А.И. Фурсов Что такое СССР
смотреть
Что такое СССР? (часть 1)
Андрей Фурсов, историк, социолог, публицист, об СССР, его построении, развитии и различных взглядах на этот исторический период. Ведущий - Андрей Фефелов, заместитель главного редактора газеты «Завтра». Часть 1.
Андрей Фефелов: Здравствуйте! В гостях у нас историк Андрей Фурсов и мы будем говорить об СССР. «Слова у нас до важного самого в привычку входят, ветшают», - как говорил Маяковский. Советский Союз - вокруг него существует как бы облако информации, знаний, впечатлений, образов. Это колоссальная эпоха в жизни России, мира. Но, тем не менее, все-таки СССР - это большая тайна. Что же такое был СССР? На чем он был построен и как он развивался внутри?
Андрей Фурсов: Когда-то Андропов сказал фразу, которую часто цитируют, но цитируют ее не всегда точно, а точно Андропов сказал буквально следующее: «Мы не знаем общество, в котором живем и трудимся». С тех пор прошло уже три десятилетия, но ситуация не изменилась. Более того за последние 20 лет, притом что появилось несколько работ, которые неплохо раскрывают такие частные аспекты развития СССР. Появилось несколько публицистических серьезных работ по Советскому Союзу - даже не несколько, а несколько десятков. Но у нас нет концептуальных работ по объяснению того, чем было советское общество, и в принципе основной поток работ по Советскому Союзу можно разделить на две части: черная и белая, а точнее красная.
Черная - это Советский Союз, это исчадие ада, это тоталитарный строй, это то же самое, что гитлеровский Рейх. Аргументов, как правило, не приводится. Скорей всего в духе шакалов Табаки раздаются крики: «Позор джунглям!» и так далее и так далее. Но тогда возникает вопрос: откуда же такие достижения? Я всегда говорю: послушайте музыку 30-х годов! Музыка 30-х годов демонстрирует совсем другое - она демонстрирует энтузиазм.
Кроме того в конце 30-х годов мой отец был слушателем академии Жуковского. Он ее окончил и сразу ушел воевать в 42-м году. То, что он рассказывал и о Москве тех лет, и о Советском Союзе тех лет - оно никак не укладывается в тоталитарный режим. Это было совсем другое общество, чем то, которое нам рисуют и хулители Советского Союза, и его апологеты. Апологеты Советского Союза внесли не меньший вклад в искажение истины о Советском Союзе, если Советский Союз был таким раем, таким замечательным строем, откуда же взялась вся та погань, которая вылезла в Перестройку? Откуда взялись Гайдары, Чубайсы, которые ломали это, и проедали это наследие? Откуда? Их же ведь не забросили с Марса или откуда-то еще. Они были порождением развития самого советского строя.
Андрей Фефелов: Может быть, просто стоит делить на несколько эпох внутри советского периода.
Андрей Фурсов: Безусловно, было несколько эпох, но дело в том, что целый ряд противоречий, который был исходно заложен в советском обществе, он сработал в определенный момент. В принципе, у меня две главных претензия к работам по советскому обществу заключаются. Во-первых, отсутствие системного анализа, непонимание того, чем была эта система в целом, потому что все плюсы системы у них есть обратная сторона - минусы и наоборот.
Вторая вещь связана вот с чем. Советское общество - советский коммунизм или реальный социализм, как угодно его можно называть в данном контексте - возникло на пересечении двух потоков. Один поток развития - это русско-самодержавный, а второй - мировой капиталистический. И только с учетом обоих этих потоков можно понять, что такое советский коммунизм. У нас же, как правило, Советским Союзом занимаются специалисты по советской истории. Те, кто занимается капиталистической системой, для них Советский Союз… они занимаются Западом в основном.
Хотя вообще коммунизм как феномен, как социально-экономическая система, мог появиться только в капиталистической системе. Ведь коммунистические идеи существовали со времен киников. Но коммунизм, как социальная система, возник именно как антикапитализм, то есть капитализм со знаком минус. В этом отношении можно сказать, что капитализм - это странная система. Она может существовать со знаком плюс и со знаком минус, более того ее существование, период ее существования со знаком минус - это период ее здоровья. В этом отношении анализ советского общества не возможен вне анализа логики развития капиталистической системы.
Я сейчас сказал о политико-экономической составляющей, но есть чисто политическая. Дело в том, что большевики реализовали левый якобинский проект модерна, но реализован этот проект был показательно на русской почве, а не на европейской. Это лишний раз говорит, что мы должны говорить об обществе, которое возникло на стыке двух исторических потоков.
Андрей Фефелов: Но у нас 90 лет этого феномена. Ведь прошло 90 лет. Тем не менее, из чего он возник, СССР? Из какой пены морской вышло…
Андрей Фурсов: «Когда б вы знали, из какого сора растут цветы, не ведая стыда». Дело в том, что любая система, чтобы состояться, должна решить противоречия предыдущей системы. Советское общество решило те противоречия, которые самодержавная система не могла решить. Этих базовых противоречий было три.
Первое противоречие заключалось в следующем. С середины XVI века шел процесс освобождения власти от собственности. Каждая группа каждой новой структуры русской истории - Московское самодержавие, Петербургская империя, пореформенная Россия - господствующая группа (а это группа, которая создавалась и уничтожалась властью), каждая последующая группа была многочисленее, то есть власть как бы разбухала. А вот собственности в руках представителей этой группы было меньше. У дворян ее было меньше, чем у боярства. Пореформенные чиновники вообще сидели на зарплате. Практически это был салариат.
С другой стороны во второй половине XIX века в России появляется «ублюдочный капитализм» и появляются такие сгустки собственности, которые идут в противовес этому процессу. Противоречие власти и собственности здесь заключалось в том, что либо эта новая собственность задавит эту власть.
Андрей Фефелов: Разъест ее.
Андрей Фурсов: Разъест и все развалится. Либо власть очистится от собственности. Если не сама элита, то контрэлита, но эта власть должна была отчиститься от собственности. Второе противоречие заключалось в следующем - Россия была сельскохозяйственной страной. В России земледелие всегда давало очень невеликий по объему совокупный общественный продукт, и при нормальном существовании всегда был баланс между тем, что элита отчуждала у населения. Она жила по тем потребностям, которые вытекали из этой системы работ, как сказал бы Маркс. Но середина XIX века по мере интеграции России в мировую капиталистическую систему в массовом порядке - началось это еще в XVIII веке, но в середине XIX века произошел скачок - значительная часть российских верхов начала жить по таким потребностям, которые российская система работ не могла удовлетворить. То есть для того чтобы удовлетворить их потребности нужно было отнимать (выражаясь марксистским языком) у населения не только прибавочный продукт, но и часть необходимого.
В этом отношении XIX век был катастрофическим для России, об этом очень хорошо написал наш блестящий публицист Меньшиков в своей работе посвященной XIX веку. Он там очень четко зафиксировал ту мысль, что XIX век - это век хозяйственного расстройства России. Это хорошо почитать всем тем, кто полагает, в каком хорошем хозяйственном состоянии Россия пришла на рубеже XIX-ХХ веков, и какие мерзавцы-большевики, что они все это испортили. Это второе противоречие. Но связано это противоречие было с тем, что российская элита подключилась к мировой буржуазной системе потребностей. То есть новая система должна была устранить эти противоречия. Она должна была поставить под контроль потребление элит так, как это было до интеграции России в капиталистическую систему.
И, наконец, третье противоречие - это противоречие между великодержавным статусом России и ее сырьевой специализацией: либо сырьевая специализация, либо великодержавный статус. Во все эти три противоречия разрешились во время Второй мировой войны, революции. Вот Россия распалась, вот пришли к власти большевики, вот НЭП, и казалось, что эти противоречия разрешились в пользу - как это ни парадоксально - собственников. Хотя большевики были у власти, но большевики-то реализовали НЭП сразу после революции, и казалось, что именно по этому пути пойдет развитие России. Но вышло по-другому.
При этом, однако, трагизм русской ситуации заключался в том, что в России не было субъекта, который мог разрешить противоречия в пользу Российской Империи, в пользу самодержавия, чтобы оно осталось великой державой, чтобы были разрешены социально-экономические проблемы. Крах реформы Столыпина показал это со стеклянной ясностью. В той ситуации, когда в стране не находится субъекта перемен...
Андрей Фефелов: Политического субъекта?
Андрей Фурсов: Властного субъекта. То субъект приходит со стороны. И вот здесь нужно посмотреть. Мы говорили о тех противоречиях, которые должны были сняты в России, а вот интересно посмотреть: какие задачи ставила мировая капиталистическая верхушка на рубеже XIX - XX веков? Вот этот субъект, который сформировался и который готов был корежить мир. Первая задача, которая стояла перед хозяевами мировой капиталистической системы в начале ХХ века - это взятие под контроль оставшихся мировых ресурсов, это были Африка и Россия.
Второе - это устранение возможных конкурентов ядра капиталистической системы, то есть Великобритании и США, это Германия и Россия. Нужно было не допустить их роста, нужно было не допустить их союза, и нужно было стравить их, чтобы они друг друга уничтожили. Это вторая проблема.
Третья проблема - взятие под контроль американских финансовых ресурсов. Это было сделано в 1913-м году с помощью Федеральной Резервной Системы. Для Европы задача - создание единой Европы или как говорили банкиры «Венеция размером с Европу». Шахт, когда писал европейским банкирам письма, что нужно поддержать Гитлера говорил: «Он сломает национальное государство и создаст Венецию размером с Европу».
И наконец, последнее - это развязать войну, как лучшее средство решения всех этих проблем. Но прежде всего, нужно было присвоить русские ресурсы. Для этого в России нужна была революция. Но вот этот очень мощный наднациональный финансово-политический субъект не мог действовать в России, не имея там своего мини-субъекта-союзника. Этим союзником были русские революционные партии, которые играли свою игру. Они играли свою игру и полагали, что они обманут «буржуинов». В конечном счете, так и вышло, но они обманули не те, кто начинал игру. А посредником между ними выступало мировое левое движение, левые глобалисты.
Против России, у которой не было субъекта изменений, выступал такой трехглавый змей Горыныч, субъект на трех головах - это финансово-банкирский капитал (мировой капиталистический класс, верхушка его), левые глобалисты и российские революционеры. Вот эти три субъекта и «завалили» Россию очень успешно. Казалось, что дальше России уготована судьба либо «хвороста» для мировой революции, либо сырьевого придатка для запада. Однако вышло по-другому.
Запад, после Первой мировой войны, развязанной для решения целого ряда проблем, сама эта война развивалась по-другому, чем планировали те кто ее… как у Высоцкого: «Кто эту кашу заварил вполне серьезно». Она пошла по-другому. Так часто бывает в истории. И после войны возник комплекс острых противоречий: между британцами и американцами, между англосаксами вместе и немцами, между Ротшильдами и Рокфеллерами.
В этой ситуации «мирового раздрая» большая система под названием «Россия» оказалась способна переломить ход игры большой системы под названием «Капиталистический мир». Сделано это было командой Сталина, которая выражала национальный и неоимперские интересы России. Команда Сталина похоронила проект «Мировая революция», начала строить социализм в одной отдельно взятой стране.
Причем, обратите внимание - эта первая фаза русской революции интернационал социалистическая выполнила черную работу. Она создала площадку для строительства новой России. Естественно те, кто создавал эту площадку, они ни о какой новой России не думали, но это и есть то, что Гегель называл «коварством истории», и то о чем Маркс говорил: «Крот истории роет медленно». Вот крот истории вырыл, так что те, кто создали площадку, не смогли этим воспользоваться.
Андрей Фефелов: Спасибо большое, Андрей Ильич.
Что такое СССР? (часть 2)
Андрей Фурсов, историк, социолог, публицист, об СССР, его построении, развитии и различных взглядах на этот исторический период. Ведущий - Андрей Фефелов, заместитель главного редактора газеты «Завтра». Часть 2.
Андрей Фефелов: Итак, мы продолжаем разговор. Тема «СССР: 90 лет со дня основания». И мы закончили нашу предыдущую беседу на том, что Стали поломал планы глобалистов и эта большая система под названием «Россия» переломила эту глобалистскую экспансию. Собственно здесь стал выстраиваться свой мир, своя «Красная империя», уникальная по своим параметрам.
Андрей Фурсов: Да, она стала выстраиваться с конца 20-х годов. Был ликвидирован НЭП. Умные люди, кстати, почувствовали, что НЭП будет ликвидирован довольно рано. Например, писатель Олеша в одном из своих романов очень хорошо прочувствовал эту ситуацию, что НЭП будет завершаться. НЭП был ликвидирован, собственно он был ликвидирован так, как и обещал Ленин. Ленин ведь в свое время сказал, что мы еще вернемся к террору, в том числе и террору экономическому, и что НЭП - это не компания на одну хлебозаготовку, а это компания на несколько лет. Так оно и вышло.
Андрей Фефелов: Замечательно Сталин сказал, он процитировал Ленина и сказал: «Великий Ленин сказал: “НЭП - это всерьез и надолго”, но ведь не навсегда же».
Андрей Фурсов: Не навсегда. Ленин имел в виду именно 7-9 лет. Поэтому, когда наши «перестройщики» начали говорить, что у Ленина был «ленинский план построения социализма» - это был абсолютный бред. У Ленина вообще были другие планы, и для него проблема НЭПа не была проблемой построения социализма - это был тактический ход, потому что дальше отступать было некуда. Если говорить о бухаринском плане превращения России в сырьевой придаток, поэтому у нас так Бухарина и полюбили в конце 80-х годов, потому что тем, кто собирался превращать Россию в сырьевой придаток, им бухаринские планы очень нравились.
Ликвидирован НЭП, в 30-е годы начинает отстраиваться «Красная империя». И смотрите, как были разрешены те противоречия, о которых мы говорили в предыдущей передаче. Главная проблема: как в современном капиталистическом мире может существовать такая власть, которая полностью освободилась от собственности? Потому что капиталистический мир основан на частной собственности и капитале, который является самовозрастающей стоимостью. Она может существовать как антисистемный капитализм или системный антикапитализм, то есть капитализм со знаком минус.
Поразительная вещь: русская власть, очищенная от собственности, использовала капиталистические механизмы, чтобы реализовать себя как антисистемный капитализм. С другой стороны левый якобинский проект смог реализоваться только на русской почве, где уже была готова для этого власть способная очиститься от собственности, но эту русскую власть подготовили 400 лет русской истории. Вот эта диалектика взаимодействия русской истории и истории Запада породила советский коммунизм. Коммунизм - это порождение не только русской истории. У коммунизма два «отца» или можно говорить там две «матери», как угодно, - это западный капитализм и русское самодержавие. Но возник он на отрицании и того, и другого - это двойное отрицание. Поэтому об коммунизм, как теоретическую проблему истории, обломали зубы столько маститых теоретиков, потому что здесь теория нужна более высокого уровня.
Следующее противоречие - номенклатура, господствующая группа без собственности. Господствующая группа, чье потребление носит иерархически-ранжированный характер. Ты секретарь райкома - ты можешь себе позволить то-то, то-то, то-то. Только если ты передвинешься наверх - ты можешь позволить себе чуть-чуть больше. И очень-очень жесткий контроль над потреблением элиты.
Наконец последнее противоречие между великодержавным статусом и сырьевой специализацией: Советский Союз к 37-му году добился с помощью Рокфеллеров… да, они профинансировали нам за бакинскую и грозненскую нефть наши пятилетки. А куда им было деваться, если директор Центробанка Британской Империи Монтегю Норман закрыл от внешнего мира (прежде всего, от Америки) Британскую Империю, 25% мирового рынка. Естественно, они не от хорошей жизни профинансировали наши пятилетки и тем самым, кстати, усилили свою позицию по отношению к Ротшильдам.
К 37-му году Советский Союз достиг ситуации автаркии по основным военно-промышленным показателям по отношению к капиталистическому миру. Без этого невозможно было бы выиграть Великую Отечественную войну. Мощный ВПК, подконтрольная центру элита и, собственно, все так называемые репрессии 30-х годов их нужно рассматривать под углом установления контроля, прежде всего над элитой. Да, в тюрьмы шла не только элита, но есть поговорка: «Когда паны дерутся - у хлопов…»
Андрей Фефелов: «Трещат чубы».
Андрей Фурсов: Да. Вот жизнь так устроена. Было бы странно, если было бы по-другому.
Андрей Фефелов: Надо сказать, что именно дети этой элиты они, собственно говоря, и создали вот этот миф о самом страшном 37-м годе.
Андрей Фурсов: Да, да, да. Это Антонов, Овсеенко, Пятницкий, это понятно, потому что их родителей взяли и «задвинули». Только нужно помнить, что их родители были, как правило, были левые глобалисты, которые обвиняли Сталина в отходе от идеалов мировой революции. Но Сталину не нужна была мировая революция, ему нужна была Красная империя, он играл в другие игры. С точки зрения так сказать политических идеалов тех людей, которых он отправлял на Цугундер, так сказать, понятно, но нужны ли были эти люди России? Все эти коминтерновцы, которые приехали из других стран, им на Россию было наплевать, им нужна была мировая революция. Я понимаю, что это светлый идеал, но пусть этот светлый идеал реализуется где-нибудь за пределами России и не за русский счет.
Андрей Фефелов: Но, тем не менее, Советский Союз прошел ряд таких трансформаций, в том числе и после смерти Сталина.
Андрей Фурсов: Безусловно. Вот смотрите. В 30-е годы Советский Союз благодаря этой системе, которая сняла противоречия самодержавия, и за счет этой мощной энергии отрицания и капитализма, и самодержавия, Советский Союз в 30-е годы отстроил ВПК, в первой половине 40-х годов сломал хребет Гитлеру, и за 10 лет восстановился и превратился в сверхдержаву с атомным оружием. Середина 50-х годов, как говориться в сказке о «Мальчише-Кибальчише»: «Все хорошо, да что-то не хорошо».
Советский Союз встал в середине 50-х годов в качестве сверхдержавы и именно в середине 50-х годов начал тикать тот механизм, который привел Советский Союз к разрушению. Разрушение Советского Союза не было необходимым, но оно, безусловно, было закономерным. Здесь не место подробно говорить о базовых противоречиях советского общества. Я когда-то описал их в своей работе, еще в 91-м году опубликовал работу «Кратократия: социальная природа советского общества», где речь шла именно об этих противоречиях. Здесь мы не будем подробно о них говорить, просто зафиксируем, что было несколько базовых противоречий советского общества, как у любого общества.
Любое общество движимо противоречиями, и эти противоречия на рубеже 60-70-х годов обострились, то есть Советский Союз вошел в зону структурного кризиса. Но здесь мы опять должны обратить внимание на, то, что происходило в капиталистической системе. В прошлой передаче мы с вами говорили об интересах «мировой верхушки», этого наднационального субъекта, - он никуда не делся. Он получил по зубам, но он не готов был проигрывать.
Во второй половине 40-х годов, сразу в послевоенный период, в мировой капиталистической системе оформилась новая хищная молодая фракция капиталистического класса - корпоратократия. И если государственно-монополистический капитализм был готов сосуществовать с Советским Союзом, с системным антикапитализмом, то корпоратократия в силу своей глобальности не готова была сосуществовать. Объективно началась ее экспансия. А навстречу этой экспансии пошло стремление советской номенклатуры интегрироваться в мировую систему.
56-й год официально провозглашенная доктрина о возможности мирного сосуществования государств с различной социально-экономической системой, 56-й год. Хотя первым об этом сказал в 53-м году на Пленуме 10-го марта 53-го года Маленков. Его раскритиковал Хрущев, а через три года он это воспроизвел. Вот это стремление интегрироваться в мировую систему помноженное на нашу торговлю нефтью по бросовым ценам, так сказать по политическим причинам, оно привело к тому, что у нас на рубеже 60-70-х годов сформировался советский сегмент корпоратократии - это часть номенклатуры, часть КГБ и наш теневой капитал.
Когда мы говорим, что Советский Союз разрушило предательство Горбачева и «пятой колонны», с эмоциональной точки зрения - это верно, но мы должны этот вопрос решать с точки зрения политэкономики капитализма. Политэкономия капитализма говорит нам, что Советский Союз разрушил союз советских и западных корпоратократов. Эти люди уже в середине 70-х годов четко знали, что они будут делать. Они отбирали лидеров, у нас здесь. Недавно мне попалась изданная фондом Яковлева - это Александр Николаевич «прораб перестройки». Фонд Яковлева издает много таких коричневых томов. И есть коричневый том, который называется «Избранные интервью Александра Николаевича Яковлева». Там человек просто откровенно говорит, что он всегда ненавидел эту систему и дата названа: фактически середина 70-х годов, как начало подготовки демонтажа строя. Когда начали отбирать этих «людишек», когда был создан Международный институт прикладных системных исследований в Вене.
И что сделали эти люди? Они структурные противоречия, структурный кризис советской системы, превратили в системный. Дело в том, что когда у системы структурный кризис, то есть два варианта выхода из этого кризиса: возникновение другой структуры этой же системы и слом системы. Конечно, структурный кризис - это очень такое опасное время для любой системы. Что сделали горбачевцы? Они открыли страну по сути дела, то есть они открыли систему. Как известно из теории систем - любая система, чем больше она открывается вовне, тем больше она становится уязвимой и в ней возникают хаотические колебательные явления. Вот эти хаотические колебательные явления были использованы теми, кто решил рушить Советский Союз.
Я не думаю, что вся номенклатура, весь КГБ, весь теневой капитал, который функционально вошли в состав корпоратократии, они все хотели разрушить Советский Союз. Кто-то хотел просто поменять местами, например, спецслужбы и КПСС. Но 89-м году произошло, то, что называется «оперативным перехватом управления». Те люди, которые думали, что они сыграют свою игру, они оказались, как Иван Грозный сказал бы: «В дерьме», и всё проиграли.
Я думаю, что именно тогда эти люди стали вывозить капитал. Именно тогда стало уходить из страны «золото партии». Именно тогда начала функционировать система, которая иногда в художественной литературе называют «Система союз». Это, то, что стало уходить, но нас это в данном контексте не интересует. Важно то, что мировая корпоратократия и ее советский сегмент, который нашел вот таких людей как Горбачев, Яковлев, потом их поменял на Ельцина, они структурный кризис превратили в системный.
В этом плане один из уроков СССР заключается в том… кстати, он похож на урок самодержавной России. Самодержавная Россия экономически шла вверх, Советский Союз тоже экономически шел не вниз. Тэтчер в 91-м году в речи в Хьюстоне признала это. Она сказала, что главная угроза Советского Союза в 80-е годы - не военная, у них был военный ответ; главная угроза была экономическая. Потому что Запад в 80-е годы переживал очень острый момент и крушение Советского Союза, и ограбление России потом, и вообще всего постсоветского лагеря, этот кризис отсрочила.
Но вот сейчас судьба стучится в дверь капитализма. СССР нет уже 20 лет. Мировой кризис, кто-то говорит о второй волне, я согласен с теми экономистами как Хазин, Кабеков, Делягин, что нет никакой второй волны - первая не заканчивалась, просто идет латентный кризис. И вот этот кризис - это то, что отсрочило крушение Советского Союза в 91-м году. Но, как правило, отсроченные кризисы бывают значительно сильнее чем то, что могло бы произойти тогда. Для нас кризис должен стать шансом. Кризис - это время реванша, но для реванша - я повторяю это постоянно - нужны воля и разум. Воля, чтобы врезать, как следует, и разум, чтобы знать, куда врезать.
Андрей Фефелов: Спасибо большое, Андрей Ильич.
Андрей Фурсов: Спасибо.
Что такое СССР? (часть 1)
Андрей Фурсов, историк, социолог, публицист, об СССР, его построении, развитии и различных взглядах на этот исторический период. Ведущий - Андрей Фефелов, заместитель главного редактора газеты «Завтра». Часть 1.
Андрей Фефелов: Здравствуйте! В гостях у нас историк Андрей Фурсов и мы будем говорить об СССР. «Слова у нас до важного самого в привычку входят, ветшают», - как говорил Маяковский. Советский Союз - вокруг него существует как бы облако информации, знаний, впечатлений, образов. Это колоссальная эпоха в жизни России, мира. Но, тем не менее, все-таки СССР - это большая тайна. Что же такое был СССР? На чем он был построен и как он развивался внутри?
Андрей Фурсов: Когда-то Андропов сказал фразу, которую часто цитируют, но цитируют ее не всегда точно, а точно Андропов сказал буквально следующее: «Мы не знаем общество, в котором живем и трудимся». С тех пор прошло уже три десятилетия, но ситуация не изменилась. Более того за последние 20 лет, притом что появилось несколько работ, которые неплохо раскрывают такие частные аспекты развития СССР. Появилось несколько публицистических серьезных работ по Советскому Союзу - даже не несколько, а несколько десятков. Но у нас нет концептуальных работ по объяснению того, чем было советское общество, и в принципе основной поток работ по Советскому Союзу можно разделить на две части: черная и белая, а точнее красная.
Черная - это Советский Союз, это исчадие ада, это тоталитарный строй, это то же самое, что гитлеровский Рейх. Аргументов, как правило, не приводится. Скорей всего в духе шакалов Табаки раздаются крики: «Позор джунглям!» и так далее и так далее. Но тогда возникает вопрос: откуда же такие достижения? Я всегда говорю: послушайте музыку 30-х годов! Музыка 30-х годов демонстрирует совсем другое - она демонстрирует энтузиазм.
Кроме того в конце 30-х годов мой отец был слушателем академии Жуковского. Он ее окончил и сразу ушел воевать в 42-м году. То, что он рассказывал и о Москве тех лет, и о Советском Союзе тех лет - оно никак не укладывается в тоталитарный режим. Это было совсем другое общество, чем то, которое нам рисуют и хулители Советского Союза, и его апологеты. Апологеты Советского Союза внесли не меньший вклад в искажение истины о Советском Союзе, если Советский Союз был таким раем, таким замечательным строем, откуда же взялась вся та погань, которая вылезла в Перестройку? Откуда взялись Гайдары, Чубайсы, которые ломали это, и проедали это наследие? Откуда? Их же ведь не забросили с Марса или откуда-то еще. Они были порождением развития самого советского строя.
Андрей Фефелов: Может быть, просто стоит делить на несколько эпох внутри советского периода.
Андрей Фурсов: Безусловно, было несколько эпох, но дело в том, что целый ряд противоречий, который был исходно заложен в советском обществе, он сработал в определенный момент. В принципе, у меня две главных претензия к работам по советскому обществу заключаются. Во-первых, отсутствие системного анализа, непонимание того, чем была эта система в целом, потому что все плюсы системы у них есть обратная сторона - минусы и наоборот.
Вторая вещь связана вот с чем. Советское общество - советский коммунизм или реальный социализм, как угодно его можно называть в данном контексте - возникло на пересечении двух потоков. Один поток развития - это русско-самодержавный, а второй - мировой капиталистический. И только с учетом обоих этих потоков можно понять, что такое советский коммунизм. У нас же, как правило, Советским Союзом занимаются специалисты по советской истории. Те, кто занимается капиталистической системой, для них Советский Союз… они занимаются Западом в основном.
Хотя вообще коммунизм как феномен, как социально-экономическая система, мог появиться только в капиталистической системе. Ведь коммунистические идеи существовали со времен киников. Но коммунизм, как социальная система, возник именно как антикапитализм, то есть капитализм со знаком минус. В этом отношении можно сказать, что капитализм - это странная система. Она может существовать со знаком плюс и со знаком минус, более того ее существование, период ее существования со знаком минус - это период ее здоровья. В этом отношении анализ советского общества не возможен вне анализа логики развития капиталистической системы.
Я сейчас сказал о политико-экономической составляющей, но есть чисто политическая. Дело в том, что большевики реализовали левый якобинский проект модерна, но реализован этот проект был показательно на русской почве, а не на европейской. Это лишний раз говорит, что мы должны говорить об обществе, которое возникло на стыке двух исторических потоков.
Андрей Фефелов: Но у нас 90 лет этого феномена. Ведь прошло 90 лет. Тем не менее, из чего он возник, СССР? Из какой пены морской вышло…
Андрей Фурсов: «Когда б вы знали, из какого сора растут цветы, не ведая стыда». Дело в том, что любая система, чтобы состояться, должна решить противоречия предыдущей системы. Советское общество решило те противоречия, которые самодержавная система не могла решить. Этих базовых противоречий было три.
Первое противоречие заключалось в следующем. С середины XVI века шел процесс освобождения власти от собственности. Каждая группа каждой новой структуры русской истории - Московское самодержавие, Петербургская империя, пореформенная Россия - господствующая группа (а это группа, которая создавалась и уничтожалась властью), каждая последующая группа была многочисленее, то есть власть как бы разбухала. А вот собственности в руках представителей этой группы было меньше. У дворян ее было меньше, чем у боярства. Пореформенные чиновники вообще сидели на зарплате. Практически это был салариат.
С другой стороны во второй половине XIX века в России появляется «ублюдочный капитализм» и появляются такие сгустки собственности, которые идут в противовес этому процессу. Противоречие власти и собственности здесь заключалось в том, что либо эта новая собственность задавит эту власть.
Андрей Фефелов: Разъест ее.
Андрей Фурсов: Разъест и все развалится. Либо власть очистится от собственности. Если не сама элита, то контрэлита, но эта власть должна была отчиститься от собственности. Второе противоречие заключалось в следующем - Россия была сельскохозяйственной страной. В России земледелие всегда давало очень невеликий по объему совокупный общественный продукт, и при нормальном существовании всегда был баланс между тем, что элита отчуждала у населения. Она жила по тем потребностям, которые вытекали из этой системы работ, как сказал бы Маркс. Но середина XIX века по мере интеграции России в мировую капиталистическую систему в массовом порядке - началось это еще в XVIII веке, но в середине XIX века произошел скачок - значительная часть российских верхов начала жить по таким потребностям, которые российская система работ не могла удовлетворить. То есть для того чтобы удовлетворить их потребности нужно было отнимать (выражаясь марксистским языком) у населения не только прибавочный продукт, но и часть необходимого.
В этом отношении XIX век был катастрофическим для России, об этом очень хорошо написал наш блестящий публицист Меньшиков в своей работе посвященной XIX веку. Он там очень четко зафиксировал ту мысль, что XIX век - это век хозяйственного расстройства России. Это хорошо почитать всем тем, кто полагает, в каком хорошем хозяйственном состоянии Россия пришла на рубеже XIX-ХХ веков, и какие мерзавцы-большевики, что они все это испортили. Это второе противоречие. Но связано это противоречие было с тем, что российская элита подключилась к мировой буржуазной системе потребностей. То есть новая система должна была устранить эти противоречия. Она должна была поставить под контроль потребление элит так, как это было до интеграции России в капиталистическую систему.
И, наконец, третье противоречие - это противоречие между великодержавным статусом России и ее сырьевой специализацией: либо сырьевая специализация, либо великодержавный статус. Во все эти три противоречия разрешились во время Второй мировой войны, революции. Вот Россия распалась, вот пришли к власти большевики, вот НЭП, и казалось, что эти противоречия разрешились в пользу - как это ни парадоксально - собственников. Хотя большевики были у власти, но большевики-то реализовали НЭП сразу после революции, и казалось, что именно по этому пути пойдет развитие России. Но вышло по-другому.
При этом, однако, трагизм русской ситуации заключался в том, что в России не было субъекта, который мог разрешить противоречия в пользу Российской Империи, в пользу самодержавия, чтобы оно осталось великой державой, чтобы были разрешены социально-экономические проблемы. Крах реформы Столыпина показал это со стеклянной ясностью. В той ситуации, когда в стране не находится субъекта перемен...
Андрей Фефелов: Политического субъекта?
Андрей Фурсов: Властного субъекта. То субъект приходит со стороны. И вот здесь нужно посмотреть. Мы говорили о тех противоречиях, которые должны были сняты в России, а вот интересно посмотреть: какие задачи ставила мировая капиталистическая верхушка на рубеже XIX - XX веков? Вот этот субъект, который сформировался и который готов был корежить мир. Первая задача, которая стояла перед хозяевами мировой капиталистической системы в начале ХХ века - это взятие под контроль оставшихся мировых ресурсов, это были Африка и Россия.
Второе - это устранение возможных конкурентов ядра капиталистической системы, то есть Великобритании и США, это Германия и Россия. Нужно было не допустить их роста, нужно было не допустить их союза, и нужно было стравить их, чтобы они друг друга уничтожили. Это вторая проблема.
Третья проблема - взятие под контроль американских финансовых ресурсов. Это было сделано в 1913-м году с помощью Федеральной Резервной Системы. Для Европы задача - создание единой Европы или как говорили банкиры «Венеция размером с Европу». Шахт, когда писал европейским банкирам письма, что нужно поддержать Гитлера говорил: «Он сломает национальное государство и создаст Венецию размером с Европу».
И наконец, последнее - это развязать войну, как лучшее средство решения всех этих проблем. Но прежде всего, нужно было присвоить русские ресурсы. Для этого в России нужна была революция. Но вот этот очень мощный наднациональный финансово-политический субъект не мог действовать в России, не имея там своего мини-субъекта-союзника. Этим союзником были русские революционные партии, которые играли свою игру. Они играли свою игру и полагали, что они обманут «буржуинов». В конечном счете, так и вышло, но они обманули не те, кто начинал игру. А посредником между ними выступало мировое левое движение, левые глобалисты.
Против России, у которой не было субъекта изменений, выступал такой трехглавый змей Горыныч, субъект на трех головах - это финансово-банкирский капитал (мировой капиталистический класс, верхушка его), левые глобалисты и российские революционеры. Вот эти три субъекта и «завалили» Россию очень успешно. Казалось, что дальше России уготована судьба либо «хвороста» для мировой революции, либо сырьевого придатка для запада. Однако вышло по-другому.
Запад, после Первой мировой войны, развязанной для решения целого ряда проблем, сама эта война развивалась по-другому, чем планировали те кто ее… как у Высоцкого: «Кто эту кашу заварил вполне серьезно». Она пошла по-другому. Так часто бывает в истории. И после войны возник комплекс острых противоречий: между британцами и американцами, между англосаксами вместе и немцами, между Ротшильдами и Рокфеллерами.
В этой ситуации «мирового раздрая» большая система под названием «Россия» оказалась способна переломить ход игры большой системы под названием «Капиталистический мир». Сделано это было командой Сталина, которая выражала национальный и неоимперские интересы России. Команда Сталина похоронила проект «Мировая революция», начала строить социализм в одной отдельно взятой стране.
Причем, обратите внимание - эта первая фаза русской революции интернационал социалистическая выполнила черную работу. Она создала площадку для строительства новой России. Естественно те, кто создавал эту площадку, они ни о какой новой России не думали, но это и есть то, что Гегель называл «коварством истории», и то о чем Маркс говорил: «Крот истории роет медленно». Вот крот истории вырыл, так что те, кто создали площадку, не смогли этим воспользоваться.
Андрей Фефелов: Спасибо большое, Андрей Ильич.
Что такое СССР? (часть 2)
Андрей Фурсов, историк, социолог, публицист, об СССР, его построении, развитии и различных взглядах на этот исторический период. Ведущий - Андрей Фефелов, заместитель главного редактора газеты «Завтра». Часть 2.
Андрей Фефелов: Итак, мы продолжаем разговор. Тема «СССР: 90 лет со дня основания». И мы закончили нашу предыдущую беседу на том, что Стали поломал планы глобалистов и эта большая система под названием «Россия» переломила эту глобалистскую экспансию. Собственно здесь стал выстраиваться свой мир, своя «Красная империя», уникальная по своим параметрам.
Андрей Фурсов: Да, она стала выстраиваться с конца 20-х годов. Был ликвидирован НЭП. Умные люди, кстати, почувствовали, что НЭП будет ликвидирован довольно рано. Например, писатель Олеша в одном из своих романов очень хорошо прочувствовал эту ситуацию, что НЭП будет завершаться. НЭП был ликвидирован, собственно он был ликвидирован так, как и обещал Ленин. Ленин ведь в свое время сказал, что мы еще вернемся к террору, в том числе и террору экономическому, и что НЭП - это не компания на одну хлебозаготовку, а это компания на несколько лет. Так оно и вышло.
Андрей Фефелов: Замечательно Сталин сказал, он процитировал Ленина и сказал: «Великий Ленин сказал: “НЭП - это всерьез и надолго”, но ведь не навсегда же».
Андрей Фурсов: Не навсегда. Ленин имел в виду именно 7-9 лет. Поэтому, когда наши «перестройщики» начали говорить, что у Ленина был «ленинский план построения социализма» - это был абсолютный бред. У Ленина вообще были другие планы, и для него проблема НЭПа не была проблемой построения социализма - это был тактический ход, потому что дальше отступать было некуда. Если говорить о бухаринском плане превращения России в сырьевой придаток, поэтому у нас так Бухарина и полюбили в конце 80-х годов, потому что тем, кто собирался превращать Россию в сырьевой придаток, им бухаринские планы очень нравились.
Ликвидирован НЭП, в 30-е годы начинает отстраиваться «Красная империя». И смотрите, как были разрешены те противоречия, о которых мы говорили в предыдущей передаче. Главная проблема: как в современном капиталистическом мире может существовать такая власть, которая полностью освободилась от собственности? Потому что капиталистический мир основан на частной собственности и капитале, который является самовозрастающей стоимостью. Она может существовать как антисистемный капитализм или системный антикапитализм, то есть капитализм со знаком минус.
Поразительная вещь: русская власть, очищенная от собственности, использовала капиталистические механизмы, чтобы реализовать себя как антисистемный капитализм. С другой стороны левый якобинский проект смог реализоваться только на русской почве, где уже была готова для этого власть способная очиститься от собственности, но эту русскую власть подготовили 400 лет русской истории. Вот эта диалектика взаимодействия русской истории и истории Запада породила советский коммунизм. Коммунизм - это порождение не только русской истории. У коммунизма два «отца» или можно говорить там две «матери», как угодно, - это западный капитализм и русское самодержавие. Но возник он на отрицании и того, и другого - это двойное отрицание. Поэтому об коммунизм, как теоретическую проблему истории, обломали зубы столько маститых теоретиков, потому что здесь теория нужна более высокого уровня.
Следующее противоречие - номенклатура, господствующая группа без собственности. Господствующая группа, чье потребление носит иерархически-ранжированный характер. Ты секретарь райкома - ты можешь себе позволить то-то, то-то, то-то. Только если ты передвинешься наверх - ты можешь позволить себе чуть-чуть больше. И очень-очень жесткий контроль над потреблением элиты.
Наконец последнее противоречие между великодержавным статусом и сырьевой специализацией: Советский Союз к 37-му году добился с помощью Рокфеллеров… да, они профинансировали нам за бакинскую и грозненскую нефть наши пятилетки. А куда им было деваться, если директор Центробанка Британской Империи Монтегю Норман закрыл от внешнего мира (прежде всего, от Америки) Британскую Империю, 25% мирового рынка. Естественно, они не от хорошей жизни профинансировали наши пятилетки и тем самым, кстати, усилили свою позицию по отношению к Ротшильдам.
К 37-му году Советский Союз достиг ситуации автаркии по основным военно-промышленным показателям по отношению к капиталистическому миру. Без этого невозможно было бы выиграть Великую Отечественную войну. Мощный ВПК, подконтрольная центру элита и, собственно, все так называемые репрессии 30-х годов их нужно рассматривать под углом установления контроля, прежде всего над элитой. Да, в тюрьмы шла не только элита, но есть поговорка: «Когда паны дерутся - у хлопов…»
Андрей Фефелов: «Трещат чубы».
Андрей Фурсов: Да. Вот жизнь так устроена. Было бы странно, если было бы по-другому.
Андрей Фефелов: Надо сказать, что именно дети этой элиты они, собственно говоря, и создали вот этот миф о самом страшном 37-м годе.
Андрей Фурсов: Да, да, да. Это Антонов, Овсеенко, Пятницкий, это понятно, потому что их родителей взяли и «задвинули». Только нужно помнить, что их родители были, как правило, были левые глобалисты, которые обвиняли Сталина в отходе от идеалов мировой революции. Но Сталину не нужна была мировая революция, ему нужна была Красная империя, он играл в другие игры. С точки зрения так сказать политических идеалов тех людей, которых он отправлял на Цугундер, так сказать, понятно, но нужны ли были эти люди России? Все эти коминтерновцы, которые приехали из других стран, им на Россию было наплевать, им нужна была мировая революция. Я понимаю, что это светлый идеал, но пусть этот светлый идеал реализуется где-нибудь за пределами России и не за русский счет.
Андрей Фефелов: Но, тем не менее, Советский Союз прошел ряд таких трансформаций, в том числе и после смерти Сталина.
Андрей Фурсов: Безусловно. Вот смотрите. В 30-е годы Советский Союз благодаря этой системе, которая сняла противоречия самодержавия, и за счет этой мощной энергии отрицания и капитализма, и самодержавия, Советский Союз в 30-е годы отстроил ВПК, в первой половине 40-х годов сломал хребет Гитлеру, и за 10 лет восстановился и превратился в сверхдержаву с атомным оружием. Середина 50-х годов, как говориться в сказке о «Мальчише-Кибальчише»: «Все хорошо, да что-то не хорошо».
Советский Союз встал в середине 50-х годов в качестве сверхдержавы и именно в середине 50-х годов начал тикать тот механизм, который привел Советский Союз к разрушению. Разрушение Советского Союза не было необходимым, но оно, безусловно, было закономерным. Здесь не место подробно говорить о базовых противоречиях советского общества. Я когда-то описал их в своей работе, еще в 91-м году опубликовал работу «Кратократия: социальная природа советского общества», где речь шла именно об этих противоречиях. Здесь мы не будем подробно о них говорить, просто зафиксируем, что было несколько базовых противоречий советского общества, как у любого общества.
Любое общество движимо противоречиями, и эти противоречия на рубеже 60-70-х годов обострились, то есть Советский Союз вошел в зону структурного кризиса. Но здесь мы опять должны обратить внимание на, то, что происходило в капиталистической системе. В прошлой передаче мы с вами говорили об интересах «мировой верхушки», этого наднационального субъекта, - он никуда не делся. Он получил по зубам, но он не готов был проигрывать.
Во второй половине 40-х годов, сразу в послевоенный период, в мировой капиталистической системе оформилась новая хищная молодая фракция капиталистического класса - корпоратократия. И если государственно-монополистический капитализм был готов сосуществовать с Советским Союзом, с системным антикапитализмом, то корпоратократия в силу своей глобальности не готова была сосуществовать. Объективно началась ее экспансия. А навстречу этой экспансии пошло стремление советской номенклатуры интегрироваться в мировую систему.
56-й год официально провозглашенная доктрина о возможности мирного сосуществования государств с различной социально-экономической системой, 56-й год. Хотя первым об этом сказал в 53-м году на Пленуме 10-го марта 53-го года Маленков. Его раскритиковал Хрущев, а через три года он это воспроизвел. Вот это стремление интегрироваться в мировую систему помноженное на нашу торговлю нефтью по бросовым ценам, так сказать по политическим причинам, оно привело к тому, что у нас на рубеже 60-70-х годов сформировался советский сегмент корпоратократии - это часть номенклатуры, часть КГБ и наш теневой капитал.
Когда мы говорим, что Советский Союз разрушило предательство Горбачева и «пятой колонны», с эмоциональной точки зрения - это верно, но мы должны этот вопрос решать с точки зрения политэкономики капитализма. Политэкономия капитализма говорит нам, что Советский Союз разрушил союз советских и западных корпоратократов. Эти люди уже в середине 70-х годов четко знали, что они будут делать. Они отбирали лидеров, у нас здесь. Недавно мне попалась изданная фондом Яковлева - это Александр Николаевич «прораб перестройки». Фонд Яковлева издает много таких коричневых томов. И есть коричневый том, который называется «Избранные интервью Александра Николаевича Яковлева». Там человек просто откровенно говорит, что он всегда ненавидел эту систему и дата названа: фактически середина 70-х годов, как начало подготовки демонтажа строя. Когда начали отбирать этих «людишек», когда был создан Международный институт прикладных системных исследований в Вене.
И что сделали эти люди? Они структурные противоречия, структурный кризис советской системы, превратили в системный. Дело в том, что когда у системы структурный кризис, то есть два варианта выхода из этого кризиса: возникновение другой структуры этой же системы и слом системы. Конечно, структурный кризис - это очень такое опасное время для любой системы. Что сделали горбачевцы? Они открыли страну по сути дела, то есть они открыли систему. Как известно из теории систем - любая система, чем больше она открывается вовне, тем больше она становится уязвимой и в ней возникают хаотические колебательные явления. Вот эти хаотические колебательные явления были использованы теми, кто решил рушить Советский Союз.
Я не думаю, что вся номенклатура, весь КГБ, весь теневой капитал, который функционально вошли в состав корпоратократии, они все хотели разрушить Советский Союз. Кто-то хотел просто поменять местами, например, спецслужбы и КПСС. Но 89-м году произошло, то, что называется «оперативным перехватом управления». Те люди, которые думали, что они сыграют свою игру, они оказались, как Иван Грозный сказал бы: «В дерьме», и всё проиграли.
Я думаю, что именно тогда эти люди стали вывозить капитал. Именно тогда стало уходить из страны «золото партии». Именно тогда начала функционировать система, которая иногда в художественной литературе называют «Система союз». Это, то, что стало уходить, но нас это в данном контексте не интересует. Важно то, что мировая корпоратократия и ее советский сегмент, который нашел вот таких людей как Горбачев, Яковлев, потом их поменял на Ельцина, они структурный кризис превратили в системный.
В этом плане один из уроков СССР заключается в том… кстати, он похож на урок самодержавной России. Самодержавная Россия экономически шла вверх, Советский Союз тоже экономически шел не вниз. Тэтчер в 91-м году в речи в Хьюстоне признала это. Она сказала, что главная угроза Советского Союза в 80-е годы - не военная, у них был военный ответ; главная угроза была экономическая. Потому что Запад в 80-е годы переживал очень острый момент и крушение Советского Союза, и ограбление России потом, и вообще всего постсоветского лагеря, этот кризис отсрочила.
Но вот сейчас судьба стучится в дверь капитализма. СССР нет уже 20 лет. Мировой кризис, кто-то говорит о второй волне, я согласен с теми экономистами как Хазин, Кабеков, Делягин, что нет никакой второй волны - первая не заканчивалась, просто идет латентный кризис. И вот этот кризис - это то, что отсрочило крушение Советского Союза в 91-м году. Но, как правило, отсроченные кризисы бывают значительно сильнее чем то, что могло бы произойти тогда. Для нас кризис должен стать шансом. Кризис - это время реванша, но для реванша - я повторяю это постоянно - нужны воля и разум. Воля, чтобы врезать, как следует, и разум, чтобы знать, куда врезать.
Андрей Фефелов: Спасибо большое, Андрей Ильич.
Андрей Фурсов: Спасибо.