я должен не меньше 25 человек в класс, а эффективная учебная группа - до 15. Можно было бы их поделить каким-то образом, но все опять упирается в деньги. У меня такое ощущение, что мы сейчас в процессе нащупывания принципов оплаты труда учителей вот в таких школах, как наша. Для общеобразовательных школ НПФ, наверное, имеет смысл. И я понимаю логику людей, которые ратуют за отмену статусов лицеев, гимназий и вообще за отмену отбора контингента. Назваться лицеем и гимназией могла любая школа, а потом требовать дополнительных денег. Но, мне кажется, нужны прозрачные критерии, по которым можно было бы определить тех, кто реально дает качество.
Вот рейтинги, например. К ним же тоже много вопросов. В прошлом году наша школа попала в Топ-500 - за счет того, что наш ученик вышел в финал Всероссийской олимпиады. А в этом году мы не попали. В городе было много шума, что мы «сдали позиции». И пришлось мне всем долго объяснять, что это не такой важный показатель. Я олимпиаду воспринимаю как средство, а не как самоцель. Поэтому с рейтингами тоже надо аккуратно. Но мы доказываем, что действительно даем высокое качество, для нас показатель - поступление в ведущие вузы и успешное там обучение. Мы выпускников отслеживаем, куда поступают, на какие специальности. Может быть, основываясь на этой информации, можно было бы коэффициенты какие-то поменять. Хотя вот у нас в области сейчас разрабатывается образовательный проект «ТЕМП» по углублению физмат-образования и там внутри системы предполагается дополнительное финансирование. Но в связи с тем, что систему эту придумывали только чиновники, без консультаций с теми, кто реально работает с детьми, есть подозрение, что большинство школ опять просто объявит, что они углубленно все изучают, и попросят денег.
- Слушайте, а вот идея о том, чтобы отменить отбор детей, получать больше средств и как-то переориентировать работу, приводит Вас в ужас?
-Да, в ужас. Потому что если мы отменим отбор, то резко потеряем в качестве. Отбор нужно делать - и тут множество проблем вместе стекается. Во-первых, гиперактивные родители, которые считают, что их родительский долг - пристроить ребенка в хорошую образовательную организацию. Как только это происходит, они успокаиваются и больше вообще ничего не делают. Мы с такими родителями сталкиваемся каждый год. А без их участия мало что получается. И сами дети, «запихнутые» родителями, ничего не хотят, и самое главное - не хотят трудиться. А что такое углубленное изучение чего-то? Это дополнительные усилия, которые должны быть прежде всего осознанным стремлением. И вот это входное препятствие - отбор - изначально показывает человеку, что он должен прилагать усилия. Если он эти усилия сразу же, сходу, начинает прилагать, то дальше с ним уже работать гораздо легче. А у нас ведь в окружающем воспитательном пространстве очень странная тенденция прослеживается. Вот, проводят какой-то конкурс, например, для малышей. И всем участникам в итоге дают дипломы и подарки. Но тогда теряется весь смысл соревновательности - зачем прилагать усилия? И у нас такие дети доросли уже до 8-го класса. Мы сталкиваемся с тем, что они вообще не хотят прикладывать усилий. Как только они сталкиваются с какой-то проблемой, то сразу брык на спинку и ждут маму-папу, которые их подхватят. Поэтому если мы сейчас перед ними препятствий ставить не будем, то получим совсем недееспособное поколение. Отбор нужен обязательно.
- То есть вы видите в нем скорее воспитательную функцию?
-Да, прежде всего. Мне кажется, что эту составляющую надо усиливать. Мы внутри уже начинаем переходить на систему внутренних экзаменов, зачеты вводим. Потому что когда первокурсники из физтеха с нами разговаривают, чаще всего они говорят: «Ой, спасибо, что вы нас тут гоняли!». Потому что в физтехе потом все будет еще жестче. И если туда вбрасывается человек, который к этому совсем не готов, то ему очень тяжело и морально, и физически.
- Во всем, что вы сказали, чувствуется очень жесткая предметная доминанта. Ну, кроме самого последнего рассуждения - про воспитание. А вот вся история с метапредметными результатами, личностными? Это ведь важно не только потому, что во ФГОС написано. Что Вы думаете? Или на это уже совсем не хватает ни сил, ни ресурса?
- Очень важно и, более того, мы стараемся именно в этом направлении прилагать усилия. Пару лет назад у меня возникло ощущение, что то, что связано с предметной составляющей, мы уже хорошо отработали и выверили на высоком уровне. Задирать сложность задач еще куда-то выше совершенно не имеет смысла. Но мы сталкиваемся именно с проблемами личностного и метапредметного характера. Вот - ребенок из хорошей семьи. Все учит, все на уроке понимает. Но как только остается с задачей один на один, у него будто срабатывает какая-то психологическая защита, и он перестает вообще делать что-либо.
- Вы сейчас предметную задачу имеете в виду или сложную жизненную ситуацию?
- Ну, мы сталкиваемся с предметными, но подозреваю, что с любой. Когда начинаем разбираться и говорить с родителями, то выясняем, что у них очень хорошая семья, где очень внимательно относятся к ребенку, с самого рождения оберегая его даже от тех проблем, которые еще только могут возникнуть. Вот, на прошлой неделе проводили собрание с родителями ровно на эту тему. Говорили, что современный успешный человек должен обладать такими качествами, как настойчивость, работоспособность, ответственность. А этого нет или почти нет, и это массовая история. Понятно, что подростки в полной мере могут пока такими качествами и не обладать. Но, когда мы начинаем их подтягивать, возникает напряжение, и родители стремятся защитить детей, теперь уже от нас. И мы пытаемся объяснить, что мы не враги, что на их стороне работаем. Эта проблема личностного и метапредметного развития очень актуальна, но пока не очень понятно, как с этим работать. И моя задача сегодня - переориентироваться на личностное развитие в большой степени.
- Смотрите, что получается. Мы с Вами вначале говорили, что система на уровне страны не целостная, обрывочная. Ну, словом, такая, какая есть. Но мы также с вами понимаем, что ожидать здесь каких-то коренных изменений в ближайшее время, наверное, не приходится. Надо работать с тем, что есть. Возвращусь к девочке, у которой не получилось устроиться в таможню. Я же специально спросила, явилось ли это для нее трагедией и каким-то сломом. Раз такие ситуации не эксклюзивны, а повсеместны, именно качества характера и метапредметные умения начинают играть ключевую роль. На одной-то предметной составляющей и не выедешь теперь?
- Да. Они должны суметь перестроиться, поставить быстро новые цели и задачи. Но вот как этому их научить, не очень понятно. Здесь ведь проблема комплексная и социальная. Какие-то корни идут из семьи, что-то из окружающего общества. Я еще понимаю, что у меня за пять лет абсолютно поменялся психотип ребенка. Дети очень прагматичные: четко прослеживают выгоды, за и против; с одной стороны, это дети информационного общества, но с другой, совершенно не умеющие работать с информацией. У них есть ощущение, что информация лежит в кармане, но как с ней работать - не имеют представления. Заберите телефон - и все: человек паникует и фактически парализован. Такое противоречие. Не имеют цели в жизни, живут сегодняшним днем. У них в сегодняшнем дне все хорошо, и ощущение того, что это «все хорошо» будет всегда, их не покидает.
Беседовала Анастасия Белолуцкая
Олег Порошин,
директор лицея № 39, г. Озерск, Челябинская область
Репетиторство = индивидуализация?
С усилением контроля за ЕГЭ репетиторство не только сохранилось, но стало процветать. На заседании Общественного совета МОН КБР, посвященном итогам прошедшей кампании, я говорил о том, что все дети хотят получить качественное образование, имеют на это право, но его реализацию многие видят только в репетиторстве. В этот процесс оказались втянутыми более половины детей, семей и учителей. Представляете себе учителя, который зарабатывает больше на репетиторстве, чем на уроках в школе? К чему он будет готовиться лучше? С другой стороны, что испытывает учитель, который знает, что половина его учеников ходит на репетиторство к другому учителю? Он что - детейне устраивает? Или они ему не доверяют? Как он будет оценивать их знания по своему предмету: с пристрастием или «с чувством глубокого удовлетворения»? Недавно посоветовал такому учителю пойти на занятия к репетитору и посмотреть, как он работает, что он дает такого, чего не дает коллега в школе. Не пошел. И не пойдет. Причин много. А вот довольных такой пикантной ситуацией очень мало. Раньше репетиторы готовили абитуриентов не только к поступлению в вузы, но и поднимали их к уровню требований в самом процессе обучения. Теперь натаскивают на ЕГЭ: я свидетель того, как преподаватель спросил у моего племянника, чего тот хочет: сдать ЕГЭ или знать математику?
Умный репетитор уделяет внимание дифференцированной подготовке, что помогает начинающему студенту легче адаптироваться в учебном процессе после зачисления. Но никто не сертифицирует репетиторов, и далеко не все они соответствуют тому, что сами о себе заявляют. Да и работают с мотивированными детьми и родителями по старому испытанному репродуктивному методу. Боюсь, что просто увеличивается контроль. Я не противник репетиторства, наоборот, считаю его достойной и необходимой деятельностью. Даже великие не гнушались заниматься индивидуально с учениками, снискав пожизненную благодарность. Эффект индивидуальных занятий доказан в разных сферах. Но его надо легализовать: или в рамках школы все дети получают качественное образование, или создается единый банк и рынок такой услуги в муниципалитете. Обсуждать следует качество репетиторства. Сейчас оно существует в стихийных формах, превращаясь порой в жульничество и крохоборство. Представляется, что его следует ввести в институционализированные рамки независимых центров оценки качества при муниципалитетах, куда привлекались бы наиболее авторитетные и квалифицированные преподаватели. Репетиторство как индивидуальные занятия в организованных формах, на мой взгляд, должно существовать.
Ханафи Гулиев,
директор школы № 2, г. Тырныауз, Кабардино-Балкарская Республика