Моя эмигрантская: Если мальчик конопат...
Во время моего второго лета на ферме Хультманов был среди нас польский мальчик Адриан. Адриану было девятнадцать лет, был он племянником Виолетты и приехал вместе с ней и Марюшем. Кроме них в доступном для общения расстоянии находились старший брат Марюша Лех, его женщина Божена, семнадцатилетний Жильвинас, который ни слова не понимал по-польски и я. Естественно, Адриан старательно пытался дружить со мной. Как, впрочем, и Жильвинас - из-за схожих обстоятельств. Я тогда был добрее и снисходительнее и, в общем, от дружбы не отказывался. Со временем Адриан рассказал мне о своих мечтах о карьере ЭмСи, я поделился своими литературными амбициями... Как-то Адриан пошутил:
- Неплохо было бы, если бы ты в своей книге описал как мы тут работаем. "Я поднимаю руку, тянусь к яблоку, не срывая осматриваю его - достаточно ли на нем красного цвета... Прикидываю, сколько в нем цвета в процентах... Семьдесят два! Это больше шестидесяти! Довольный, я аккуратно срываю яблоко"...
- И так сто двадцать раз, потом следующее дерево - Посмеялся в ответ я...
Опыт работы в фруктовом саду я таки перенес в свои литературные потуги. Но, при всех их достоинствах, о самом процессе нудного, и в общем-то, не располагающего к подробному описанию труда в "Кукушатах" я все-таки воздержался. Можно наверстать это тут. Не на примере сбора яблок, но все же фрукты...
Вчера я был зол. Чертовски зол...
Впрочем, нет. Стоит начать иначе.
Утром первого дня рабочей смены мы, я и Маша с Пашей, сидели на улице перед пакхаусом. Оля, начинающая работу на полчаса раньше, уже ушла вовнутрь, мы курили, допивали стремительно остывающий на ветру кофе, лениво перебрасывались фразами, суть которых сводилась к тому, что работать - лень и было бы хорошо, чтобы работать дали подольше... Странно сочетающиеся позиции, я знаю. Подошла Аня.
- Что, теперь Доротка будет за нами пресматривать? - Спросила у меня. Я удивился:
- Да?
- А, ты не знаешь? Лейла родила вчера...
Лейла - жена Алекса. Алекс - наш, ну, то есть панеточный, секшнлидер. Аня - на самом деле Анита, она - один из лайнлидеров секции панеток. На самом деле, она тоже начинает работу в полвосьмого, а не в восемь как простые пакеры, но она всегда опаздывает, каждое утро спешно докуривая свою сигарету, когда все остальные лайнлидеры уже начали работать.
- Ясно... - Протянул я. - Ну, посмотрим. Какая, в общем-то, разница...
В общем-то, действительно, разницы нет. Во всяком случае - для пакеров. На панетках, как впрочем на любой из четырех секций, работают в основном одни и те же люди, все прекрасно знают, что и как им надо делать и, в общем, какая разница кто всем этим руководит. Ну... Дорота - нервная и много кричит, это да. Но... Какая разница?
Впрочем, обошлось без Дороты. Всю смену за нами присматривали шифтлидер Вейн и секшнлидер флорапов Агнесс. Мы спокойно отработали три дня. Настал четвертый день - последний день смены. К его окончанию я был зол. Чертовски зол.
В октябре в "Кроссе" мало работы. Если летом мы все четыре дня, на какие бы дни недели они не приходились, работаем с восьми до восьми и еще вечером набирают людей, согласных остаться до десяти, то в октябре мы до восьми не дорабатываем никогда. Шесть - хорошо. Четыре-пять - терпимо. Иногда посылают домой до четырех, я однажды в полпервого ушел, впрочем, я тогда сам сказал незнающему куда меня впихнуть после того как панетки закончили начальству, что могу идти. Не суть. В общем, работы мало. Секцию панеток немного спасают заказы на киви. Каждый день мы делаем заказ на 500-800 маленьких коробок (по шесть панеток) "экспрессов" и заказ на большие коробки (по тринадцать панеток) в среднем на полторы тысячи коробок. Иногда меньше, чаще - больше. Полторы тысячи - это примерно до второго брейка, работая на две линии. То есть - как минимум две линии на панетках гарантировано заняты этим одним заказом до двух часов дня. Чаще - до трех-четырех.
Работа с киви отличается от работы с другими фруктами, которые мы пакуем. Когда пакуют персики, нектарины, сливы или абрикосы - на линии стоит до четырех женщин, перед каждой из которых ставится две-четыре коробки с этими фруктами. Девушки проводят селекцию и выставляют панетки с отобранными фруктами на линию. Если у девушки закончились фрукты, а новые боксы перед ней еще не поставили - ничего страшного. На киви иначе. На киви на торце линии стоит девушка, выставляющая на конвейерную ленту пустые панетки. На линии стоят три девушки и каждая кладет в панетки по два фрукта в каждую. Если фрукты у нее кончаются - панетка может попасть в машину неполной, парень на барабане может ее не заметить и отправить неполную панетку в коробку, люди, принимающие заказ могут это заметить и наложить на пакхаус штраф... В общем, линия на киви должна быть всегда полной. Кроме того, коробки должны попадать к девушкам так, чтобы им не приходилось отвлекаться на их раскрытие (киви обычно к нам приезжают в закрытых коробках, и еще и в целлофан внутри упакованные) и вообще ни на что. И все это происходит быстро. Подача киви - это, на мой скромный взгляд, высший пилотаж работы на подаче. На панетках да и вообще. Подача киви - это, уже без лишний скромности скажу, мой конек. Так сложилось, что я всегда там работаю. После того как в первый раз туда попал - Алекс меня всегда туда ставит. А когда я пытаюсь встать куда-нибудь на нектарины - возвращает обратно. Так что я уже привычно сам туда встаю.
В третий день смены мы недоделали заказ. Сначала фрукты кончились, потом начальство решило, что они не хотят работать долго - вот и отпустили нас в пять, когда у нас оставалось что-то в районе восьмиста боксов. Их, соответственно, нужно было доделать утром дня четвертого, а потом приниматься за заказ новый.
Утром четвертого дня, зайдя в пакхаус, я подошел к занятым киви двум первым линиям панеточной секции. Перед каждой линии стояло по две паллеты с фруктами, на линиях были раставлены коробки - это лайнлидер "подготовил" линию. В кавычках - потому что боксы, конечно, не раскрыты, накиданы как придется, без учета места для "маркета" - то есть отбираемого при селекции "второго класса", который не посылают в машину, а складывают в пустые боксы - их я, когда они наполняются, отношу на специальную паллету. Раскрыл на обоих линиях боксы, раскрыл боксы на передних паллетах, насколько доставл. Проверил, есть ли под линиями ведра для "рабиша" - испорченных фруктов. Подтащил поближе к нашим линиям "решетку" - специальная клетка на колесиках, в нее выбрасываются пустые картонные коробки. Поставил под линиями коробки с панетками. Пришел Женька, встал на одну из линий. Я понадеялся, что все так и будет и нам достанется по одной линии. Пришел Рафал. Поздоровался с нами, прошел дальше. Пришел новый мальчик, не знаю как его зовут, но уже успел на него наорать, впрочем за дело и, впрочем, работать он может. Встал по левую руку от меня, на линию с нектаринами. Пришли девочки. Заняли свои места на линиях. Пришла Агнесс. Послала Женьку на барабан - паковать экспрессы, а нового мальчика - паковать нектарины. На падаче кроме меня очутился парень, который вообще последний месяц барабоем работает, а до этого - работал пакером на хендлайнах. У нас на панетках он вообще не работал. Ну и еще кто-то, тоже не наш на последних двух линиях. Поскольку Агнесс почему-то решила, что распределять работу среди нас не надо, я мальчику сказал, что берем по полторы линии (ему к линии с нектаринами прибавилась одна сторона киви-линии с одной девочкой) и мы начали работать. Я почувствовал, что начинаю злиться.
Почему? Ну, потому что это неправильно. У вас мало работы, поэтому вы не зовете агентство - точнее зовете, но меньше. Все понятно. Но вы не следите за количеством людей, приходящих на секцию, и когда их не хватает - не смотрите, кого куда ставить. Вам нужно заткнуть дыры. На подаче на панетках, говоря честно, умеют хорошо, на самом деле хорошо, работать я, Женька, Виталя и пара мужиков из агентства. Этих мужиков сегодня не вызвали. Женьку вы ставите на барабан. Виталя - видимо, уже история...
Историю про Виталю можно вкратце рассказать отдельно. Виталя - большой мальчик. Ну, то есть - не два на два, но большой и мощный. Из Латвии. По его словам, после школы родители сказали: "Или идешь учиться дальше или пиздуй заграницу работать". Он подумал и выбрал второе. Считает, что правильно выбрал. Я, в общем-то тоже считаю, что правильно. И вообще, и конкретно в его случае.
С Виталей вечно что-то случается. Еще в первые дни моего прибывания в "Кроссе", когда мы еще не общались и не здоровались, я все не мог понять, что в этом парне странно. Потом понял. У него вечно - какие-то ссадины, царапины, синяки... Что-то. И стоит этому чему-то зажить - появляются новые. То он в дождь на велосипеде на работу ехал и в поворот не вписался, в результате - вся рука ободрана, то он во время пьянки упал неудачно, то еще что-то... В общем, всегда ободранный, всегда похмельный, всегда улыбающийся. И я, пожалуй, вру - не ободранность, а именно то, как он улыбается, выделяет его из прочей толпы пакеров. Улыбается он очень по-доброму. Очень открыто. Конечно, может быть все дело в щербинке, но на мой взгляд, такая улыбка - дорого стоит.
Как и большинство нас, Виталя снимает дом вскладчину с такими же иммигрантами-гастарбайтерами. Как и большинство нас, его компания иммигрантов-гастарбайтеров любит во время отдыха выпивать. А поскольку графики у всех разные - отдыхи не всегда совпадают. Как-то раз Виталя не вышел на работу. Ну, не вышел в первый день - так бывает. Достаточно часто и достаточно со многими. Но не вышел он и во второй, и в третий, и в четвертый... После следующих выходных - появился. Объяснил: "Ну, вот представь - компания из шестерых человек, и ты один не пьешь, потому что завтра на работу... Ну, как тут удержаться"... Получил он за сво прогулы дисциплинарное взыскание, посмеялся вместе с нами над пэйслипом, который гласил, что за неделю он заработал 56 фунтов, переведенных с переработки прошлой недели, отработал смену - и на следующую снова не вышел. Снова по той же причине. Потом, целых две смены отработал и ушел в отпуск. Я, на брейке в последний день перед его отпуском смеялся:
- Когда тебе выходить? Шестого? Ну, ты целых две смены подряд отработал, значит шестого не выйдешь. Зачем тебе три смены подряд работать... Выйдешь еще через неделю...
Виталя смеялся. Смеялся и сидящий с нами Эдгар:
- Не накаркай.
Шестого Виталя не вышел. И вообще в ту смену не вышел. В следующую - не вышел тоже. Подозреваю, что скорее всего и не выйдет вообще.
В общем, Виталя скорее всего история. Мужиков из агентства нет. И Женьку они на барабан ставят. И хотят же, хотят, чтобы линии работали бесперебойно. Ну-ну...У одной из пяти находящихся на моем "попечительстве" девушек закончились киви в первой коробке. Она отставила пустую, пододвинула к себе следующую. Я схватил с палеты заранее раскрытую коробку, понесся к девушке, поставил коробку на свободное место, взял пустую, поставил ее в качестве коробки для маркета. Началась работа. Откинула коробку другая девушка. Побежал к паллете, взял новую коробку, поставил, взял пустую, отправил пустую в решетку, взял новую, понесся к третьей... Минут через пять, пробегая, заметил, что у Дайны кончаются панетки. Достал из-под линии две стопки, очередной раз отметил, что Дайна в синей шапке выглядит странно и непривычно...
Когда мы начинали работать, Дайна была лайнлидером. Работала на цитрусах, иногда, когда не хватало людей, на панетках. Ее парень - Артурас - тоже был лайнлидером на цитрусах. Когда Маша с Пашей учились на лайнлидеров, именно он обучал Пашу. Артурас с Дайной живут в Ширнессе и до инцидента с "нам буквально пятнадцать минут осталось, максимум - полчаса" с ними Маша с Пашей ездили на работу и с работы. Так что "наша семья" общалась с ними чуть больше чем с большинством. Они даже в гостях у нас один раз были. Говорили, естественно, в основном о работе, говорили о тяжелом положении лайнлидеров в этом пакхаусе. Дайна, в частности, говорила:
- Я бы давно уже назад в пакеры вернулась. Не пускают. Уйти, говорят, можешь, но если хочешь оставаться - то остаешься лайнлидером...
Она и оставалась. Осенью, правда, на цитрусах уже и не работала, только на панетках, но что там как - я не знаю. Или Тони окончательно достал, или просто на панетки был нужен лайнлидер, а на цитрусах и без нее хватало, не знаю.
Осенью же случился вызвавший волнения в пакхаусе инцидент. Под конец рабочего дня стали на панетках паковать сливы. Сливы страшные, второй класс, в основном из предыдущих "маркетов", разных сортов... В общем, дело муторное, медленнное, с постоянно меняющейся лейблой. Лейбла - наклейка на упаковке или прикрепленный к упаковке кусочек картона. На ней написаны параметры упаковки (вес или количество фруктов), срок хранения, сорт фруктов и прочая подобная фигня. Когда запускают новый ордер, лайнлидер записывает все параметры и несет свою запись в принтрум. В принтруме пускают сигнал на машину лайнлидера, согласно его записям. Когда сигнал запущен, лайнлидер отпечатывает лейблу и дает ее на проверку кюси. Кюси проверяет правильность данных на лейбле, подписывает это дело и дает добро. Работа пошла. В сентябре месяце лейбла на те сливы утверждала, что они годны до 30 августа. Никто не заметил: ни принтрум, ни лайнлидер (они, впрочем, на этом заказе сменялись неоднократно, ни кюси). Весь вечер заказ делался с такой лейблой, и на следующее утро его доделывали тоже с неправильным сигналом. Но на следующее утро, мимо проходя, лейблу проверил Алекс. Проверил - и ужаснулся. Остановил заказ, побежал на склад и вернул, готовые к отправке паллеты. Выяснил, что часть их уже уехала, побежал к начальству... Ордер успели отменить, паллеты - вернуть. Компания избежала штрафа в полтора миллиона фунтов. В середине дня всех лайнлидеров созвали на экстренное совещание.
И вот, в начале октября, Дайна начинает новый заказ. Сигнал пущен, Кристина - кюси, работавшая тогда на панетках, лейблу проверила и подписала, машина пошла. Спаковали 17 боксов. Кристина снова смотрит лейблу и видит, что на ней указана неправильная дата. Что она делает? Вместо того, чтобы просто сказать лайнлидеру, вернуть эти жалкие семнадцать боксов на переупаковку и поменять сигнал - она, не сказав никому не слово, бежит к начальству, гордо сообщать о найденной, к слову сказать - ею же перед этим пропущенной - ошибке. Учитывая недавние события - вполне естественная паника. Лайнлидер и девочка в принтруме получают дисциплинарки и до следующей смены, когда их вызовут в офис для разбирательств, отстраняются от работы. Вообще. Кристина на следующий день спокойно работает на панетках. Ситуация с Кристиной возмущает Алекса. Он идет к начальству и заявляет, что он не хочет, не может и не будет с ней работать. Кристину вне очереди меняют с Олей - выдергивают Олю с цитрусов и ставят к нам, а Кристину - на цитрусы. Алекс божится, что если Дайну не вернут - он сам пойдет на прием к самому большому начальству и объяснит ситуацию. На выходных у Алекса рожает жена, он уходит в отпуск. Дайна после выходных появляется, но уже - в синей шапке пакера. Говорить о ситуации не хочет, но по тому, что говорит - получается, что это был ее выбор. Но выглядит она в синей шапке, повторюсь, непривычно.
Подаю Дайне панетки, хватаю с паллеты очередную боксу, подношу ее к линии и ставлю на освободившееся место, беру пустую боксу, на бегу назад к палете посылаю ее красивым броском в решетку... Вообще-то вот так издалека бросать боксы не рекомендуется, считается, что это небезопасно, но на это обычно внимания не обращают. Расскрываю следующую, вытряхиваю киви из целлофана, несу... Минут через пять замечаю, что пустые боксы на доставшей мальчику половине линии скапливаются. Выносить их он почему-то не хочет. Перегибаясь через конвейерную ленту тянусь к ним. Замечаю, что все они - с целлофаном внутри. Вместо того чтобы просто взять весь образовавшийся столбик - беру по одной, вынимаю из каждой целлофан, и только тогда несу к решетке. Целлофан надо выбрасывать отдельно - компакторная машина его не переваривает, может сломаться и. В общем, надо. Но в целом, то, что целлофан остается в пустых боксах - ни о чем не говорит. Не все подающие его вынимают, некоторые просто красиво раскрывают, так что он остается, но не мешает девушкам. Так делать, на мой взгляд, непрофессионально, но, в целом, вполне допустимо. Однако, бросаю взгляд на ту сторону. Выясняю, что он не просто оставляет целлофан, он вообще не раскрывает коробки. Начинаю злиться серьезнее и злиться конкретно на него. Несусь со следующим боксом куда надо. Ставлю. Оглядываюсь. У всех пока хватает. Раскрываю верхние боксы на палете. Выкидываю скопившийся в руке целлофан. Несу бокс. В голове, вместо обычно крутящегося плейлиста из любимого и подходящего по ритму, начинает звучать новая песня. Оригинальная. Ну, почти.
- Если мальчик левоват, разве мальчик виноват,
что на свет родился левоватым...
Вопрос, конечно, глубоко философский и на бегу его не разрешить, но песня слегка успокаивает. До того момента, пока не обнаруживаю, что у "его девочки" фрукты кончились совсем, а он не шевелится. Решаю - не буду подносить. Хоть убейте, не буду. Из принципа. Потому что одно дело, когда рядом работает кто-то из тех, кто как и ты считает, что работать нужно хорошо и почему-то не успевает, другое - когда человек не торопится и его это не колышит. Пытаюсь вспомнить, как там в песне дальше, но поскольку слова помню плохо, перехожу к следующему куплету:
- Ну а дед-то, ну а дед
Говорит ему в ответ:
"Я ведь тоже тот еще мудила"...
Решетка наполнилась. Пацаны из компактора менять ее на пустую не торопятся, коробки скапливаются. Скапливаются коробки, начинает быть бардак на линии, пытаюсь складывать их просто в отдельное место до того, пока появится возможность забежать на компактор и закинуть их в машину. На одной из сторон наполнилась коробка с маркетом. Надо унести. Оглядываюсь - на положенном месте пустых белых паллет нет. Убыстряюсь, заполняю все линии, несусь за компактор за паллетой, заодно выношу пустые боксы. Походя сообщаю парням, что мне нужно поменять решетку. Тащу паллету на место. Выношу бокс с маркетом. Оглядываюсь. Прошло чуть больше минуты, но у всех пятерых "моих девушек" заканчиваются фрукты. Несусь с боксами. Успеваю снова заполнить линии так, что ни одна при этом ни на мгновенье не осталась без фруктов. Подготавливаю новый оголившийся ряд боксов на паллете. У "его девушки" снова закончились фрукты. Игнорирую. Но припев у песенки получается исключительно злым и матерным.
У девушек на второй, той, с которой у меня - половина, линии заканчиваются панетки. Мальчика это не колышит, а поскольку пол этой линии "принадлежит" мне, утверждать, что приносить панетки на нее должен он я не могу. Бегу к паллете с панетками, стаскиваю бокс, несу к линии, раскрываю его, ставлю под линию. Наполняю свои линии боксами. Собираю - свои и его - пустые боксы. Злюсь.
На самом деле, ничего страшного не происходит. Работать на полторы линии киви вполне можно. Это уже слегка напряг, но такой - вполне в пределах нормы. Когда работаешь в паре с кем-то нормальным, то вообще хорошо. Но и так - не страшно. А то, что меня, в принципе, раздражают люди, плюющие на работу, на которую их наняли, и особенно бесят, когда я должен работать в паре с ними... Ну, это мои проблемы и мои эмоции.
Через какое-то время исчезает третий парень с подачи. Не знаю куда - то ли на другую секцию забрали, то ли домой отправили. Мой "напарник" остается на три линии. Я, естественно, беру две киви-линии целиком. Тут все понятно: людей нет, работать надо, на него, в результате, тоже объем работы вполне приличный навалился. Так что я просто переключаю внутренний плейлист на "Печать зверя" Алисы и продолжаю работать. Правда, со злорадством отмечаю, что с его линии часто раздаются женские крики: "Боксы". Но это, как уже отмечалось, мои эмоции и мои проблемы.
Часам к трем начали заканчивать работу другие секции. У нас работы пока еще хватало. Помимо нашего заказа на киви, у Славика было что-то около тысячи персиков, ну и по мелочи. Их потащили к нам. Вскоре у нас работало шесть линий, из которых на подаче - на первых двух линиях с киви стоял я, на остальных четырех, на трех из которых подавали неспешные персики, и на одну - вообще медленные сливы - приходилось по парню. По секции кружила Агнесс, замещающая нашего Алекса, мимо то и дело проходил Вейн, останавливался и что-то регулировал Рей... Всех все устраивало. Про самих парней я не говорю - их туда поставили, и с чего бы им добровольно перегруппировываться и принимать на себя дополнительную нагрузку? Впрочем, дополнительный привкус моей дошедшей до пика злости придавало то, что одним из пришедших парней был Паша. Он, правда, работал на самой дальней линии, но все же...
После работы я забросил домой рюкзак и ушел к морю. Зашел к бабаю - как раз по дороге. Взял с полки четыре баночки Хэйникена, подошел к кассе.
- Четыре двадцать, - Сказала продавщица. Приняла пять фунтов, пробила, дала сдачу, упаковала мое пиво в черный пакет. Я пошел к морю. Людей не было - осенние вечера все-таки прохладны и ветрены. Но все-таки отошел подальше, уселся на нижней, во время прилива соприкасающейся с водой, а сейчас последней перед слоем камней и ракушек бетонной ступеньке, щелкнул, открывая, баночкой пива, закурил. Море казалось серым, небо - тоже. Только там, где они соприкасались закат окрашивал их багрянцем. Рядом с берегом летала пара случайных чаек.
Странная шутка - моя злость. То есть, я прекрасно понимаю на что я зол. Вербально это формулируется так: "С какого хуя я должен въебывать, когда другие хуи валяют?" Однако прикол в том, что не должен. Почему? И менеджерам, и шифтлидерам, и секшнлидерам хватает забот и без того, чтобы следить за загруженностью пакеров. Линии работают - значит, людей хватает. Мне-то ничего не мешает подойти к той же Агнесс и сказать: "Что за хуйня?" - причем, именно в этой форме, она по-русски понимают. Но я этого не сделал, не сделаю и даже Ольку, когда она в брейк эту тему попыталась поднять, одернул: "Ты - моя жена, ты не можешь этого ей говорить". Потому что - гордость. А гордость - она от чувства превосходства. А чувство превосходства - от того, что я считаю себя лучше других. А оттого, что я считаю себя лучше других - непонятки и обиды, что я почему-то въебываю, когда другие хуи пинают. А они хуи пинают почему? Потому что работа, это всего лишь работа и зачем выкладываться на ней больше чем тебя заставляют, когда эту энергию можно потратить на то, что важно для тебя. Для твоей жизни. Для твоей самореализации. И может, действительно, у них всех есть куда ее потратить. А я... А я, на самом деле, ни на что лучшее чем тупая изнуряющая механическая работа и не гожусь. И тем, что я гожусь на это хорошо - гордиться-то особо не стоит, просто винтик поставлен на свое место. И требовать от других, чтобы они работали также не стоит тоже - в конце концов, микроскопом, если он оказался ближе утюга, можно прижать какой-нибудь лист на письменном столе, но забивать им гвозди - действительно глупо. А если так - то чего злиться? А если тебе не нравится, что так - то приведи убедительные доказательства. Не можешь? Так чего злиться? В конце концов, ты сам сегодня пришел к мысли:
- Если мальчик левоват, разве мальчик виноват,
Что на свет родился левоватым...
К концу второй банки стало окончательно темно и холодно. Я собрал бычки, ссыпал их в одну из опустевших банок, сложил пустые банки в тот же черный пакет, в котором оставались полные, поднялся, пошел домой.Зашел к бабаю - как раз по дороге. Взял с полки четыре баночки Хэйникена, подошел к кассе. Продавщица посмотрела на меня, на пакет в моей руке, улыбнулась, но, решив, видимо, что это невежливо, подавила улыбку.
- Четыре двадцат
- Still? - хотел спросить и улыбнуться я, но почему-то не стал. Дал ей пятифунтовую бумажку, она пробила, дала сдачу, упаковала мое пиво в черный пакет. Я пошел домой. Впереди четыре выходных.
Наша дружба с Адрианом, к слову, как и любые "отношения на расстоянии" заглохла сразу после возникновения расстояния. Мы, конечно, обменялись контактами в аське и скайпе и даже, когда появилась возможность, внесли друг друга в контакты. Где-то через год первый и единственный раз списались. Он похвастался одной студийной записью песни, даже ссылку на нее дал. Но она была сделана с помощью друзей, в этом бизнесе крутящихся, и больше на тот момент ему похвастаться было нечем. А я... Я продолжаю вяло писать плохую прозу, делая вид, что активно писать хорошую мне мешают работа, отношения и прочие важные и неизбежные вещи. Ну, а почему нет, если работе и семье это не мешает?..
- Неплохо было бы, если бы ты в своей книге описал как мы тут работаем. "Я поднимаю руку, тянусь к яблоку, не срывая осматриваю его - достаточно ли на нем красного цвета... Прикидываю, сколько в нем цвета в процентах... Семьдесят два! Это больше шестидесяти! Довольный, я аккуратно срываю яблоко"...
- И так сто двадцать раз, потом следующее дерево - Посмеялся в ответ я...
Опыт работы в фруктовом саду я таки перенес в свои литературные потуги. Но, при всех их достоинствах, о самом процессе нудного, и в общем-то, не располагающего к подробному описанию труда в "Кукушатах" я все-таки воздержался. Можно наверстать это тут. Не на примере сбора яблок, но все же фрукты...
Вчера я был зол. Чертовски зол...
Впрочем, нет. Стоит начать иначе.
Утром первого дня рабочей смены мы, я и Маша с Пашей, сидели на улице перед пакхаусом. Оля, начинающая работу на полчаса раньше, уже ушла вовнутрь, мы курили, допивали стремительно остывающий на ветру кофе, лениво перебрасывались фразами, суть которых сводилась к тому, что работать - лень и было бы хорошо, чтобы работать дали подольше... Странно сочетающиеся позиции, я знаю. Подошла Аня.
- Что, теперь Доротка будет за нами пресматривать? - Спросила у меня. Я удивился:
- Да?
- А, ты не знаешь? Лейла родила вчера...
Лейла - жена Алекса. Алекс - наш, ну, то есть панеточный, секшнлидер. Аня - на самом деле Анита, она - один из лайнлидеров секции панеток. На самом деле, она тоже начинает работу в полвосьмого, а не в восемь как простые пакеры, но она всегда опаздывает, каждое утро спешно докуривая свою сигарету, когда все остальные лайнлидеры уже начали работать.
- Ясно... - Протянул я. - Ну, посмотрим. Какая, в общем-то, разница...
В общем-то, действительно, разницы нет. Во всяком случае - для пакеров. На панетках, как впрочем на любой из четырех секций, работают в основном одни и те же люди, все прекрасно знают, что и как им надо делать и, в общем, какая разница кто всем этим руководит. Ну... Дорота - нервная и много кричит, это да. Но... Какая разница?
Впрочем, обошлось без Дороты. Всю смену за нами присматривали шифтлидер Вейн и секшнлидер флорапов Агнесс. Мы спокойно отработали три дня. Настал четвертый день - последний день смены. К его окончанию я был зол. Чертовски зол.
В октябре в "Кроссе" мало работы. Если летом мы все четыре дня, на какие бы дни недели они не приходились, работаем с восьми до восьми и еще вечером набирают людей, согласных остаться до десяти, то в октябре мы до восьми не дорабатываем никогда. Шесть - хорошо. Четыре-пять - терпимо. Иногда посылают домой до четырех, я однажды в полпервого ушел, впрочем, я тогда сам сказал незнающему куда меня впихнуть после того как панетки закончили начальству, что могу идти. Не суть. В общем, работы мало. Секцию панеток немного спасают заказы на киви. Каждый день мы делаем заказ на 500-800 маленьких коробок (по шесть панеток) "экспрессов" и заказ на большие коробки (по тринадцать панеток) в среднем на полторы тысячи коробок. Иногда меньше, чаще - больше. Полторы тысячи - это примерно до второго брейка, работая на две линии. То есть - как минимум две линии на панетках гарантировано заняты этим одним заказом до двух часов дня. Чаще - до трех-четырех.
Работа с киви отличается от работы с другими фруктами, которые мы пакуем. Когда пакуют персики, нектарины, сливы или абрикосы - на линии стоит до четырех женщин, перед каждой из которых ставится две-четыре коробки с этими фруктами. Девушки проводят селекцию и выставляют панетки с отобранными фруктами на линию. Если у девушки закончились фрукты, а новые боксы перед ней еще не поставили - ничего страшного. На киви иначе. На киви на торце линии стоит девушка, выставляющая на конвейерную ленту пустые панетки. На линии стоят три девушки и каждая кладет в панетки по два фрукта в каждую. Если фрукты у нее кончаются - панетка может попасть в машину неполной, парень на барабане может ее не заметить и отправить неполную панетку в коробку, люди, принимающие заказ могут это заметить и наложить на пакхаус штраф... В общем, линия на киви должна быть всегда полной. Кроме того, коробки должны попадать к девушкам так, чтобы им не приходилось отвлекаться на их раскрытие (киви обычно к нам приезжают в закрытых коробках, и еще и в целлофан внутри упакованные) и вообще ни на что. И все это происходит быстро. Подача киви - это, на мой скромный взгляд, высший пилотаж работы на подаче. На панетках да и вообще. Подача киви - это, уже без лишний скромности скажу, мой конек. Так сложилось, что я всегда там работаю. После того как в первый раз туда попал - Алекс меня всегда туда ставит. А когда я пытаюсь встать куда-нибудь на нектарины - возвращает обратно. Так что я уже привычно сам туда встаю.
В третий день смены мы недоделали заказ. Сначала фрукты кончились, потом начальство решило, что они не хотят работать долго - вот и отпустили нас в пять, когда у нас оставалось что-то в районе восьмиста боксов. Их, соответственно, нужно было доделать утром дня четвертого, а потом приниматься за заказ новый.
Утром четвертого дня, зайдя в пакхаус, я подошел к занятым киви двум первым линиям панеточной секции. Перед каждой линии стояло по две паллеты с фруктами, на линиях были раставлены коробки - это лайнлидер "подготовил" линию. В кавычках - потому что боксы, конечно, не раскрыты, накиданы как придется, без учета места для "маркета" - то есть отбираемого при селекции "второго класса", который не посылают в машину, а складывают в пустые боксы - их я, когда они наполняются, отношу на специальную паллету. Раскрыл на обоих линиях боксы, раскрыл боксы на передних паллетах, насколько доставл. Проверил, есть ли под линиями ведра для "рабиша" - испорченных фруктов. Подтащил поближе к нашим линиям "решетку" - специальная клетка на колесиках, в нее выбрасываются пустые картонные коробки. Поставил под линиями коробки с панетками. Пришел Женька, встал на одну из линий. Я понадеялся, что все так и будет и нам достанется по одной линии. Пришел Рафал. Поздоровался с нами, прошел дальше. Пришел новый мальчик, не знаю как его зовут, но уже успел на него наорать, впрочем за дело и, впрочем, работать он может. Встал по левую руку от меня, на линию с нектаринами. Пришли девочки. Заняли свои места на линиях. Пришла Агнесс. Послала Женьку на барабан - паковать экспрессы, а нового мальчика - паковать нектарины. На падаче кроме меня очутился парень, который вообще последний месяц барабоем работает, а до этого - работал пакером на хендлайнах. У нас на панетках он вообще не работал. Ну и еще кто-то, тоже не наш на последних двух линиях. Поскольку Агнесс почему-то решила, что распределять работу среди нас не надо, я мальчику сказал, что берем по полторы линии (ему к линии с нектаринами прибавилась одна сторона киви-линии с одной девочкой) и мы начали работать. Я почувствовал, что начинаю злиться.
Почему? Ну, потому что это неправильно. У вас мало работы, поэтому вы не зовете агентство - точнее зовете, но меньше. Все понятно. Но вы не следите за количеством людей, приходящих на секцию, и когда их не хватает - не смотрите, кого куда ставить. Вам нужно заткнуть дыры. На подаче на панетках, говоря честно, умеют хорошо, на самом деле хорошо, работать я, Женька, Виталя и пара мужиков из агентства. Этих мужиков сегодня не вызвали. Женьку вы ставите на барабан. Виталя - видимо, уже история...
Историю про Виталю можно вкратце рассказать отдельно. Виталя - большой мальчик. Ну, то есть - не два на два, но большой и мощный. Из Латвии. По его словам, после школы родители сказали: "Или идешь учиться дальше или пиздуй заграницу работать". Он подумал и выбрал второе. Считает, что правильно выбрал. Я, в общем-то тоже считаю, что правильно. И вообще, и конкретно в его случае.
С Виталей вечно что-то случается. Еще в первые дни моего прибывания в "Кроссе", когда мы еще не общались и не здоровались, я все не мог понять, что в этом парне странно. Потом понял. У него вечно - какие-то ссадины, царапины, синяки... Что-то. И стоит этому чему-то зажить - появляются новые. То он в дождь на велосипеде на работу ехал и в поворот не вписался, в результате - вся рука ободрана, то он во время пьянки упал неудачно, то еще что-то... В общем, всегда ободранный, всегда похмельный, всегда улыбающийся. И я, пожалуй, вру - не ободранность, а именно то, как он улыбается, выделяет его из прочей толпы пакеров. Улыбается он очень по-доброму. Очень открыто. Конечно, может быть все дело в щербинке, но на мой взгляд, такая улыбка - дорого стоит.
Как и большинство нас, Виталя снимает дом вскладчину с такими же иммигрантами-гастарбайтерами. Как и большинство нас, его компания иммигрантов-гастарбайтеров любит во время отдыха выпивать. А поскольку графики у всех разные - отдыхи не всегда совпадают. Как-то раз Виталя не вышел на работу. Ну, не вышел в первый день - так бывает. Достаточно часто и достаточно со многими. Но не вышел он и во второй, и в третий, и в четвертый... После следующих выходных - появился. Объяснил: "Ну, вот представь - компания из шестерых человек, и ты один не пьешь, потому что завтра на работу... Ну, как тут удержаться"... Получил он за сво прогулы дисциплинарное взыскание, посмеялся вместе с нами над пэйслипом, который гласил, что за неделю он заработал 56 фунтов, переведенных с переработки прошлой недели, отработал смену - и на следующую снова не вышел. Снова по той же причине. Потом, целых две смены отработал и ушел в отпуск. Я, на брейке в последний день перед его отпуском смеялся:
- Когда тебе выходить? Шестого? Ну, ты целых две смены подряд отработал, значит шестого не выйдешь. Зачем тебе три смены подряд работать... Выйдешь еще через неделю...
Виталя смеялся. Смеялся и сидящий с нами Эдгар:
- Не накаркай.
Шестого Виталя не вышел. И вообще в ту смену не вышел. В следующую - не вышел тоже. Подозреваю, что скорее всего и не выйдет вообще.
В общем, Виталя скорее всего история. Мужиков из агентства нет. И Женьку они на барабан ставят. И хотят же, хотят, чтобы линии работали бесперебойно. Ну-ну...У одной из пяти находящихся на моем "попечительстве" девушек закончились киви в первой коробке. Она отставила пустую, пододвинула к себе следующую. Я схватил с палеты заранее раскрытую коробку, понесся к девушке, поставил коробку на свободное место, взял пустую, поставил ее в качестве коробки для маркета. Началась работа. Откинула коробку другая девушка. Побежал к паллете, взял новую коробку, поставил, взял пустую, отправил пустую в решетку, взял новую, понесся к третьей... Минут через пять, пробегая, заметил, что у Дайны кончаются панетки. Достал из-под линии две стопки, очередной раз отметил, что Дайна в синей шапке выглядит странно и непривычно...
Когда мы начинали работать, Дайна была лайнлидером. Работала на цитрусах, иногда, когда не хватало людей, на панетках. Ее парень - Артурас - тоже был лайнлидером на цитрусах. Когда Маша с Пашей учились на лайнлидеров, именно он обучал Пашу. Артурас с Дайной живут в Ширнессе и до инцидента с "нам буквально пятнадцать минут осталось, максимум - полчаса" с ними Маша с Пашей ездили на работу и с работы. Так что "наша семья" общалась с ними чуть больше чем с большинством. Они даже в гостях у нас один раз были. Говорили, естественно, в основном о работе, говорили о тяжелом положении лайнлидеров в этом пакхаусе. Дайна, в частности, говорила:
- Я бы давно уже назад в пакеры вернулась. Не пускают. Уйти, говорят, можешь, но если хочешь оставаться - то остаешься лайнлидером...
Она и оставалась. Осенью, правда, на цитрусах уже и не работала, только на панетках, но что там как - я не знаю. Или Тони окончательно достал, или просто на панетки был нужен лайнлидер, а на цитрусах и без нее хватало, не знаю.
Осенью же случился вызвавший волнения в пакхаусе инцидент. Под конец рабочего дня стали на панетках паковать сливы. Сливы страшные, второй класс, в основном из предыдущих "маркетов", разных сортов... В общем, дело муторное, медленнное, с постоянно меняющейся лейблой. Лейбла - наклейка на упаковке или прикрепленный к упаковке кусочек картона. На ней написаны параметры упаковки (вес или количество фруктов), срок хранения, сорт фруктов и прочая подобная фигня. Когда запускают новый ордер, лайнлидер записывает все параметры и несет свою запись в принтрум. В принтруме пускают сигнал на машину лайнлидера, согласно его записям. Когда сигнал запущен, лайнлидер отпечатывает лейблу и дает ее на проверку кюси. Кюси проверяет правильность данных на лейбле, подписывает это дело и дает добро. Работа пошла. В сентябре месяце лейбла на те сливы утверждала, что они годны до 30 августа. Никто не заметил: ни принтрум, ни лайнлидер (они, впрочем, на этом заказе сменялись неоднократно, ни кюси). Весь вечер заказ делался с такой лейблой, и на следующее утро его доделывали тоже с неправильным сигналом. Но на следующее утро, мимо проходя, лейблу проверил Алекс. Проверил - и ужаснулся. Остановил заказ, побежал на склад и вернул, готовые к отправке паллеты. Выяснил, что часть их уже уехала, побежал к начальству... Ордер успели отменить, паллеты - вернуть. Компания избежала штрафа в полтора миллиона фунтов. В середине дня всех лайнлидеров созвали на экстренное совещание.
И вот, в начале октября, Дайна начинает новый заказ. Сигнал пущен, Кристина - кюси, работавшая тогда на панетках, лейблу проверила и подписала, машина пошла. Спаковали 17 боксов. Кристина снова смотрит лейблу и видит, что на ней указана неправильная дата. Что она делает? Вместо того, чтобы просто сказать лайнлидеру, вернуть эти жалкие семнадцать боксов на переупаковку и поменять сигнал - она, не сказав никому не слово, бежит к начальству, гордо сообщать о найденной, к слову сказать - ею же перед этим пропущенной - ошибке. Учитывая недавние события - вполне естественная паника. Лайнлидер и девочка в принтруме получают дисциплинарки и до следующей смены, когда их вызовут в офис для разбирательств, отстраняются от работы. Вообще. Кристина на следующий день спокойно работает на панетках. Ситуация с Кристиной возмущает Алекса. Он идет к начальству и заявляет, что он не хочет, не может и не будет с ней работать. Кристину вне очереди меняют с Олей - выдергивают Олю с цитрусов и ставят к нам, а Кристину - на цитрусы. Алекс божится, что если Дайну не вернут - он сам пойдет на прием к самому большому начальству и объяснит ситуацию. На выходных у Алекса рожает жена, он уходит в отпуск. Дайна после выходных появляется, но уже - в синей шапке пакера. Говорить о ситуации не хочет, но по тому, что говорит - получается, что это был ее выбор. Но выглядит она в синей шапке, повторюсь, непривычно.
Подаю Дайне панетки, хватаю с паллеты очередную боксу, подношу ее к линии и ставлю на освободившееся место, беру пустую боксу, на бегу назад к палете посылаю ее красивым броском в решетку... Вообще-то вот так издалека бросать боксы не рекомендуется, считается, что это небезопасно, но на это обычно внимания не обращают. Расскрываю следующую, вытряхиваю киви из целлофана, несу... Минут через пять замечаю, что пустые боксы на доставшей мальчику половине линии скапливаются. Выносить их он почему-то не хочет. Перегибаясь через конвейерную ленту тянусь к ним. Замечаю, что все они - с целлофаном внутри. Вместо того чтобы просто взять весь образовавшийся столбик - беру по одной, вынимаю из каждой целлофан, и только тогда несу к решетке. Целлофан надо выбрасывать отдельно - компакторная машина его не переваривает, может сломаться и. В общем, надо. Но в целом, то, что целлофан остается в пустых боксах - ни о чем не говорит. Не все подающие его вынимают, некоторые просто красиво раскрывают, так что он остается, но не мешает девушкам. Так делать, на мой взгляд, непрофессионально, но, в целом, вполне допустимо. Однако, бросаю взгляд на ту сторону. Выясняю, что он не просто оставляет целлофан, он вообще не раскрывает коробки. Начинаю злиться серьезнее и злиться конкретно на него. Несусь со следующим боксом куда надо. Ставлю. Оглядываюсь. У всех пока хватает. Раскрываю верхние боксы на палете. Выкидываю скопившийся в руке целлофан. Несу бокс. В голове, вместо обычно крутящегося плейлиста из любимого и подходящего по ритму, начинает звучать новая песня. Оригинальная. Ну, почти.
- Если мальчик левоват, разве мальчик виноват,
что на свет родился левоватым...
Вопрос, конечно, глубоко философский и на бегу его не разрешить, но песня слегка успокаивает. До того момента, пока не обнаруживаю, что у "его девочки" фрукты кончились совсем, а он не шевелится. Решаю - не буду подносить. Хоть убейте, не буду. Из принципа. Потому что одно дело, когда рядом работает кто-то из тех, кто как и ты считает, что работать нужно хорошо и почему-то не успевает, другое - когда человек не торопится и его это не колышит. Пытаюсь вспомнить, как там в песне дальше, но поскольку слова помню плохо, перехожу к следующему куплету:
- Ну а дед-то, ну а дед
Говорит ему в ответ:
"Я ведь тоже тот еще мудила"...
Решетка наполнилась. Пацаны из компактора менять ее на пустую не торопятся, коробки скапливаются. Скапливаются коробки, начинает быть бардак на линии, пытаюсь складывать их просто в отдельное место до того, пока появится возможность забежать на компактор и закинуть их в машину. На одной из сторон наполнилась коробка с маркетом. Надо унести. Оглядываюсь - на положенном месте пустых белых паллет нет. Убыстряюсь, заполняю все линии, несусь за компактор за паллетой, заодно выношу пустые боксы. Походя сообщаю парням, что мне нужно поменять решетку. Тащу паллету на место. Выношу бокс с маркетом. Оглядываюсь. Прошло чуть больше минуты, но у всех пятерых "моих девушек" заканчиваются фрукты. Несусь с боксами. Успеваю снова заполнить линии так, что ни одна при этом ни на мгновенье не осталась без фруктов. Подготавливаю новый оголившийся ряд боксов на паллете. У "его девушки" снова закончились фрукты. Игнорирую. Но припев у песенки получается исключительно злым и матерным.
У девушек на второй, той, с которой у меня - половина, линии заканчиваются панетки. Мальчика это не колышит, а поскольку пол этой линии "принадлежит" мне, утверждать, что приносить панетки на нее должен он я не могу. Бегу к паллете с панетками, стаскиваю бокс, несу к линии, раскрываю его, ставлю под линию. Наполняю свои линии боксами. Собираю - свои и его - пустые боксы. Злюсь.
На самом деле, ничего страшного не происходит. Работать на полторы линии киви вполне можно. Это уже слегка напряг, но такой - вполне в пределах нормы. Когда работаешь в паре с кем-то нормальным, то вообще хорошо. Но и так - не страшно. А то, что меня, в принципе, раздражают люди, плюющие на работу, на которую их наняли, и особенно бесят, когда я должен работать в паре с ними... Ну, это мои проблемы и мои эмоции.
Через какое-то время исчезает третий парень с подачи. Не знаю куда - то ли на другую секцию забрали, то ли домой отправили. Мой "напарник" остается на три линии. Я, естественно, беру две киви-линии целиком. Тут все понятно: людей нет, работать надо, на него, в результате, тоже объем работы вполне приличный навалился. Так что я просто переключаю внутренний плейлист на "Печать зверя" Алисы и продолжаю работать. Правда, со злорадством отмечаю, что с его линии часто раздаются женские крики: "Боксы". Но это, как уже отмечалось, мои эмоции и мои проблемы.
Часам к трем начали заканчивать работу другие секции. У нас работы пока еще хватало. Помимо нашего заказа на киви, у Славика было что-то около тысячи персиков, ну и по мелочи. Их потащили к нам. Вскоре у нас работало шесть линий, из которых на подаче - на первых двух линиях с киви стоял я, на остальных четырех, на трех из которых подавали неспешные персики, и на одну - вообще медленные сливы - приходилось по парню. По секции кружила Агнесс, замещающая нашего Алекса, мимо то и дело проходил Вейн, останавливался и что-то регулировал Рей... Всех все устраивало. Про самих парней я не говорю - их туда поставили, и с чего бы им добровольно перегруппировываться и принимать на себя дополнительную нагрузку? Впрочем, дополнительный привкус моей дошедшей до пика злости придавало то, что одним из пришедших парней был Паша. Он, правда, работал на самой дальней линии, но все же...
После работы я забросил домой рюкзак и ушел к морю. Зашел к бабаю - как раз по дороге. Взял с полки четыре баночки Хэйникена, подошел к кассе.
- Четыре двадцать, - Сказала продавщица. Приняла пять фунтов, пробила, дала сдачу, упаковала мое пиво в черный пакет. Я пошел к морю. Людей не было - осенние вечера все-таки прохладны и ветрены. Но все-таки отошел подальше, уселся на нижней, во время прилива соприкасающейся с водой, а сейчас последней перед слоем камней и ракушек бетонной ступеньке, щелкнул, открывая, баночкой пива, закурил. Море казалось серым, небо - тоже. Только там, где они соприкасались закат окрашивал их багрянцем. Рядом с берегом летала пара случайных чаек.
Странная шутка - моя злость. То есть, я прекрасно понимаю на что я зол. Вербально это формулируется так: "С какого хуя я должен въебывать, когда другие хуи валяют?" Однако прикол в том, что не должен. Почему? И менеджерам, и шифтлидерам, и секшнлидерам хватает забот и без того, чтобы следить за загруженностью пакеров. Линии работают - значит, людей хватает. Мне-то ничего не мешает подойти к той же Агнесс и сказать: "Что за хуйня?" - причем, именно в этой форме, она по-русски понимают. Но я этого не сделал, не сделаю и даже Ольку, когда она в брейк эту тему попыталась поднять, одернул: "Ты - моя жена, ты не можешь этого ей говорить". Потому что - гордость. А гордость - она от чувства превосходства. А чувство превосходства - от того, что я считаю себя лучше других. А оттого, что я считаю себя лучше других - непонятки и обиды, что я почему-то въебываю, когда другие хуи пинают. А они хуи пинают почему? Потому что работа, это всего лишь работа и зачем выкладываться на ней больше чем тебя заставляют, когда эту энергию можно потратить на то, что важно для тебя. Для твоей жизни. Для твоей самореализации. И может, действительно, у них всех есть куда ее потратить. А я... А я, на самом деле, ни на что лучшее чем тупая изнуряющая механическая работа и не гожусь. И тем, что я гожусь на это хорошо - гордиться-то особо не стоит, просто винтик поставлен на свое место. И требовать от других, чтобы они работали также не стоит тоже - в конце концов, микроскопом, если он оказался ближе утюга, можно прижать какой-нибудь лист на письменном столе, но забивать им гвозди - действительно глупо. А если так - то чего злиться? А если тебе не нравится, что так - то приведи убедительные доказательства. Не можешь? Так чего злиться? В конце концов, ты сам сегодня пришел к мысли:
- Если мальчик левоват, разве мальчик виноват,
Что на свет родился левоватым...
К концу второй банки стало окончательно темно и холодно. Я собрал бычки, ссыпал их в одну из опустевших банок, сложил пустые банки в тот же черный пакет, в котором оставались полные, поднялся, пошел домой.Зашел к бабаю - как раз по дороге. Взял с полки четыре баночки Хэйникена, подошел к кассе. Продавщица посмотрела на меня, на пакет в моей руке, улыбнулась, но, решив, видимо, что это невежливо, подавила улыбку.
- Четыре двадцат
- Still? - хотел спросить и улыбнуться я, но почему-то не стал. Дал ей пятифунтовую бумажку, она пробила, дала сдачу, упаковала мое пиво в черный пакет. Я пошел домой. Впереди четыре выходных.
Наша дружба с Адрианом, к слову, как и любые "отношения на расстоянии" заглохла сразу после возникновения расстояния. Мы, конечно, обменялись контактами в аське и скайпе и даже, когда появилась возможность, внесли друг друга в контакты. Где-то через год первый и единственный раз списались. Он похвастался одной студийной записью песни, даже ссылку на нее дал. Но она была сделана с помощью друзей, в этом бизнесе крутящихся, и больше на тот момент ему похвастаться было нечем. А я... Я продолжаю вяло писать плохую прозу, делая вид, что активно писать хорошую мне мешают работа, отношения и прочие важные и неизбежные вещи. Ну, а почему нет, если работе и семье это не мешает?..