В ГОСТЯХ У БЕКТАШИ
...Этот маленький караван должен был случиться два года назад, не будь наши тогдашние планы безжалостно смяты пандемией. Но вот небесные порталы открылись, и мы - в Болгарии. К сожалению, на этот раз - в сильно поредевшем составе из-за известных событий в странах, откуда не смогли приехать наши Друзья, храни и береги вас всех Господь.
Вид с холма, где расположена теккия Кидемли-Баба 16-го века (с.Омарчево)
Итак, нас четверо, включая обычного водителя и необычного Водителя - брата Вейсела Байрама из общины болгарских дервишей Бекташи, и из Софии мы отправляемся по городам и весям бывшей восточной Румелии - когда-то балканских владений Османской империи. Мои беспокойства по поводу коммуникации были напрасны: оказалось, что наш Проводник прекрасно говорит по-русски; да и нам из болгарской речи извлечь смысл вполне по силам. В общем, к обоюдной радости - есть контакт!
С Вейселом после посещения теккии Кидемли-Баба. Эту теккию (место, где жили дервиши, и где находится мавзолей суфия Кидемли-Баба) сейчас восстанавливают из полуразрушенного состояния, а Вейсел координирует этот процесс. Мы посетили Кидемли-Баба как часть паломничества по суфийским местам Болгарии, когда-то соединенными в единую энергетическую сеть, и помолились за ее скорейшее возрождение. Хотя нас было всего двое дервишей, на деле участвующих в этом путешествии было гораздо больше, ибо не сказал ли Руми: «Когда вы видите двух суфиев вместе, вы видите сразу и двух, и двадцать тысяч»?
Вейсел Байрам принадлежит к общине алевитов - тюркоязычных выходцев из Анатолии, Персии и Азербайджана, расселившихся в юго-восточной Болгарии в 13-16 веках. Алевитами эту уникальную конфессию называют ученые; сами же себя они чаще называют кызылбаш - «красные головы».
Название произошло от цвета головных уборов, которые когда-то носили представители этого духовно-рыцарского сообщества, напоминающего по сути орден тамплиеров. Красных лент на шапках у болгарских кызылбашей давно нет, да и ритуальную одежду они больше не носят (только женщины на некоторых церемониях). Как сказал Вейсел, «одежда - это внешнее, а мы считаем важным не внешность, но то, что у человека внутри», при этом вспомнив румелийских дервишей-абдалов старых времен, которые, бывало, ходили вообще без одежды. Но брить бороду и отпускать длинные усы у алевитских мужей по-прежнему принято. Также осталось требование обязательного ношения головного убора для мужчин, особенно в святых местах. Из уважения к местным традициям я тоже надевала платок в теккиях (хотя если бы я этого не делала, по-моему, тоже бы никто не осудил - Болгария все же не Ближний Восток).
Наш Проводник Вейсел Байрам. Фото и сведения о нем помещаются с его разрешения.
Кызылбаши - давно не воинский орден, а обычные сельские общины, хотя в последние годы многие из молодых людей подались в город. Сохранилась у кызылбашей и глубокая приверженность суфийскому учению, ибо каждый из них, по сути, вступает на этот путь с самого рождения. Во время каравана мы проезжали через алевитские селения, все жители которых - дервиши. Духовным центром таких сообществ служит теккия, где, как правило, по вторникам и четвергам проводятся радения, а по праздникам собирается вся община, от мала до велика. В комплекс теккии обычно входит мавзолей одного или более суфийских святых, учивших в этих местах (об этих уникальных семиугольных строениях я написала отдельно здесь).
Главой общины - и мирской, и духовной - является избранный ее членами дервиш старшего поколения, которого называют Баба - «отец». В древности и средневековье такая форма духовных сообществ была повсеместной, однако я даже не могла предположить, что в сердце Европы все еще можно встретить селения, где в одно и то же время дня все жители, как единый организм, произносят молитвенную формулу, данную им духовным водителем.
Слева вверху: недавно восстановленная теккия Эльмаль-Бабы недалеко от алевитского села Биволяне в окрестностях Момчилграда. Справа вверху: Баба Эдем, глава общины, почти все время говоривший с нами притчами, значения большинства которых мы так и не поняли. Внизу: мечеть и сад при теккии Эльмаль-Бабы.
Как пишет Идрис Шах в книге «Суфии», семь главных суфийских Путей - тарикатов - берут свое начало от Пророка Мухаммада ﷺ и трех его соратников - Али ибн Абу-Талиба, Абу Бакра и Абдул-Азиза из Мекки. Каждый из современных дервишей связан линией преемственности как минимум с одним индивидуумом из этой священной четверицы. (Отметим числа четыре и семь: мы будем часто встречать этот нумерологический символизм, говоря о кызылбашах). Алевиты относят свою духовную преемственность (бараку) к Али, двоюродному брату и зятю Пророка ﷺ, и во всех их теккиях можно увидеть изображения Али или каллиграфический иероглиф льва - символа Али.
Кроме того, большинство современных алевитов - дервиши ордена Бекташи, следующие тарикату (Пути) суфийского Мастера Хаджи Бекташа, учившего в Анатолии в 13-м веке. Считается, что суфийская барака (благодать) была передана Хаджи Бекташу через линию преемственности тюркского суфия Ахмада Ясави.
Изображения Али и Хаджи Бекташа в теккии Эльмаль-Бабы. Дервиши Бекташи считают Пророка Мухаммада и его двоюродного брата Али воплощениями двух из ипостасей триединого Света. Мухаммад представляет пророческую линию Учения, открытую всем верующим, тогда как Али дает начало эзотерической или тайной части Учения, передающейся через посвященных. Оба святых были потомками авраамического рода, « генетического древа пророков», члены которого не раз в истории являлись передатчиками не только сакральных знаний, но и тонкой преобразующей силы, благодати или, как говорят суфии, бараки. Мы не можем сказать почти ничего о природе триединого Света - познаваем он или нет, равно как и о тайне его воплощения - поскольку он выше человеческого постижения.
Учение алевитов и Бекташи является уникальным: его нельзя отнести ни к одной из существующих религий, хотя оно включает элементы, узнаваемые не только мусульманами и христианами, но даже буддистами и последователями шаманистских традиций. Например, у алевитов есть церемония, схожая с евхаристией с принятием трех ритуальных чаш вина, а также обряд, напоминающий крещение водой. Как и любая суфийская Школа, Бекташи использовали принцип «время, место, люди» для проекции мистического учения в Анатолии, где население было достаточно разнородным; одна часть его следовала исламской религии, другая - учению Христа, третья - тюркским языческим верованиям и т.д.
Идрис Шах в книге «Путь суфиев» пишет: «Когда Бекташи стали использовать символизм числа двенадцать и, подобно Ибн-Араби и Руми, вводить элементы христианского мифа как важную часть своего учения, многие полагали (и до сих пор полагают), что они пытались извлечь пользу из наличия большого количества христианского населения, оставшегося без духовного водительства. Такое предположение, однако, следует поверять утверждением суфиев, что христианские формулировки, как и многие другие, содержат ценные озарения, которые при определенных условиях могут быть применены в деле развития человека».
Слева: рельеф на стене теккии Демир-Баба в Свештари, состоящий из трех элементов, символизирующих священную Троицу, в центре которого находится розетка с двенадцатью лепестками. Справа: элементы надгробий дервишей Бекташи в форме шапок с двенадцатью клиньями.
Мусульмане считают Бекташи скрытыми христианами, христиане - мусульманами, тогда как сами Бекташи не особо одержимы вопросами религиозной идентичности. Ни разу среди алевитов нам не пришлось участвовать в чем-то, хотя бы отдаленно напоминающем диспут о символах веры. Кызылбаши терпимы ко всем путям, хотя осознают, что идут своим собственным, уникальным маршрутом к вере и истине, в духе того, что писал Руми:
Что делать мне, о правоверные? Не знаю я, кто я такой.
Не христианин я, не иудей, не парс, не мусульманин.
Не от востока я, ни от запада...
...Равно как и в полном согласии с тем, что сказал Омар Хайям:
Всякая клика придумывает теории обо мне,
А я - свой собственный. Я есть то, что я есть.
Алевиты Бекташи, с которыми мне довелось общаться, есть то, что они есть: искатели Реальности, стоящей за любыми формулировками.
В оконных нишах теккии Ак-Язылы-Баба в Оброчиште помещены символы Бекташи, а в другой нише - христианские иконы. У двух конфессий нет споров относительно этого святого места - туда открыта дверь всем страждущим любой веры. То, что является предметом ожесточенного противостояния ортодоксальных общин, не представляет никакой проблемы для суфиев. Бог - един, но путей к нему столько, сколько сердец.
Сообщества Бекташи могли образовываться как монашеские или рыцарские ордена, что, хотя и редкость, вовсе не являлось исключением среди суфийских Школ, принимавших за свою историю всевозможные облики. У суфийской Школы вообще нет и не может быть «стандартного» образца - она использует ту форму и вид, которые диктуются местными условиями и нуждами суфийской работы.
Когда кызылбашей стали преследовать и истреблять за «еретические» взгляды, те перебрались в Румелию - восточную часть Балкан, где население было более веротерпимым. Здесь они селились главным образом в сельской местности компактными общинами, которые существуют до сих пор в Болгарии, Македонии и Албании, и которые нам довелось повидать.
Хаджи Бекташ был первым среди суфиев, кто поощрял участие женщин в радениях - задолго до того, как большая часть человечества признала равенство полов. Вейсел сказал нам, что в некоторых церемониях он не может принимать участие без жены, так как алевитские традиции придают большое значение балансу мужской и женской энергий. Гармония мужественного и женственного начал всегда присутствуют в литургиях Бекташи. В один из вечеров Вейсел и его друзья пригласили меня на собрание алевитов в поселке Черник в восточной Болгарии, где профессиональные музыканты из Турции исполняли их традиционные псалмы, и где я сделала эту запись.
Я заметила, что многие в зале пели вместе с исполнителями, поскольку знали все эти старинные литании с детства. Вейсел спросил меня, используют ли Накшбанди (дервиши моего ордена) музыку в качестве обучающего инструмента, и я в ответ привела слова основателя ордена Бахауддина Накшбанда, который сказал: «Мы не используем музыку, но не имеем ничего против ее использования другими». Это высказывание Вейселу понравилось.
В музыке и речитативах алевитских литургий часто используются рифмы и ритмы, основанные на четверке и семерке, о значении которых в учении Бекташи мы уже упоминали ранее. Как и суфии других орденов, ставшие преемниками древнейшего Знания, они считают эти числа лежащими в основе проявленного мира, а также в основе скрытой иерархии Традиции. «Управляется мир Четырьмя и Семью», - писал Омар Хайям, отмечая тот факт, что материальная Вселенная создана в четверицах, состоящих из двух дополняющих друг друга пар противоположностей, а любое законченное целое рождается и существует как семиричность (октава).
Слева: узор на основе Четверицы на внутренней стороне купола теккии Ак-Язылы-Баба в Оброчиште. Справа: семиричный символ, выбитый на камне в теккии Демир-Баба в Свештари в 16-м веке - вариант бекташийской «эннеаграммы». (Красные линии нанесены мной, поскольку на фотографии рисунок виден очень нечетко, он почти стерся от времени).
Отражение данного символизма можно найти повсеместно в ритуальных предметах кызылбашей: например, в этом подсвечнике, изготовленном из ветви дерева с четырьмя естественными ответвлениями:
Подсвечник из мавзолея, где похоронен последний болгарский дервиш-затворник Хайдар Джамиль-Баба недалеко от г.Тутракан
По обычаю, радения Бекташи начинаются с зажигания свечи в светильнике, четыре ножки которого напоминают о Четверице Творения, а также о четырех кутбах - столпах суфийского Учения, воплощенных на земле в каждой данной эпохе. Символизм четверки присутствует и в украшении деревянных посохов или тростей, которые часто использовали Бекташи. Четыре кольца, расположенные на разных расстояниях друг от друга на этом посохе дервиша-отшельника, жившего недалеко от Тутракана в 60-х годах прошлого века, олицетворяют четыре круга человечества по учению Хаджи Бекташа: шариат, тарикат, ма’рифат и хакикат.
Первый круг человечества - шариат. Это самый внешний, экзотерический круг; он охватывает людей, следующих законам, правилам морали и религиозным заповедям, исповедуемым из страха наказания либо надежды на награду в этой или загробной жизни. В то же время низшая природа, подсознание людей шариата могут так и остаться подавленными и нетрансформированными светом.
Для того, чтобы очистить и преобразить ее, человек должен встать на путь обучения в Школе - тарикат (от тарик - Путь), где искатели-дервиши следуют указаниям Учителя и предписанным им конкретным практикам, до тех пор, пока с их самостью не произойдут качественные изменения. Данные Мастером упражнения могут быть схожими с религиозными обрядами, а могут не иметь с ними ничего общего.
Когда внутреннее «Я» ученика преобразилось, как в алхимической реторте, он встречает свое Присутствие или Водителя, благодаря чему ему становится доступным прямое знание, постигаемое без книг и инструкций. Эту стадию Бекташи называли ма’рифат или гнозис, а тех, кто достиг его - Познавшими или Арифами.
Самый внутренний и эзотерический из кругов называется хакикат - от хакк, Истина. О качестве существования тех, кто его достигает, очень мало может быть сказано словами, за исключением того, что сознание такого индивидуума растворяется в Высшем Разуме, и он становится исполнителем Божественной воли, утратив побуждения самости.
Об одном из таких суфийских святых по имени Отман Баба, странствующем и учившем в болгарских землях в 14-15-м веках, пойдет речь в следующей теме.
Вид с холма, где расположена теккия Кидемли-Баба 16-го века (с.Омарчево)
Итак, нас четверо, включая обычного водителя и необычного Водителя - брата Вейсела Байрама из общины болгарских дервишей Бекташи, и из Софии мы отправляемся по городам и весям бывшей восточной Румелии - когда-то балканских владений Османской империи. Мои беспокойства по поводу коммуникации были напрасны: оказалось, что наш Проводник прекрасно говорит по-русски; да и нам из болгарской речи извлечь смысл вполне по силам. В общем, к обоюдной радости - есть контакт!
С Вейселом после посещения теккии Кидемли-Баба. Эту теккию (место, где жили дервиши, и где находится мавзолей суфия Кидемли-Баба) сейчас восстанавливают из полуразрушенного состояния, а Вейсел координирует этот процесс. Мы посетили Кидемли-Баба как часть паломничества по суфийским местам Болгарии, когда-то соединенными в единую энергетическую сеть, и помолились за ее скорейшее возрождение. Хотя нас было всего двое дервишей, на деле участвующих в этом путешествии было гораздо больше, ибо не сказал ли Руми: «Когда вы видите двух суфиев вместе, вы видите сразу и двух, и двадцать тысяч»?
Вейсел Байрам принадлежит к общине алевитов - тюркоязычных выходцев из Анатолии, Персии и Азербайджана, расселившихся в юго-восточной Болгарии в 13-16 веках. Алевитами эту уникальную конфессию называют ученые; сами же себя они чаще называют кызылбаш - «красные головы».
Название произошло от цвета головных уборов, которые когда-то носили представители этого духовно-рыцарского сообщества, напоминающего по сути орден тамплиеров. Красных лент на шапках у болгарских кызылбашей давно нет, да и ритуальную одежду они больше не носят (только женщины на некоторых церемониях). Как сказал Вейсел, «одежда - это внешнее, а мы считаем важным не внешность, но то, что у человека внутри», при этом вспомнив румелийских дервишей-абдалов старых времен, которые, бывало, ходили вообще без одежды. Но брить бороду и отпускать длинные усы у алевитских мужей по-прежнему принято. Также осталось требование обязательного ношения головного убора для мужчин, особенно в святых местах. Из уважения к местным традициям я тоже надевала платок в теккиях (хотя если бы я этого не делала, по-моему, тоже бы никто не осудил - Болгария все же не Ближний Восток).
Наш Проводник Вейсел Байрам. Фото и сведения о нем помещаются с его разрешения.
Кызылбаши - давно не воинский орден, а обычные сельские общины, хотя в последние годы многие из молодых людей подались в город. Сохранилась у кызылбашей и глубокая приверженность суфийскому учению, ибо каждый из них, по сути, вступает на этот путь с самого рождения. Во время каравана мы проезжали через алевитские селения, все жители которых - дервиши. Духовным центром таких сообществ служит теккия, где, как правило, по вторникам и четвергам проводятся радения, а по праздникам собирается вся община, от мала до велика. В комплекс теккии обычно входит мавзолей одного или более суфийских святых, учивших в этих местах (об этих уникальных семиугольных строениях я написала отдельно здесь).
Главой общины - и мирской, и духовной - является избранный ее членами дервиш старшего поколения, которого называют Баба - «отец». В древности и средневековье такая форма духовных сообществ была повсеместной, однако я даже не могла предположить, что в сердце Европы все еще можно встретить селения, где в одно и то же время дня все жители, как единый организм, произносят молитвенную формулу, данную им духовным водителем.
Слева вверху: недавно восстановленная теккия Эльмаль-Бабы недалеко от алевитского села Биволяне в окрестностях Момчилграда. Справа вверху: Баба Эдем, глава общины, почти все время говоривший с нами притчами, значения большинства которых мы так и не поняли. Внизу: мечеть и сад при теккии Эльмаль-Бабы.
Как пишет Идрис Шах в книге «Суфии», семь главных суфийских Путей - тарикатов - берут свое начало от Пророка Мухаммада ﷺ и трех его соратников - Али ибн Абу-Талиба, Абу Бакра и Абдул-Азиза из Мекки. Каждый из современных дервишей связан линией преемственности как минимум с одним индивидуумом из этой священной четверицы. (Отметим числа четыре и семь: мы будем часто встречать этот нумерологический символизм, говоря о кызылбашах). Алевиты относят свою духовную преемственность (бараку) к Али, двоюродному брату и зятю Пророка ﷺ, и во всех их теккиях можно увидеть изображения Али или каллиграфический иероглиф льва - символа Али.
Кроме того, большинство современных алевитов - дервиши ордена Бекташи, следующие тарикату (Пути) суфийского Мастера Хаджи Бекташа, учившего в Анатолии в 13-м веке. Считается, что суфийская барака (благодать) была передана Хаджи Бекташу через линию преемственности тюркского суфия Ахмада Ясави.
Изображения Али и Хаджи Бекташа в теккии Эльмаль-Бабы. Дервиши Бекташи считают Пророка Мухаммада и его двоюродного брата Али воплощениями двух из ипостасей триединого Света. Мухаммад представляет пророческую линию Учения, открытую всем верующим, тогда как Али дает начало эзотерической или тайной части Учения, передающейся через посвященных. Оба святых были потомками авраамического рода, « генетического древа пророков», члены которого не раз в истории являлись передатчиками не только сакральных знаний, но и тонкой преобразующей силы, благодати или, как говорят суфии, бараки. Мы не можем сказать почти ничего о природе триединого Света - познаваем он или нет, равно как и о тайне его воплощения - поскольку он выше человеческого постижения.
Учение алевитов и Бекташи является уникальным: его нельзя отнести ни к одной из существующих религий, хотя оно включает элементы, узнаваемые не только мусульманами и христианами, но даже буддистами и последователями шаманистских традиций. Например, у алевитов есть церемония, схожая с евхаристией с принятием трех ритуальных чаш вина, а также обряд, напоминающий крещение водой. Как и любая суфийская Школа, Бекташи использовали принцип «время, место, люди» для проекции мистического учения в Анатолии, где население было достаточно разнородным; одна часть его следовала исламской религии, другая - учению Христа, третья - тюркским языческим верованиям и т.д.
Идрис Шах в книге «Путь суфиев» пишет: «Когда Бекташи стали использовать символизм числа двенадцать и, подобно Ибн-Араби и Руми, вводить элементы христианского мифа как важную часть своего учения, многие полагали (и до сих пор полагают), что они пытались извлечь пользу из наличия большого количества христианского населения, оставшегося без духовного водительства. Такое предположение, однако, следует поверять утверждением суфиев, что христианские формулировки, как и многие другие, содержат ценные озарения, которые при определенных условиях могут быть применены в деле развития человека».
Слева: рельеф на стене теккии Демир-Баба в Свештари, состоящий из трех элементов, символизирующих священную Троицу, в центре которого находится розетка с двенадцатью лепестками. Справа: элементы надгробий дервишей Бекташи в форме шапок с двенадцатью клиньями.
Мусульмане считают Бекташи скрытыми христианами, христиане - мусульманами, тогда как сами Бекташи не особо одержимы вопросами религиозной идентичности. Ни разу среди алевитов нам не пришлось участвовать в чем-то, хотя бы отдаленно напоминающем диспут о символах веры. Кызылбаши терпимы ко всем путям, хотя осознают, что идут своим собственным, уникальным маршрутом к вере и истине, в духе того, что писал Руми:
Что делать мне, о правоверные? Не знаю я, кто я такой.
Не христианин я, не иудей, не парс, не мусульманин.
Не от востока я, ни от запада...
...Равно как и в полном согласии с тем, что сказал Омар Хайям:
Всякая клика придумывает теории обо мне,
А я - свой собственный. Я есть то, что я есть.
Алевиты Бекташи, с которыми мне довелось общаться, есть то, что они есть: искатели Реальности, стоящей за любыми формулировками.
В оконных нишах теккии Ак-Язылы-Баба в Оброчиште помещены символы Бекташи, а в другой нише - христианские иконы. У двух конфессий нет споров относительно этого святого места - туда открыта дверь всем страждущим любой веры. То, что является предметом ожесточенного противостояния ортодоксальных общин, не представляет никакой проблемы для суфиев. Бог - един, но путей к нему столько, сколько сердец.
Сообщества Бекташи могли образовываться как монашеские или рыцарские ордена, что, хотя и редкость, вовсе не являлось исключением среди суфийских Школ, принимавших за свою историю всевозможные облики. У суфийской Школы вообще нет и не может быть «стандартного» образца - она использует ту форму и вид, которые диктуются местными условиями и нуждами суфийской работы.
Когда кызылбашей стали преследовать и истреблять за «еретические» взгляды, те перебрались в Румелию - восточную часть Балкан, где население было более веротерпимым. Здесь они селились главным образом в сельской местности компактными общинами, которые существуют до сих пор в Болгарии, Македонии и Албании, и которые нам довелось повидать.
Хаджи Бекташ был первым среди суфиев, кто поощрял участие женщин в радениях - задолго до того, как большая часть человечества признала равенство полов. Вейсел сказал нам, что в некоторых церемониях он не может принимать участие без жены, так как алевитские традиции придают большое значение балансу мужской и женской энергий. Гармония мужественного и женственного начал всегда присутствуют в литургиях Бекташи. В один из вечеров Вейсел и его друзья пригласили меня на собрание алевитов в поселке Черник в восточной Болгарии, где профессиональные музыканты из Турции исполняли их традиционные псалмы, и где я сделала эту запись.
Click to viewЯ заметила, что многие в зале пели вместе с исполнителями, поскольку знали все эти старинные литании с детства. Вейсел спросил меня, используют ли Накшбанди (дервиши моего ордена) музыку в качестве обучающего инструмента, и я в ответ привела слова основателя ордена Бахауддина Накшбанда, который сказал: «Мы не используем музыку, но не имеем ничего против ее использования другими». Это высказывание Вейселу понравилось.
В музыке и речитативах алевитских литургий часто используются рифмы и ритмы, основанные на четверке и семерке, о значении которых в учении Бекташи мы уже упоминали ранее. Как и суфии других орденов, ставшие преемниками древнейшего Знания, они считают эти числа лежащими в основе проявленного мира, а также в основе скрытой иерархии Традиции. «Управляется мир Четырьмя и Семью», - писал Омар Хайям, отмечая тот факт, что материальная Вселенная создана в четверицах, состоящих из двух дополняющих друг друга пар противоположностей, а любое законченное целое рождается и существует как семиричность (октава).
Слева: узор на основе Четверицы на внутренней стороне купола теккии Ак-Язылы-Баба в Оброчиште. Справа: семиричный символ, выбитый на камне в теккии Демир-Баба в Свештари в 16-м веке - вариант бекташийской «эннеаграммы». (Красные линии нанесены мной, поскольку на фотографии рисунок виден очень нечетко, он почти стерся от времени).
Отражение данного символизма можно найти повсеместно в ритуальных предметах кызылбашей: например, в этом подсвечнике, изготовленном из ветви дерева с четырьмя естественными ответвлениями:
Подсвечник из мавзолея, где похоронен последний болгарский дервиш-затворник Хайдар Джамиль-Баба недалеко от г.Тутракан
По обычаю, радения Бекташи начинаются с зажигания свечи в светильнике, четыре ножки которого напоминают о Четверице Творения, а также о четырех кутбах - столпах суфийского Учения, воплощенных на земле в каждой данной эпохе. Символизм четверки присутствует и в украшении деревянных посохов или тростей, которые часто использовали Бекташи. Четыре кольца, расположенные на разных расстояниях друг от друга на этом посохе дервиша-отшельника, жившего недалеко от Тутракана в 60-х годах прошлого века, олицетворяют четыре круга человечества по учению Хаджи Бекташа: шариат, тарикат, ма’рифат и хакикат.
Первый круг человечества - шариат. Это самый внешний, экзотерический круг; он охватывает людей, следующих законам, правилам морали и религиозным заповедям, исповедуемым из страха наказания либо надежды на награду в этой или загробной жизни. В то же время низшая природа, подсознание людей шариата могут так и остаться подавленными и нетрансформированными светом.
Для того, чтобы очистить и преобразить ее, человек должен встать на путь обучения в Школе - тарикат (от тарик - Путь), где искатели-дервиши следуют указаниям Учителя и предписанным им конкретным практикам, до тех пор, пока с их самостью не произойдут качественные изменения. Данные Мастером упражнения могут быть схожими с религиозными обрядами, а могут не иметь с ними ничего общего.
Когда внутреннее «Я» ученика преобразилось, как в алхимической реторте, он встречает свое Присутствие или Водителя, благодаря чему ему становится доступным прямое знание, постигаемое без книг и инструкций. Эту стадию Бекташи называли ма’рифат или гнозис, а тех, кто достиг его - Познавшими или Арифами.
Самый внутренний и эзотерический из кругов называется хакикат - от хакк, Истина. О качестве существования тех, кто его достигает, очень мало может быть сказано словами, за исключением того, что сознание такого индивидуума растворяется в Высшем Разуме, и он становится исполнителем Божественной воли, утратив побуждения самости.
Об одном из таких суфийских святых по имени Отман Баба, странствующем и учившем в болгарских землях в 14-15-м веках, пойдет речь в следующей теме.