Женщины бывают разные
Ничто в нас с МарьПалной не выдаёт творчески одарённых личностей. Особенно, когда сидим каждая за своим монитором на расстоянии шестисот километров друг от друга. Это сейчас так свойственно большинству. Мы почти что серая масса, если бы не одно "но".
"Но" можно разглядеть невооружённым взглядом в нашей трепетной утренней переписке. О чём могут говорить женщины-жёны-матери в районе 30 лет в предрассветный ноябрьский час? Скорее всего это что-то из области детей-вещей и мужиков-козлов. Да не тут-то было. Во-первых, дети у нас слились с мужиками воедино, ибо у обеих имеется по сыну. А мать, пусть даже маленького, но мужчины, отрицает любую козлистость в собственном отпрыске, да и к любому другому мужчине куда снисходительнее остальных. Чего тут обсуждать-то? Относительно вещей у нас тоже абсолютная идиллия. Носим африканские зуавы, вычурно прекрасные платья и бусы, повергая общественность в шок, одна в тихом городке под Пензой, другая прямо в центре столицы. Но я отвлеклась.
Что ж таится в межбуквенном и межсловном пространстве? Каких тараканов прячет блёклое диалоговое окно? Тут всё просто. Мы эротически описываем новые кисти, опробованные намедни на паре этюдов. Иногда обмениваемся фотографиями заморских тюбиков с акварелью. Сетуем на способность бумаги, от которой такого и не ожидали, втягивать в себя весь цветистый сок, что пролился на неё из вышеозначенных кистей. Обсуждаем тактильное великолепие торшона и собственные тревоги перед его использованием в личных живописных целях. Сегодня сие действо сопровождалось смотрением в две заветные коробочки акварели, одна в Москве, другая в Заречном. Об этом стало известно в конце диалога. Мол, убрали носы и пошли работать, сказала себе каждая.
День начался хорошо, вдохновенно, с того, что две девочки убедились: есть на свете единомышленник с точно таким же психическим отклонением. Теперь со спокойным сердцем одна пошла писать текст про картинную галерею, а вторая мучить студентов нормальной физиологией человека и животного.