a_n_t
Наверное, я по-настоящему не умею то, что называется "поддерживать постоянный контакт". Я чем дальше, тем меньше бываю здесь, говорю по телефону нечасто, и даже близких и дорогих друзей вижу редко. Вчера я со всей остротой почувствовала свою вину за это, хотя, казалось бы, ни в чем не виновата.
У меня есть чудесный друг, которого я впервые встретила здесь, в ру-классикал. Хотя мне он через виртуальную призму казался человеком очень строгим и педантичным, я была очень впечатлена его любовью к музыке, тем, как он ее понимает и, конечно, тем, какую музыку он выкладывает. Я добавила его в друзья и стала с ним обмениваться разнообразными файлами и ссылками, и общаться. И это было начало.
Вскоре я стала учиться в Питере и мы впервые встретились вживую. Это было упоительное общение, хотя мы встречались немного, наверное, раз 10 во время моей двухлетней учебы в Питере, и это были принесенные друг другу диски, чаще даже DVD, под завязку забитые разнообразными lossless файлами, разговоры, обмен мнениями и впечатлениями, мы спорили, пили чай, ели блинчики, вновь спорили - или соглашались и были счастливы от этого согласия. Алексей - господин средних лет, утонченного чувства юмора и той поведенческой модели, какая всегда заставляла меня думать, что он из другого времени, он словно образец интеллигенции 60х годов - обходительный, знающий, о чем говорит и всегда умеющий настоять на своем жестко, но с такой мягкостью, против которой очень сложно что-либо предпринять. Больше всего меня поражало его знание музыки - притом что профессионально он из компьютерной сферы. Он знал то, что едва ли 10 музыкантов знают одновременно. И при этом он все понимал правильно, и ничто не могло пустить пыль ему в глаза.
Примерно раз в месяц или в два мы писали друг другу что-то в Скайпе, я делилась планами, он спрашивал с такой непосредственной заинтересованностью, которая позволяла мне всегда рассказывать, чего я не всегда люблю делать. Он был бесконечно добр, и эта доброта освещала все.
В Питере кроме наших встреч он приходил меня слушать на концерты, всегда комментировал, ассоциировал, и удивительно точно вербализовал мои намерения.
Еще он часто писал сюда, в этот журнал.
С конца мая по конец июня я была в Америке, а вернувшись, погрузилась в накопившиеся дела, поездки к родным и пр.
Внезапно я хватилась Алексея, почувствовав, что давно не говорила с ним, и он также не выходил на связь.
Я написала ему где могла. Не получив ответа, я нашла его телефон, который у меня сохранился, хотя я почти никогда не говорила с ним так. Телефон не отвечал несколько дней, а когда ответил, я поняла, что Алексея больше нет.
Я не знаю, что произошло, не знаю, почему, и как.
Я узнала только число - 5 июня.
Нет слов, как больно это узнать, и невыносимо принять все, что это означает.
Дорогой Алексей, я Вас очень люблю, спасибо Вам за всего Вас, за Вашу доброту и интерес, за Музыку в Вас и вокруг Вас, за Вашу искренность и искру, за радость и увлеченность, за все, чего так не хватает сегодня вокруг.
Пусть земля Вам будет пухом.
У меня есть чудесный друг, которого я впервые встретила здесь, в ру-классикал. Хотя мне он через виртуальную призму казался человеком очень строгим и педантичным, я была очень впечатлена его любовью к музыке, тем, как он ее понимает и, конечно, тем, какую музыку он выкладывает. Я добавила его в друзья и стала с ним обмениваться разнообразными файлами и ссылками, и общаться. И это было начало.
Вскоре я стала учиться в Питере и мы впервые встретились вживую. Это было упоительное общение, хотя мы встречались немного, наверное, раз 10 во время моей двухлетней учебы в Питере, и это были принесенные друг другу диски, чаще даже DVD, под завязку забитые разнообразными lossless файлами, разговоры, обмен мнениями и впечатлениями, мы спорили, пили чай, ели блинчики, вновь спорили - или соглашались и были счастливы от этого согласия. Алексей - господин средних лет, утонченного чувства юмора и той поведенческой модели, какая всегда заставляла меня думать, что он из другого времени, он словно образец интеллигенции 60х годов - обходительный, знающий, о чем говорит и всегда умеющий настоять на своем жестко, но с такой мягкостью, против которой очень сложно что-либо предпринять. Больше всего меня поражало его знание музыки - притом что профессионально он из компьютерной сферы. Он знал то, что едва ли 10 музыкантов знают одновременно. И при этом он все понимал правильно, и ничто не могло пустить пыль ему в глаза.
Примерно раз в месяц или в два мы писали друг другу что-то в Скайпе, я делилась планами, он спрашивал с такой непосредственной заинтересованностью, которая позволяла мне всегда рассказывать, чего я не всегда люблю делать. Он был бесконечно добр, и эта доброта освещала все.
В Питере кроме наших встреч он приходил меня слушать на концерты, всегда комментировал, ассоциировал, и удивительно точно вербализовал мои намерения.
Еще он часто писал сюда, в этот журнал.
С конца мая по конец июня я была в Америке, а вернувшись, погрузилась в накопившиеся дела, поездки к родным и пр.
Внезапно я хватилась Алексея, почувствовав, что давно не говорила с ним, и он также не выходил на связь.
Я написала ему где могла. Не получив ответа, я нашла его телефон, который у меня сохранился, хотя я почти никогда не говорила с ним так. Телефон не отвечал несколько дней, а когда ответил, я поняла, что Алексея больше нет.
Я не знаю, что произошло, не знаю, почему, и как.
Я узнала только число - 5 июня.
Нет слов, как больно это узнать, и невыносимо принять все, что это означает.
Дорогой Алексей, я Вас очень люблю, спасибо Вам за всего Вас, за Вашу доброту и интерес, за Музыку в Вас и вокруг Вас, за Вашу искренность и искру, за радость и увлеченность, за все, чего так не хватает сегодня вокруг.
Пусть земля Вам будет пухом.