Immigration: 14 лет спустя
Сегодня, 16 Марта, 2007 года, исполняется 14 лет с нашего приезда в Америку.
(Дата совсем не особенная, но вот, что то припомнилось.)
Что мне помнится от переезда:
Вылетали рано, рано утром. Выехали из квартиры около трех, четырех утра. Помню бабушка все пыталась накормить меня и сестру свежесваренной гречневой кашей и сокрушалась, что такой продукт пропадет в пустую.
Помню как запихивал в свою наплечную сумку свою коллекцию мячей для настольного тенниса. По одному мячику в незаполненные пустоты. Вся она не входила а мне казалось очень глупым бросать ее, так как я понимал всю ее никчемность для всех кроме меня. Помню, что к своим моделям самолетов и кораблей (были такие, пластмассовые наборы, "собери сам") был безразличен. Их оставлять было не жалко, так как понимал, что не довезти не поломав. Жалко было, что так много не получилось раздарить и отдать друзьям. А мячики, думалось, довезу. (Кстати, до сих пор сейчас. Я тогда привез штук 25-30 с собой -- самых ценных и необычных, осталось около дюжины. Правда в настольный теннис в Штатах особенно и не поиграл. На "большой" переучился.)
(О, помню как было невыносимо муторно и как на глазах выступали слезы когда, за несколько недель до отъезда относили продавать книги и как я выбегал на балкон, чтобы этого не видели.)
((И, боже мой, какую несусветную ерунду, тряпки, какой ненужный никому хлам мы отправили и привезли сюда. Может именно отсюда идет моя нелюбовь и нежелание обладать и обрастать вещами?))
В Минском аэропорту помню как мы выгрузили багаж в зону прибытия и как надо было его самим таскать наверх. Лифтов не было или были закрыты. Эскалаторы не работали. Отец говорит, он сам не понимает как все эти баулы (каждый по 32 кг) позатягивал. Помню как некоторые превышали норму и как папа предлагал таможенникам бутылки водки (о, помню, что тогда, в 1993, она была по талонам) и как таможенницы спрашивали если есть шампанское вместо водки. Помню чувство гадостливости и брезгливости. Какого-то унижения и абсолютной неблагородности всего происходящего. Мне было стыдно от того, что я свидетель всему этому и, вообщем, какой-то участник тоже.
Самолет, почем-то, не помню. Помню, что на мне был какой то новый костюм (купленный "на вырост") и как мне, 14-летнему подростку, было в нем неловко и неудобно находится. Отец утверждает что рейс Аэрофлота Минск-Shannon был самый лучший в его жизни, ибо алкоголь -- "за все заплачено". Вот так он коньячком стресс и снимал все три часа.
Помню ожидание в Shannon International Airport. Помню как я не знал куда себя девать. Помню как разбирались как пользоваться краном в туалете. Не помню если там были фото-элементы или нет, но то, что это была история почти из анекдота, это точно.
Помню первый опыт общения на английском со стюардессой, которая не пускала меня в салон с наплечной сумкой. Все, что я понял из нашего "диалога", это ее вопрос, "Do you speak any English?" и я помню свой дословный ответ, "Very little." Все остальное оставалось для меня полнейшей загадкой и я был вполне счастлив когда она просто забрала у меня сумку и всунула в руку какой то корешок.
Сам перелет не помню. Помню общее чувство как-бы-оглушенности, как-бы-заторможенности, как-бы-отстраненности от происходящего. Языковый барьер и необычная внешняя обстановка сразу же воздвигали и создавали внутренний собственный микроклимат, определяли четкую границу себя и окружения. Я чувствовал себя как бы выпавшим из реальности. Не был частью всего а был просто посторонним наблюдателем. (Кстати, бабушка, со своим немецким, изначально понимала и читала надписи лучше всех нас).
New-York City помню уж очень обрывочно. Общих впечатлений нет. Помню как очень долго не верили, что банка Coca-Cola может стоить один доллар. Целый доллар. Тогда это была огромная сумма.
(Вообще, сейчас понял, что все первые впечатления, по большому счету, не внутренние, а прямые, осязательные, бытовые, мелочные, детальные. Помнятся мелочи и детали. Все больше конкретные вещи а не состояния.)
Что мне помнится от нескольких недель сразу после:
Помню первое впечатление от дома родственников где мы прожили первые пару недель. Тогда он мне казался невообразимой роскошью--от двух этажей и двух туалетов я "писал от восторга". Помню как странно выглядели деревянные столбы вдоль дорог, и общая внешняя колхозность suburbs (после столичности и urban feel Минска). Помню первые новые "русские" слова и выражения, например: "сходи в басемент" и "выкинь в гарбидж". Помню свой первый опыт "пользования" компьютером. Помню каким удовольствием было окунуться и зарыться в русскую книгу и забыть о внешнем мире в котором ты больше не понимал ни одного слова.
Первый поход в магазин тоже помню. И это действительно был шок. Я помню полное чувство обалдения от увиденного. Поражал сам размер заведения. Сам простор. Изобилие товаров не воспринималось, потому, что все это сливалось в что-то одно, пестрое, громадное, расплывчатое и нарезанное прямыми бесконечными рядами. Нам действительно вначале нужен был гид, иначе мы бы просто не знали, что и как там делать а том чтобы самим рассчитаться у кассы даже невозможно было и подумать. Помню как нам объясняли смысл такой загадочной фразы как "buy one, get one free" и как мне казалось нелепым, что слову "free" может быть придан такой смысл.
Помню первую хозяйственную закупку для семьи. Всего там было долларов на двадцать и помню как я поразился тогда, что практически так ничего и не купили за такую кучу денег. Помню первый вкус американских сосисок и его отличность от "нашего, правильного".
Помню каких трудов и геройств стоило пойти на почту и произнести, "Ten stamps, please." Вы попрбуйте --- "s-t-е-m-...-s" Koшмар!
... А потом наступили "суровые" американские будни и первые впечатления как то потихонечку закончились.
[Надо будет припомнить смешные эпизоды. Их было предостаточно.
(Дата совсем не особенная, но вот, что то припомнилось.)
Что мне помнится от переезда:
Вылетали рано, рано утром. Выехали из квартиры около трех, четырех утра. Помню бабушка все пыталась накормить меня и сестру свежесваренной гречневой кашей и сокрушалась, что такой продукт пропадет в пустую.
Помню как запихивал в свою наплечную сумку свою коллекцию мячей для настольного тенниса. По одному мячику в незаполненные пустоты. Вся она не входила а мне казалось очень глупым бросать ее, так как я понимал всю ее никчемность для всех кроме меня. Помню, что к своим моделям самолетов и кораблей (были такие, пластмассовые наборы, "собери сам") был безразличен. Их оставлять было не жалко, так как понимал, что не довезти не поломав. Жалко было, что так много не получилось раздарить и отдать друзьям. А мячики, думалось, довезу. (Кстати, до сих пор сейчас. Я тогда привез штук 25-30 с собой -- самых ценных и необычных, осталось около дюжины. Правда в настольный теннис в Штатах особенно и не поиграл. На "большой" переучился.)
(О, помню как было невыносимо муторно и как на глазах выступали слезы когда, за несколько недель до отъезда относили продавать книги и как я выбегал на балкон, чтобы этого не видели.)
((И, боже мой, какую несусветную ерунду, тряпки, какой ненужный никому хлам мы отправили и привезли сюда. Может именно отсюда идет моя нелюбовь и нежелание обладать и обрастать вещами?))
В Минском аэропорту помню как мы выгрузили багаж в зону прибытия и как надо было его самим таскать наверх. Лифтов не было или были закрыты. Эскалаторы не работали. Отец говорит, он сам не понимает как все эти баулы (каждый по 32 кг) позатягивал. Помню как некоторые превышали норму и как папа предлагал таможенникам бутылки водки (о, помню, что тогда, в 1993, она была по талонам) и как таможенницы спрашивали если есть шампанское вместо водки. Помню чувство гадостливости и брезгливости. Какого-то унижения и абсолютной неблагородности всего происходящего. Мне было стыдно от того, что я свидетель всему этому и, вообщем, какой-то участник тоже.
Самолет, почем-то, не помню. Помню, что на мне был какой то новый костюм (купленный "на вырост") и как мне, 14-летнему подростку, было в нем неловко и неудобно находится. Отец утверждает что рейс Аэрофлота Минск-Shannon был самый лучший в его жизни, ибо алкоголь -- "за все заплачено". Вот так он коньячком стресс и снимал все три часа.
Помню ожидание в Shannon International Airport. Помню как я не знал куда себя девать. Помню как разбирались как пользоваться краном в туалете. Не помню если там были фото-элементы или нет, но то, что это была история почти из анекдота, это точно.
Помню первый опыт общения на английском со стюардессой, которая не пускала меня в салон с наплечной сумкой. Все, что я понял из нашего "диалога", это ее вопрос, "Do you speak any English?" и я помню свой дословный ответ, "Very little." Все остальное оставалось для меня полнейшей загадкой и я был вполне счастлив когда она просто забрала у меня сумку и всунула в руку какой то корешок.
Сам перелет не помню. Помню общее чувство как-бы-оглушенности, как-бы-заторможенности, как-бы-отстраненности от происходящего. Языковый барьер и необычная внешняя обстановка сразу же воздвигали и создавали внутренний собственный микроклимат, определяли четкую границу себя и окружения. Я чувствовал себя как бы выпавшим из реальности. Не был частью всего а был просто посторонним наблюдателем. (Кстати, бабушка, со своим немецким, изначально понимала и читала надписи лучше всех нас).
New-York City помню уж очень обрывочно. Общих впечатлений нет. Помню как очень долго не верили, что банка Coca-Cola может стоить один доллар. Целый доллар. Тогда это была огромная сумма.
(Вообще, сейчас понял, что все первые впечатления, по большому счету, не внутренние, а прямые, осязательные, бытовые, мелочные, детальные. Помнятся мелочи и детали. Все больше конкретные вещи а не состояния.)
Что мне помнится от нескольких недель сразу после:
Помню первое впечатление от дома родственников где мы прожили первые пару недель. Тогда он мне казался невообразимой роскошью--от двух этажей и двух туалетов я "писал от восторга". Помню как странно выглядели деревянные столбы вдоль дорог, и общая внешняя колхозность suburbs (после столичности и urban feel Минска). Помню первые новые "русские" слова и выражения, например: "сходи в басемент" и "выкинь в гарбидж". Помню свой первый опыт "пользования" компьютером. Помню каким удовольствием было окунуться и зарыться в русскую книгу и забыть о внешнем мире в котором ты больше не понимал ни одного слова.
Первый поход в магазин тоже помню. И это действительно был шок. Я помню полное чувство обалдения от увиденного. Поражал сам размер заведения. Сам простор. Изобилие товаров не воспринималось, потому, что все это сливалось в что-то одно, пестрое, громадное, расплывчатое и нарезанное прямыми бесконечными рядами. Нам действительно вначале нужен был гид, иначе мы бы просто не знали, что и как там делать а том чтобы самим рассчитаться у кассы даже невозможно было и подумать. Помню как нам объясняли смысл такой загадочной фразы как "buy one, get one free" и как мне казалось нелепым, что слову "free" может быть придан такой смысл.
Помню первую хозяйственную закупку для семьи. Всего там было долларов на двадцать и помню как я поразился тогда, что практически так ничего и не купили за такую кучу денег. Помню первый вкус американских сосисок и его отличность от "нашего, правильного".
Помню каких трудов и геройств стоило пойти на почту и произнести, "Ten stamps, please." Вы попрбуйте --- "s-t-е-m-...-s" Koшмар!
... А потом наступили "суровые" американские будни и первые впечатления как то потихонечку закончились.
[Надо будет припомнить смешные эпизоды. Их было предостаточно.