Карьер Бибемю и очень простой обед
[Он понял масла густоту]
Разве пучок моркови, да, один-единственный пучок моркови, тщательно изученный, бесхитростно переданный во всей его самобытности, как видится, не стоит извечной академической мазни, той позорной живописи, что исполняется бурдой и стряпается по готовым рецептам?
Поль Сезанн
Сезанн любил эти карьеры. Мальчишкой он с друзьями сбегал сюда из города и жил здесь днями, купаясь в расположенном неподалеку озере, смотрел сквозь просветы сосен на гору Сент-Виктуар. В зрелые годы он снял у одного из знакомых каменную хижину внутри каменоломни, в которой хранил свои художественные принадлежности и иногда ночевал, когда жара и усталость мешали ему вернуться в городскую квартиру. Эта хижина и сейчас встречает гостей. Она сложена из того же камня, что и все вокруг.
Посещение карьеров Бибемю лучше всякого учебника по истории искусства показывает, как Сезанн придумал свою уникальную палитру: сочетание различных тонов охры и красного с синевой и зеленью. Его учителем была сама природа. В этом смысле он был даже не постимпрессионистом, а подлинным реалистом.
Исследования показывают, что его колорит составлен на основе смешения очень многих тонов его любимых цветов. В целом он использовал шесть красных, пять желтых, три зеленых и три синих различных пигмента. Их неповторимое сочетание под рукой Поля Сезанна рождало именно его живопись -наполненную ароматом сухих сосен, теплом раскаленного камня и стрекотом цикад.
Посвящение экс-отшельнику
журнал Вокруг света
октябрь 2006
Слева -- "Бибемю: Красная скала" 1897 г.
Холст, масло
91х66 см
Лувр, Париж
Справа -- карьер Бибемю
iPhone, простите, Х, онлайн
И мое простое деревенское меню: суп с цветной капустой, картофелем, морковью, сельдереем, рубленым мясом, красным луком и белым вином; салатная нарезка под льняным маслом.
Всё в природе лепится в форме шара, конуса, цилиндра, надо учиться писать на этих простых фигурах, и, если вы научитесь владеть этими формами, вы сделаете всё, что захотите.
Поль Сезанн
Старый, еще сохранившийся сосновый бор покрывает холм. Могучие старые деревья, огромные разрозненные глыбы карьера предлагают воображению Сезанна великолепные мотивы, созвучные настроению художника, в жизни которого наступила осенняя пора.
...
О, эта земля! Он любит ее так, как еще никогда не любил. Он плоть от плоти ее. Через нее он проник в самую глубь вещей. Было время, когда в своей живописи он стремился к прямизне линии, был влюблен в горизонтали, в пирамиды, в разные геометрические фигуры, мир представлялся ему упорядоченным, размеренным, был сама мудрость и воля. теперь мир для него полнокровная жизнь, вечно бьющая из недр земли, которую художник стремится передать своей неистовой кистью, выражая при этом самого себя. Всем своим существом он связан с этим необъятным миром.
...
На его полотнах в обрамлении листвы и скал возникают карьер Бибемю и сосны Черного замка как некое откровение. Сезанн вносит в окружающую действительность беспокойство своей мятущейся души, придает пейзажу почти трагическую страстность. Ритм его картин становится все более стремительным: краски достигают невероятной яркости и силы.
А. Перрюшо "Жизнь Сезанна"
1991 г.
И еще будут жареные кабачки с чесноком и укропом. Вы же понимает, друзья, что вкуснее жареных кабачков могут быть только следующие жареные кабачки.
Художник нам изобразил
Глубокий обморок сирени
И красок звучные ступени
На холст, как струпья положил.
Карьер в Бибемю около 1895 Музей Фолькванг, Эссен
Он понял масла густоту -
Его запекшееся лето
Лиловым мозгом разогрето,
Расширенное в духоту.
А тень-то, тень все лиловей,
Свисток иль хлыст, как спичка, тухнет.
Ты скажешь: повара на кухне
Готовят жирных голубей.
Вид горы Сент-Виктуар из карьера Бибемю. 1897 Музей искусств Балтимор
Угадывается качель,
Недомалеваны вуали,
И в этом сумрачном развале
Уже хозяйничает шмель.
Осип Мандельштам