Немного истории...
Из серии "Дела старообрядческие"
Доносы, рапорты, доклады...
И вновь несколько зарисовок на актуальную пару сотен лет назад тему...
С сегодняшней "колокольни" противостояние православных и старообрядцев (как впрочем и представителей любых других конфессий) выглядит верхом абсурда. Ведь Бог по любому должен быть ОДИН и ЕДИН для всех, кто в нём нуждается. А уж как с ним общаться - личное дело каждого. К сожалению, во времена оные (а подчас и в наши дни) светская и церковная власть наровили идти рука об руку. И как результат, даже такие приватные вещи, как крещение новорожденных или отпевание усопших превращались в вопросы чуть ли не государственной важности...
"...а между тем означенной Успенской церкви священник Михаил Антипов с дьяконом и причетниками доношениями представили года 1794 августа 8 дня, что того года в феврале месяце, в бытность их, священника и дьякона, в приходе для исправления треб духовных в деревне Казепели Алацкой мызы, прочие той деревни жители сказывали ему, что у той же деревни Казапели жителя и ревельского дворца крестьянина Степана Андреева и у зятя его Андрея Устинова вновь родившийся имеется младенец, которого для святого крещения священник Антипов чрез старосту той же деревни - крестьянина Иосифа Егорова хотел истребовать, на что оный староста Егоров по схождении своему к тому крестьянину и Устинову объявил, что якобы домашние его сказывали, что того вновь рожденного младенца с матерью дома нет, почему он младенец остался тогда некрещеным, да и в бытность двукратную, то есть в марте и июне месяце, священника Антипова с причетником единственно для исправления треб духовных, оный же крестьянин Устинов того младенца рожденного не крестил, а равно и в город крестить поныне не привозил неизвестно по какой причине..."
Обратите внимание на дату. Июнь 1796-го! Екатерина Вторая доживает последние месяцы, а Пушкин еще три года как не родился. Ваш покорный слуга полностью сохранил стилистику письма, слегка поиграв
со знаками препинания. Это лишь небольшой фрагмент многостраничного доклада, направленного из концелярии архиепископа Рижского и Псковского Иннокентия (1722 - 1799) в т.н. Рижское наместническое правление (административная единица в составе Российской империи при Екатерине Второй. Существовала с 1783 по 1796 год. Павел Первый после смерти матери ликвидировал наместничество и восстановил во всей полноте Особый Остзейский порядок)
По всей видимости, до постройки православного храма в д. Нос главным информатором о положении дел в старообрядческих поселениях вдоль Чудского побережья служил для властей глава церкви Успения Пресвятой Богородицы в тогдашнем Дерпте. С 1774 по 1829 год здешний приход, с небольшим перерывом, возглавлял Михаил Антипов (1747 - ?), в обязанности которого входило посещение деревень, населенных "раскольниками" с целью "вразумления и увещевания" последних. Антипов сетует, что несмотря на все его усилия, некий живущий в д. Казепель ревельского дворца крестьянин Степан Андреевич наотрез отказывается крестить новорожденного своего младенца у православного пастыря, придумывая для этого всяческие "отмазки", навроде неожиданного отсутствия матери и ребенка по месту жительства...
"Из Рижского духовного правления Дерптской Успенской церкви священнику Михаилу Антипову
Отношение из Дерптского Ландгерихта.
Минувшего июля 14 числа сего 1796 года из Рижского наместнического Правления в Лифское Духовное правление сообщено письменно, дабы ты священник все свои претензии и доносы на развратников в приходе вашем живущих представил формальным образом в нижний Земской суд в Дерпте, которому от Рижского наместнического Правления о том разбирательстве указ также послан. Причем стараться тебе яко депутату поступать в оном суде благопристойным образом и настоять, дабы те развратники лично призваны и распрашиваемы при тебе были. И чтоб в сем случае тебе поступать осторожнее, согласно с законом и с предписанием Его Высокопреосвященства для того прилагаются тебе следующие по сему делу бумаги...
Ну каков стиль!!!
1. "Доносы", по видимому, означают "донесения", а "развратники" - те самые старообрядцы, что живут "блудно", то есть без церковного благословения. Чуть позже это неприглядное слово заменят на "сожители".
2. Без светских властей духовным наставникам было никак не обойтись. Михаил Антипов, будучи членом Земского суда, призван действовать настойчиво ( лично присутствовать при допросе "развратников"), но при этом благопристойно, согласно законам и предписаниям...
Оно и понятно, осторожность никогда не помешает. Тем более в такой нерусской губернии, как Лифляндия, где представители православной конфессии чувствовали себя в те времена не очень комфортно.
"Отношение из Дерптского Ландгерихта от 2 августа 1837 года за № 1107 следующего содержания: Лифляндский Гофгерихт указом от 22 июля сего года за № 2084 при возвращении дела объявил сему Ландгерихту, что Господином Министром Внутренних Дел, которому было представлено чрез Господина Лифляндского Гражданского Губернатора на ревизию следственное дело над каким-то русским человеком, называющим себя старообрядческой секты иноком Филаретом и его товарищами, тоже к сей секте принадлежащими, а именно: Андреем Яковлевым Поповым, Иваном Ивановым, Феодосием Федоровичем с тремя детьми - Авдотьею, Ириною и Михаилом, обвиненным в распространении ими ужаснейших еретических своих учений, по которому делу сим Ландсгерихтом был учинен приговор 13 марта 1834 года и представлен 14 марта в Лифляндский Гофгерихт, который не утвердил его, потому что, как по рассмотрении дела сего оказалось, следствие о преступлениях того Фомы Иванова произведено вовсе неполным образом, ибо допрашиваемы были только одни хозяева тех домов, у коих он проживал, а никакие же другие сторонние лица. Посему сей Ландгерихт, во исполнение предписания Господина Министра Внутренних дел, за нужно считает сим просить Вас, дабы Вы насчет дополнения следствия и для открытия настоящей сущности тех преступлений, в каковых объвинен тот Фома Иванов, предписали священнику Носовской церкви Алексею Орлову, от которого, как показано, последовал донос о таковых преступлениях упомянутого Фомы Иванова, чтобы поименовал он все лица, кои знают о действиях того Фомы Иванова, или так называющего себя инока Филарета, по деревням Воронья, Касапель и Колки и недопрашиваемы еще Дерптским Орднунгсгерихтом и притом наблюдать, чтобы таковые лица были в самом деле очевидцы таковым действиям его, Фомы Иванова, а не таковые, кои о том знают только по одной наслышке, причем следовало бы предписать ему, Священнику Господину Орлову донести, в чем именно состояли те ужаснейшие еретические действия, кои он производил и тем навел также беспокойствие прихожанам".
Итак, священник Носовской церкви Алексей Орлов еще в 1833 году написал донос на некоего инока Филарета, который вместе с горсткой единомышленников перемещался по причудским деревням и смущал нестойких в вере обитателей своими проповедями. Злополучного Филарета, по всей видимости, задержали, но следствие зашло в тупик. Главная причина: недостаток улик. Судебные инстанции обратились в духовное ведомство с просьбой предписать Алексею Орлову, как зачинщику этого дела, предоставить дополнительную информацию по следующим пунктам:
1. чтобы поименовал он все лица, кои знают о действиях того Фомы Иванова, или так называющего себя инока Филарета, по деревням Воронья, Касапель и Колки и недопрашиваемы еще Дерптским Орднунггерихтом и притом наблюдать, чтобы таковые лица были в самом деле очевидцы таковым действиям его, Фомы Иванова, а не таковые, кои о том знают только по одной наслышке"
2. предписать ему, Священнику Господину Орлову донести, в чем именно состояли те ужаснейшие еретические действия, кои он производил и тем навел также беспокойствие прихожанам"
"Ваше Преподобие!
Пятый уже год, как донесено мною в Дерптский Орднунггерихт о похождении Фомы-Филарета, где произведено было без меня в то же время об нем следствие, а потому и следовало бы Ландгерихту о сем деле в сие присутственное место обратиться, а я за долговременностию не был при исследовании всего, сделанного Филаретом, и объяснить не могу, но сколько припомню, столько Вашему Преподобию и сообщаю.
1 апреля 1833 года портных дел мастер Алексей Семенов (Семенович, прим. автора), проживающий в деревнях под Алацкой мызой, объявил мне, что в деревнях Воронья, Казепель и Кольках какой-то монах с двумя товарищами собирает раскольников во множестве в их дома и в оных, закрывшись с зажженными свечами, а иногда и без оных, секретно от православных, преподает свое учение, куда мгновенно сбегались раскольники, а проходя дома, принадлежащие православным, проклинали нас анафемою за веру нашу. 2 апреля Филарет с двумя товарищами был представлен в погост Нос из дома жителя деревни Колек, которого кличут Синица. При допросах моих по их сознанию открылось, что Фома иль Филарет проезжал Динабург, Ригу, а 26 марта, для служения в Дерптской моленной, и город Дерпт, и оттоль прибыл в берег Чудского озера, будто бы по своим надобностям. Впрочем, как учение его потаенное (строжайше узаконениями запрещенное), так и пашпорт его нигде не был прописан, что было укрыто его учения последователями. Еще помню то, что не походивший ни на раскольника, ни на инока Фома, при спросе моем: "Кто его постриг в иноки?"- ответил, что его постриг (произвел) какой-то Бобруйского уезда мужик Федор. Это одно доказывает, что он не раскольницкий инок, иначе он должен быть хотя от бродяги, но от подобного себе инока пострижен. Но я со своей стороны полагаю, что он скорее должен быть еврей, нежели скитский инок. Именно: костюм, вид, выговор и знание показывают из него более жида, нежели фальшивого инока. На Фоме шуба нагольная, сколько можно грязью залощеная, волосы на нем, особенно "песики" предлинные, маковица подстриженная, ермолка на голове засаленная, орган выговора образован более буквами зубными, а писать по русски отвечал, что не знает. И как же не ужасен, тогда еще мною предполагаемый еврей, для прихожан-христиан, младенчествующих еще в твердости веры и находящихся между раскольниками! Предчувствие ужаса, каковым угрожало шествие Фомы, вполне оправдано. Сколько хулений на Святые таинства, Спасителем установленные, от раскольников отмечалось после его учения! Это известно Дерптскому правительству. Повторяю еще, что Ландгерихт может получить подробные сведения от Орднунггерихта, который мог бы и по потаенным признакам открыть, еврей ли Фома? А мое дело было пресечь шествие Фомы и представить его правительству. О сем сообщаю ответ Вашему Преподобию, возвращаю и перевод к Вам от Ландгерихта в чистоте.
1. Любопытно, что Алексей Орлов именует себя не иначе, как "миссионер Псковоградского Петропавловского собора". К слову сказать, он действительно был первопроходцем в продвижении православия в причудском крае. Родился будущий пастырь в 1799 году в семье Григория Орлова (нет, не фаворита Екатерины Второй). В 1824 году, вскоре после окончания Псковской духовной Семинарии, получил назначение в только что созданный Носовской приход церкви Покрова Пресвятой Богородицы, где прослужил 10 лет. Позже (1836 - 1842) состоял в должности священника (тоже самого первого!) в храме Святого Николая в Муствеэ. В 1847 году был перемещен в Изборск. Дальнейшая судьба неизвестна...
2. Соблазн одним махом разоблачить происки двух главных врагов тогдашнего православия - евреев и старообрядцев оказался для Алексея Орлова слишком велик. В его представлении, комбинация в одном лице "жида" и "раскольника" порождала воистину гремучую смесь. Священник с нескрываемым упоением и ехидством смакует "песики" и "орган выговора" Фомы-Филарета. И недоумевает, почему Орднунггерихт до сих пор не выявил "по потаенным признакам" еврейство подозрительного инока. Ведь оно у него буквально на лбу написано!
3. На главный вопрос судейских чиновников: "в чем именно состояли те ужаснейшие еретические действия?" ответа так и не последовало. Алексей Орлов ограничивается апокалиптическими формулировками про "предчувствие ужаса, каковым угрожало шествие Фомы" и общими фразами о "хулении на Святые таинства".
4. В целом, в ответном письме священнослужителя чувствуется плохо скрываемое раздражение. Мол, я уже пять лет назад властям на блюдечке злоумышленника преподнес, а они до сих пор с приговором определиться не могут. Да еще и меня чуть ли не виноватым выставляют: и то им не так, и это не сяк...
5. Судя по обращению "Ваше Преподобие" и отнюдь не подобострастному стилю изложения, послание Алексея Орлова адресовано не слишком высокопоставленному духовному чину.
"родившийся в течении прошедшего августа у дерптского мещанина деревни Красных Гор перекрещенца Сергея Иванова (по факту - Ивановича, прим. автора) и мнимой его жены - раскольницы Вассы Ивановой младенец остается по сие время некрещеным, потому что означенная Васса Иванова решается оставить лучше мнимого своего мужа, нежели новорожденного крестить в православную веру, а поелику свекор её - дерптский мещанин Иван Назарьев находится в православии, то и расколоучителя, опасаясь ответственности, не приступают к крещению оного, о чем Вам почтеннейше и рапортую ноября 15 дня 1834 года. Означенной церкви священник Димитрий Дубковский".
Глубина веры моих пращуров впечатляет! Некая Васса Ивановна из Красных Гор наотрез отказывается крестить ребенка в православие. Вплоть до того, что готова "оставить мнимого мужа своего", лишь бы заветы предков не поругать. Нинаский священник Дмитрий Дубковский, сменивший в этой должности Алексея Орлова, не скрывает удовлетворения. Еще бы! "Расколоучителя", боясь ответственности, устранились от совершения обряда. А если проживающий в Тарту православный отец вразумит своего сына-перекрещенца, то Бог даст еще одна новорожденная душа будет "спасена"!
В списках жителей Калласте за 1819 год обнаружил лишь одну подходящую Вассу (Василису) Ивановну. В 1834 году ей исполнилось 20 лет. Не исключено, что вышеупомянутый младенец был её первенцем. Кстати, приписана девушка была к городу Дерпту. Возможно, здесь и познакомилась со своим будущим мужем. Например, когда приезжала в уездный центр за "пашпортом"...
"На представленных клятвопреступников - 4-х раскольников деревни Черной, по слабости, оказываемой в потворстве раскольникам, вытребовано Дерптским Орднунггерихтом только два в сей суд, но и те отпущены прежде 25-го сего месяца с оcобенным, оказываемым им восторгом, для разврата раскольников. Посему соблаговолите объявить мне сущность сего дела и протокол при спросе клятвопреступников: на каком основании, резоне и законном постановлении такое потворственное благоволение оказывано особенно БОГАТЫМ раскольникам? По дружественным ли письмам Господину Исправнику и секретарю Александру Ивановичу Вильбова (Daniel Alexander Guillemot de Villebois, 1770 - 1850, прим. автора) подобно прежнему, или личное ходатайство достигло до такого отступления от закона? На сие ожидая, покорнейше прошу, что Вы, ежели при сем деле не присутствовали в Орднунгерихте, узнавали бы от г. Вильбова и о сем немедля удовлетворительно меня уведомили"
1. Прямо скажем, весьма и весьма хлесткое послание. Священник Алексей Орлов искренне возмущен и оскорблен тем фактом, что представленных им клятвопреступников Ландгерихт (нижняя инстанция уголовного и гражданского суда в Лифляндии) "с особенным оказываемым им восторгом" отпустил восвояси. Давно обратил внимание, что лифляндские власти без должного энтузиазма реагировали на инициативы с мест со стороны православных священников. Здешних чиновников волновали исключитетельно вопросы тишины и спокойствия на вверенной им территории, а отнюдь не разногласия между прихожанами по части религиозной догматики. Поэтому они старались не перегибать палку, особенно в отношении авторитетных представителей старообрядческой общины.
2. Адресатом дерзкого письма был тогдашний Тартуский Благочинный (помощник епископа, исполняющий административные обязанности в благочинии (церковном округе) Павел Иванович Невдачин (1799 - 1860). Он родился в один год с Алексеем Орловым. Как и последний, окончил Псковскую Духовную семинарию, но по карьерной лестнице поднялся чуток повыше. С 1837 по 1854 год возглавлял Тартуский приход церкви Успения Пресвятой Богородицы и некоторое время состоял в звании Дерптско-Верроского Благочинного. Если верить сайту "Vaimulike andmebaas" Павел Иванович не чурался новизны. Так в 1845 году он провел в Успенском соборе первую службу на ...эстонском языке. У меня сложилось впечатление, что Алексей Орлов Невдачина за большого начальника не почитал и разговаривал с ним практически на равных...
"Буде кто иноверный отвратит православного от православия или уговорит перейти в иную веру, да отдастся под стражу, и отошлется в суд и да накажется по мере преступления им учиненного, как в законе написано".
"Буде кто православный перейдет в иную веру, да отдастся под стражу и отошлется в суд, да накажется как в законе написано".
Менять веру в те времена допускалось (и даже приветствовалось) только в одном направлении - в лоно православия. Обратный процесс карался по всей строгости закона. В некоторых мусульманских странах подобная практика существует по сей день..
"Как прежде замечено мною в присутствии Вашем, что раскольники неизвестного толка входят в приходские дома наши к соблазну православных, так и ныне на самом деле открылось, что льстецы сие, яко хищные волки, крадутся, улавляют и губят души словесных овец вверенного нам стада Христова. Так сего 1 июля, быв я призван в дом отчаянно больного прихожанина моего - Дерптского мещанина Федора Никитина для напутствования его по долгу христианскому. Узнав как от него больного, так и от родственников его, что он еще за несколько дней пред сим в продолжении болезни своей был посещаем каким-то в Дерпте находящимся раскольницким наставником, обольстившим его ладным своим учением отречься от православной нашей веры и уже успевшим по чину своему исповедать его. Что слыша, я остановился совершением над ним таинств исповедания и причащения и обратился к нему, впавшему в недуг раскола, с пасторским моим увещеванием об обращении его к истинной вере. И при двукратном моем увещании, при неотступных просьбах многих его родственников, он упорно не решался отстать от заблуждения, в котором утвержден быв чрез какие-то заклинания вышесказанным наставником. Наконец, к славе вседействующей благодати Божией, обращающей сердца заблудших, сего 2-го июля он, изнемогающий Никитин, будучи колеблен совестию, призвал меня к себе, истребовав от меня еще вразумительных наставлений, могущих утвердить его в истине православия. Богу же действующе и мне глаголищу он пришел в разум истины и с сердечным расположением верного христианина тогдаж возжелал соединиться с Христом чрез таинства нашей православной церкви, что по присоединении его к оной и исполнено над ним было. Благодарение и слава силе Божией, совершившейся при сем случае в немощах наших, но долг ревностного пастыря не ограничивается взысканием единой погибшей овцы, когда при таковом взыскании можно предполагать, что и целое стадо небезопасно от подобного расхищения. А посему в обязанность себе вменяю сим донести Вашему Благословению о вышеизвестном происшествии и надеюсь, что Вы для предотвращения на будущее время подобных сему гибельных для прихожан соблазнов, примите зависящие от Вас меры и не оставите донести о сем до сведения Его Высокопреосвященства.
Дерпт. Июля 3 дня 1831 года. К сему рапорту означенный Дерптский священник Сергий Ароматов руку приложил"."
1. Ну до чего складный стиль!!! Сергею Ароматову в красноречии и метафоричности не откажешь. Взять хотя бы фразу про "раскольников неизвестного толка" кои "яко хищные волки, крадутся, улавляют и губят души словесных овец вверенного нам стада Христова". Перед глазами невольно возникает грозное поле брани, где в битве за души новорожденных и умирающих сошлись силы добра и зла. Причем одна сторона уповает на "увещевания", а другая прибегает исключительно к "заклинаниям". Мне вот интересно, дерптский священник такой дивный "репортъ" сразу набело написал, или все же чуток поупражнялся. По любому, снимаю шляпу. Меня, как уроженца атеистического века, "цепляет" исключительно изящество формы этого проникновенного послания. Однако, для адресата - Дерптского Благочинного Петра Карзова на первом месте, безусловно, было содержание.
2. Рискну предположить, что Ароматов не случайно просит донести о случившемся Его Высокопреосвященству (на тот момент - архиепископ Псковский, Лифляндский и Курляндский Мефодий). Для тогдашнего православного священника даже малый успех на ниве борьбы с расколом - безусловная галочка в послужном списке.
3. Сергей Михайлович Ароматов (1804 - ?) - выпускник Псковской духовной академии, в 1830 - 1833 годах служил священником в Дерптской церкви Успения Пресвятой Богородицы.
Петр Яковлевич Карзов (1799 - 1838) - известный культурный и религиозный деятель Лифляндии первой половины 19 века. Помимо исполнения должности Благочинного, он преподавал богословие в Тартуском университете (1834 - 1838), состоял в Комитете по борьбе с оспой (1828) и холерой (1831), принимал участие в строительстве православной церкви в Ряпина и был депутатом Мирового суда. Похоронен в Тарту на Успенском кладбище.
"Сим имею честь донести Вам, что прихода нашего деревни Красные Горы раскольника Верроского мещанина Петра Трофимова (Трофимовича, прим. автора) и наложницы его раскольницы же Татьяны Никитиной рожденная дочь Акилина трех месяцев крещеная деревни Красные Горы Дерптскою мещанкою вдовою Пелагеей Ивановой, нами прошлого октября двадцать девятого числа в болезненном её состоянии по чиноположению присоединена к православной церкви, со взятием от родителей и восприемников деревни Носа Дерптского мещанина Лазаря Ефимова и Дерптской мещанки вдовы Христины Козьминой надлежащей подписки; о чем Вашему Высокоблагословению покорнейше и рапортует ноября 4-го дня 1834 года Священник Димитрий Дубковский".
В каком-то смысле старообрядцы опередили время, практикуя уже двести лет назад свободный брак. Для православных это было в диковинку. Отсюда и уничижительные прозвища, навроде "наложница" и "сожительница". По каждому случаю вызволения из "раскола" обязательно следовал репортъ наверх. Оно и понятно: грех отказываться от бонусов в глазах начальства. Интересно, а если бы несчастную Акилину наоборот, из православия в старую веру перекрестили. Доложил бы Дмитрий Дубковский об этом своему "шефу" - Дерптскому Благочинному Василию Фасонову? Признал бы за собой "прокол" и недогляд?
Вышеприведенный рукописный текст вполне себе читабельный, поэтому дублировать его печатным шрифтом не стал.
Некий Герасим Матвеевич - старообрядец из Красных Гор, имел неосторожность "произносить богохуления" и насмехаться над православной церковью, будучи в доме шлотского мещанина Григория, жительствующего где-то в Верроском уезде. За такое непристойное поведение его тут же скрутили и поместили в темницу. Причем сделали это не полицейские, а очевидцы произошедшего: верроский мещанин Иосиф Иванович, лемзельский мещанин Григорий Федорович и шлотский мещанин Иван Федорович.
1. Верро (эст. Võru) - город в южной Эстонии, Лемзель ( лат. Limbaži) - город на севере совр. Латвии, Шлот - по всей видимости (но не факт) от Нейшлот (Nyslott, совр. Savonlinna) - город на востоке Финляндии, которая в те времена была российской губернией.
2. Любопытно, что хозяин дома по имени Григорий (который шлотский, а не лемзельский мещанин) в задержании красногорского "богохула" участия не принимал. И в числе свидетелей также не указан. Судя по всему, он не пребывал в восторге от того, что приключилось с его гостем. Рискну предположить, что стороны конфликта прежде знавали друг друга. Собрались компанией по какому-то случаю, выпили и пустились в дискуссии о праведной и неправедной вере. Как это часто бывает, словами дело не ограничилось. Мой земляк оказался в меньшинстве, за что и поплатился...
Чем-то мне этот эпизод день сегодняшний напомнил. Нет-нет да и всплывают истории про ретивых охранителей, которые мониторят соцсети в поисках крамолы на государственные устои. После чего с упоением строчат доносы на "неправильно" мыслящих сограждан...
Такая вот история...
На главную Немного истории...
Доносы, рапорты, доклады...
И вновь несколько зарисовок на актуальную пару сотен лет назад тему...
С сегодняшней "колокольни" противостояние православных и старообрядцев (как впрочем и представителей любых других конфессий) выглядит верхом абсурда. Ведь Бог по любому должен быть ОДИН и ЕДИН для всех, кто в нём нуждается. А уж как с ним общаться - личное дело каждого. К сожалению, во времена оные (а подчас и в наши дни) светская и церковная власть наровили идти рука об руку. И как результат, даже такие приватные вещи, как крещение новорожденных или отпевание усопших превращались в вопросы чуть ли не государственной важности...
"...а между тем означенной Успенской церкви священник Михаил Антипов с дьяконом и причетниками доношениями представили года 1794 августа 8 дня, что того года в феврале месяце, в бытность их, священника и дьякона, в приходе для исправления треб духовных в деревне Казепели Алацкой мызы, прочие той деревни жители сказывали ему, что у той же деревни Казапели жителя и ревельского дворца крестьянина Степана Андреева и у зятя его Андрея Устинова вновь родившийся имеется младенец, которого для святого крещения священник Антипов чрез старосту той же деревни - крестьянина Иосифа Егорова хотел истребовать, на что оный староста Егоров по схождении своему к тому крестьянину и Устинову объявил, что якобы домашние его сказывали, что того вновь рожденного младенца с матерью дома нет, почему он младенец остался тогда некрещеным, да и в бытность двукратную, то есть в марте и июне месяце, священника Антипова с причетником единственно для исправления треб духовных, оный же крестьянин Устинов того младенца рожденного не крестил, а равно и в город крестить поныне не привозил неизвестно по какой причине..."
Обратите внимание на дату. Июнь 1796-го! Екатерина Вторая доживает последние месяцы, а Пушкин еще три года как не родился. Ваш покорный слуга полностью сохранил стилистику письма, слегка поиграв
со знаками препинания. Это лишь небольшой фрагмент многостраничного доклада, направленного из концелярии архиепископа Рижского и Псковского Иннокентия (1722 - 1799) в т.н. Рижское наместническое правление (административная единица в составе Российской империи при Екатерине Второй. Существовала с 1783 по 1796 год. Павел Первый после смерти матери ликвидировал наместничество и восстановил во всей полноте Особый Остзейский порядок)
По всей видимости, до постройки православного храма в д. Нос главным информатором о положении дел в старообрядческих поселениях вдоль Чудского побережья служил для властей глава церкви Успения Пресвятой Богородицы в тогдашнем Дерпте. С 1774 по 1829 год здешний приход, с небольшим перерывом, возглавлял Михаил Антипов (1747 - ?), в обязанности которого входило посещение деревень, населенных "раскольниками" с целью "вразумления и увещевания" последних. Антипов сетует, что несмотря на все его усилия, некий живущий в д. Казепель ревельского дворца крестьянин Степан Андреевич наотрез отказывается крестить новорожденного своего младенца у православного пастыря, придумывая для этого всяческие "отмазки", навроде неожиданного отсутствия матери и ребенка по месту жительства...
"Из Рижского духовного правления Дерптской Успенской церкви священнику Михаилу Антипову
Отношение из Дерптского Ландгерихта.
Минувшего июля 14 числа сего 1796 года из Рижского наместнического Правления в Лифское Духовное правление сообщено письменно, дабы ты священник все свои претензии и доносы на развратников в приходе вашем живущих представил формальным образом в нижний Земской суд в Дерпте, которому от Рижского наместнического Правления о том разбирательстве указ также послан. Причем стараться тебе яко депутату поступать в оном суде благопристойным образом и настоять, дабы те развратники лично призваны и распрашиваемы при тебе были. И чтоб в сем случае тебе поступать осторожнее, согласно с законом и с предписанием Его Высокопреосвященства для того прилагаются тебе следующие по сему делу бумаги...
Ну каков стиль!!!
1. "Доносы", по видимому, означают "донесения", а "развратники" - те самые старообрядцы, что живут "блудно", то есть без церковного благословения. Чуть позже это неприглядное слово заменят на "сожители".
2. Без светских властей духовным наставникам было никак не обойтись. Михаил Антипов, будучи членом Земского суда, призван действовать настойчиво ( лично присутствовать при допросе "развратников"), но при этом благопристойно, согласно законам и предписаниям...
Оно и понятно, осторожность никогда не помешает. Тем более в такой нерусской губернии, как Лифляндия, где представители православной конфессии чувствовали себя в те времена не очень комфортно.
"Отношение из Дерптского Ландгерихта от 2 августа 1837 года за № 1107 следующего содержания: Лифляндский Гофгерихт указом от 22 июля сего года за № 2084 при возвращении дела объявил сему Ландгерихту, что Господином Министром Внутренних Дел, которому было представлено чрез Господина Лифляндского Гражданского Губернатора на ревизию следственное дело над каким-то русским человеком, называющим себя старообрядческой секты иноком Филаретом и его товарищами, тоже к сей секте принадлежащими, а именно: Андреем Яковлевым Поповым, Иваном Ивановым, Феодосием Федоровичем с тремя детьми - Авдотьею, Ириною и Михаилом, обвиненным в распространении ими ужаснейших еретических своих учений, по которому делу сим Ландсгерихтом был учинен приговор 13 марта 1834 года и представлен 14 марта в Лифляндский Гофгерихт, который не утвердил его, потому что, как по рассмотрении дела сего оказалось, следствие о преступлениях того Фомы Иванова произведено вовсе неполным образом, ибо допрашиваемы были только одни хозяева тех домов, у коих он проживал, а никакие же другие сторонние лица. Посему сей Ландгерихт, во исполнение предписания Господина Министра Внутренних дел, за нужно считает сим просить Вас, дабы Вы насчет дополнения следствия и для открытия настоящей сущности тех преступлений, в каковых объвинен тот Фома Иванов, предписали священнику Носовской церкви Алексею Орлову, от которого, как показано, последовал донос о таковых преступлениях упомянутого Фомы Иванова, чтобы поименовал он все лица, кои знают о действиях того Фомы Иванова, или так называющего себя инока Филарета, по деревням Воронья, Касапель и Колки и недопрашиваемы еще Дерптским Орднунгсгерихтом и притом наблюдать, чтобы таковые лица были в самом деле очевидцы таковым действиям его, Фомы Иванова, а не таковые, кои о том знают только по одной наслышке, причем следовало бы предписать ему, Священнику Господину Орлову донести, в чем именно состояли те ужаснейшие еретические действия, кои он производил и тем навел также беспокойствие прихожанам".
Итак, священник Носовской церкви Алексей Орлов еще в 1833 году написал донос на некоего инока Филарета, который вместе с горсткой единомышленников перемещался по причудским деревням и смущал нестойких в вере обитателей своими проповедями. Злополучного Филарета, по всей видимости, задержали, но следствие зашло в тупик. Главная причина: недостаток улик. Судебные инстанции обратились в духовное ведомство с просьбой предписать Алексею Орлову, как зачинщику этого дела, предоставить дополнительную информацию по следующим пунктам:
1. чтобы поименовал он все лица, кои знают о действиях того Фомы Иванова, или так называющего себя инока Филарета, по деревням Воронья, Касапель и Колки и недопрашиваемы еще Дерптским Орднунггерихтом и притом наблюдать, чтобы таковые лица были в самом деле очевидцы таковым действиям его, Фомы Иванова, а не таковые, кои о том знают только по одной наслышке"
2. предписать ему, Священнику Господину Орлову донести, в чем именно состояли те ужаснейшие еретические действия, кои он производил и тем навел также беспокойствие прихожанам"
"Ваше Преподобие!
Пятый уже год, как донесено мною в Дерптский Орднунггерихт о похождении Фомы-Филарета, где произведено было без меня в то же время об нем следствие, а потому и следовало бы Ландгерихту о сем деле в сие присутственное место обратиться, а я за долговременностию не был при исследовании всего, сделанного Филаретом, и объяснить не могу, но сколько припомню, столько Вашему Преподобию и сообщаю.
1 апреля 1833 года портных дел мастер Алексей Семенов (Семенович, прим. автора), проживающий в деревнях под Алацкой мызой, объявил мне, что в деревнях Воронья, Казепель и Кольках какой-то монах с двумя товарищами собирает раскольников во множестве в их дома и в оных, закрывшись с зажженными свечами, а иногда и без оных, секретно от православных, преподает свое учение, куда мгновенно сбегались раскольники, а проходя дома, принадлежащие православным, проклинали нас анафемою за веру нашу. 2 апреля Филарет с двумя товарищами был представлен в погост Нос из дома жителя деревни Колек, которого кличут Синица. При допросах моих по их сознанию открылось, что Фома иль Филарет проезжал Динабург, Ригу, а 26 марта, для служения в Дерптской моленной, и город Дерпт, и оттоль прибыл в берег Чудского озера, будто бы по своим надобностям. Впрочем, как учение его потаенное (строжайше узаконениями запрещенное), так и пашпорт его нигде не был прописан, что было укрыто его учения последователями. Еще помню то, что не походивший ни на раскольника, ни на инока Фома, при спросе моем: "Кто его постриг в иноки?"- ответил, что его постриг (произвел) какой-то Бобруйского уезда мужик Федор. Это одно доказывает, что он не раскольницкий инок, иначе он должен быть хотя от бродяги, но от подобного себе инока пострижен. Но я со своей стороны полагаю, что он скорее должен быть еврей, нежели скитский инок. Именно: костюм, вид, выговор и знание показывают из него более жида, нежели фальшивого инока. На Фоме шуба нагольная, сколько можно грязью залощеная, волосы на нем, особенно "песики" предлинные, маковица подстриженная, ермолка на голове засаленная, орган выговора образован более буквами зубными, а писать по русски отвечал, что не знает. И как же не ужасен, тогда еще мною предполагаемый еврей, для прихожан-христиан, младенчествующих еще в твердости веры и находящихся между раскольниками! Предчувствие ужаса, каковым угрожало шествие Фомы, вполне оправдано. Сколько хулений на Святые таинства, Спасителем установленные, от раскольников отмечалось после его учения! Это известно Дерптскому правительству. Повторяю еще, что Ландгерихт может получить подробные сведения от Орднунггерихта, который мог бы и по потаенным признакам открыть, еврей ли Фома? А мое дело было пресечь шествие Фомы и представить его правительству. О сем сообщаю ответ Вашему Преподобию, возвращаю и перевод к Вам от Ландгерихта в чистоте.
1. Любопытно, что Алексей Орлов именует себя не иначе, как "миссионер Псковоградского Петропавловского собора". К слову сказать, он действительно был первопроходцем в продвижении православия в причудском крае. Родился будущий пастырь в 1799 году в семье Григория Орлова (нет, не фаворита Екатерины Второй). В 1824 году, вскоре после окончания Псковской духовной Семинарии, получил назначение в только что созданный Носовской приход церкви Покрова Пресвятой Богородицы, где прослужил 10 лет. Позже (1836 - 1842) состоял в должности священника (тоже самого первого!) в храме Святого Николая в Муствеэ. В 1847 году был перемещен в Изборск. Дальнейшая судьба неизвестна...
2. Соблазн одним махом разоблачить происки двух главных врагов тогдашнего православия - евреев и старообрядцев оказался для Алексея Орлова слишком велик. В его представлении, комбинация в одном лице "жида" и "раскольника" порождала воистину гремучую смесь. Священник с нескрываемым упоением и ехидством смакует "песики" и "орган выговора" Фомы-Филарета. И недоумевает, почему Орднунггерихт до сих пор не выявил "по потаенным признакам" еврейство подозрительного инока. Ведь оно у него буквально на лбу написано!
3. На главный вопрос судейских чиновников: "в чем именно состояли те ужаснейшие еретические действия?" ответа так и не последовало. Алексей Орлов ограничивается апокалиптическими формулировками про "предчувствие ужаса, каковым угрожало шествие Фомы" и общими фразами о "хулении на Святые таинства".
4. В целом, в ответном письме священнослужителя чувствуется плохо скрываемое раздражение. Мол, я уже пять лет назад властям на блюдечке злоумышленника преподнес, а они до сих пор с приговором определиться не могут. Да еще и меня чуть ли не виноватым выставляют: и то им не так, и это не сяк...
5. Судя по обращению "Ваше Преподобие" и отнюдь не подобострастному стилю изложения, послание Алексея Орлова адресовано не слишком высокопоставленному духовному чину.
"родившийся в течении прошедшего августа у дерптского мещанина деревни Красных Гор перекрещенца Сергея Иванова (по факту - Ивановича, прим. автора) и мнимой его жены - раскольницы Вассы Ивановой младенец остается по сие время некрещеным, потому что означенная Васса Иванова решается оставить лучше мнимого своего мужа, нежели новорожденного крестить в православную веру, а поелику свекор её - дерптский мещанин Иван Назарьев находится в православии, то и расколоучителя, опасаясь ответственности, не приступают к крещению оного, о чем Вам почтеннейше и рапортую ноября 15 дня 1834 года. Означенной церкви священник Димитрий Дубковский".
Глубина веры моих пращуров впечатляет! Некая Васса Ивановна из Красных Гор наотрез отказывается крестить ребенка в православие. Вплоть до того, что готова "оставить мнимого мужа своего", лишь бы заветы предков не поругать. Нинаский священник Дмитрий Дубковский, сменивший в этой должности Алексея Орлова, не скрывает удовлетворения. Еще бы! "Расколоучителя", боясь ответственности, устранились от совершения обряда. А если проживающий в Тарту православный отец вразумит своего сына-перекрещенца, то Бог даст еще одна новорожденная душа будет "спасена"!
В списках жителей Калласте за 1819 год обнаружил лишь одну подходящую Вассу (Василису) Ивановну. В 1834 году ей исполнилось 20 лет. Не исключено, что вышеупомянутый младенец был её первенцем. Кстати, приписана девушка была к городу Дерпту. Возможно, здесь и познакомилась со своим будущим мужем. Например, когда приезжала в уездный центр за "пашпортом"...
"На представленных клятвопреступников - 4-х раскольников деревни Черной, по слабости, оказываемой в потворстве раскольникам, вытребовано Дерптским Орднунггерихтом только два в сей суд, но и те отпущены прежде 25-го сего месяца с оcобенным, оказываемым им восторгом, для разврата раскольников. Посему соблаговолите объявить мне сущность сего дела и протокол при спросе клятвопреступников: на каком основании, резоне и законном постановлении такое потворственное благоволение оказывано особенно БОГАТЫМ раскольникам? По дружественным ли письмам Господину Исправнику и секретарю Александру Ивановичу Вильбова (Daniel Alexander Guillemot de Villebois, 1770 - 1850, прим. автора) подобно прежнему, или личное ходатайство достигло до такого отступления от закона? На сие ожидая, покорнейше прошу, что Вы, ежели при сем деле не присутствовали в Орднунгерихте, узнавали бы от г. Вильбова и о сем немедля удовлетворительно меня уведомили"
1. Прямо скажем, весьма и весьма хлесткое послание. Священник Алексей Орлов искренне возмущен и оскорблен тем фактом, что представленных им клятвопреступников Ландгерихт (нижняя инстанция уголовного и гражданского суда в Лифляндии) "с особенным оказываемым им восторгом" отпустил восвояси. Давно обратил внимание, что лифляндские власти без должного энтузиазма реагировали на инициативы с мест со стороны православных священников. Здешних чиновников волновали исключитетельно вопросы тишины и спокойствия на вверенной им территории, а отнюдь не разногласия между прихожанами по части религиозной догматики. Поэтому они старались не перегибать палку, особенно в отношении авторитетных представителей старообрядческой общины.
2. Адресатом дерзкого письма был тогдашний Тартуский Благочинный (помощник епископа, исполняющий административные обязанности в благочинии (церковном округе) Павел Иванович Невдачин (1799 - 1860). Он родился в один год с Алексеем Орловым. Как и последний, окончил Псковскую Духовную семинарию, но по карьерной лестнице поднялся чуток повыше. С 1837 по 1854 год возглавлял Тартуский приход церкви Успения Пресвятой Богородицы и некоторое время состоял в звании Дерптско-Верроского Благочинного. Если верить сайту "Vaimulike andmebaas" Павел Иванович не чурался новизны. Так в 1845 году он провел в Успенском соборе первую службу на ...эстонском языке. У меня сложилось впечатление, что Алексей Орлов Невдачина за большого начальника не почитал и разговаривал с ним практически на равных...
"Буде кто иноверный отвратит православного от православия или уговорит перейти в иную веру, да отдастся под стражу, и отошлется в суд и да накажется по мере преступления им учиненного, как в законе написано".
"Буде кто православный перейдет в иную веру, да отдастся под стражу и отошлется в суд, да накажется как в законе написано".
Менять веру в те времена допускалось (и даже приветствовалось) только в одном направлении - в лоно православия. Обратный процесс карался по всей строгости закона. В некоторых мусульманских странах подобная практика существует по сей день..
"Как прежде замечено мною в присутствии Вашем, что раскольники неизвестного толка входят в приходские дома наши к соблазну православных, так и ныне на самом деле открылось, что льстецы сие, яко хищные волки, крадутся, улавляют и губят души словесных овец вверенного нам стада Христова. Так сего 1 июля, быв я призван в дом отчаянно больного прихожанина моего - Дерптского мещанина Федора Никитина для напутствования его по долгу христианскому. Узнав как от него больного, так и от родственников его, что он еще за несколько дней пред сим в продолжении болезни своей был посещаем каким-то в Дерпте находящимся раскольницким наставником, обольстившим его ладным своим учением отречься от православной нашей веры и уже успевшим по чину своему исповедать его. Что слыша, я остановился совершением над ним таинств исповедания и причащения и обратился к нему, впавшему в недуг раскола, с пасторским моим увещеванием об обращении его к истинной вере. И при двукратном моем увещании, при неотступных просьбах многих его родственников, он упорно не решался отстать от заблуждения, в котором утвержден быв чрез какие-то заклинания вышесказанным наставником. Наконец, к славе вседействующей благодати Божией, обращающей сердца заблудших, сего 2-го июля он, изнемогающий Никитин, будучи колеблен совестию, призвал меня к себе, истребовав от меня еще вразумительных наставлений, могущих утвердить его в истине православия. Богу же действующе и мне глаголищу он пришел в разум истины и с сердечным расположением верного христианина тогдаж возжелал соединиться с Христом чрез таинства нашей православной церкви, что по присоединении его к оной и исполнено над ним было. Благодарение и слава силе Божией, совершившейся при сем случае в немощах наших, но долг ревностного пастыря не ограничивается взысканием единой погибшей овцы, когда при таковом взыскании можно предполагать, что и целое стадо небезопасно от подобного расхищения. А посему в обязанность себе вменяю сим донести Вашему Благословению о вышеизвестном происшествии и надеюсь, что Вы для предотвращения на будущее время подобных сему гибельных для прихожан соблазнов, примите зависящие от Вас меры и не оставите донести о сем до сведения Его Высокопреосвященства.
Дерпт. Июля 3 дня 1831 года. К сему рапорту означенный Дерптский священник Сергий Ароматов руку приложил"."
1. Ну до чего складный стиль!!! Сергею Ароматову в красноречии и метафоричности не откажешь. Взять хотя бы фразу про "раскольников неизвестного толка" кои "яко хищные волки, крадутся, улавляют и губят души словесных овец вверенного нам стада Христова". Перед глазами невольно возникает грозное поле брани, где в битве за души новорожденных и умирающих сошлись силы добра и зла. Причем одна сторона уповает на "увещевания", а другая прибегает исключительно к "заклинаниям". Мне вот интересно, дерптский священник такой дивный "репортъ" сразу набело написал, или все же чуток поупражнялся. По любому, снимаю шляпу. Меня, как уроженца атеистического века, "цепляет" исключительно изящество формы этого проникновенного послания. Однако, для адресата - Дерптского Благочинного Петра Карзова на первом месте, безусловно, было содержание.
2. Рискну предположить, что Ароматов не случайно просит донести о случившемся Его Высокопреосвященству (на тот момент - архиепископ Псковский, Лифляндский и Курляндский Мефодий). Для тогдашнего православного священника даже малый успех на ниве борьбы с расколом - безусловная галочка в послужном списке.
3. Сергей Михайлович Ароматов (1804 - ?) - выпускник Псковской духовной академии, в 1830 - 1833 годах служил священником в Дерптской церкви Успения Пресвятой Богородицы.
Петр Яковлевич Карзов (1799 - 1838) - известный культурный и религиозный деятель Лифляндии первой половины 19 века. Помимо исполнения должности Благочинного, он преподавал богословие в Тартуском университете (1834 - 1838), состоял в Комитете по борьбе с оспой (1828) и холерой (1831), принимал участие в строительстве православной церкви в Ряпина и был депутатом Мирового суда. Похоронен в Тарту на Успенском кладбище.
"Сим имею честь донести Вам, что прихода нашего деревни Красные Горы раскольника Верроского мещанина Петра Трофимова (Трофимовича, прим. автора) и наложницы его раскольницы же Татьяны Никитиной рожденная дочь Акилина трех месяцев крещеная деревни Красные Горы Дерптскою мещанкою вдовою Пелагеей Ивановой, нами прошлого октября двадцать девятого числа в болезненном её состоянии по чиноположению присоединена к православной церкви, со взятием от родителей и восприемников деревни Носа Дерптского мещанина Лазаря Ефимова и Дерптской мещанки вдовы Христины Козьминой надлежащей подписки; о чем Вашему Высокоблагословению покорнейше и рапортует ноября 4-го дня 1834 года Священник Димитрий Дубковский".
В каком-то смысле старообрядцы опередили время, практикуя уже двести лет назад свободный брак. Для православных это было в диковинку. Отсюда и уничижительные прозвища, навроде "наложница" и "сожительница". По каждому случаю вызволения из "раскола" обязательно следовал репортъ наверх. Оно и понятно: грех отказываться от бонусов в глазах начальства. Интересно, а если бы несчастную Акилину наоборот, из православия в старую веру перекрестили. Доложил бы Дмитрий Дубковский об этом своему "шефу" - Дерптскому Благочинному Василию Фасонову? Признал бы за собой "прокол" и недогляд?
Вышеприведенный рукописный текст вполне себе читабельный, поэтому дублировать его печатным шрифтом не стал.
Некий Герасим Матвеевич - старообрядец из Красных Гор, имел неосторожность "произносить богохуления" и насмехаться над православной церковью, будучи в доме шлотского мещанина Григория, жительствующего где-то в Верроском уезде. За такое непристойное поведение его тут же скрутили и поместили в темницу. Причем сделали это не полицейские, а очевидцы произошедшего: верроский мещанин Иосиф Иванович, лемзельский мещанин Григорий Федорович и шлотский мещанин Иван Федорович.
1. Верро (эст. Võru) - город в южной Эстонии, Лемзель ( лат. Limbaži) - город на севере совр. Латвии, Шлот - по всей видимости (но не факт) от Нейшлот (Nyslott, совр. Savonlinna) - город на востоке Финляндии, которая в те времена была российской губернией.
2. Любопытно, что хозяин дома по имени Григорий (который шлотский, а не лемзельский мещанин) в задержании красногорского "богохула" участия не принимал. И в числе свидетелей также не указан. Судя по всему, он не пребывал в восторге от того, что приключилось с его гостем. Рискну предположить, что стороны конфликта прежде знавали друг друга. Собрались компанией по какому-то случаю, выпили и пустились в дискуссии о праведной и неправедной вере. Как это часто бывает, словами дело не ограничилось. Мой земляк оказался в меньшинстве, за что и поплатился...
Чем-то мне этот эпизод день сегодняшний напомнил. Нет-нет да и всплывают истории про ретивых охранителей, которые мониторят соцсети в поисках крамолы на государственные устои. После чего с упоением строчат доносы на "неправильно" мыслящих сограждан...
Такая вот история...
На главную Немного истории...