Военная переподготовка
Когда надоело смотреть на крокодилов и купаться в сорокадвухградусной воде, я предложил Старику сделать большой крюк по Голанским Высотам, благо был выходной день.
Из Хамат-Гадера я поднялся по узкой извилистой дороге, причём Старик всё время крутил головой и ахал, оглядываясь на глубокое ущелье сзади нас, отделяющее Израиль от Иордании.
- Смотри, смотри, - покрикивал он, - у них тоже ухоженные плантации и аккуратные домики, а во-он там пылит по дороге над ущельем машина!
Как ребенок, ей - богу.
Девяносто восьмая перешла в восемьсот восьмую дорогу и я погнал дальше на север через Аниам, Хушанию, мимо аэротурбинных стоек с огромными лопастями, дальше мимо Кунейтры на сирийской территории, откуда до Дамаска рукой подать, и к цели поездки - к озеру Рам.
По дороге я показал Старику минные поля с флажками, оставшиеся почти нетронутыми со времен войны Судного Дня и разбитые напрочь остовы домов с зияющими огромными дырами от танковых снарядов.
Они безмолвно стоят вдоль дороги уже много лет памятником той жуткой бойни, что происходила здесь.
- У меня сосед здесь оглох на одно ухо в танке, - рассказываю. Снаряд разворотил башню, водитель погиб сразу, а он с другом выполз оглушённый и двинулись они вдвоём наобум, дезориентированные, да прямо к сирийским позициям. Случайно через пару часов их обнаружили наши и развернули.
- Да, пять войн - это не шутка, - подхватил Старик, -досталось ребятам здесь по самую маковку! Ты знаешь, я ведь в армии не служил, но военную службу чуток понюхал.
- Где это?
- Сначала в универе, а потом на переподготовке.
Младшего лейтенанта я получил по окончании учебы на военной кафедре.
Командир взвода стомиллиметровых зенитных пушек.
А переподготовку прошёл на Украине, под Харьковом в учебном центре.
Три месяца отбухал.
Через несколько лет присвоили старшего лейтенанта и должность начштаба ракетного дивизиона. Так-то.
Но насмотрелся я на жизнь военного гарнизона! Хоть это и учебка. Куприн со своим "Поединком" отдыхает!
- Что так?
- Да много там было интересного. Постепенно все тебе расскажу. Но для затравки начну с пикантного. Хочешь?
- А як жеж, как говорят у нас на харкивщине!
- Было мне двадцать семь лет.
Молодой, горячий и кровь с молоком напополам с перцовкой! Учёба, учеба, преподаватели, прошедшие к тому времени вьетнамскую компанию. Они же вместе с вьетнамцами управляли нашими же ракетами, а то и вместо них.
Жизнь тяжелая у этих офицеров, развлечений - ноль.
Одна горилка с перцем да пиво в привокзальном кабаке.
С бабьём вообще напряг жуткий.
Офицерские жены с гуманитарным, техническим образованием работали в магазинчиках, киосках и прочих торговых точках.
Были там молоденькие, хорошенькие, с горящим взором.
Каждые три месяца обновлялись курсы, прибывали новые мужики и некоторые дамочки пользовались этим вовсю.
Вот как-то мы с приятелем были приглашены одной такой конфеткой шоколадной в гости.
Муж уехал на стрельбы, а она очень заскучала.
Прибыли мы.
То-сё, пиво-водка и закуска домашняя, которую мы уже два месяца не видели.
Не говоря уже о женском туловище.
А у неё, у хозяйки нашей, туловище - ого-го, что надо.
Мы-то думали, по простоте, что посидим, погутарим за жизнь, пожалела сердечная женщина двух несчастных курсантов...
Врубила она музыку, выпили неоднократно, закусили и ударились впляс.
Мы уже бухие и она, раскрасневшаяся, танцует, значит, с нами обоими, слегка касаясь тут и там нашей амуниции, которая начинает нам мешать, так как становится тепло.
Наша Маша, видя такое дело, начинает понемногу расстегивать нам ремни на гимнастёрках, пуговички - мол, все свои, жарко же, товарищи офицеры!
Ладно.
Далее - более.
Сама начинает скидывать с себя бусы, браслеты и побрякушки.
Стало интересно.
Потом начинает расстёгивать кофточку и - сбрасывает её!
Дока.
Вижу, как сейчас.
Черный лифчик из двух поддерживающих небольших получашечек не вмещал трёх-четырёхразмерную матово-белую, колышащуюся в скачке великолепную грудь!
И тут я просто обязан напомнить тебе французский анекдот.
Привели на расстрел молодую красавицу-шпионку.
Десять солдат встали напротив с ружьями наперевес.
Девица крикнула что-то про родину и рванула на себе кофточку, сбросив её.
Выстрелов не последовало, но она упала мёртвая.
Начальник, подбежав, увидел рядом с её головой десять пуговиц от солдатских ширинок! Насмерть!
Представь силу и мощь эрекции!
Аналогичный случай произошол в офицерской квартире нашего учебного центра.
Мы полезли на красавицу вдвоём с её молчаливого разрешения.
Началась групповуха.
Время - двенадцать ночи.
Мы её ширяем во все отверстия, а в это время - звонок в дверь и голос любимого мужа:
- Открой! Вынь ключ из замка!
Атас! Стрельбы отменили и вот он - нарисовался!
А мы все в экстазе, ё-моё!
Мужик начинает колотить в дверь и орать.
Майор! Вооружён и очень опасен!
Вот.
До момента, когда он взломал дверь, мы успели натянуть на себя лишь исподнее - то есть нательные рубашки и солдатские белые кальсоны с длинными завязками.
Вся амуниция, разбросанная в небрежном беспорядке, валялась тут и там на полу и собирать её было бессмысленно, ибо некогда: мы очень торопились!
В окно мы с другом вылетели, протолкнувшись с трудом.
Вслед неслись проклятия грубого и некультурного майора и затем прозвучали четыре выстрела, как потом оказалось, в воздух.
То есть ревнивец был осторожным человеком и головы не потерял.
Привычка сказалась, вероятнее всего.
Результат.
Нас легко вычислили и пожурили за неправильное поведение и попытку разрушения крепкой ячейки советского общества.
Все эту грудастую знали.
Майор подал на развод.
Ему эта бодяга надоела.
Полковник - замполит обьяснил ему, что советский офицер, тем более коммунист, не имеет права разводиться, но должен воспитывать свою жену навыкам счастливой семейной жизни.
Майор стал сильно пить.
Потом я узнал, что из-за беспробудности в алкоголизме его разжаловали.
Но разводиться не разрешили.
И правильно.
Из-за всякой мелочи и ерунды разваливать ячейку!
Нет!
Не позволим!
Такие пироги, Дока. Приехали.
Вот уже и поворот к зданию, в котором друзская семья держит ресторанчик с хорошим шашлыком. Прямо рядышком с озером Рам, о происхождении которого до сих пор идут споры.
То ли грунтовые воды, то ли с Хермона тающий снег даёт ему постоянный уровень?