Переписка А.И. Куприна и Великой княгини Ольги Александровны
В Объединении государственных литературно-мемориальных музеев Пензенской области хранится архив семьи русского писателя А. И. Куприна, поступивший сюда в 1981 г. от дочери писателя, Ксении Александровны, после ее смерти (18 ноября 1981 г.). Архив включает 94 единицы хранения. Это, в основном, семейная переписка: письма жены писателя Елизаветы Морицевны к дочери, письма самой Ксении Александровны, а также несколько писем-открыток Куприна и писем к нему от неустановленных и неизвестных лиц. Все документы относятся к периоду эмиграции Куприных, продолжавшейся с ноября 1919 г. по май 1937 г., и к последним годам жизни писателя.
Среди писем от неизвестных, никогда не упоминавшихся в круге знакомых и адресатов писателя, лиц, находятся два письма от Ольги Куликовской и одно письмо от «неустановленного лица», как значится в архивной описи, написанное в 1921 году из Франции.
"Неустановленным лицом" оказался принц Петр Александрович Ольденбургский, а Ольга Куликовская, как известно, Великая княгиня Ольга Александровна,сестра последнего российского Императора Николая II.
До установления факта переписки Куприна с Ольгой Александровной, было известно только о его выступлении в защиту брата Царя, вел. кн. Михаила Александровича, в белогвардейской газете «Молва» 22 июня, послужившем причиной ареста писателя большевистскими властями. О личности Михаила Александровича Куприн мог узнать от учительницы французского языка Барле, которая обучала языку детей Великого князя и дочь писателя Ксению. Кроме того, именно с псарни Великого князя была взята любимая собака Куприна Сапсан.Душевная щедрость, искреннее участие в людях, вероятно, было общими чертами О. Куликовской и А. И. Куприна.
Переписка завязалась, предположительно,во второй половине 1921 г., после передачи Ольгой Александровной благодарности через принца П. Ольденбургского и посылки Куприным в дар своей книги. С принцем Ольденбургским, писавшим рассказы под псевдонимом Петр Александров, Куприн был знаком еще по Петербургу. В письме от 26 мая 1921 г., Петр Александрович сообщает:
«В письме, которое я на днях получил от Ольги Александровны, она просит Вам передать свою искреннюю благодарность за привет. <...>. Она пишет, что ее настольной книгой был Ваш «Поединок» и что Проскуров, который Вы в нем описываете, она хорошо знает»
Несмотря на то, что до революции и Куприн, и вел. кн. Ольга Александровна жили в Гатчине, они не были тогда знакомы. Это видно из ее вопроса, успела ли дочь Александра Ивановича родиться в России. Ксении Александровне Куприной ко времени эмиграции было уже 11 лет.
А. И. Куприн не был ни монархистом, ни анархистом, ни эсером.
«Никогда ни к какой партии не принадлежал, не принадлежу и не буду принадлежать», - писал он.
Из писем хорошо видно, что сблизили этих, таких разных по условиям жизни и воспитания, людей одинаковые воспоминания о прошлом. В «милой Гатчине» ими обоими были прожиты самые счастливые периоды их жизни. У Куприна - период его творческой зрелости и расцвета, у Ольги Александровны - детство и любовь к Куликовскому, полк которого находился в Гатчине. Одинаковой была неизбывная тоска по России и любовь к животным, умение понимать их внутренний мир.
Ниже-одно из писем Ольги Александровны, к А. И. Куприну, хранящееся в фондах Объединения литературных музеев. В публикации сохранена орфография и пунктуация подлинника.
Копенгаген, 20 января 1922 года.
«Вот опять Вы мне много радости дали. Не успела я поблагодарить Вас за «Жар-птицу»* - как получила хорошее ваше письмо. Бедный, бедный ваш «Сапсан»** - так стало грустно читая о нем - такой ужасно трагичный конец. Так живо себе представила улицы милой Гатчины зимою - и весь путь до старых ворот за артиллерийскими казармами - где ничего не могли найти из-за снега...
Я начала было читать Тихону о Сапсане - но он со слезами на глазах - и закрывая уши ручками - отбежал от меня крича: «Не хочу слушать! Это слишком грустно - мне жаль собачки»... Он очень добрый - и всегда плачет, если что-нибудь покажется ему грустным.
Сестра же Можаева*** очень смущена и просит прощения у Вас - но... все-таки стоит на своем, она женщина упрямая!
Вот уже 3-ий день что больна инфлюенцией и лежу, заразившись у моей матери, за которой ухаживала только три дня. Ломит спину и все такое - но сегодня самочувствие гораздо лучше.
Самое грустное для меня - разлука с моими маленькими! Засыпая вчера Тихон вспомнил это «Маму не поцеловал и не перекрестил» - и обратился к сестре Можаевой с вопросом как быть - «а то мама спать не будет, если я ее не перекрещу». Она разрешила вопрос - и Тихон успокоенный перекрестил дверь в мою спальню - и заснул.
Я очень очень радуюсь Вашими хорошими письмами - так и знайте; и люблю вам писать, но только моя дикая безграмотность меня смущает. Я пишу лучше по-английски - как это не досадно и противно. У меня была любимая старая англичанка-няня - жившая у меня 32 года - и умерла она в 1913 году у меня в доме на Сергиевской, 46. Это был самый любимый и близкий мне человек - который всегда и везде со мною живет в душе. Вот когда я болею - она недостает мне страшно - при ней все было всегда уютно - такая была вера и уверенность - во все ея поступки. Умерла она 77 лет - не увидав моих маленьких - и наше счастливое маленькое семейство. Я рада - что она очень любила моего Ник. Алек, и знала его - он как сын родной за нею ходил во время ея последней болезни - т. к. тоже любил ее очень.
Мне страшно понравился рисунок в самом начале журнала «Жар-пт.» вид церкви в Киеве - так аппетитно сделано, - и так тянет туда ко всему родному. Так сильно туда тянет - и так живешь сильно в прошлом - что иногда я пугаюсь - не пропускаю ли я свою теперешнюю жизнь зря - между пальцами. Это я считаю очень грешно делать - но невольно всегда думаешь: Вот когда вернемся - то-то - и то-то будем делать. А жизнь идет, день за днем... Из этой мысли истекают столько других мыслей, а я устала писать имея жар - что придется извиняться, что зря вы потратите время, разбирая мой почерк. Вы очень четко пишете и мне легко читать - и большое удовольствие - повторяю.
Хочу нарисовать Вам картинку (акварелью)**** но не знаю какой бы сюжет вас порадовал?
Всего лучшего желаю вам и еще раз благодарю.
Ольга Куликовская»
Примечания:
* Журнал «Жар-птица» издавался русскими эмигрантами в Берлине как продолжение одноименного журнала, выходившего в Петербурге. Первый номер увидел свет в начале августа 1921 г.
** «Сапсан» - рассказ А. И. Куприна «Мысли Сапсана о людях, животных, предметах и событиях», напечатанный впервые в альманахе «Творчество» (вып.1, Москва, 1917). В 1921 г. писатель переработал рассказ для первого номера детского журнала «Зеленая палочка», издававшегося в Париже. В частности, был дописан эпизод смерти Сапсана. Известно множество фотографий А. И. Куприна с «его другом» Сапсаном, собакой редкой меделянской породы.
*** Сестра Можаева - монахиня в миру, которая два с половиной года работала вместе с Ольгой Александровной в киевском госпитале, затем жила в ее семье при детях.
**** Ольга Александровна очень хорошо рисовала. В эмиграции она продавала некоторые свои акварели. Ее рисунки доэмиграционного периода находятся в Центральном государственном архиве Октябрьской революции.
Опубликовано: «Пензенский временник любителей старины», № 4 - 1992,
с. 17-18.
Взято отсюда:http://временник.рф/index.php/wypuski/vypusk-4/40-a-i-kuprin-i-velikaya-knyaginya-olga-aleksandrovna
Среди писем от неизвестных, никогда не упоминавшихся в круге знакомых и адресатов писателя, лиц, находятся два письма от Ольги Куликовской и одно письмо от «неустановленного лица», как значится в архивной описи, написанное в 1921 году из Франции.
"Неустановленным лицом" оказался принц Петр Александрович Ольденбургский, а Ольга Куликовская, как известно, Великая княгиня Ольга Александровна,сестра последнего российского Императора Николая II.
До установления факта переписки Куприна с Ольгой Александровной, было известно только о его выступлении в защиту брата Царя, вел. кн. Михаила Александровича, в белогвардейской газете «Молва» 22 июня, послужившем причиной ареста писателя большевистскими властями. О личности Михаила Александровича Куприн мог узнать от учительницы французского языка Барле, которая обучала языку детей Великого князя и дочь писателя Ксению. Кроме того, именно с псарни Великого князя была взята любимая собака Куприна Сапсан.Душевная щедрость, искреннее участие в людях, вероятно, было общими чертами О. Куликовской и А. И. Куприна.
Переписка завязалась, предположительно,во второй половине 1921 г., после передачи Ольгой Александровной благодарности через принца П. Ольденбургского и посылки Куприным в дар своей книги. С принцем Ольденбургским, писавшим рассказы под псевдонимом Петр Александров, Куприн был знаком еще по Петербургу. В письме от 26 мая 1921 г., Петр Александрович сообщает:
«В письме, которое я на днях получил от Ольги Александровны, она просит Вам передать свою искреннюю благодарность за привет. <...>. Она пишет, что ее настольной книгой был Ваш «Поединок» и что Проскуров, который Вы в нем описываете, она хорошо знает»
Несмотря на то, что до революции и Куприн, и вел. кн. Ольга Александровна жили в Гатчине, они не были тогда знакомы. Это видно из ее вопроса, успела ли дочь Александра Ивановича родиться в России. Ксении Александровне Куприной ко времени эмиграции было уже 11 лет.
А. И. Куприн не был ни монархистом, ни анархистом, ни эсером.
«Никогда ни к какой партии не принадлежал, не принадлежу и не буду принадлежать», - писал он.
Из писем хорошо видно, что сблизили этих, таких разных по условиям жизни и воспитания, людей одинаковые воспоминания о прошлом. В «милой Гатчине» ими обоими были прожиты самые счастливые периоды их жизни. У Куприна - период его творческой зрелости и расцвета, у Ольги Александровны - детство и любовь к Куликовскому, полк которого находился в Гатчине. Одинаковой была неизбывная тоска по России и любовь к животным, умение понимать их внутренний мир.
Ниже-одно из писем Ольги Александровны, к А. И. Куприну, хранящееся в фондах Объединения литературных музеев. В публикации сохранена орфография и пунктуация подлинника.
Копенгаген, 20 января 1922 года.
«Вот опять Вы мне много радости дали. Не успела я поблагодарить Вас за «Жар-птицу»* - как получила хорошее ваше письмо. Бедный, бедный ваш «Сапсан»** - так стало грустно читая о нем - такой ужасно трагичный конец. Так живо себе представила улицы милой Гатчины зимою - и весь путь до старых ворот за артиллерийскими казармами - где ничего не могли найти из-за снега...
Я начала было читать Тихону о Сапсане - но он со слезами на глазах - и закрывая уши ручками - отбежал от меня крича: «Не хочу слушать! Это слишком грустно - мне жаль собачки»... Он очень добрый - и всегда плачет, если что-нибудь покажется ему грустным.
Сестра же Можаева*** очень смущена и просит прощения у Вас - но... все-таки стоит на своем, она женщина упрямая!
Вот уже 3-ий день что больна инфлюенцией и лежу, заразившись у моей матери, за которой ухаживала только три дня. Ломит спину и все такое - но сегодня самочувствие гораздо лучше.
Самое грустное для меня - разлука с моими маленькими! Засыпая вчера Тихон вспомнил это «Маму не поцеловал и не перекрестил» - и обратился к сестре Можаевой с вопросом как быть - «а то мама спать не будет, если я ее не перекрещу». Она разрешила вопрос - и Тихон успокоенный перекрестил дверь в мою спальню - и заснул.
Я очень очень радуюсь Вашими хорошими письмами - так и знайте; и люблю вам писать, но только моя дикая безграмотность меня смущает. Я пишу лучше по-английски - как это не досадно и противно. У меня была любимая старая англичанка-няня - жившая у меня 32 года - и умерла она в 1913 году у меня в доме на Сергиевской, 46. Это был самый любимый и близкий мне человек - который всегда и везде со мною живет в душе. Вот когда я болею - она недостает мне страшно - при ней все было всегда уютно - такая была вера и уверенность - во все ея поступки. Умерла она 77 лет - не увидав моих маленьких - и наше счастливое маленькое семейство. Я рада - что она очень любила моего Ник. Алек, и знала его - он как сын родной за нею ходил во время ея последней болезни - т. к. тоже любил ее очень.
Мне страшно понравился рисунок в самом начале журнала «Жар-пт.» вид церкви в Киеве - так аппетитно сделано, - и так тянет туда ко всему родному. Так сильно туда тянет - и так живешь сильно в прошлом - что иногда я пугаюсь - не пропускаю ли я свою теперешнюю жизнь зря - между пальцами. Это я считаю очень грешно делать - но невольно всегда думаешь: Вот когда вернемся - то-то - и то-то будем делать. А жизнь идет, день за днем... Из этой мысли истекают столько других мыслей, а я устала писать имея жар - что придется извиняться, что зря вы потратите время, разбирая мой почерк. Вы очень четко пишете и мне легко читать - и большое удовольствие - повторяю.
Хочу нарисовать Вам картинку (акварелью)**** но не знаю какой бы сюжет вас порадовал?
Всего лучшего желаю вам и еще раз благодарю.
Ольга Куликовская»
Примечания:
* Журнал «Жар-птица» издавался русскими эмигрантами в Берлине как продолжение одноименного журнала, выходившего в Петербурге. Первый номер увидел свет в начале августа 1921 г.
** «Сапсан» - рассказ А. И. Куприна «Мысли Сапсана о людях, животных, предметах и событиях», напечатанный впервые в альманахе «Творчество» (вып.1, Москва, 1917). В 1921 г. писатель переработал рассказ для первого номера детского журнала «Зеленая палочка», издававшегося в Париже. В частности, был дописан эпизод смерти Сапсана. Известно множество фотографий А. И. Куприна с «его другом» Сапсаном, собакой редкой меделянской породы.
*** Сестра Можаева - монахиня в миру, которая два с половиной года работала вместе с Ольгой Александровной в киевском госпитале, затем жила в ее семье при детях.
**** Ольга Александровна очень хорошо рисовала. В эмиграции она продавала некоторые свои акварели. Ее рисунки доэмиграционного периода находятся в Центральном государственном архиве Октябрьской революции.
Опубликовано: «Пензенский временник любителей старины», № 4 - 1992,
с. 17-18.
Взято отсюда:http://временник.рф/index.php/wypuski/vypusk-4/40-a-i-kuprin-i-velikaya-knyaginya-olga-aleksandrovna