про обычных людей.
Иногда так бывает, что в твоём коллективе случается урод. Или уроды. Точнее даже будет сказать, не в твоём коллективе, а в том коллективе, в котором ты состоишь. И заранее глупо называть коллективом сборище людей, в котором есть уроды. Наличие таковых сразу отметает всяческую вероятность становления коллектива. Или не отметает, но делает его унылым, некооперативным и малоприятным.
-Шляпа из «Гарри Поттера» точно бы назвала тебя девственником, тупой ты задрот.
Он возвышается над объектом своих реплик и трясётся от собственного смеха. Больше похожего вопли больной обезьяны.
-Тем, «кому никогда не дадут»! - Он наклоняется, держась за живот, и панибратски хлопает своего одноклассника. Последний, склонившись над тетрадкой, что-то выписывает из учебника.
-Ты лучше скажи, ты на девушек хотя бы изредка смотришь, или дрочишь прямо на формулы, а?
Те люди, которые находятся в аудитории, а не вышли в коридор на перемене, занимаются своими делами. Кто-то общается, кто-то с интересом наблюдает за происходящим, кто-то наблюдает безо всякого интереса. Смеха, идентичного звучащему, больше не наблюдается. Подобный юмор уже давно прижился и вызывает максимум улыбку.
-Ты пойми, для того, чтобы быть полноценным мужиком, надо и на тёлок хоть изредка смотреть, понимаешь? Отрываться от своих олимпиад, своих конференций и смотреть на тёлок!
Для убедительности он обводит рукой класс, несмотря на то, что в данный момент там находилось от силы четыре девушки, к тому же ни одна из них не глядела в его сторону.
-А твои олимпиады и конкурсы - они ничто, ты же сам знаешь. Когда ты попадёшь в свой универ - там ты станешь тем же, чем был в первых классах - ничем. Так зачем же губить свою юность?
Голос, буквально сна секунду поменявший свой градус на более серьёзный, опять взорвался издевательским смехом. Хлопнув одноклассника на прощание так, что тот выронил ручку, он направился к двери. Одноклассник снял очки, отложил их и медленно поднялся из-за парты.
-ТЫ! Эй, ты!
В его голосе звенела та решимость, которая в своё время просыпается во всех без исключения. Просыпается в те моменты, когда мы свершаем либо великие дела, либо великую месть. И великие пакости, само собой.
Он останавливается у самой двери, так и не успев выйти из класса и оборачивается к тому, кого несколько секунд назад осмеивал. Он слушал.
-Ты говоришь про тёлок, а со сколькими ты сам переспал, тупой дрочила? И что ты сделал в этой жизни такого, чтобы мерять всех людей по количеству облапанных девиц? Думаешь, это даёт тебе какие-то привилегии? Или престиж? А я поступлю в свой универ, и выучусь, и буду зашибать бешенные бабки, и когда-нибудь ты увидишь меня по телевизору в обнимку с такими женщинами, что поймёшь, что оно того стоило! А ты в это время будешь сидеть в своей однокомнатной квартирке, доставшейся от родителей, на продавленном диване, с женой в уродских бигудях, которая будет пилить тебя за всё. Со своими «тёлками» за двести рублей в час и тогда ты убедишься, как был неправ.
Его ноздри гневно раздуваются, но он не двигается с места. Всё, что было сказано - правда лишь на половину. На половину в том смысле, что она может и не состояться. Из вечной боязни, что это «что-то» не состоится, человек замалчивает слишком много из того, что хотел бы сказать. Но иногда страх перед собственным ушибом меркнет перед перспективой посмотреть прямо здесь и сейчас на бессилие противника.
Он стоит у двери и прищурившись смотрит на одноклассника. Им обоим известна эта «половинчатая» правда. Они оба осознают, что пророчество может быть ложным и может быть истинным. Вопрос был только в том, кто будет согласен проиграть сейчас. Говоря просто, - кто сейчас готов уйти злым и обиженным.
Он вновь подходит к однокласснику. Тираду, которую произнёс последний, слышали все, кто находился в классе. Теперь все с интересом ждали развязки.
Он вновь подходит к однокласснику. И протягивает ему руку.
-Ты главное силу рассчитай.
Он с хлопком пожимает протянутую руку.
-А ты не загадывай!
На лицах обоих играют ухмылки. Сегодня они победили оба.
-Шляпа из «Гарри Поттера» точно бы назвала тебя девственником, тупой ты задрот.
Он возвышается над объектом своих реплик и трясётся от собственного смеха. Больше похожего вопли больной обезьяны.
-Тем, «кому никогда не дадут»! - Он наклоняется, держась за живот, и панибратски хлопает своего одноклассника. Последний, склонившись над тетрадкой, что-то выписывает из учебника.
-Ты лучше скажи, ты на девушек хотя бы изредка смотришь, или дрочишь прямо на формулы, а?
Те люди, которые находятся в аудитории, а не вышли в коридор на перемене, занимаются своими делами. Кто-то общается, кто-то с интересом наблюдает за происходящим, кто-то наблюдает безо всякого интереса. Смеха, идентичного звучащему, больше не наблюдается. Подобный юмор уже давно прижился и вызывает максимум улыбку.
-Ты пойми, для того, чтобы быть полноценным мужиком, надо и на тёлок хоть изредка смотреть, понимаешь? Отрываться от своих олимпиад, своих конференций и смотреть на тёлок!
Для убедительности он обводит рукой класс, несмотря на то, что в данный момент там находилось от силы четыре девушки, к тому же ни одна из них не глядела в его сторону.
-А твои олимпиады и конкурсы - они ничто, ты же сам знаешь. Когда ты попадёшь в свой универ - там ты станешь тем же, чем был в первых классах - ничем. Так зачем же губить свою юность?
Голос, буквально сна секунду поменявший свой градус на более серьёзный, опять взорвался издевательским смехом. Хлопнув одноклассника на прощание так, что тот выронил ручку, он направился к двери. Одноклассник снял очки, отложил их и медленно поднялся из-за парты.
-ТЫ! Эй, ты!
В его голосе звенела та решимость, которая в своё время просыпается во всех без исключения. Просыпается в те моменты, когда мы свершаем либо великие дела, либо великую месть. И великие пакости, само собой.
Он останавливается у самой двери, так и не успев выйти из класса и оборачивается к тому, кого несколько секунд назад осмеивал. Он слушал.
-Ты говоришь про тёлок, а со сколькими ты сам переспал, тупой дрочила? И что ты сделал в этой жизни такого, чтобы мерять всех людей по количеству облапанных девиц? Думаешь, это даёт тебе какие-то привилегии? Или престиж? А я поступлю в свой универ, и выучусь, и буду зашибать бешенные бабки, и когда-нибудь ты увидишь меня по телевизору в обнимку с такими женщинами, что поймёшь, что оно того стоило! А ты в это время будешь сидеть в своей однокомнатной квартирке, доставшейся от родителей, на продавленном диване, с женой в уродских бигудях, которая будет пилить тебя за всё. Со своими «тёлками» за двести рублей в час и тогда ты убедишься, как был неправ.
Его ноздри гневно раздуваются, но он не двигается с места. Всё, что было сказано - правда лишь на половину. На половину в том смысле, что она может и не состояться. Из вечной боязни, что это «что-то» не состоится, человек замалчивает слишком много из того, что хотел бы сказать. Но иногда страх перед собственным ушибом меркнет перед перспективой посмотреть прямо здесь и сейчас на бессилие противника.
Он стоит у двери и прищурившись смотрит на одноклассника. Им обоим известна эта «половинчатая» правда. Они оба осознают, что пророчество может быть ложным и может быть истинным. Вопрос был только в том, кто будет согласен проиграть сейчас. Говоря просто, - кто сейчас готов уйти злым и обиженным.
Он вновь подходит к однокласснику. Тираду, которую произнёс последний, слышали все, кто находился в классе. Теперь все с интересом ждали развязки.
Он вновь подходит к однокласснику. И протягивает ему руку.
-Ты главное силу рассчитай.
Он с хлопком пожимает протянутую руку.
-А ты не загадывай!
На лицах обоих играют ухмылки. Сегодня они победили оба.