Буду ходить пешком!
Странные вещи происходят...
Вроде, добро делаешь. Стараешься...
Сегодня место уступила в трамвае старушечке. Сморщенная такая, как печеное яблоко. Она сзади подошла и за поручень взялась. Я подскочила: "Садитесь!" И, опа! Из-за моей спины выскользнула круглая бабенка, в толщезном палито с богаааатым мехом на пол вагона. И шлепнулась на место. За несколько милисекунд упаковала свои пакеты, из которых выглядывали кольца колбас вперемешку с какими-то мужскими ботинками. Трамвай дернулся и поехал. Бабушка вздохнула. Я обалдела. "Ох! Ничего себе!" - возмутилась я. Бабушка тихонечко дернула меня за рукав. "Ничего, пускай сидит". "Да, почему? Сейчас же, ага!" Я положила бабище руку на плечо. Наклонилась и вежливо сказала: "Я, вообще-то, женщине постарше уступала!" Та повернулась, глянула на бабушку. Бабушка пробормотала: "Сиди, дорогая, сиди..." Бабища хмыкнула. "Встаньте, пожалуйста!" - я уже начала выходить из себя. И тут бабищу проняло. "Нет! Ну, ты глянь, какая мОлодежь пошла! Хамства понабиралася! Ты ж видишь, что мне тяжело стоять - так нет! не уступила! А как села - так сразу вставать! Совесть бы поимела! Я ж с работы еду! Хамка! Мамке своей тоже приказываешь вставать!" Шок. Бабушка вышла на ближайшей остановке. Я - следом за ней. Бабушка осталась ждать следующего трамвая, а я решила пройтись. Не то, чтобы мне обидно стало... Грустно как-то...
Я не хорошая и не плохая. Я - обычная. Я не могу делать очень много вещей. Я тогда, просто, вступаю в диссонанс между внешним и внутренним миром. Но, по крайней мере, я собой довольна.
Давным-давно я спросила у хорошего друга: "Зачем в мире есть зло? Ведь, если бы все поступали хорошо и по-совести было бы хорошо?" А он мне ответил: "А как бы ты узнала, что это хорошо?"
Вот, так вот, амигос. Ваша хамка.
Вроде, добро делаешь. Стараешься...
Сегодня место уступила в трамвае старушечке. Сморщенная такая, как печеное яблоко. Она сзади подошла и за поручень взялась. Я подскочила: "Садитесь!" И, опа! Из-за моей спины выскользнула круглая бабенка, в толщезном палито с богаааатым мехом на пол вагона. И шлепнулась на место. За несколько милисекунд упаковала свои пакеты, из которых выглядывали кольца колбас вперемешку с какими-то мужскими ботинками. Трамвай дернулся и поехал. Бабушка вздохнула. Я обалдела. "Ох! Ничего себе!" - возмутилась я. Бабушка тихонечко дернула меня за рукав. "Ничего, пускай сидит". "Да, почему? Сейчас же, ага!" Я положила бабище руку на плечо. Наклонилась и вежливо сказала: "Я, вообще-то, женщине постарше уступала!" Та повернулась, глянула на бабушку. Бабушка пробормотала: "Сиди, дорогая, сиди..." Бабища хмыкнула. "Встаньте, пожалуйста!" - я уже начала выходить из себя. И тут бабищу проняло. "Нет! Ну, ты глянь, какая мОлодежь пошла! Хамства понабиралася! Ты ж видишь, что мне тяжело стоять - так нет! не уступила! А как села - так сразу вставать! Совесть бы поимела! Я ж с работы еду! Хамка! Мамке своей тоже приказываешь вставать!" Шок. Бабушка вышла на ближайшей остановке. Я - следом за ней. Бабушка осталась ждать следующего трамвая, а я решила пройтись. Не то, чтобы мне обидно стало... Грустно как-то...
Я не хорошая и не плохая. Я - обычная. Я не могу делать очень много вещей. Я тогда, просто, вступаю в диссонанс между внешним и внутренним миром. Но, по крайней мере, я собой довольна.
Давным-давно я спросила у хорошего друга: "Зачем в мире есть зло? Ведь, если бы все поступали хорошо и по-совести было бы хорошо?" А он мне ответил: "А как бы ты узнала, что это хорошо?"
Вот, так вот, амигос. Ваша хамка.