(no subject)
Тут в связи с "Союзом спасения" неоднократно поминалась "Звезда пленительного счастья" - я и вспомнил, что все руки не доходили сказать пару слов об окуджавовской песенке из фильма.
Вообще Окуджава - совершенно уникальный советский социокультурный феномен, "кривой в стране слепых" - когда полуграмотность вдруг обретает репутацию высочайшей эрудиции исключительно благодаря тотальному невежеству окружающих. В принципе, сравнительно близких случаев было не так уж мало - но там (как, скажем, в случае с Лотманом), речь шла, скорее, о "трехчетвертной грамотности", почему случай Окуджавы особо нагляден.
До поры спасала ирония - меня подростком, например, очень веселела трагическая серьезность, с которой не только ровесники, но и, казалось бы, неплохо образованные взрослые люди исполняли псевдоисторические песенки вроде "Батального полотна", не замечая откровенной издевки ("На передней лошади едет император...") Но стоило самому автору впасть в ту же самую серьезность, как невежество вылезало наружу.
Песенка кавалергарда родилась из самоубийственной атаки полка в Аустерлицком сражении. Память об этой атаке наглядно демонстрирует всю несостоятельность русской баталистики, о которой я писал неоднократно. Атака была абсолютно оправдана, она спасала остальную русскую гвардию - но, в отличие от бессмысленной гибели бригады графа Кардигана в Балаклавском сражении, практически не нашла отражения в последующей культуре, а "атака легкой кавалерии" - мем, знакомый даже людоеду с Андаманских островов.
Но дело в том, что это был единственный боевой эпизод такого рода в истории полка. Участие в Бородинском сражении было почти эпизодическим, а дальше полк вел совершенно безмятежную мирную жизнь вплоть до 1914-го, обернувшегося катастрофой практически для всей русской гвардии.
История доброй половины полков русской армии была куда более славной и куда более кровавой. Александрийские гусары, к примеру ("Марш вперед, труба зовет, черные гусары"), или Фанагорийский гренадерский - любимый полк Суворова, игравший роль его личной гвардии... Да даже скромный Нижегородский драгунский, вынесший всю тяжесть Кавказской войны.
Разумеется, офицеры полка участвовали чуть ли не во всех войнах Империи - но это было именно индивидуальное участие, чаще - в роли адъютантов командующих разного уровня, реже - просто в качестве добровольцев, временно приписанных к одному из боевых армейских полков. Воевали, конечно же, храбро - но слово "храбрость" по отношению к офицеру русской армии XIX века абсолютно тавтологично. "Веревка - вервие простое".
Просто без участия в боевых действиях сильно замедлялся карьерный рост - так что пока скромные армейские офицеры, оказавшиеся на другом конце страны, с завистью косились на более везучих, с их точки зрения, товарищей, кавалергарды, принадлежащие к лучшим русским фамилиям Империи (немцы традиционно предпочитали Конногвардейский, поляки и татары - уланские полки, малороссы, грузины, армяне - гусарские), легко оказывались в центре событий.
Стандартная карьера кавалергарда длилась около десяти лет: попадая в полк в возрасте 16-18 лет (чаще - из Пажеского корпуса), годам к 24-26 они получали полковничье звание, год-другой командовали эскадроном (эскадронные командиры в полку были полковниками), после чего уходили в армейские полковые командиры, чтобы еще через год-другой получить первый генеральский чин.
Просто преимущество гвардейских офицеров перед армейскими в два чина, которое в XVIII веке реализовывалось в момент перевода из гвардии, в XIX приобрела более разумную форму - в гвардии два чина отменили. В разное время, кажется, случались вариации, но большую часть времени в гвардейских полках не существовало майоров и подполковников. (Впоследствии подполковничий чин был исключен и для офицеров Генерального штаба.)
Такая система, благодаря которой преимущество в чине достигалось только после производства в полковники, исключала возможность, что на серьезную командную должность в армии переведется совсем уж сопляк - а заодно приводила к тому, что полковника гвардейцы получали куда раньше. А кавалергарды - раньше прочих гвардейцев.
Так что в чем-то Окуджава оказался прав, "шел в комнату, попал в другую". Век кавалергарда, действительно, недолог. Но не потому, что ждет его "крест деревянный иль чугунный" - а потому, что большую часть жизни бывший кавалергард проводил уже в роли армейского генерала.