Невероятные приключения Л. и В. на конце света. Глава 5.
Друзья, все события и персонажи, изложенные в данной пробе пера - вымышленные. Любые сходства случайны. Места действия - не вымышлены. Авторы
rodom_iz_tiflis и муа.
НАЧАЛО
**********************
Глава 5, в которой Лика и Валдас останавливаются в доме блогеров, ведут себя некультурно, поэтому много смеются, и Лика вспоминает о шаманке Анабеле.
Ах, какие у Аньки розы вымахали! - восхищенно щебетала Лика, нюхая роскошные соцветия в не слишком ухоженном, прямо скажем, даже запущенном, но тем не менее, веселом, садике. - А бурьяну-то, бурьяну наросло! Вот что значит, дом по пол-года закрытый стоит…
Лика, по-хозяйски оглядываясь, обошла владения.
Валдас, Вы любите цветы? Я всегда мечтала о садике. Валдас, а у Вас есть садик? Валдас! Где Вы?
Лика вернулась из сада к дому. Ее спутник стоял наверху простенькой мраморной лестницы, ведущей ко входной двери в старый дом Ликиных друзей.
Я здесь. Пытаюсь замок открыть.
Лика поднялась по лестнице, и молча наблюдала, как литовец возится с замком.
Позвольте мне! - Она провернула пару раз ключ, и, одновременно с последним проворотом, вдруг резко толкнула дверь бедром. Железная преграда душераздирающе скрипнула, и вход был открыт. - Вуаля!
Пока Валдас выгружал из рюкзака на кухне съестное, Лика установила на обеденный стол компьютер и подключила его через флешку к интернету.
Валдас, у Вас там есть что-нибудь перекусить? Я что-то проголодалась. Время полдника уже!
Да. Сейчас открою вино, есть сыр со свежайшим хлебом.
Прямо тайная вечеря у нас с Вами получится! Во всех отношениях тайная! - скаламбурила Лика, стоя в дверном проеме, и разглядывая Валдаса, орудующего штопором.
Прошу! - Валдас галантно поднес ей пузатый бокал, почти до краев наполненный играющим рубиновыми переливами напитком.
О, какой полный. Вино не следует наливать больше половины бокала! Иначе оно не раскроет свой аромат.
Правда? Я совсем не разбираюсь в винах. У нас в Литве больше пиво пьют.
Хотите, научу дегустировать?
Научите! - литовцу явно понравилось предложение, и он с улыбкой посмотрел на нее.
В общем, то, что не доливать больше, чем пол-бокала, Вы уже поняли. Вину нужно пространство, чтобы дышать, чтобы аромат раскрывался. Теперь дегустация. Она выглядит некультурно, но Вы не смущайтесь, так надо. Повторяйте за мной.
Лика отлила немного вина из переполненного бокала в другой, потом покрутила оставшееся, пытаясь омыть стенки. Подняв бокал к свету, оценила его оттенок. Сунула в него нос, и шумно вобрала в себя воздух вместе с раскрывающимся ароматом. Медленно и с неприличным шипящим звуком втянула глоток, пропуская через него воздух. Прикрыв глаза, она пополоскала вином полость рта, потом, приоткрыв рот, втянула сквозь зубы воздух, издавая при этом булькающие звуки, опять шумно прополоскала, раскатала языком по нёбу, пожевала его, словно прислушиваясь ко вкусу, и, наконец, проглотила с сопутствующим характерным звуком.
Ну как? - спросил с изумлением наблюдавший это действо Валдас.
Ммм… Ничего. Не гран крю, конечно, но с сыром, как говорится, потянет. Теперь попробуйте Вы.
Валдас послушно попытался повторить ритуал. Но когда он втягивал через сложенные в трубочку губы глоток, не выдержал и рассмеялся от забавного резкого звука, разбрызгав вино во все стороны. Лика тоже не удержалась, и прыснула. Их взгляды встретились, и они рассмеялись еще сильнее. Чем больше они хохотали, тем смешнее им становилось. У Валдаса выступили от хохота слезы, у Лики уже стал болеть живот, а они все хохотали и хохотали. Казалось, со смехом выходит напряжение пережитых суток, и потихоньку мир приобретает свои привычные очертания…
Ой, уморили! Какой же Вы неуклюжий! - вытирая глаза, обессиленно сказала Лика.
Слушайте, ну и обычаи у вас тут. Если хочешь прослыть серьезным ценителем вина за столом в приличном обществе - непременно нужно издавать звуки засорившейся канализации! Простите, что не владею техникой сомелье, и не смог произвести на Вас должного впечатления!
Ха-ха-ха! Перестаньте уже, а то я умру от хохота!
Кое-как успокоившись, они устроились в довольно обшарпанной кухне с обитой клеенкой стенами, на табуретках за крохотным столом у стены, под которым находился шкаф для кухонных принадлежностей. Ноги девать было некуда, поэтому их колени невольно соприкоснулись. Валдас заметил, что Лика поправила юбку и встряхнула красивыми волосами.
На разостланной ею на столе чистой льняной салфетке, кстати обнаруженной в кухонной тумбочке, Валдас расположил тарелку с нарезанным кубиками сыром, толстые ломти мягкого деревенского хлеба, вино и оливки. Лика отметила про себя, что ей приятно наблюдать, как режут хлеб умелые руки Валдаса, “оладушки”, как их назвала бы её мама. Проголодавшейся женщине это нехитрое угощение показалось самым вкусным, что она едала в жизни: за ней уже давно не ухаживал мужчина. Она с аппетитом уминала хлеб, политый оливковым маслом из хозяйских запасов, запивала вином, и изподтишка продолжала разглядывать Валдаса.
“Какой он славный! Такие чистые и серьезные глаза, добрые морщинки около губ… Копна волос, густые и мягкие. Наверное, добродушный…” Ей очень захотелось погладить его по плечу, но она вовремя себя одернула: “Вот еще. Рассиропилась! Добродушный... Втянул ее в какую-то аферу, а теперь втирается еще и в доверие, вином поит. Плавали, знаем, чего от вас, мужиков, ожидать! Надо держать с ним ухо востро. Будет приставать - сразу полунельсон, не церемонясь!”
Опыт по части полунельсонов, правда, в основном, психологических, у Лики имелся. Десять лет замужества за португальским мачо не прошли даром. Будучи женщиной неглупой, она усвоила несколько очень важных уроков: никогда нельзя зависеть от мужчины ни в чем - ни эмоционально, ни морально, ни, упаси бог, материально. Никогда не спускать обиду, или пренебрежительное отношение, реагировать молниеносно. И тщательно контролировать территорию - лирика типа “мы друг другу доверяем и не лазиим в телефоны и почту друг друга” была не про нее.
Первые пять лет замужества она так и поступала - доверяла мужу безоглядно, тот счел это за слабость и стал “превышать полномочия”, постепенно превратившись в классического тирана. Еще пять лет семейной жизни представляли собой ее попытки восстановить себя в правах - на то, чтобы участвовать в принятии решений по поводу распределения семейного бюджета, воспитания детей и права быть такой, какой она хочет быть. Но - увы! - видимо, колонизаторство у португальцев в крови, - муж не желал отдавать обратно права изрядно закабаленной супруге. Развод был ужасным - с шантажом, насилием, запугиванием, полетами сковородок и стульев, обращением Лики в полицию в качестве пострадавшей. Но ей, тем не менее, ценой невероятных усилий удалось сбежать из золотой клетки, в которую он ее усадил, - она правдами-неправдами смогла купить скромный домик в деревне под Лиссабоном, изменить прописку, перевести детей в новую школу по месту жительства, выдохнув, объявить мужу обо всем этом и подать на развод.
Для мужа этот ход был в высшей степени неожиданным. Он был абсолютно уверен, что жена-иностранка никуда от него не денется, - не посмеет. В ход пошли угрозы отобрать детей и прочие грязные уловки с целью воспрепятствовать разводу.
Лика была деморализована. Она из последних сил держала удар. Понимая, что терять ей уже нечего, она решилась на крайнюю и непривычную для нее меру.
Последние несколько лет в их доме работала помощницей по хозяйству Эмилия, женщина под шестьдесят, обремененная большой семьей, кредитом, старший сын был инвалидом, и она являлась единственным членом семьи, кто зарабатывал деньги.
Тем не менее, никто никогда не видел ее печальной. В одной из нечастых задушевных бесед с домработницей та раскрыла ей секрет своего неунывающего характера.
Она являлась адепткой одного африканского языческого культа. На свои собрания, “праздники”, как она их называла, они собирались в так называемом “Дворце”, одетые в странные, но живописные, одежды, которые должны были явиться к ним в видениях, что они получали на своих “праздниках”, впадая в транс.
Эмилия очень гордилась своей наставницей, которая занимала самую высшую иерархическую позицию в этом обществе. В кандобле, а речь именно о нем, таких людей называют “Мать святых”, или “Отец святых”. “Мать” Эмилии, которая в разговоре так ее и называла - моя Мать, являлась сильным медиумом.
Она помогала очень многим людям - кто с чем к ней приходил - поправить здоровье, устроиться на работу, продать или купить недвижимость, наладить личную жизнь, или восстановить справедливость, когда юриспруденция бессильна. Именно это Эмилия и предложила Лике сделать - обратиться за помощь к “Матери”, для восстановления справедливости в жизни своей работодательницы. Мать святых звали Анабела.
Попасть к Анабеле было совсем не просто даже по рекомендации. На то, чтобы к ней пробиться, у Лики ушло добрых несколько месяцев.
То ли консультация с волшебницей помогла, то ли просто стечение обстоятельств, но развод, вопреки Ликиным предположениям, прошел сравнительно благополучно, а самого деспота пригласили на хорошую должность в Австралию. Дотянуть свои руки из Австралии, чтобы насолить Лике, бывшему мужу уже было проблематично, да и новая должность и смена страны отвлекли его от злокозненных намерений.
… на вулканы. Лика, да Вы меня не слушаете! - голос Валдаса заставил ее вынырнуть из своих тягостных воспоминаний. - Лика, по-моему, Вы о чем-то задумались, и совсем не слышали, о чем я тут уже десять минут распинаюсь!
Ой, простите пожалуйста, я действительно задумалась.
Я рассказывал Вам о своих предположениях, что именно могло заставить спецслужбы преследовать меня.
Вот как. Не могли бы Вы повторить Ваши предположения еще раз? Каюсь, я совершенно все пропустила.
Лика с удивлением обнаружила, что, забывшись, она перестала так усердно контролировать положение своего тела, и ее коленка опять упирается в ногу Валдаса. Она подумала, и решила коленку не убирать. Так удобнее.
Знаете, когда мы проезжали мимо тех гор, или холмов…
Серры?
Да, у вас это серра называется. Так вот, когда мы проезжали мимо, на меня вдруг накатило воспоминание, - я сижу у монитора компьютера, и скурпулезно прочерчиваю какие-то линии.
Вы чертежник?
Да нет же! - Валдас разволновался, и опять проявился его прибалтийский акцент. Лика, сама того не желая, продолжала подпадать под его обаяние. Его мягкость и медлительность невольно подкупали ее. - Я поднапрягся, и вспомнил, что это за линии. Я работал с программой “Гугл Земля”, и проводил линии по центральной оси храмов.
Знаете, куда упирались эти линии?
Куда?
В островные вулканы Азорских островов.