БАХТИЯР (рассказ для соло на саксофоне)
Раз уж висит в Фейсбуке, то пусть и здесь будет.
БАХТИЯР
В «Эрмитаже» Бахтияра знали все. О Бахтияре слагали легенды. Бахтияр был героем анекдотов... Или правильнее сказать, что Бахтияр был героем легенд и о Бахтияре складывали анекдоты?
А! Не все ли равно? Или это не две ипостаси одной сущности? Легенда в выхолощенном виде превращается в анекдот, а анекдот, обрастая сакральными подробностями, трансформируется в легенду. В конечном счете они подпитывают друг друга и обогащают. Эдакое нереево превращение одной формы в другую...
Но, о чем это я? Ах, да, о Бахтияре!
Но сначала я расскажу вам, что такое «Эрмитаж». Наш «Эрмитаж». Тот, который на втором этаже Старого корпуса Универа. В дальнем конце коридора сразу за деканатом геофака.
Нет, конечно, буфеты-столовки были на каждом нечетном этаже Нового корпуса, но все-таки это были именно что студенческие столовки-забегаловки. А «Эрмитаж» - он был такой один. Просторный, светлый, с тонкими колоннами, убегающими куда-то ввысь и арочными дверями. Ну, просто копия декораций гранадского дворца Боабдиля для сельского клуба деревни Тетюши. А эти вычурные узоры и цветочки-розочки в псевдо-восточном стиле, изысканным вкусом неизвестного оформителя вписанные в «огурец» толстобрюхой буты! В отличие от других столовых Университета, в «Эрмитаже» подавали горячее и комплексны обед, а не только извечных «друзей» студента - бутеры из мяса неопознанной собачки. Да и чай тут был настоящий - самоварный. В общем, в «Эрмитаже» столовалась элита - вся профессура, обсуждающая курс доллара к зачету и экзамену, да отвязанные сачки, которые могли себе позволить вместо скучной «пары» потравить байки за дымящимися армуды индийского чая (между прочим, со слоником!), покадрить «масек», именно в «Эрмитаже» устраивавших показ достижений самых модных коммерческих магазинов города. Первокурсник вряд ли решился бы позволить себе в разгар учебного дня разменять лекцию по дифуру на серьезный «сёхбят» в «Эрмитаже». Да и кто допустил бы его к важному делу - спору с самим Пушкиным по животрепещущему вопросу о наличии идеала ножек на просторах пост-Имперской России?.. Я сам впервые попал в «Эрмитаж» лишь на втором курсе истфака, да и то потому, что имел среди товарищей уважительное прозвище Геродот, полученное за умение сорвать практически любой семинар по любому предмету в день, когда поток или группа были категорически не готовы рассуждать о различиях крепостного строя в Азербайджане и России или беседовать о последствиях Тридцатилетней войны в Европе.
Подобная слава, что скрывать, льстила мне, а главное - открывала многие двери в мир студенческой элиты.
Ой, я опять отвлекся. Так я о Бахтияре… А вообще-то, ничего и не отвлекся. Наоборот, плавно подвел разговор к герою. Ведь именно Бахтияр и привел меня практически за руку в «Эрмитаж», в этот «сад наслаждений». Сам он учился на прикмате и был известным раздолбаем, прославленным на весь факультет прикладной математики.
Бахтияр, конечно, считался «классно упакованным чуваком» всегда ходил в стильно потертой кожанке, носил легкую трехдневную щетину и полагал, что его орлиный профиль излучает достаточно мачизма, чтобы на него ловились «маськи» с первого курса. Или, как он ласково их называл «Джан-Антонио». Вернее - «джа-а-ан антошки». Впрочем, если бы Бахтияр пытался «клеить» девушек лишь на свой имидж разбитного секси-парня и на толстый кошелек своего папы, вряд ли он стал бы героем легенд и анекдотов, а я бы точно не вспоминал о нем спустя столько лет после получения диплома. Бахтияр был, точнее считал себя, не просто Казановой, но Казановой с претензией на Донжуанство. Он полагал себя эстетом и любил произвести на девушек впечатление прежде всего своей интеллигентской составляющей. Но, понимая, что личного интеллекта (а в сознании Бахтияра без этого ингредиента интеллигентский коктейль был невозможен) ему, увы, не хватает, необходим был пристяжной. Эдакий внешний носитель его, бахтияровой, интеллигентской сути. Возможно, подобным образом мой приятель еще в конце 80-х предвосхитил появление съемного жесткого диска. По крайней мере, с позиции века XXI именно так выглядел спутник Бахтияра, приглашенный в «Эрмитаж» в качестве великолепной наживки для охоты на «джанантонио» с геофака, филфака или прикматафака. По общему убеждении, именно на этих «-факах» водились самые «факабл» джаны.
При этом Бахтияр умело собирал компанию за нужным столиком, ближайшим к тому, за которым заседал приглянувшийся ему «карденятник» и начинал планомерную интеллектуальную бомбардировку. Заказанные Бахтияром пирожки, чай, кутабы заполоняли всю поверхность нашего стола. И начинались удивительные разговоры о влиянии творчества Херлуфа Бидструпа на пробивную мощь форварда Пребена Элькьяера-Ларсена на стадионе в Нецауайлькойотле в 1986 году или о том, как забытый кельнером бирдекель в Бюргербраукеллер напрямую связан с возникновением постмодернизма во французском кинематографе. И ведь находили же связь!
Иными словами, как заметил мой новый приятель с физфака Эльдар, мы могли, благодаря Бахтияру, нести безнаказанно любую ахинею из серии «о возникновении пояса астероидов в созвездии Ориона в связи с последней Жакерией в истории насекомых».
Бахтияр просто сиял, слушая наши истории. Он мало что в них понимал, но мы старались, включив фантазийные насосы на полную мощь! И вовсе не для того, чтобы обогатить сексуальную жизнь нашего приятеля. А ради его восхитительных комментариев. Это был наш бонус. Мы даже устраивали внутренний чемпионат, в котором главным призом был наиболее смешной комментарий от идейного вдохновителя застолья. Как-то на один из пассажей увлекшегося Эльдара Бахтияр выдал сакраментальное:
- Парень, а твое воображение наделено отменной фантазией!
Честное слово, эта фраза стоила того, чтобы ради нее полчаса гнать совершеннейшую пургу о том, что само слово Эрмитаж - суть искаженное тюркское Йирмиэтаж - «20 этажей», а возражение Батияра, что «нифига подобного, видал он питерский Зимний дворец и нет там никаких двадцати этажей», - Эльдар молниеносно парировал: «Нет, но ведь такое имя дворцу дали послы султана, которые приехали к русскому императору и, в изумлении, наклонив голову, смотрели на дворец под углом 90 градусов!». Математик Бахтияр не смог ничего возразить физику Эльдару и лишь выдал эту сентенцию, которая, как оказалось, навсегда запала мне в память. Ну, а Бахтияру она обеспечила внимание новой девушки. Вообще, Бахтияр любил щегольнуть в одной компании умным словцом, подхваченным в другой. Хитом стала история «обмывки» им новых дорогих часов, которые он приобрел Бог весть где и черт знает за сколько. Происходило все это... Правильно - в «Эрмитаже». Тогда на вопрос кого-то из ребят, который час, Бахтияр по-пижонски вскидывал руку, задирая манжет, и томно спрашивал:
- Тебе по Сандвичу?!
Но вообще главным талантом Бахтияра был тот, который сегодня назвали бы «управлением по подбору кадров». В своей эстетской охоте на девиц он за пять лет обучения в Университете умудрился перезнакомить друг с другом кучу интереснейших людей с различных факультетов. Людей, которые без него, без его завиральных идей и неуемной энергии и тяги к Эросу не имели бы вообще шансов встретиться друг с другом. Только за столом, организованном Бахтияром смогли найти друг друга геофизик Анар, биолог Эмин, математик Рустам и химик Рома, которые настолько сдружились, что организовали сборную Универа по баскету, громившую в межвузовских турнирах Политех и Нефтехимический институт и два года кряду обеспечивавшую прописку Кубку чемпионов города в зале славы родной alma mater. Интересно, помнят ли Юля и Рома, наши Ромео и Джульетта, что их будущая ячейка общества зарождалась тоже под сводами нашего «двадцатиэтажья». Мне-то не забыть, как Рома пожаловался Бахтияру, что роскошная русоволосая третьекурсница с мехмата никак не обратит на него внимания. Весть сия застала Бахтияра смолящим на ступеньках главного входа в Старый корпус. Наш герой лишь докурил свой Winston, попросил у Ромы расписание мехматовского потока в котором обучалась Юля, безошибочно высчитал, когда она с подругами придет на обед в «Эрмитаж» (не забыли еще, что факультет механико-математический находился на том же этаже?) и собрал к условленному часу всю нашу банду за столиком. А дальнейшее было вопросом нашего «воображения, наделенного недюжинной фантазией». Необходимо придумать околоинтеллектуальный бред? Пожалуйста, как заказывали. История о том, что первые «соревнования с Гандикапом» были придуманы в Индии в 1959 году на Кубке по хоккею на траве, организованном в память о великом Махатме Ганди, имела большой успех. «Там слабым командам давали фору, поскольку сам Ганди был большим гуманистом», - для убедительности добавил Бахтияр, сорвав аплодисменты. Все-таки не зря он столько времени провел в нашем окружении!», - подумал я. Вот под этот аккомпанемент и присоединилась к нашей компании миловидная Юленька, у которой поток сознания: включенный страданиями юного Ромео вызвал сперва просто улыбку, потом - интерес, а вскоре он уже сменился симпатией к рыжему застенчивому Ромке.
О! Бахтияр всегда умел сводить людей. Мне в какой-то момент казалось, что он вообще был зачислен в Универ только с одной целью - объединить нас всех. Причем комиссия приемная заседала не в стенах Бакинского (тогда еще - Азербайджанского) Государственного Университета. Да и вообще все, что он делал, что замышлял вроде бы к своей личной выгоде, приносило невероятные результаты и имело непредсказуемые последствия в судьбе… его друзей-приятелей.
Бахтияр женился раньше всех нас. На свадьбу он пригласил всю нашу компанию-банду-команду (кому как милее). Именно там, на свадьбе лучшего приятеля, наш центровой сборной Универа Рустам встретил удивительную, экстравагантную саксофонистку Виолетту, бывшую однокурсницу невесты Бахтияра. С этого вечера их судьбы связались надолго. Виолетта, которая через полгода должна была уезжать в Германию на ПМЖ, успела-таки выйти замуж за Рустама, и они вместе укатили в Дюссельдорф, где у них в 1995 году родился сын Гюнтер, который ныне играет за юношескую команду клуба «Фортуна» на стадионе «Эспри-Арена». Меломаны помнят, чем дорог бакинцам этот стадион.
А что же Бахтияр? А, его брак просуществовал всего три месяца. Мы с Рустамом часто шутим, что свадьба нашего друга была самой дорогостоящей авантюрой для того, чтобы устроить счастье своих друзей. Ну, а где еще могли бы встретиться парень из Чемберикенда Рустам Агаев и девочка с Торговой Виолетта Гойхман? Только в палатке на свадьбе Бахтияра!
Кстати, что это я вспомнил о Бахтияре сейчас? А, вот чего. Он где-то раздобыл мой е-mail и прислал приглашение на презентацию своего журнала о виски и сигарах. Дата - крайне неудачная, место - ужасно неудобное для меня… Но знаете что? Я выкрою окно в своем графике и поеду. Самовары азербайджанского чая с чабрецом открыли мне великую тайну: где-то там, наверху, очень любят играть в бильярд, сталкивая шары-людей и разгоняя их, находя причудливые сочетания ударов и вычерчивая парадоксальные траектории для пяти-шести шариков, только чтобы один-единственный, главный отправить в нужную лузу! Но не все люди - шары в этой игре сфер. В бильярде нужен еще и кий! И вот понять, шар или кий перед тобой - самая большая загадка. Кажется, я ее разгадал...
Так что я, наверное, перенесу несколько встреч и отменю пару-тройку совещаний. Потому что все, что организовывает Бахтияр имеет удивительно счастливое продолжение. Непонятное, непредсказуемое, но счастливое. Как легенда со счастливым концом. Или все-таки анекдот?
БАХТИЯР
В «Эрмитаже» Бахтияра знали все. О Бахтияре слагали легенды. Бахтияр был героем анекдотов... Или правильнее сказать, что Бахтияр был героем легенд и о Бахтияре складывали анекдоты?
А! Не все ли равно? Или это не две ипостаси одной сущности? Легенда в выхолощенном виде превращается в анекдот, а анекдот, обрастая сакральными подробностями, трансформируется в легенду. В конечном счете они подпитывают друг друга и обогащают. Эдакое нереево превращение одной формы в другую...
Но, о чем это я? Ах, да, о Бахтияре!
Но сначала я расскажу вам, что такое «Эрмитаж». Наш «Эрмитаж». Тот, который на втором этаже Старого корпуса Универа. В дальнем конце коридора сразу за деканатом геофака.
Нет, конечно, буфеты-столовки были на каждом нечетном этаже Нового корпуса, но все-таки это были именно что студенческие столовки-забегаловки. А «Эрмитаж» - он был такой один. Просторный, светлый, с тонкими колоннами, убегающими куда-то ввысь и арочными дверями. Ну, просто копия декораций гранадского дворца Боабдиля для сельского клуба деревни Тетюши. А эти вычурные узоры и цветочки-розочки в псевдо-восточном стиле, изысканным вкусом неизвестного оформителя вписанные в «огурец» толстобрюхой буты! В отличие от других столовых Университета, в «Эрмитаже» подавали горячее и комплексны обед, а не только извечных «друзей» студента - бутеры из мяса неопознанной собачки. Да и чай тут был настоящий - самоварный. В общем, в «Эрмитаже» столовалась элита - вся профессура, обсуждающая курс доллара к зачету и экзамену, да отвязанные сачки, которые могли себе позволить вместо скучной «пары» потравить байки за дымящимися армуды индийского чая (между прочим, со слоником!), покадрить «масек», именно в «Эрмитаже» устраивавших показ достижений самых модных коммерческих магазинов города. Первокурсник вряд ли решился бы позволить себе в разгар учебного дня разменять лекцию по дифуру на серьезный «сёхбят» в «Эрмитаже». Да и кто допустил бы его к важному делу - спору с самим Пушкиным по животрепещущему вопросу о наличии идеала ножек на просторах пост-Имперской России?.. Я сам впервые попал в «Эрмитаж» лишь на втором курсе истфака, да и то потому, что имел среди товарищей уважительное прозвище Геродот, полученное за умение сорвать практически любой семинар по любому предмету в день, когда поток или группа были категорически не готовы рассуждать о различиях крепостного строя в Азербайджане и России или беседовать о последствиях Тридцатилетней войны в Европе.
Подобная слава, что скрывать, льстила мне, а главное - открывала многие двери в мир студенческой элиты.
Ой, я опять отвлекся. Так я о Бахтияре… А вообще-то, ничего и не отвлекся. Наоборот, плавно подвел разговор к герою. Ведь именно Бахтияр и привел меня практически за руку в «Эрмитаж», в этот «сад наслаждений». Сам он учился на прикмате и был известным раздолбаем, прославленным на весь факультет прикладной математики.
Бахтияр, конечно, считался «классно упакованным чуваком» всегда ходил в стильно потертой кожанке, носил легкую трехдневную щетину и полагал, что его орлиный профиль излучает достаточно мачизма, чтобы на него ловились «маськи» с первого курса. Или, как он ласково их называл «Джан-Антонио». Вернее - «джа-а-ан антошки». Впрочем, если бы Бахтияр пытался «клеить» девушек лишь на свой имидж разбитного секси-парня и на толстый кошелек своего папы, вряд ли он стал бы героем легенд и анекдотов, а я бы точно не вспоминал о нем спустя столько лет после получения диплома. Бахтияр был, точнее считал себя, не просто Казановой, но Казановой с претензией на Донжуанство. Он полагал себя эстетом и любил произвести на девушек впечатление прежде всего своей интеллигентской составляющей. Но, понимая, что личного интеллекта (а в сознании Бахтияра без этого ингредиента интеллигентский коктейль был невозможен) ему, увы, не хватает, необходим был пристяжной. Эдакий внешний носитель его, бахтияровой, интеллигентской сути. Возможно, подобным образом мой приятель еще в конце 80-х предвосхитил появление съемного жесткого диска. По крайней мере, с позиции века XXI именно так выглядел спутник Бахтияра, приглашенный в «Эрмитаж» в качестве великолепной наживки для охоты на «джанантонио» с геофака, филфака или прикматафака. По общему убеждении, именно на этих «-факах» водились самые «факабл» джаны.
При этом Бахтияр умело собирал компанию за нужным столиком, ближайшим к тому, за которым заседал приглянувшийся ему «карденятник» и начинал планомерную интеллектуальную бомбардировку. Заказанные Бахтияром пирожки, чай, кутабы заполоняли всю поверхность нашего стола. И начинались удивительные разговоры о влиянии творчества Херлуфа Бидструпа на пробивную мощь форварда Пребена Элькьяера-Ларсена на стадионе в Нецауайлькойотле в 1986 году или о том, как забытый кельнером бирдекель в Бюргербраукеллер напрямую связан с возникновением постмодернизма во французском кинематографе. И ведь находили же связь!
Иными словами, как заметил мой новый приятель с физфака Эльдар, мы могли, благодаря Бахтияру, нести безнаказанно любую ахинею из серии «о возникновении пояса астероидов в созвездии Ориона в связи с последней Жакерией в истории насекомых».
Бахтияр просто сиял, слушая наши истории. Он мало что в них понимал, но мы старались, включив фантазийные насосы на полную мощь! И вовсе не для того, чтобы обогатить сексуальную жизнь нашего приятеля. А ради его восхитительных комментариев. Это был наш бонус. Мы даже устраивали внутренний чемпионат, в котором главным призом был наиболее смешной комментарий от идейного вдохновителя застолья. Как-то на один из пассажей увлекшегося Эльдара Бахтияр выдал сакраментальное:
- Парень, а твое воображение наделено отменной фантазией!
Честное слово, эта фраза стоила того, чтобы ради нее полчаса гнать совершеннейшую пургу о том, что само слово Эрмитаж - суть искаженное тюркское Йирмиэтаж - «20 этажей», а возражение Батияра, что «нифига подобного, видал он питерский Зимний дворец и нет там никаких двадцати этажей», - Эльдар молниеносно парировал: «Нет, но ведь такое имя дворцу дали послы султана, которые приехали к русскому императору и, в изумлении, наклонив голову, смотрели на дворец под углом 90 градусов!». Математик Бахтияр не смог ничего возразить физику Эльдару и лишь выдал эту сентенцию, которая, как оказалось, навсегда запала мне в память. Ну, а Бахтияру она обеспечила внимание новой девушки. Вообще, Бахтияр любил щегольнуть в одной компании умным словцом, подхваченным в другой. Хитом стала история «обмывки» им новых дорогих часов, которые он приобрел Бог весть где и черт знает за сколько. Происходило все это... Правильно - в «Эрмитаже». Тогда на вопрос кого-то из ребят, который час, Бахтияр по-пижонски вскидывал руку, задирая манжет, и томно спрашивал:
- Тебе по Сандвичу?!
Но вообще главным талантом Бахтияра был тот, который сегодня назвали бы «управлением по подбору кадров». В своей эстетской охоте на девиц он за пять лет обучения в Университете умудрился перезнакомить друг с другом кучу интереснейших людей с различных факультетов. Людей, которые без него, без его завиральных идей и неуемной энергии и тяги к Эросу не имели бы вообще шансов встретиться друг с другом. Только за столом, организованном Бахтияром смогли найти друг друга геофизик Анар, биолог Эмин, математик Рустам и химик Рома, которые настолько сдружились, что организовали сборную Универа по баскету, громившую в межвузовских турнирах Политех и Нефтехимический институт и два года кряду обеспечивавшую прописку Кубку чемпионов города в зале славы родной alma mater. Интересно, помнят ли Юля и Рома, наши Ромео и Джульетта, что их будущая ячейка общества зарождалась тоже под сводами нашего «двадцатиэтажья». Мне-то не забыть, как Рома пожаловался Бахтияру, что роскошная русоволосая третьекурсница с мехмата никак не обратит на него внимания. Весть сия застала Бахтияра смолящим на ступеньках главного входа в Старый корпус. Наш герой лишь докурил свой Winston, попросил у Ромы расписание мехматовского потока в котором обучалась Юля, безошибочно высчитал, когда она с подругами придет на обед в «Эрмитаж» (не забыли еще, что факультет механико-математический находился на том же этаже?) и собрал к условленному часу всю нашу банду за столиком. А дальнейшее было вопросом нашего «воображения, наделенного недюжинной фантазией». Необходимо придумать околоинтеллектуальный бред? Пожалуйста, как заказывали. История о том, что первые «соревнования с Гандикапом» были придуманы в Индии в 1959 году на Кубке по хоккею на траве, организованном в память о великом Махатме Ганди, имела большой успех. «Там слабым командам давали фору, поскольку сам Ганди был большим гуманистом», - для убедительности добавил Бахтияр, сорвав аплодисменты. Все-таки не зря он столько времени провел в нашем окружении!», - подумал я. Вот под этот аккомпанемент и присоединилась к нашей компании миловидная Юленька, у которой поток сознания: включенный страданиями юного Ромео вызвал сперва просто улыбку, потом - интерес, а вскоре он уже сменился симпатией к рыжему застенчивому Ромке.
О! Бахтияр всегда умел сводить людей. Мне в какой-то момент казалось, что он вообще был зачислен в Универ только с одной целью - объединить нас всех. Причем комиссия приемная заседала не в стенах Бакинского (тогда еще - Азербайджанского) Государственного Университета. Да и вообще все, что он делал, что замышлял вроде бы к своей личной выгоде, приносило невероятные результаты и имело непредсказуемые последствия в судьбе… его друзей-приятелей.
Бахтияр женился раньше всех нас. На свадьбу он пригласил всю нашу компанию-банду-команду (кому как милее). Именно там, на свадьбе лучшего приятеля, наш центровой сборной Универа Рустам встретил удивительную, экстравагантную саксофонистку Виолетту, бывшую однокурсницу невесты Бахтияра. С этого вечера их судьбы связались надолго. Виолетта, которая через полгода должна была уезжать в Германию на ПМЖ, успела-таки выйти замуж за Рустама, и они вместе укатили в Дюссельдорф, где у них в 1995 году родился сын Гюнтер, который ныне играет за юношескую команду клуба «Фортуна» на стадионе «Эспри-Арена». Меломаны помнят, чем дорог бакинцам этот стадион.
А что же Бахтияр? А, его брак просуществовал всего три месяца. Мы с Рустамом часто шутим, что свадьба нашего друга была самой дорогостоящей авантюрой для того, чтобы устроить счастье своих друзей. Ну, а где еще могли бы встретиться парень из Чемберикенда Рустам Агаев и девочка с Торговой Виолетта Гойхман? Только в палатке на свадьбе Бахтияра!
Кстати, что это я вспомнил о Бахтияре сейчас? А, вот чего. Он где-то раздобыл мой е-mail и прислал приглашение на презентацию своего журнала о виски и сигарах. Дата - крайне неудачная, место - ужасно неудобное для меня… Но знаете что? Я выкрою окно в своем графике и поеду. Самовары азербайджанского чая с чабрецом открыли мне великую тайну: где-то там, наверху, очень любят играть в бильярд, сталкивая шары-людей и разгоняя их, находя причудливые сочетания ударов и вычерчивая парадоксальные траектории для пяти-шести шариков, только чтобы один-единственный, главный отправить в нужную лузу! Но не все люди - шары в этой игре сфер. В бильярде нужен еще и кий! И вот понять, шар или кий перед тобой - самая большая загадка. Кажется, я ее разгадал...
Так что я, наверное, перенесу несколько встреч и отменю пару-тройку совещаний. Потому что все, что организовывает Бахтияр имеет удивительно счастливое продолжение. Непонятное, непредсказуемое, но счастливое. Как легенда со счастливым концом. Или все-таки анекдот?