Рябчики для совбура.
О ресторанном бизнесе в Ростове-на-Дону времен НЭПа можно сказать двумя словами: смешно и страшно.
Юлия Быкова пишет для журнала "Культ еды"
В 1920 году на Дону власть взяли большевики, и все рестораны Ростова были экспроприированы. В фешенебельном «Марсе», которое располагалось в нынешнем здании Ростовской филармонии, поселились бездомные голодающие и открылись рабочие мастерские. «Этот исторический вертеп разврата… стал «Дворцом труда», - писал в газете «Трудовой Дон» корреспондент Николай Погодин, ставший впоследствии известным советским драматургом.
В 1921 году, когда страна была на грани голодного вымирания, у Ленина возникает спасительная идея «новой экономической политики» - НЭПа, которая разрешает частное предпринимательство. Ленин объявляет, что «это - всерьез и надолго». Однако даже его соратники видят в НЭПе возврат к проклятому ими буржуазному прошлому. Добиться своего вождю мирового пролетариата удается только после угрозы вручить Совнаркому свою отставку с поста председателя.
Прохладно встречают указ о НЭПе и в глубинке. Открывшиеся в 1923 году первые рестораны ростовские газеты презрительно называют кабаками - «Де-Пари» (ул. Энгельса, 112), «Гном» (пер. Соборный, 26), «Медведь» (пр. Таганроский - ныне Буденновский), кабак Бронского (Соборный, 16)… Здесь собирается особая публика - нэпманы. Или «совбуры» - советские буржуи, как их еще называли. В газетах нэпманов клеймят: «с сердцем мохнатым, с горилльими лапами и волчьими глазами - таков портрет нового предпринимателя».
Судя по всему, в Ростове стать частным предпринимателем было нелегко. Спустя два года после введения НЭПа Донисполком все еще предлагал в аренду 33 крупнейших фабрик и заводов города. В газетах того времени рекламу своей продукции давали лишь братья Рустамовы: «Виноградарство и виноделие. Большой выбор десертных, сухих и крепленых вин».
Основную часть торгового бизнеса вело «Ростовское и Нахичеванское-на-Дону Единое Потребительное общество» - «ЕПО», входившее в Донской областной союз потребительских обществ. В 1923 году, спустя пару месяцев после открытия первого городского гастронома, «ЕПО» сообщает: в продажу поступили навага, копчушки, семга двинская и рябчики - те самые дикие птички, о которых протрубил Маяковский в своем обращении к буржуям.
Самым распространенным заведением общественного питания становятся частные пивные. Товаром их снабжает завод «Новая заря», которые находился на Таганрогском проспекте. На розлив предлагается пиво «До-военной крепости», изготовленное на заграничных дрожжах нижнего брожения. Одну из таких пивных с возмущением описывает газета «Трудовой Дон»: «Три ряда столиков, вывеска с намалеванными буками «Вечер с танцами до утра». Без закусок, зато с матюками. Как пресмыкающиеся гады, сюда ползут проститутки, из которых почти все больны венерическими болезнями».
К слову, болезни подобного рода - бич того времени. Почти все объявления о врачебных услугах - от венерологов.
На страницах «Трудового Дона» открыта рубрика «Антиалкогольный фронт». Из номера в номер здесь в 1923 году печатают заметки с требованием рабочих коллективов закрыть пивные и на их месте организовать чайные-читальни. Акция заканчивается публикацией о совещании городского руководства, на котором принято решение: «Торговля пивом - зло, с которым мы временно вынуждены мириться».
Однако критика в адрес пивных не прекращается. Одного из владельцев газета высмеивает за то, что в своем «Тихом уголке» (угол Доломановского и ул. Энгельса» он устроил иконостас. Хозяина пивной «Новая заря» - за то, что на полку буфета поставил бюстик Ленина: «Ильичу - первый стакан будет, фамильярно заявляет завпивнушкой. Смешком противным засмеялся, животиком паучьим задергался».
О вопиющем факте сообщает рабкор Дизель: «Хозяин пивной на ул. Гниловской, вырезав на портрете Ленина глаза и приделав сзади портрета часы с маятником, повесил это сооружение на стене, приведя механизм в действие».
Одновременно в газетах проходят дискуссии о пользе новых советских обрядов - «красных свадеб» и даже «рабочих крестин».
Рабкоры высказывают предложения искоренить все пережитки прошлого - начиная с названием донских папирос. Так, дореволюционные «Наполеон» или же «Дюбек-Лимонный» предлагается заменить маркой «Долой неграмотность!». И Донская табачная государственная фабрика прислушивается к слову трудящихся, выпустив папиросы «Советские», «Трудовые» и «Федерация».
На фоне этой борьбы за новый образ жизни сохраняется и старорежимный уклад. Дни Рождества по православному стилю все еще выходные, к Воскресению Христову в Ростов поступает новая партия пасхальных вин.
Однако заметными становятся и последствия НЭПа. В городе действует Ростовская Товарная биржа. Все тот же «ЕПО» открывает после ремонта первый колбасный завод (пер. Богатяновский): «Сосиски, колбасы вареные и копченые (итальянские, унгарские, берлинские). Дичь фаршированная и копченая. Принимаются заказы на копчение, заливное, паштеты».
Товарищество «ЕПО» берет в аренду сад имени Луначарского (ныне - парк им. Октябрьской революции»), осторожно заявляя о намерении устроить здесь ресторан: «При его эксплуатации «ЕПО» даст возможность рабочим и служащим за дешевую плату получить на чистом воздухе обед и ужин вполне здоровые и гигиеничные».
Однако для нэпманов в этот сад вход закрыт. Так постановил Союз печатников: «Пусть идут гулять на Заречную или в Батайск». Такая же картина - и в Первомайском саду, который принадлежит Донсовпрофу: «Отдыхать здесь будут только члены профсоюзов».
После смерти Ленина отношение к «совбурам» с каждым годом становится все жестче. Уже в середине 1924 года в Ростове начинает действовать Комиссия по борьбе с дороговизной. На заведения частников, которые поднимали цену чуть выше устоявшихся, прибивали табличку «Мародер». В газетах публиковали их имена с объявлением бойкота, а также сообщали о тех политически незрелых товарищах, кто осмеливался это требование нарушить. Снять бойкот возможно было лишь после решения Донсовпрофа.
В 1923 году в Ростове и Нахичевани государственных торговых предприятий было 130, кооперативных - 80, частных - 4597. Уже в 1924-1925 годах в товарообороте Ростова государственная торговля составляла 61,4%, частная - 19,7%, кооперативная - 18,9%.
В 1926 году против нэпманов большевики применили целый арсенал средств экономического удушения. Резко выросли налоги, частным предпринимателям отказывали в кредитах, в отпуске товаров, в перевозке грузов… Стать нэпманом в те годы мог лишь человек с авантюрным характером. И даже те, кто сумел приобрести капитал, не были уверены в будущем. Что оставалось делать «совбурам», как не гулять на всю катушку?
«Растущее социалистическое строительство все больше сжимает кольцо вокруг нэпача. Единственное утешение - попойка в своем кругу, при завешенных окнах. На тарелочках времен Наполеона - моссельпромовская колбаса, рядом - белые хризантемы, икра в банке «Аз-рыбы»», - так описывал ресторанную обстановку «Огонек» в 1927 году.
В 1931 году было принято постановление о полном запрете частной торговли в СССР. Так Сталин искоренил ленинское наследие - всерьез и надолго.
Юлия Быкова пишет для журнала "Культ еды"
В 1920 году на Дону власть взяли большевики, и все рестораны Ростова были экспроприированы. В фешенебельном «Марсе», которое располагалось в нынешнем здании Ростовской филармонии, поселились бездомные голодающие и открылись рабочие мастерские. «Этот исторический вертеп разврата… стал «Дворцом труда», - писал в газете «Трудовой Дон» корреспондент Николай Погодин, ставший впоследствии известным советским драматургом.
В 1921 году, когда страна была на грани голодного вымирания, у Ленина возникает спасительная идея «новой экономической политики» - НЭПа, которая разрешает частное предпринимательство. Ленин объявляет, что «это - всерьез и надолго». Однако даже его соратники видят в НЭПе возврат к проклятому ими буржуазному прошлому. Добиться своего вождю мирового пролетариата удается только после угрозы вручить Совнаркому свою отставку с поста председателя.
Прохладно встречают указ о НЭПе и в глубинке. Открывшиеся в 1923 году первые рестораны ростовские газеты презрительно называют кабаками - «Де-Пари» (ул. Энгельса, 112), «Гном» (пер. Соборный, 26), «Медведь» (пр. Таганроский - ныне Буденновский), кабак Бронского (Соборный, 16)… Здесь собирается особая публика - нэпманы. Или «совбуры» - советские буржуи, как их еще называли. В газетах нэпманов клеймят: «с сердцем мохнатым, с горилльими лапами и волчьими глазами - таков портрет нового предпринимателя».
Судя по всему, в Ростове стать частным предпринимателем было нелегко. Спустя два года после введения НЭПа Донисполком все еще предлагал в аренду 33 крупнейших фабрик и заводов города. В газетах того времени рекламу своей продукции давали лишь братья Рустамовы: «Виноградарство и виноделие. Большой выбор десертных, сухих и крепленых вин».
Основную часть торгового бизнеса вело «Ростовское и Нахичеванское-на-Дону Единое Потребительное общество» - «ЕПО», входившее в Донской областной союз потребительских обществ. В 1923 году, спустя пару месяцев после открытия первого городского гастронома, «ЕПО» сообщает: в продажу поступили навага, копчушки, семга двинская и рябчики - те самые дикие птички, о которых протрубил Маяковский в своем обращении к буржуям.
Самым распространенным заведением общественного питания становятся частные пивные. Товаром их снабжает завод «Новая заря», которые находился на Таганрогском проспекте. На розлив предлагается пиво «До-военной крепости», изготовленное на заграничных дрожжах нижнего брожения. Одну из таких пивных с возмущением описывает газета «Трудовой Дон»: «Три ряда столиков, вывеска с намалеванными буками «Вечер с танцами до утра». Без закусок, зато с матюками. Как пресмыкающиеся гады, сюда ползут проститутки, из которых почти все больны венерическими болезнями».
К слову, болезни подобного рода - бич того времени. Почти все объявления о врачебных услугах - от венерологов.
На страницах «Трудового Дона» открыта рубрика «Антиалкогольный фронт». Из номера в номер здесь в 1923 году печатают заметки с требованием рабочих коллективов закрыть пивные и на их месте организовать чайные-читальни. Акция заканчивается публикацией о совещании городского руководства, на котором принято решение: «Торговля пивом - зло, с которым мы временно вынуждены мириться».
Однако критика в адрес пивных не прекращается. Одного из владельцев газета высмеивает за то, что в своем «Тихом уголке» (угол Доломановского и ул. Энгельса» он устроил иконостас. Хозяина пивной «Новая заря» - за то, что на полку буфета поставил бюстик Ленина: «Ильичу - первый стакан будет, фамильярно заявляет завпивнушкой. Смешком противным засмеялся, животиком паучьим задергался».
О вопиющем факте сообщает рабкор Дизель: «Хозяин пивной на ул. Гниловской, вырезав на портрете Ленина глаза и приделав сзади портрета часы с маятником, повесил это сооружение на стене, приведя механизм в действие».
Одновременно в газетах проходят дискуссии о пользе новых советских обрядов - «красных свадеб» и даже «рабочих крестин».
Рабкоры высказывают предложения искоренить все пережитки прошлого - начиная с названием донских папирос. Так, дореволюционные «Наполеон» или же «Дюбек-Лимонный» предлагается заменить маркой «Долой неграмотность!». И Донская табачная государственная фабрика прислушивается к слову трудящихся, выпустив папиросы «Советские», «Трудовые» и «Федерация».
На фоне этой борьбы за новый образ жизни сохраняется и старорежимный уклад. Дни Рождества по православному стилю все еще выходные, к Воскресению Христову в Ростов поступает новая партия пасхальных вин.
Однако заметными становятся и последствия НЭПа. В городе действует Ростовская Товарная биржа. Все тот же «ЕПО» открывает после ремонта первый колбасный завод (пер. Богатяновский): «Сосиски, колбасы вареные и копченые (итальянские, унгарские, берлинские). Дичь фаршированная и копченая. Принимаются заказы на копчение, заливное, паштеты».
Товарищество «ЕПО» берет в аренду сад имени Луначарского (ныне - парк им. Октябрьской революции»), осторожно заявляя о намерении устроить здесь ресторан: «При его эксплуатации «ЕПО» даст возможность рабочим и служащим за дешевую плату получить на чистом воздухе обед и ужин вполне здоровые и гигиеничные».
Однако для нэпманов в этот сад вход закрыт. Так постановил Союз печатников: «Пусть идут гулять на Заречную или в Батайск». Такая же картина - и в Первомайском саду, который принадлежит Донсовпрофу: «Отдыхать здесь будут только члены профсоюзов».
После смерти Ленина отношение к «совбурам» с каждым годом становится все жестче. Уже в середине 1924 года в Ростове начинает действовать Комиссия по борьбе с дороговизной. На заведения частников, которые поднимали цену чуть выше устоявшихся, прибивали табличку «Мародер». В газетах публиковали их имена с объявлением бойкота, а также сообщали о тех политически незрелых товарищах, кто осмеливался это требование нарушить. Снять бойкот возможно было лишь после решения Донсовпрофа.
В 1923 году в Ростове и Нахичевани государственных торговых предприятий было 130, кооперативных - 80, частных - 4597. Уже в 1924-1925 годах в товарообороте Ростова государственная торговля составляла 61,4%, частная - 19,7%, кооперативная - 18,9%.
В 1926 году против нэпманов большевики применили целый арсенал средств экономического удушения. Резко выросли налоги, частным предпринимателям отказывали в кредитах, в отпуске товаров, в перевозке грузов… Стать нэпманом в те годы мог лишь человек с авантюрным характером. И даже те, кто сумел приобрести капитал, не были уверены в будущем. Что оставалось делать «совбурам», как не гулять на всю катушку?
«Растущее социалистическое строительство все больше сжимает кольцо вокруг нэпача. Единственное утешение - попойка в своем кругу, при завешенных окнах. На тарелочках времен Наполеона - моссельпромовская колбаса, рядом - белые хризантемы, икра в банке «Аз-рыбы»», - так описывал ресторанную обстановку «Огонек» в 1927 году.
В 1931 году было принято постановление о полном запрете частной торговли в СССР. Так Сталин искоренил ленинское наследие - всерьез и надолго.