Жесть как она есть
Художественный руководитель театра «А.Р.Т.О.» Николай Рощин воплотил идею о театре жестокости на сцене Центра им. Вс. Мейерхольда, где сыграли премьеру спектакля «Крюотэ» по текстам Антонена Арто.
Cruaute - та самая жестокость (фр.) Антонена Арто, которую режиссер Николай Рощин исследует уже много лет. На премьере публика испытывает все это на собственной шкуре. Начинается спектакль с того, что на сцену, отгороженную от зала металлическими перилами, выходит кинооператор. Изображение с камеры выводится на экран - видео давно уже стало привычным элементом театра, не только экспериментального. Очень скоро к оператору приближается человек в костюме (Дмитрий Волков) и с порога начинает цитировать сборник статей Антонена Арто «Театр и его Двойник». После чего оператор с разглагольствующим актером скрываются в шахте лифта, и кинематограф окончательно поглощает театр.
Ближайшие полчаса - почти половина от общего времени! - зрители смотрят якобы репортаж в режиме реального времени, а не театральную постановку. Камера показывает нам изнанку творчества, опускается в глубины режиссерского подсознания, чтобы продемонстрировать истоки «театра жестокости». Тут есть чего испугаться. Главный герой слишком прямолинейно воспринял заветы французского авангардиста, многократно подчеркивавшего метафизическую природу своего театра, не имеющего ничего общего с бытовым насилием.
Уже в лифте персонаж Дмитрия Волкова обливается бензином и поджигает себя: «Актеры должны быть подобны мученикам, сжигаемым на кострах, - они еще подают нам знаки со своих пылающих столбов…» Закончив пламенный макабр, «обугленный», «почерневший» актер вылетает на грязный задний двор ЦИМа: «Где воняет дерьмом, там запах бытия!» Все высоколобые концепции в спектакле Рощина и в исполнении Дмитрия Волкова последовательно обретают воплощение. Театральный маньяк, иначе не скажешь, набрасывается на женщину, вытряхивает содержимое ее пакетов: «Что у нас тут? Ах, мясцо!» - и сырые куски уже размазаны по лицу жертвы. Он вырывает у нее ключи от машины, достает с переднего сиденья детское кресло и добивает им типичную представительницу общества потребления. Искусственная кровь пачкает лобовое стекло. Тут-то зрители и разделяются на любителей добрых советских мультфильмов (они спешно выбегают из зала) и ценителей South Park (умирают от смеха в своих креслах).
Продолжение тут:http://www.ng.ru/culture/2013-10-10/8_arto.html