Артист, Мишель Хазанавичюс, Франция, Бельгия, 2011 год
Весьма удачный эксперимент
На фильм можно смотреть двояко: «ну конечно, просто черно-белых лент мало было, решил выделиться режиссеришко и снять еще и без звука», - скажут иные, да и уснут где-нибудь на заднем кресле. А вот другие признают, что добровольная редукция к началу кинемотографа - это очень интересный опыт и непростая задачка, которую, как мне кажется, авторам фильма удалось разрешить.
В этом кстати, есть какой-то свой сверхшик, как бы сказали кавалергарды - беззвучие картины можно рассматривать как метаприем с помощью которого режиссер пытается создать атмосферу того времени. Таким образом, отказ от голоса может восприниматься как попытка формирования некой тотальности всего происходящего, сводя к консонансу действия на экране и способы его описания. Это примерно, как писать романы, где действие разворачивается в XVIII веке, высоким штилем или даже с ерами и ятями. Ведь атмосферно, не так ли.
Тут кстати, любители конспирологических теорий могут вскинуться: «а что это режиссер решил обратиться к этому периоду истории? И почему ключевым моментом фундирующим дальнейшее развитие сюжета является Великая депрессия в Северо-американских Соединенных штатах? Уж не намек ли, уж не пытается режиссер вызвать духи наших предков? А если и пытается, то зачем? Во имя чего, спрашивается, тревожить Франклина Делано (именно с ударением на второй слог) или, прости Господи, Джона Кейнса, указавших путь спасения от кризиса?
Быть может Европа ждет повторения Депрессии, и подобно тому, как кризис демонстрирует неспособность старых методов разрешать новые проблемы, так и немое кино, рожденное в эпоху классической политэкономии более не удовлетворяет потребностям зрителем, и вынуждено отступить под натиском чего-то нового? Перед звуковым кинематографом. Тем более, что Великая депрессия было хоть и трудным, но преодоленным испытанием. Однако не будем более размышлять о наличии исторических подтекстов и параллелей в этой картине и вернемся к самому фильму.
Совершенно непередаваемое ощущение общей тишины на экране. Разумеется, все действие сопровождается оркестровой музыкой, однако отсутствие голоса, быстро оттесняет звуковое сопровождение на второй план, и тогда, сквозь распылавшуюся по залу полутишину, вдруг начинают слышаться скрипы сидений, покашливание и, вот уж, что совсем неожиданно! звуки фильма, идущего в соседнем зале. Очень странно ощущение, и, весьма приятное на мой вкус.
Отсутствие голоса, монохромность и общая стилистика того времени заставляет режиссера прямо-таки выжимать все до последнего из визуального ряда. Здесь и превосходная дрессированная собачка, и своеобычное комикование: трюки с зеркалами и отзеркаливанием, пародии, простые эффекты, свет и конечно же множество как по учебнику построенных кадров с выразительными диагоналями и золотым сечением.
Безусловно, огромное значение играем символизм и аллюзии. Сцена исступления Валентайна словно цитирует «Гражданина Кейна», общее ощущение как бы возвращает зрителя к Огням большого города.
Да и вообще, почему бы Джорджу Валентайну не стать Чарли Чаплином (разумеется, если последнего восприниматься как совокупное выражение трагедии актеров немого кино, да и актеров вообще, которые вдруг оказываются невостребованными).
Отсутствие звука выпячивает каждую мелочь - разговор Валентайна с Пеппи на лестнице, когда они встречаются на встречных курсах - он уже идет вниз, а она наверх. И вообще лестницы…лестницы… лестницы - слишком сильный образ чтобы его обойти. У меня, правда, же все лестницы на экране в конечном счете генерализируются до одной и самой главной - лестнице в Потемкине, хотя возможно я нахожу черную кошку в пустой комнате.
Режиссер играет со зрителем, играет немостью актеров и беззвучием происходящего. Кстати, где-то во второй трети фильма для меня появилась еще одна интрига - заговорят ли герои в конце? И если да, то какие лично я испытаю эмоции от звука человеческой речи после долгих минут молчания?
И наконец, еще немного про протестантскую этику в названной картине - у каждого человека должно быть маленькое дельце, что-то что он умеет делать хорошо, пусть это будет что-то простое, но что-то в чем он самый лучший или один из лучших ибо это и принесет ему в старости кусок хлеба.
И, разумеется, спасибо огромное Т.