Чукча
писатель, читатель, немой... наверное не важно, важно то что его поступки действительно от всей души... Из кучи написанного мной и опубликованного, как в журнале "С тобой" так и на прозе.ру, есть две особенно близкие вещи "от всей души" - "Шкатулка тети Люси" и "Волчонок"...
Для тебя все оказалось просто - залет, нервная перебранка, быстрый поиск необходимой суммы. И все - проблема ушла, не успев родиться.
Я сидел на кровати в маленькой спальне. Помнишь, как я впервые обнял тебя, поцеловал нежные губы, расчесывал твои потрясающие темные волосы. Мог часами смотреть в твои глаза, пел тебе твои любимые песни, и писал новые - о тебе. Мне было страшно - как всегда бывает в 16 лет, когда на пути встречается то, что люди назвали первой любовью - страстной, непредсказуемой.
Первые ночи вместе, первые ласки, ты… удивительная и такая… слов таких нет. Прекрасная, нежная, чарующая, первая.
Когда мое сердце разбилось о скалу непонимания - я испугался... Как можно потерять тебя, - ведь ты все в моей жизни?! И держался, как мог. Новые ухажеры выходили из твоего подъезда, а я шел к тебе. Ты гнала, убивала, не понимала, но я тебя не отдал. Что может быть чище и прекрасней любви? И если она уходит, мир становится не просто пустым, он умирает, а на его обломках вырастает кровавое месиво старых чувств и бескрайних поисков новых.
Когда ты вернулась, я твердо решил - это навсегда, мы пережили все, мы смогли. Выстояли. Так всегда кажется, когда тебе 17. Наш новый мир рождался в муках - нехватка средств, желания, не совпадающие с возможностями, но это было ничем рядом с чудом первых событий и творений, первых завтраков в постель и поцелуев на прощанье. Даже ссоры были сладкими - ведь затем шло примирение. Когда ты испугано сказала: «Залет!», я обрадовался, как никогда в жизни, и какая разница, что мне нет 18ти, я люблю тебя, хочу тебя, нашего ребенка и буду хотеть так как никто не хотел. Неужели ты не слышишь!
Ночью я проснулся от воя… Так, воют только волки на луну. Мне приснился маленький одинокий волчонок на обрыве скалы, который вот-вот сорвется, и воет от безысходности, от горя и тоски. А утром узнал, что ты решила все за нас, за нас троих. Для тебя это оказалось не более тяжелым, чем обрезать сломанный ноготь.
Прошел год. Я проснулся утром от ужаса - на моей скале больше не было волчонка. И я понял, что больше не будет бессонных ночей и сотен выкуренных сигарет. Ушел в горы одинокий волк, потерявший свою волчицу и своего волчонка. Он затаился там, потерялся между черных сосен, где нет солнечного света.
Я сижу на кровати в маленькой спальне. Смотрю на солнечного зайчика на стене и не верю, что прошло так много лет, что одиночество потихоньку ушло, но иногда слышу, как в темном лесу воет одинокий волчонок. Смотрит на месяц, проклинает пустоту этого мира, поспешные решения и видит в холодном диске луны осколок моего сердца
Для тебя все оказалось просто - залет, нервная перебранка, быстрый поиск необходимой суммы. И все - проблема ушла, не успев родиться.
Я сидел на кровати в маленькой спальне. Помнишь, как я впервые обнял тебя, поцеловал нежные губы, расчесывал твои потрясающие темные волосы. Мог часами смотреть в твои глаза, пел тебе твои любимые песни, и писал новые - о тебе. Мне было страшно - как всегда бывает в 16 лет, когда на пути встречается то, что люди назвали первой любовью - страстной, непредсказуемой.
Первые ночи вместе, первые ласки, ты… удивительная и такая… слов таких нет. Прекрасная, нежная, чарующая, первая.
Когда мое сердце разбилось о скалу непонимания - я испугался... Как можно потерять тебя, - ведь ты все в моей жизни?! И держался, как мог. Новые ухажеры выходили из твоего подъезда, а я шел к тебе. Ты гнала, убивала, не понимала, но я тебя не отдал. Что может быть чище и прекрасней любви? И если она уходит, мир становится не просто пустым, он умирает, а на его обломках вырастает кровавое месиво старых чувств и бескрайних поисков новых.
Когда ты вернулась, я твердо решил - это навсегда, мы пережили все, мы смогли. Выстояли. Так всегда кажется, когда тебе 17. Наш новый мир рождался в муках - нехватка средств, желания, не совпадающие с возможностями, но это было ничем рядом с чудом первых событий и творений, первых завтраков в постель и поцелуев на прощанье. Даже ссоры были сладкими - ведь затем шло примирение. Когда ты испугано сказала: «Залет!», я обрадовался, как никогда в жизни, и какая разница, что мне нет 18ти, я люблю тебя, хочу тебя, нашего ребенка и буду хотеть так как никто не хотел. Неужели ты не слышишь!
Ночью я проснулся от воя… Так, воют только волки на луну. Мне приснился маленький одинокий волчонок на обрыве скалы, который вот-вот сорвется, и воет от безысходности, от горя и тоски. А утром узнал, что ты решила все за нас, за нас троих. Для тебя это оказалось не более тяжелым, чем обрезать сломанный ноготь.
Прошел год. Я проснулся утром от ужаса - на моей скале больше не было волчонка. И я понял, что больше не будет бессонных ночей и сотен выкуренных сигарет. Ушел в горы одинокий волк, потерявший свою волчицу и своего волчонка. Он затаился там, потерялся между черных сосен, где нет солнечного света.
Я сижу на кровати в маленькой спальне. Смотрю на солнечного зайчика на стене и не верю, что прошло так много лет, что одиночество потихоньку ушло, но иногда слышу, как в темном лесу воет одинокий волчонок. Смотрит на месяц, проклинает пустоту этого мира, поспешные решения и видит в холодном диске луны осколок моего сердца