Из Цикла "Дочки - матери" моей книги "Циклотимия"
Предыдущее здесь:
http://artur-s.livejournal.com/200090.html?nc=88
Итак, ещё два случая.
Первый.
Сейчас маме девяносто лет.
Дочке под шестьдесят.
А когда-то…
Молодая тогда ещё мама вышла замуж.
Родила дочку, которая прожила один годик и умерла. Причины неважны сейчас, какая-то болезнь. Но…
Мама разошлась с первым мужем и вышла за второго. Видимо, смерть дочки стала настолько жестоким ударом, что она не смогла жить в первом браке.
Возможно, это отразилось на всей её дальнейшей жизни.
Во втором браке родилась двойня. Мальчик и девочка.
Дети росли и радовали маму. Оба окончили институт и стали инженерами.
Сын женился, дочка вышла замуж. Оба удачно.
Но мама жёстко руководила детьми на всех этапах их жизни.
Институт - вон тот! Точка.
Жениться вот на этой девочке! Без разговоров!
Выйти замуж - вон тот парень, кажется, подойдёт. Выходи за него!
Тебе рожать ещё рано… А сейчас - самое время. Можно!
Ты не смотри на папу, он дурак. Ты должен быть не таким! Не бери с него пример. Слушай, что я говорю!
Дети получились любящими и примерными, но затурканными.
Мама руководила ими, надев ошейники и подёргивая поводки.
Зять поехал в Израиль на разведку. Там тяжело. Надо много работать, халявы нет.
Поехал в Германию. О! Самое то!
Работать не надо. Немцы дают всё. В порядке извинения перед еврейским народом. Квартира съёмная за так. Пособие до конца дней - нормально!
Годится.
Поехали все в Германию.
Кроме сына с молодой женой. Тот решил избавиться от маминого гнёта и остался в России.
Мама, папа и дочка с семьёй приехали в Мюнхен.
Папа вскоре умер.
Во-первых, он был стар. Во-вторых, он был фронтовиком, с медалями за доблесть и храбрость. А очутился среди немцев на старости лет. Которые взялись его кормить. В качестве компенсации за то, что в него стреляли во время войны и ранили несколько раз. Но не убили. За это отдельное спасибо.
Старость и такие мысли свели старика в могилу.
А боевая его подруга жива-здорова, чтоб ей жить до ста двадцати!
И продолжает гнобить дочку, которая скоро сама бабушкой может стать.
Любой шаг - под контролем!
Куда пошла? Ещё рано!
Зачем пошла? Уже поздно!
Я старая и больная. Я могу умереть. Зачем мне такая жизнь? Ты куда опять собралась? Сиди здесь, около меня. Мне даже до туалета дойти тяжело. Ты что, не видишь? Вот такие сейчас детки! Маме не хочет помочь! Куда опять? Ах, муж твой ждёт? Этот дурак? Я тебе говорила, что он тебе не пара. Ты меня не слушала, ну, ну. Что сын? Ладно, он большой уже! Восемнадцать лет болвану. Не учится, лодырь такой. Зачем ты меня сюда привезла? К этим фашистам. Папа не выдержал, умер. Скоро и я туда пойду, к нему. Ты меня специально в гроб вгоняешь! Куда опять пошла?
Дочка, которой скоро шестьдесят, обязана отчитываться за каждый свой шаг. Для чего у мамы мобильный телефон?
Алё! Алё! Ты где? Сейчас же домой! Мне плохо. У меня разваливается голова. И сердце. Вот, опять, туркнуло… Ой. Сколько я буду ждать?
В Германии семейство уже пятнадцать лет. Дочка не была ни разу за границами Дойчланда. Кроме Мюнхена она ничего не видела. Мама не пускает. А мама на коляске. Ей уже семьдесят пять… восемьдесят… девяносто.
Как можно её одну оставлять?
Нельзя.
Конечно, я несчастная. Конечно, муж меня не видит, я всё время с мамой. Сына практически тоже не вижу. Но на кого я маму оставлю? Она такая больная. И старая. Мне её жалко. Хотя я понимаю, что мою жизнь она мне разрушила.
А что я могу сделать?
Второй случай.
Девочка от рождения была плаксой. Чуть что - в слёзы!
Выросла капризной и требовательной.
Мама всё время в панике. Ой, деточка плачет! Ой, она опять кашлянула. Ой, ой, ой. Вот здесь вчера не было прыщика, а сегодня есть. Ой.
Дочка, не будь дурой, пользуется этим вовсю, по сей день.
А в сей день ей уже под сорок.
Не замужем.
- Этот нам не подходит! - говорит мама.
Дочка смотрит: верно, не подходит, у него рост только сто семьдесят, мал ещё. А тот ухажёр и вовсе дурачок, не может заработать на Мерседес, у него какой-то паршивый Опель.
- Нам с тобой никого не надо! - говорит мама, и поправляет на головке дочери локон, - мы и сами с усами. Нам нужен прынц. А где сейчас прынцы? Ой, что-то ты кашлянула, доченька. Иди сюда, я тебя поцелую. Тебе бо-бо?
И дочка, которой, повторяю, под сорок, идёт ласкаться к маме.
- Мужиков надо кормить, стирать им, ублажать их, - говорит мама. - Нам это ни к чему. Правда, доченька?
- Правда, - соглашается дочь. - Мы и без них проживём. С мамой.
- Мужики нужны нам для здоровья, - учит мама. - Как одноразовые шприцы. Прошприцевал один раз, и хватит с него! Ему развлечение, нам - здоровье. А от постоянства только головная боль и сплошные заботы, которые нам не нужны. Правда, дочь?
- Правда, - соглашается примерная дочурка, которая уже попробовала на вкус этих мужиков.
- Правда, они, мужчины, работают и деньги в дом несут, это мы не будем отрицать, да, доченька?
- Да, мамочка.
- Но если подвести сальдо от доходов и расходов, включая нервы и заботы, то лучше без них, лучше урезать запросы и жить спокойно и без забот! Верно, милая?
- Верно, - говорит милая девочка и садится рядышком.
Мама довольна: на старости лет не одна. На мужа надежды нет, он же дурак. Как, впрочем, и все мужики. Сын тоже - оторванный ломоть.
А дочка - она при маме.
Хорошо.
Дочь тоже довольна. Во-первых, на мужа не настираешься. Во-вторых, кормить его надо! Три раза в день! Ничего себе. Я сама перехвачу то да сё - и нормально. А мужики все прожорливые! Да. Мама знает, что говорит. Ну их, мужиков…
Так и живут.
Правда, когда мама состарится, а потом и умрёт…
Да, ладно.
Зачем об этом думать?