Шок, или Советский Союз - Израиль. Как это было. Коротенько.
1. Я люблю приезжать в Цфат в субботу.
Никого нет, улочки пустынны, народ заперся в синагогах - грехи отмаливает.
После извилисто-серпантинного подъема в гору приятно, спокойно гуляя по вековечной мостовой святого города, оглядывать сверху туманно-сокрытые утречком великолепные горные окрестности или же безмятежно всматриваться в полуфантастические пейзажи на картинах живущих здесь отшельников-художников, облюбовавших целый район древнего Цфата. Особенно приятно делать это не в одиночку, а в хорошей компании.
- Смотри, Друг, - сказал Старик моему новому приятелю, - какой видок! Пальчики оближешь!
Мы втроем вышли из очередной художественной галереи и направились к маленькой забегаловке, открытой здесь недавно выходцем из России и открытой в шабат.
- Да, - ответил Друг, - и не только пальчики, всю ладошку лизать можно. Очень уж мне этот вид напоминает кое-что, аж душа переворачивается, как Дока любит говорить.
- А? Что? Чего напоминает? - вступил я в разговор.
- Напоминает слегка это местечко дорогу на озеро Рица к даче товарища Сталина. Бывал там?
Я кивнул.
- Ну, расскажи о чем задумался. Мы со Стариком любим воспоминания достойных людей.
- С акцентом на половую жизнь, желательно.
- Да какая половая, мужички? Просто в восемьдесят девятом году отдыхал я в тех краях с женой. Времена были уже голодные, но я, как советский человек, не думал даже давать дёру из Союза, а наоборот, обретался просто в растерянности, характерной для многих. Материл, конечно, такую житуху, но сидел смирно. И вот, значит, приезжаем мы в Москву с Кавказа, я еще заскочил в Министерство по своим делам перед возвращением в Н-ск, и тут звонит мне в гостиницу моя двоюродная сестра.
- Здорово, -говорит, - а я тебе тут вызов в Израиль организовала.
Я язык проглотил и сел, где стоял.
- Какой-такой Израиль, еб твою мать? - культурно спрашиваю, - ты об чем мелешь, поросенок?
- Чего ты придуриваешься, чудак на большую букву М? Не слыхал, что я себе уже все оформила и о тебе, чукча, забочусь?
Короче, милый разговор родственников закончился скандалом, который я ей закатил, а она просто бросила трубку.
В Н-ске бой быков продолжился.
Я орал, выпучив глаза, напирая на то, что я работаю большим начальником и у меня будут большие неприятности, если кто узнает, и вообще, кто тебя просил? Я тебя просил? Какого хера ты лезешь? Езжай в свой Израиль и оставь меня в покое! И все в таком духе и тоне. Ужасно разозлился, что кто-то без меня меня женит! Сестра молча покрутила пальцем у виска и ушла.
Жена молча слушала перепалку, а потом сказала:
- Ты еще попросишь у нее прощения!
Дальше события стали нарастать комом.
Учитывая, что очереди к пустым прилавкам росли в геометрической прогрессии, а товары исчезали с еще большей скоростью, а народ регулярно и целеустремленно искал виновных в этих безобразиях евреев, в моей фирме, где я работал Главным Конструктором, возникли ранее скрываемые вопросы. Например, моего шефа стали спрашивать, почему в русской стране, в русской организации работает начальник с такой нерусской фамилией и что в Протоколах Сионских Мудрецов ясно сказано, кто виноват и что делать?
Кончилось тем, что я извинился перед сестрой и услышал от нее слово "ульпан".
Друг замолк и полез за сигаретами.
Солнце уже нещадно палило и густой горячий воздух можно было запросто резать острыми предметами. Мы вспотели в тенёчке под пологом, и жара загнала нас внутрь ресторанчика под струи кондиционера.
- Да, - сказал Старик, - точно, тогда не до баб было с половой жизнью, того и гляди, самого как бы не того...да...
- Потом,- продолжил Друг, - мне позвонил приятель с хорошей русской фамилией Абрамович. Мы с ним вместе работали, до моего возвышения по должности, в одном НИИ. Там у меня и у него были крупнейшие в институте отделы. Он и я оставались единственными беспартийными начальниками отделов, руководство учитывало нашу квалификацию и не выворачивало нам руки, загоняя в стройные ряды. Да и время пошло уже такое, что с коммунизмом всё становилось ясно.
- Ты едешь? - коротко спросил он.
- Давай встретимся, я запутался. Тут вот ульпан...говорят...
- Да брось ты! Какой ульпан? Нахрена тебе это? У тебя патенты, у тебя степень, у тебя - ого-го, да и я не из последних, опыт и прочее, брось, не ломай голову, язык этот неподъемный, так прорвемся! Оформляй бумаги, рвать надо, видишь - всё сыпется, ну их нахер, делаем ноги!
- В сионисты хочешь?
- Не мельтеши, приезжай, разберемся.
- Вот так это все начиналось у меня, - Друг посмотрел на нас и сказал: - Продолжим в другой раз, пошли, я тут знаю одну галерею...И какая там художница сидит! Пальчики вымойте, лизать их придется!
2. Примерно в четырех километрах от Йокнеама, если ехать на юг в сторону Зихрон-Якова, есть поворот направо в сторону горы Кармель. Пологий подьем по шоссе, обрамленному с обеих сторон оливковыми рощами, ведет к смотровой площадке, нависшей над простертой до горизонта равниной, переходящей в отдалении в холмистые образования с набросанными на них игрушечными разноцветными бело-красными домиками городков, поселков и кибуцов.
А проехав еще немного по извилистой дороге, попадаешь к цели - друзской деревеньке Дальят - а - Кармель.
Здесь, в отличие от Цфата, как раз в субботу все кипит, народу тьма, сплошная пробка машин и яркие цвета выставленных перед многочисленными магазинчиками ковров, гончарных изделий, игрушек, тканей, мебели и еще массы других товаров, изготовляемых друзскими мастерами.
Здесь же несколько маленьких уютных харчевен, в одной из которых мы, то есть, я, Старик и Друг потчуемся друзскими же громадными лепешками, окропленными свежим оливковым маслом, получаемым из оливок, растущих в тех самых рощах, мимо которых мы проезжали. Ну и конечно, не без шавармы, салатов и массы специй, так любимых этим дружественным нам народом.
- А это местечко ничего тебе не напоминает? - подтравливаю я Друга, подмигивая Старику, заглатывающему третью рюмку.
- Ты, молодой человек, не лыбься, как трамвай на повороте, - важно указывает мне Друг и вытирает пальцы о салфетку. - Конечно, напоминает. А знаешь, что? Ты в Боржоми, случаем, не обретался?
- Дважды было дело, - отвечаю, - а что?
- Вот там я был ровно за год до отьезда в Израиль. Красиво, смачно, но позорно голодно для грузин было там весной девяностого. Хотя некий безработный красавец-шофёр, у которого я с женой денек погостил в его двухэтежной вилле, убил нас роскошествами своего стола. Мы его случайно встретили в парке и он просил меня помочь купить машину, так как грузинский таксист, а он хотел стать таксистом, должен иметь свою машину для такой благородной цели...Но не об этом речь...
Тогда я сказал жене:
- Смотри, через год мы будем жить в таких же сказочных краях! Хотя сам не очень-то верил в это.
Но к тому времени мы с ней уже учились в ульпане, где впервые увидели живых коренных израильтянок. Не фонтан, скажу я вам, хотя одеты были они лихо! Могли бы прислать посексапильнее...м-да.
Мой коллега Абрамович, не сомневавшийся, что его примут с распростертыми на исторической, ехидно смеялся надо мной, когда я говорил ему по телефону: шалём!
Потом пошли странные времена, когда я говорил жене: - я готов уехать на шестьдесят процентов, а она отвечала: - а я только на двадцать, потому что мы думали ехать сначала вдвоем, оставив все семейство в Союзе, принять, так сказать, удар на себя, не подвергая их такому стрессу.
Через месяц процент возрастал на пару десятков единиц, подхлестываемый печальной окружающей действительностью.
Пару раз мы еще смотались в Москву для оформления бумаг, билетов и прочего, но никогда не забуду своего первого похода в Н-ске в ОВИР.
Помню, шел , как в тумане, ноги были ватные, а в мутной голове стучало:
-Ох, куда ты, Друг, прёшь? Предатель ты, наверно, сучий? Или как?
То бишь, совковая пропаганда, несмотря на полный развал страны, действовала исподтишка, выворачивая нутро!
Потом, правда, зайдя в помещение и увидев массу народу, даже русских знакомых, успокоился, поняв, что не я предал, а меня.
Те предали, кто обещали построить коммунизм аж в восьмидесятом году! Кто смел все с прилавков, оставив для огромных очередей только лишь водяру на пыльных полках.
Никаких узлов мы не готовили, все оставили взрослым сыновьям. Ну а если они захотят приехать - продадут барахло и заделают алию по нашим следам и по нашей команде. Так было решено на семейном совете.
На работе мы с женой доложили о решении нашим начальникам и были изумлены доброжелательному отклику с оттенком зависти.
- Езжай, езжай, - сказал мой биг босс.- Там государство заботится о людях, не то, что у нас! Вон, Липкинду сразу дали в Цфате виллу прямо на берегу моря! Пять минут ходьбы!
- Э -э-э, Владимир Иванович, - удивился я. - Где Цфат - а где море! Там по карте километров сорок-пятьдесят....
- Что ты понимаешь! - убеждал меня шеф. - Ты по карте, а он мне письмо прислал! С места!
Жену начальница поначалу стала журить, а потом, расплакавшись и заперев покрепче дверь в кабинет, сказала: - С Богом, душечка! Всё правильно! Есть возможность - надо ехать! О детях думать надо! Здесь у них нет будущего!
-Так вот дело было...- крякнув, прервал рассказ Друг.- Как видите, не до баб было совсем. Другие хлопоты! Мельцар! Од бакбук эхад! (Официант! Еще бутылочку!)
3. В чём мудрость жизни? В том, что она состоит из трех частей: прошлого, настоящего и будущего.
В чём прелесть будущего? В том, что оно неизвестно и непредсказуемо. В чём радость настоящего? В том, что мы живы, дышим, любим. В чём счастье прошлого? В том, что оно, слава Б-гу, прошло.
Об этом мы философствовали по пути в Иехиам.
Свернув от Нагарии на восток по восемьдесят девятому шоссе, мы добрались до перекрестка Кабри и через примерно 8 километров двинулись в сторону кибуца Гатон. Перед кибуцем дорога уходит в сторону крепости Джедин.
Нам туда.
Эта крепость крестоносцев, построенная в 11 веке как сторожевое укрепление на пути из Акко в Ливан, была разрушена в 13 веке так же, как и замок Монфор. Но в 18 веке один бедуинский вождь отстроил на развалинах замок с башнями и рвами вокруг и получился хороший туристический центр, на верхней площадке которого мы и присели перекусить местными яствами. Панорама, естественно, оказалась обалденной, как и многие другие места в Верхней Галилее.
- Смотрю я на наш стол и с ужасом вспоминаю...-начал Друг, запивая вином здоровенный кусок жареной на огне индейки.
- Опять ужасы развала Союза вспомнил? - поинтересовался Старик, орудуя зубочисткой и, поглощенный процессом, невнимательно разглядывающий окрестности.
- Ну, расскажи, чего ты мучаешься один? - попросил я.- Я тоже частенько вспоминаю те времена и радуюсь, что они в прошлом.
- Знаете, как я добывал водку на проводы нас в Израиль? Детективо, да и только!
В начале января 91-го в Н-ске уже был полный звиздец и караул.
Жратву мы припасали заранее, за недели до отбытия, а горючее, я так полагал, добуду свободно, за день до пьянки. Ага, полагал. Свободно, ха!
В то морозное утро я прибыл к открытию магазина и обнаружил дикую давку у входа. Хотел поначалу обидеться и вернуться, но сообразил, что приглашено более пятидесяти человек в два захода и назад мне дороги нет! Забыв про свои регалии, я стал вписываться в толпу со скрежетом.
Внутри магазинчика действовали уже силы гидропотоков: спрессованные граждане, подвергаясь давлению сзади стоящих, закручивались в небольшие вихри, уносясь от одного окошка, в котором обвернутая шалью тетка выдавала вожделенные бутылки.
Тьфу. В общем, без двух пуговиц на пальто, без потерянного шарфа я добыл свои бутылки, мерзко матерясь.
Нас с женой провожали родня и друзья, глядя как на самоубийц.
Ну не было информации толковой об Израиле.
Не было!
Я достал книжку Ренана " История израильского народа" тыща девятьсот, по-моему, пятого года, с ятями! Было, правда, одно письмо из Страны от одного чувака, который писал, что работает на апельсиновой плантации, ссыт апельсиновым соком и всем доволен.
В ульпане тоже была информационная ерунда, так как училки не шарили в русском, а несли общие фразы про молоко и мёд.
Короче, провожали нас на тот свет.
Да, и ещё. Когда мы с женой стояли в очереди в голландское посольство в Москве за бумагами и билетами, мы налюбовались на морды наших будущих сограждан так, что я объявил было жене, что остаюсь, потому что такие дебилы не могут называться израильтянами, что с такими я в одном сортире постесняюсь находиться и так далее.
В общем бардак неясности был не только у провожающих!
16-го января поезд привез нас в Москву беспаспортных, лишённых гражданства и, кстати, уплативших за это из своих карманов!
А тут - хлоп! нам сообщают, что началась Война в Заливе и на Израиль упали первые Скады!
Весело.
Я посадил в кружок жену, сыновей, которые нас провожали и объявил семейный совет открытым. Сказал, что если один из нас выступит против, мы никуда не едем!
Я лично еду - заявил я сразу. Будь что будет!
Жена сразу сказала, что едет за мной. Парни испуганно молчали. Понимали, что это не шутки. Так, при двух за и двух воздержавшихся, мы продолжили приключение.
Девятнадцатого выяснилось, что из трёх запланированных рейсов летит половина одного, два с половиной рейса отказались лететь в войну.
И мы полетели.
Сначала в Будапешт, где нас поместили в пересыльном пункте, этаком эмиграционном клоповнике. Место неприятное, чувствуешь себя гадко, человеком без определенной принадлежности и определенных занятий. Бомжом этаким. Переночевали по две пары в комнате, а вечером привезли нас в аэропорт.
И вот там я получил истинное удовольствие.
Стоит Боинг с израильскими шестиконечными звездами на плоскостях и двумя рядами стоят солдаты-израильтяне с Узи в руках!
Я ощутил печенками: они меня лично охраняют! Я под защитой!
В самолете пили вино, радовались, как будто летели не в войну, а на пикник!
А когда я услышал впервые в жизни аплодисменты при приземлении, ей-Б-гу, слезы навернулись!
Прилетели за полночь, то есть уже 20-го января.
Первым делом в аэропорту раздали противогазы и девушка-солдатка объяснила , как их натягивать, Потом выдали документы и деньги на первое время и сказали: Шалом! Вы свободны. Езжайте, куда хотите!
И мы поехали в Кармиель. К сестре, приехавшей за год до нас. Той сестре, которую я поливал матом за вызов! Такова се ля ви!
Ваше здоровье, братцы израильтяне! Давайте примем еще по одной!
4. После Кирьят-Шмона мы свернули на Баниас и затем по 99-й красивейшей горной дороге добрались до озера Рам.
В прошлый раз мы ехали с юга Голан и сейчас сделали вывод, что тот путь пошикарнее, хотя и посуровее. Но, тем не менее, извилистая дорога на конечном отрезке пути петляет, вздымаясь вверх так, что временами дух захватывает.
На озере всегда много народа.
Во-первых, само происхождение его завораживает, о нем еще Иосиф Флавий упоминал; во-вторых, вода в нём всегда ледяная, что лично мне напомнило Каракольские озера на Алтае недалеко от знаменитого Телецкого озера; а в-третьих, с площадки у ресторана, который держит семейство друзов, открывается панорама уж очень симпатичная! Более того, там всегда продают либо черешню, либо яблоки с Голан, а кроме того, за несколько шкалей можно зайти в виноградник рядом с рестораном и нажраться от пуза виноградом прямо с лозы! Главное - прибыть сюда в требуемый сезон.
Что мы и сделали втроем.
А расположились мы на смотровой площадке, где стоят столики, и сочетали приятное с полезным, то есть любовались видами, поглощая фрукты совместно с вином из винограда, выращенного тут же, на Голанах.
- Помнится, ты прервал в прошлый раз свой рассказ на дороге в Кармиэль, - сказал Старик, обращаясь к Другу и хрустя крупным сочным яблоком.
- Да, но я хотел бы вернуться к паре интересных моментов чуть до поездки в Кармиэль, - ответил Друг.
Первый момент - это ночной вид на Тель-Авив с небольшой высоты при посадке, когда наш Боинг делал круги.
Ведь шла война и мы ожидали увидеть затемнённый город с редкими проблесками огней, как и положено при воздушных налетах.
Ничего подобного! Море огней!
Прямые линии уличных фонарей фиолетово-сиреневатого цвета просеками вклинивались в сплошной лес миллионов желтоватых огней домашних окон. Тель-Авив же - город, который никогда не спит, как говорят, и мы в этом убедились с первых минут, да еще с высоты!
И второе.
Двадцатое января, да? Разгар зимы.
В Н-ске было минус двадцать, в Будапеште - минус шесть, мы в свитерах, пальто, шубах, а тут вышли поутру из здания аэропорта - мама дорогая!
Термометр показывает плюс шестнадцать, кругом пальмы, зеленая трава и цветы десятка расцветок! Ну? Каково? Я точно подумал: сионистская пропаганда, бляха муха! Понавтыкали травку с пальмами - а мы, дураки, ведемся на такую дешёвку!
Короче, обалдемши был напрочь.
Друг передохнул, дёрнув рюмочку и вздохнул.
Мы тоже вспомнили каждый свои первые шаги по израильской земле и также потянулись к рюмашкам.
- Вот. Ну теперь про первую поездку.
Повторяю: 20-го января!
Кругом всё зелено.
Поля, которые мы увидели по обе стороны от шикарной бетонной автострады, все в зелени, дома белые с красными черепичными крышами.
Потом пошли холмы предгорий Кармельского массива, поросшие свеже-зелёного цвета лесом. Живопись, мать её!
Дальше - больше.
Водоводы, отводящие кинеретскую водичку, и наконец, сам Кинерет!
Он же на пару сот метров ниже уровня моря, так что с гор мы покатились вниз, разинув рты от восторга, потому что даже описывать это дело невозможно без поэтической струнки или же не приняв крепко на грудь!
Далее, с разворотом, таксист рванул к Кармиэлю.
Только потом мы поняли, что таксист специально сделал здоровый крюк, чтобы показать эти шикарные места, так как ему понравилось, что мы с женой вопили от восторга и тыкали пальцами в открытые окна Мерседеса.
Сестра нас ждала, я ведь ей позвонил из аэропорта, там давался единственный бесплатный звонок по телефону.
Она с дочкой жила в Центре абсорбции, потому что еще за год до нашего приезда были такие Центры, а мы прибыли по так называемой прямой абсорбции, то есть, приехал - и хрен с тобой, езжай, куда хочешь.
Она сама не очень-то соображала, что и как, и потому только приютила нас на недельку, а дальше - как хотите.
Но мы увидели Израиль во время войны.
По советским стандартам ожидали пустые магазины военного времени, элементы затемнения и тыпы. Ни хрена подобного.
Магазинное изобилие повергло нас в такой шок, что слеза пошла! Сразу мы подумали о детях и родне, которые шныряют по Н-ским магазинам с пустыми полками. Надо скорее устраиваться и тащить их сюда.
Вот такое начало.
Так нас встретил Израиль.
А потом пошли будни. Надо было оформлять документы, учить иврит, определяться с жильём. Проблемы, проблемы.
Но начало начал - где жить?
И вот одна толковая женщина говорит нам:
- Вы же оба с высшими образованиями, инженер и врач, вам надо перебраться ближе к центрам страны, туда, где можно выбрать работу после ульпана.
Советую остановиться рядом с Хайфой, например, жить в Кирьят-Тивоне, а работу искать в округе. Там найдете!
- А где это?
И мы взяли карту.