Филологические девы
Пост marina_kozinaki про Бунина натолкнул меня на мысль поделиться своими литературными пристрастиями.
Когда мне задают вопрос о литературных предпочтениях, то на ум первым делом приходят русские писатели. Цветаева! Да, она точно первая. И как писатель, и как поэт, и как эссеист, и как человек.
Я проваливаюсь в ее творчество периодами. То есть, могу несколько месяцев вообще не притрагиваться к ее книгам, а потом взахлеб читать биографию, письма, стихи - все подряд.
В ней, как ни в каком другом поэте (все же, в первую очередь она ни человек, ни женщина, ни писатель - поэт!) я чувствую себя. Все ее строки в унисон звучат с моими мыслями, эмоциями, переживаниями. Я берусь за ее книги, когда кажется, что ничего уже не поможет и не спасет. Причем это происходит неосознанно - просто сегодня я почему-то решила положить в сумку томик Цветаевой. И она спасает. Во всех жизненных ситуациях и возрастах! Она всегда пишет ТОЛЬКО для меня, только мне, говорит со мной через сотни "разъединяющих верст".
В семнадцать лет Марина пишет:
Всего хочу: с душой цыгана
Идти под песни на разбой,
За всех страдать под звук органа
и амазонкой мчаться в бой;
Гадать по звездам в черной башне,
Вести детей вперед, сквозь тень...
Чтоб был легендой - день вчерашний,
Чтоб был безумьем - каждый день!
("Молитва", 1909)
В двадцать:
К вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?!
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто - слишком грустно
И только двадцать лет,
За то, что мне прямая неизбежность -
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,
За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру...
- Послушайте!- Еще меня любите
За то, что я умру.
("Уж сколько их упало в эту бездну", 1913)
Только она умела так неистово любить и преклоняться! Не тех, кто рядом - тех, кто далеко, кто ушел или уходит. Выше всех поэтов ставила Блока - но так и не познакомилась, не подошла, когда представилась такая возможность. Она не просто восхищалась - боготворила, трепетала, словно перед небесным светилом. А потом оплакивала "мертвого ангела".
Думали - человек!
И умереть заставили .
Умер теперь. Навек.
- Плачьте о мертвом ангеле!
("Думали - человек!", 1916)
А вот это мое любимое из блоковского цикла 1916 года:
Без зова, без слова, --
Как кровельщик падает с крыш.
А может быть, снова
Пришел, -- в колыбели лежишь?
Горишь и не меркнешь,
Светильник немногих недель...
Какая из смертных
Качает твою колыбель?
Блаженная тяжесть!
Пророческий певчий камыш!
О, кто мне расскажет,
В какой колыбели лежишь?
"Покамест не продан!"
Лишь с ревностью этой в уме
Великим обходом
Пойду по российской земле.
Полночные страны
Пройду из конца и в конец.
Где рот -- его -- рана,
Очей синеватый свинец?
Схватить его! Крепче!
Любить и любить его лишь!
О, кто мне нашепчет,
В какой колыбели лежишь?
Жемчужные зерна,
Кисейная сонная сень.
Не лавром, а тeрном-
Чепца острозубая тень.
Не полог, а птица
Раскрыла два белых крыла!
-- И снова родиться,
Чтоб снова метель замела?!
Рвануть его! Выше!
Держать! Не отдать его лишь!
О, кто мне надышит,
В какой колыбели лежишь?
А может быть, ложен
Мой подвиг, и даром -- труды.
Как в землю положен,
Быть может, -- проспишь до трубы.
Огромную впалость
Висков твоих -- вижу опять.
Такую усталость --
Ее и трубой не поднять!
Державная пажить,
Надежная, ржавая тишь.
Мне сторож покажет,
В какой колыбели лежишь.
22 ноября 1921
А это одно из самых близких мне в ее творчестве:
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого что лес - моя колыбель, и могила - лес,
Оттого что я на земле стою - лишь одной ногой,
Оттого что я тебе спою - как никто другой.
Я тебя отвоюю у всех времён, у всех ночей,
У всех золотых знамён, у всех мечей,
Я ключи закину и псов прогоню с крыльца -
Оттого что в земной ночи́ я вернее пса.
Я тебя отвоюю у всех других - у той, одной,
Ты не будешь ничей жених, я - ничьей женой,
И в последнем споре возьму тебя - замолчи! -
У того, с которым Иаков стоял в ночи.
Но пока тебе не скрещу на груди персты -
О проклятие! - у тебя остаешься - ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир, -
Оттого что мир - твоя колыбель, и могила - мир!
(1916)
А сегодня это было очень созвучно моему настроению:
Горечь! Горечь! Вечный привкус
На губах твоих, о страсть!
Горечь! Горечь! Вечный искус
Окончательнее пасть.
Все, заканчиваю нудеть)
Когда мне задают вопрос о литературных предпочтениях, то на ум первым делом приходят русские писатели. Цветаева! Да, она точно первая. И как писатель, и как поэт, и как эссеист, и как человек.
Я проваливаюсь в ее творчество периодами. То есть, могу несколько месяцев вообще не притрагиваться к ее книгам, а потом взахлеб читать биографию, письма, стихи - все подряд.
В ней, как ни в каком другом поэте (все же, в первую очередь она ни человек, ни женщина, ни писатель - поэт!) я чувствую себя. Все ее строки в унисон звучат с моими мыслями, эмоциями, переживаниями. Я берусь за ее книги, когда кажется, что ничего уже не поможет и не спасет. Причем это происходит неосознанно - просто сегодня я почему-то решила положить в сумку томик Цветаевой. И она спасает. Во всех жизненных ситуациях и возрастах! Она всегда пишет ТОЛЬКО для меня, только мне, говорит со мной через сотни "разъединяющих верст".
В семнадцать лет Марина пишет:
Всего хочу: с душой цыгана
Идти под песни на разбой,
За всех страдать под звук органа
и амазонкой мчаться в бой;
Гадать по звездам в черной башне,
Вести детей вперед, сквозь тень...
Чтоб был легендой - день вчерашний,
Чтоб был безумьем - каждый день!
("Молитва", 1909)
В двадцать:
К вам всем - что мне, ни в чем не знавшей меры,
Чужие и свои?!
Я обращаюсь с требованьем веры
И с просьбой о любви.
И день и ночь, и письменно и устно:
За правду да и нет,
За то, что мне так часто - слишком грустно
И только двадцать лет,
За то, что мне прямая неизбежность -
Прощение обид,
За всю мою безудержную нежность
И слишком гордый вид,
За быстроту стремительных событий,
За правду, за игру...
- Послушайте!- Еще меня любите
За то, что я умру.
("Уж сколько их упало в эту бездну", 1913)
Только она умела так неистово любить и преклоняться! Не тех, кто рядом - тех, кто далеко, кто ушел или уходит. Выше всех поэтов ставила Блока - но так и не познакомилась, не подошла, когда представилась такая возможность. Она не просто восхищалась - боготворила, трепетала, словно перед небесным светилом. А потом оплакивала "мертвого ангела".
Думали - человек!
И умереть заставили .
Умер теперь. Навек.
- Плачьте о мертвом ангеле!
("Думали - человек!", 1916)
А вот это мое любимое из блоковского цикла 1916 года:
Без зова, без слова, --
Как кровельщик падает с крыш.
А может быть, снова
Пришел, -- в колыбели лежишь?
Горишь и не меркнешь,
Светильник немногих недель...
Какая из смертных
Качает твою колыбель?
Блаженная тяжесть!
Пророческий певчий камыш!
О, кто мне расскажет,
В какой колыбели лежишь?
"Покамест не продан!"
Лишь с ревностью этой в уме
Великим обходом
Пойду по российской земле.
Полночные страны
Пройду из конца и в конец.
Где рот -- его -- рана,
Очей синеватый свинец?
Схватить его! Крепче!
Любить и любить его лишь!
О, кто мне нашепчет,
В какой колыбели лежишь?
Жемчужные зерна,
Кисейная сонная сень.
Не лавром, а тeрном-
Чепца острозубая тень.
Не полог, а птица
Раскрыла два белых крыла!
-- И снова родиться,
Чтоб снова метель замела?!
Рвануть его! Выше!
Держать! Не отдать его лишь!
О, кто мне надышит,
В какой колыбели лежишь?
А может быть, ложен
Мой подвиг, и даром -- труды.
Как в землю положен,
Быть может, -- проспишь до трубы.
Огромную впалость
Висков твоих -- вижу опять.
Такую усталость --
Ее и трубой не поднять!
Державная пажить,
Надежная, ржавая тишь.
Мне сторож покажет,
В какой колыбели лежишь.
22 ноября 1921
А это одно из самых близких мне в ее творчестве:
Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,
Оттого что лес - моя колыбель, и могила - лес,
Оттого что я на земле стою - лишь одной ногой,
Оттого что я тебе спою - как никто другой.
Я тебя отвоюю у всех времён, у всех ночей,
У всех золотых знамён, у всех мечей,
Я ключи закину и псов прогоню с крыльца -
Оттого что в земной ночи́ я вернее пса.
Я тебя отвоюю у всех других - у той, одной,
Ты не будешь ничей жених, я - ничьей женой,
И в последнем споре возьму тебя - замолчи! -
У того, с которым Иаков стоял в ночи.
Но пока тебе не скрещу на груди персты -
О проклятие! - у тебя остаешься - ты:
Два крыла твои, нацеленные в эфир, -
Оттого что мир - твоя колыбель, и могила - мир!
(1916)
А сегодня это было очень созвучно моему настроению:
Горечь! Горечь! Вечный привкус
На губах твоих, о страсть!
Горечь! Горечь! Вечный искус
Окончательнее пасть.
Все, заканчиваю нудеть)