Цвейг. Из последних писем
"...нет ничего более ужасного, чем одиночество среди людей..." ("Письмо незнакомки")
22 февраля 1942 года в Бразилии Стефан Цвейг и его жена Шарлотта Альтман покончили с собой…
Из последних писем Цвейга:
17 сентября 1941 года: "Новости из Европы ужасные. Это будет зима небывалого страха, какого мир еще никогда не знал…Мне бы только немного спокойствия, а в работе недостатка не будет..."
27 октября 1941 года: "…Ужас, который у меня вызывают нынешние события, возрастает до бесконечности. Мы только на пороге войны, которая по настоящему начнется с вмешательством нейтральных последних держав, а затем наступят хаотические послевоенные годы…
К тому же еще эта мысль, что никогда уже не будет ни дома, ни угла, ни издателя, что не смогу больше помогать своим друзьям - никому!.. До сих пор я всегда говорил себе: продержаться всю войну, потом снова начать… Эта война уничтожает все, что создано предшествующим поколением…"
20 января 1942 года.: "… Я все больше и больше уверен, что никогда уже больше не увижу своего дома и что везде буду временным постояльцем… Нам остается лишь уйти, тихо и достойно".
4 февраля 1942 года (из письма бывшей жене Фридерике): "Писем приходит все меньше, у всех свои заботы. Пишут неохотно, если нет ничего особенно важного. Да и что в нашей маленькой урезанной жизни может быть важнее мировых событий".
Цвейг и Шарлотта Альтман
18 февраля 1942 года (из письма издателю Когану): "…Вы знаете, какую усталость от жизни испытывал я с тех пор, как потерял свою родину, Австрию, и не мог обрести истинную жизнь в работе, живя кочевником и чувствуя, что старею - больше от внутренних страданий, чем от возраста. Не жалейте меня, моя жизнь уже давно уничтожена, и я счастлив, что смогу уйти из мира, ставшего жестоким и безумным".
22 февраля 1942 года (письмо Фридерике): "Дорогая Фридерика! Когда ты получишь это письмо, мне уже будет лучше. Ты видела меня в Оссининге и знаешь, что после периода спокойствия моя депрессия стала более острой. Я так страдал, что не мог больше сосредоточиться. И потом, эта уверенность, что война продлится годы, прежде чем мы сможем вернуться к себе домой, эта уверенность действовала на меня совершенно удручающе…
У тебя есть дети и, следовательно, долг перед ними. У тебя широкие интересы и еще много сил. Я уверен, что ты увидишь лучшие времена и что ты поймешь, почему я, с моей ипохондрией, не мог дольше ждать, и одобришь меня.
…Горячие приветы твоим детям, и не жалей меня… Стефан.
Шлю тебе самые добрые пожелания. Будь мужественной. Ты знаешь, что я спокоен и счастлив".
23 февраля 1942 года рядом с телом найдено предсмертное письмо: "Я ухожу добровольно в твердом уме и памяти, но прежде хочу исполнить последний долг - выразить свою глубокую благодарность прекрасной стране, предоставившей для меня и для моей работы столь гостеприимное убежище.
С каждым днем я все больше любил эту страну и нигде не смог бы лучше построить заново свою жизнь после того, как мир моего родного языка для меня погиб, а Европа - моя духовная родина - истребила сама себя. Но когда тебе столько лет, нужно иметь много сил, чтобы начать все сызнова. А мои силы за многие годы бесприютных странствий иссякли. Поэтому я счел правильным вовремя, честно прекратить эту жизнь, в которой самой высокой радостью был для меня духовный труд и наивысшим благом - личная свобода.
Всем моим друзьям привет! Пусть они увидят рассвет после долгой ночи. У меня не хватило терпения, и я ухожу первым…"
https://sandinist.livejournal.com/740096.html
22 февраля 1942 года в Бразилии Стефан Цвейг и его жена Шарлотта Альтман покончили с собой…
Из последних писем Цвейга:
17 сентября 1941 года: "Новости из Европы ужасные. Это будет зима небывалого страха, какого мир еще никогда не знал…Мне бы только немного спокойствия, а в работе недостатка не будет..."
27 октября 1941 года: "…Ужас, который у меня вызывают нынешние события, возрастает до бесконечности. Мы только на пороге войны, которая по настоящему начнется с вмешательством нейтральных последних держав, а затем наступят хаотические послевоенные годы…
К тому же еще эта мысль, что никогда уже не будет ни дома, ни угла, ни издателя, что не смогу больше помогать своим друзьям - никому!.. До сих пор я всегда говорил себе: продержаться всю войну, потом снова начать… Эта война уничтожает все, что создано предшествующим поколением…"
20 января 1942 года.: "… Я все больше и больше уверен, что никогда уже больше не увижу своего дома и что везде буду временным постояльцем… Нам остается лишь уйти, тихо и достойно".
4 февраля 1942 года (из письма бывшей жене Фридерике): "Писем приходит все меньше, у всех свои заботы. Пишут неохотно, если нет ничего особенно важного. Да и что в нашей маленькой урезанной жизни может быть важнее мировых событий".
Цвейг и Шарлотта Альтман
18 февраля 1942 года (из письма издателю Когану): "…Вы знаете, какую усталость от жизни испытывал я с тех пор, как потерял свою родину, Австрию, и не мог обрести истинную жизнь в работе, живя кочевником и чувствуя, что старею - больше от внутренних страданий, чем от возраста. Не жалейте меня, моя жизнь уже давно уничтожена, и я счастлив, что смогу уйти из мира, ставшего жестоким и безумным".
22 февраля 1942 года (письмо Фридерике): "Дорогая Фридерика! Когда ты получишь это письмо, мне уже будет лучше. Ты видела меня в Оссининге и знаешь, что после периода спокойствия моя депрессия стала более острой. Я так страдал, что не мог больше сосредоточиться. И потом, эта уверенность, что война продлится годы, прежде чем мы сможем вернуться к себе домой, эта уверенность действовала на меня совершенно удручающе…
У тебя есть дети и, следовательно, долг перед ними. У тебя широкие интересы и еще много сил. Я уверен, что ты увидишь лучшие времена и что ты поймешь, почему я, с моей ипохондрией, не мог дольше ждать, и одобришь меня.
…Горячие приветы твоим детям, и не жалей меня… Стефан.
Шлю тебе самые добрые пожелания. Будь мужественной. Ты знаешь, что я спокоен и счастлив".
23 февраля 1942 года рядом с телом найдено предсмертное письмо: "Я ухожу добровольно в твердом уме и памяти, но прежде хочу исполнить последний долг - выразить свою глубокую благодарность прекрасной стране, предоставившей для меня и для моей работы столь гостеприимное убежище.
С каждым днем я все больше любил эту страну и нигде не смог бы лучше построить заново свою жизнь после того, как мир моего родного языка для меня погиб, а Европа - моя духовная родина - истребила сама себя. Но когда тебе столько лет, нужно иметь много сил, чтобы начать все сызнова. А мои силы за многие годы бесприютных странствий иссякли. Поэтому я счел правильным вовремя, честно прекратить эту жизнь, в которой самой высокой радостью был для меня духовный труд и наивысшим благом - личная свобода.
Всем моим друзьям привет! Пусть они увидят рассвет после долгой ночи. У меня не хватило терпения, и я ухожу первым…"
https://sandinist.livejournal.com/740096.html